Прочитайте онлайн Альфонс нечаянно нагрянет | Глава 4 Сезон охоты за вдовцом
Глава 4
Сезон охоты за вдовцом
К Мишке решено было заявиться на следующий день. Но все планы накрылись медным тазом. Подруги уже и поднялись чуть свет, и Василиса накрасилась быстрее обычного, и Люсенька пса успела выгулять, ну ничего не предвещало неудачи! Обе нарядились, как на смотрины, взяли ключи, распахнули дверь и… тут же наткнулись на радостную Пашкину физию.
– А вот и мы-ы-ы!! – во все зубы улыбался сынок. – Мама, это тебе!
Он тут же сунул растерянной Василисе маленькую Ниночку, втолкнул шестилетнюю Наденьку и плотно закрыл за собой двери.
– Ой! А я смотрю, вы при параде? – просто-таки измывался он. – Далеко ли губы накрасили?
Пока Люся уносила в комнату раздевать Ниночку, Василиса, гневно щуря глаза, выговаривала сыну:
– Вот прямо издеваешься, и все! Ну что хочешь, то и воротишь! И как ты можешь?! Нельзя было с вечера предупредить? Я вот Люсю в больницу собрала, у нее… желудок отваливается, припадки нервные появились, головой дергать начала, а ты…
Сын все так же мило улыбался и лез со своими советами:
– А вы, маменька, поменьше свой нос суйте куда не надо, тогда и голова трястись не будет. А то ведь – я тебе по секрету скажу – и вовсе без нее остаться можете, без головы-то! Хотя… вы обе без нее столько лет живете, и ничего!
– Хам! – тявкнула Василиса и гордо удалилась в комнату.
Люся разговора не слышала, но, завидев огорченную подругу, покачала головой и принялась парня стыдить:
– Ну чего ты, Паша, опять маму сердишь? Мы вот с Васенькой собрались в магазин. Булочек хотели купить, ирисок, так, по-стариковски, колготки Василисе на весну присмотреть, нам ведь много не надо, живем тихонечко, никого не трогаем… Мы даже новости по телевизору не смотрим!
– Ах, не смотрите? – взвился Павел. – А вы посмотрите! Там наверняка покажут, как целый милицейский наряд был поднят по сигналу! Две милые старушки позвонили в милицию и сообщили, что по некоему адресу неизвестный гражданин прикончил свою горячо любимую жену! Вы не в курсе?
Василиса уже поняла, какой ветер дует, схватила раздетую Ниночку, начала подпрыгивать с ней по всей комнате и заунывно гундосить:
– За-а-а-инька, топни ножкой, се-е-е-ренький…
Пашка кивнул в сторону матери и Люсе пояснил:
– Во, слышите, теть Люсь, «заинька»! Значит, она в курсе.
– Ну и что?! – выпрямилась Люся. – И в курсе! Только непонятно, Павел, чему ты опять не рад? Мы поступили, как ты нас всегда муштруешь, – увидели преступника, с места происшествия смылись и тут же отзвонились в милицию!
– Да! – перестала трясти ребенка Василиса. – И не лезли никуда! Чтобы не рисковать! А что на след убийцы вас вывели, так вы нам еще и спасибо сказать обязаны!
Люся только рукой махнула:
– Дождешься от них…
– Ах это мы же и спасибо… – задохнулся Павел. – Зашибись! Поставили в дурацкое положение весь наряд, меня полным идиотом выставили…
– Мы просто показали твое истинное лицо… – пискнула Люся.
– …Преступника они нашли!
Павел теперь вихрем носился по комнате, а подруги, крепко прижав к себе детей, смирно сидели на диване и даже ноги поджали, чтобы он не споткнулся.
– Преступника! У мужика дочь погибла! Мало того, что мы до виновного докопаться не можем, хотя и работаем!.. Так мы еще бедолагу чуть на нары не упекли! По вашей милости!
Василиса с силой вытолкнула Люсю с дивана:
– Объясни, что ты там видела!
– А то! Я видела! – отважно вышла на середину комнаты Людмила Ефимовна. – Я забегаю к нему, к этому Гене, в комнату, чтобы кровотечение остановить…
– А кто его открыл, кровотечение? – простонал Павел.
– Нос! – гордо парировала Люся. – Не перебивай, я волнуюсь! Прибегаю, а там все в крови! И жены нигде нет. А нам этот Геня только что врал, что в санаторий ее отправил! А сам – ножом по горлу и…
– Это уже Люсенькины выводы, – остановила подругу Василиса. – Но кровь была, я ей верю, у нее зрение стопроцентное.
Павел уронил голову на руки, с силой вытер лицо и проговорил:
– Да не было там никакой крови. Это краска. Просто жена ушла от мужа, а чтобы прекрасная спальня ему не досталась, она и облила ее краской. Кстати, краска там была коричневая, половая, она и на кровь-то не похожа…
Василиса злобно уставилась на скукоженную Люсю и угрожающе засопела носом.
– Ага! А как бы я там все разглядела?! – слабо оправдывалась Люся. – Чем-то бурым все залито, я сразу и подумала – кровь, я же свет не включала!
– Короче! – прервал ее Павел. – Вам штраф!
– Может, деньгами возьмешь? – поспешно спросила Василиса.
– С баб… с бабушек не берем! – по-гусарски щелкнул пятками Павел и поспешил откланяться. – Мам, к вам вечерком еще и Катюшка забежит, после школы. А мы с Лидой хоть раз! По-человечески! Уснем… в кинотеатре. Пока!
Он резво испарился, а подруги стали срочно менять планы на день. Сегодня весь пыл надо было направить на питание, Василиса так прямо и сказала подруге:
– Ты с ними оставайся, а я сбегаю за тестом, пирогов организуем…
– Нет, – проговорила Люся. – Лучше я за тестом. А ты с детьми… И все же интересно – на кой черт этой Эмме Васильевне надо было так мебель поганить?
– Точно, – кивнула Вася. – И мне непонятно – с чего это она вот так раз – и бросила мужика? Он, между прочим, с квартирой! А она ни с того ни с сего…
– Так он же женщину завел, – вступила в разговор шестилетняя Наденька. – К папе дядя Сережа приходил с пивом, а наш папа и говорит: «Серега, ты не крути пузом, думаешь, не знаю, что из-за моих старушек прибежал. Что там они наворотили?» А дядя Серега и сказал: «Ты бы старушкам хоть старичка интересного нашел, чтобы они нам работать спокойно не мешали». А папа ему: «Ты, Серега, запомни – для них самый интересный старик – это Конан Дойл. Говори давай, что там стряслось?» Вот дядя Сережа и рассказал. Схлестнулся этот Геня со своей бывшей любовницей, жена узнала и вытолкала его в шею!
Подруги переглянулись.
– В данном случае она сама вытолкалась, – поправила внучку Василиса. – Так вот почему он все – «Лерочка», «Лерочка»!
– Только жена глупая какая-то попалась, – по-взрослому качала головой девочка. – Надо было просто той тетке, Лерочке то есть, все волосины выдернуть! Потому что теток много, а муж, он все равно один, хоть и дерьмовенький. Пока еще другого найдешь!
– Ой! Да с этими мужиками так и надо! Больно нужен муж дерьмовенький! Ты в этом вопросе не права! Я когда еще была красивой девчонкой, так мне каждый раз такие дерьмовенькие мужья попадались! – забыла, с кем говорит, Василиса. – Проку от них, как… Ну никакого! Прямо горе сплошное! Но зато…
– Ва-а-ася! – вытаращила глаза Люся. – Почитай девочке лучше про Каштанку! А про свое «горе» мне расскажешь!
Василиса крякнула и пристыженно поплелась искать книжку про тяжелую судьбину маленькой собачки.
К жениху наведались на следующий день, зато с самого утра.
По незнакомому подъезду двигались с тяжелым чувством – как бы то ни было, парню, который в медовый месяц стал вдовцом, не позавидуешь.
– Люся, – придумывала Василиса, – давай скажем ему, что мы по всему подъезду собрали… и принесли ему… соболезнования.
– А вдруг он скажет, что лучше деньгами?
Василиса примолкла: денег с собой у них не было. Только двести рублей на продукты, и то у Люси. Она еще в магазин хотела потом забежать, приспичило ей состряпать котлеты! Но если парень будет в сильном горе, придется их отдать, пусть думает, что весь подъезд скорбит вместе с ним.
Однако отдавать деньги не пришлось. Едва они позвонили, как дверь немедленно распахнулась и на пороге оказалась худая, накрашенная особа лет сорока пяти. На ней был вызывающе коротенький халатик, волосы были по-молодежному собраны в два кучерявых хвостика, однако морщинки у глаз, будь они неладны, бесстыже выдавали ее годы. Правда, сама особа считала, что этого никто не замечает. Она уперла руки в боки и агрессивно замычала:
– Ну-у-у?
– Простите, нам бы Мишу… Михаила, – очень вежливо проговорила Люся и даже сложила руки пирожком.
Это не помогло. Неизвестно отчего, особа хлопнула себя по бокам и обрадовалась:
– Нет, вы на них посмотрите! И этим Михаила! Да он что – медом намазанный?! Ведь прут и прут! Я уже замучилась говорить – нету его! Шарахается где-то ваш Михаил! Дома уже несколько дней не ночевал!
– Нам бы только… поговорить… – растерялась от такого напора Люся.
– Господи!! И на что вы рассчитывали? Вы себя-то видели? Михаила им! На себя-то посмотрите! Старые, толстые…
Василиса не могла стерпеть такой несправедливой критики. Она вообще критику в свой адрес не уважала, а тут…
– Это где вы толстых увидели, а?! Да на мне ни грамма живого веса!! А на Люсю гляньте! Люся, да расстегни ты этот пуховик!.. Вот! – Она принялась крутить подругу во все стороны. – Дюймовочка! Фигурка, как у тойтерьера!
Люся непроизвольно дернулась. И чего это ее упрямо причисляют к тойтерьерам?
– Как у карликового пуделя, – быстренько поправила она подругу. – Абрикосового.
– Да! Я и говорю, не женщина, а абрикос!.. – заносчиво выкрикивала Василиса, но при последних словах даже ее покоробило, и она зашипела Люсе: – Что-то ты с абрикосом… погорячилась…
Однако и дама не бездействовала. Она пыталась захлопнуть дверь, и только длинная ступня Василисы на пороге никак не давала той закрыться.
– Какие, к черту, абрикосы? Пудели?.. Да уберите вы лапы! Говорю – нет Мишки!
– Нет, вы не прищемляйте мне ногу… – пыхтела Василиса, налегая на дверь. – Нам надо поговорить с Михаилом. И мы не какие-то там девчонки-перестарки, как вы! Мы не собираемся парня обольщать, нам от него вовсе даже другое нужно… Ай-й-й! Ногу!! Вот зараза!
На дверь налегла и Люся. Ее вес, конечно, большой роли не сыграл, поэтому она старалась брать голосом:
– Это вы кого дверью прищемить хотите?! Вы частных детективов давите! Да мы сюда пришли, чтобы допрос устроить вашему ухарю малолетнему!
Дама неожиданно отпустила дверь, подруги ввалились в прихожую, а красавица и вовсе ехидно скривилась и противно протянула:
– А-а-а! Так во-о-о-от кто к нам пожа-а-а-аловал? Детекти-и-ивы? А не те ли детективы, которые к Геннадию Галушкину наведывались, а? Не те ли, которые всю милицию на уши поставили? Я, между прочим, мама Михаила Митюшкина – Валерия Николаевна! И сейчас позвоню в милицию и нажалуюсь!! Что опять эти бабы притащились и портят жизнь сознательным налогоплательщикам!!
Это возымело результат. Люся с Василисой поспешно одернули одежонку и сами кинулись к двери.
– Мы не те бабы, – на всякий случай крикнула Василиса, сбегая по ступенькам. – Так что можете не трудиться, не звонить…
Люся бежала следом и только пыхтела. Ну почему им так не везет с этими свидетелями?
Пристыженные и обруганные, плелись они домой.
– Вот ты мне скажи, Люся! – кипятилась Василиса. – Отчего это, как только у мужика погибает жена, так он сразу в пьянку кидается? Я понимаю, горе у парня, но что он, дома горевать не может? Куда его понесло-то?
– Ты его маму видела? С такой разве погорюешь? – шмыгнула носом Люся. – С такой только в крематории хорошо. У парня горе, а у нее ни капли сострадания в голосе.
– Ага, и мне не понравилось… Только чего ж делать? Невеста погибла, ее мать бросила мужа и нас вместе с ним – где ее искать-то? Жених пьет где-то… И как найти преступников в такой атмосфере?
– Ничего. Подождем, когда позвонит Алекс… А вообще, странно как-то этот Миша пропал… – буркнула Люся и вдруг выдала: – У меня подозрение, что сам жених невесту прикончил, а потом спрятался. И матушка догадывается об этом, а оттого и кидается на всех, кто о нем спрашивает.
Следствие зашло в тупик.
Дома подруги решили заняться делами насущными, дабы дать отдых мозгам, пусть там будет светло и пусто, авось дельная мыслишка в вакууме и зародится! Люся решила перегладить белье. Только за этим занятием у нее успокаивались нервы и мысли приходили теплые и светлые, как проглаженная наволочка. А Василиса хмурила лоб над тетрадочкой с красной надписью «Олина свадьба. Сценарий. Главный сценарист Курицына Василиса Олеговна. Совершенно секретно».
Василиса бегала с тетрадочкой по комнате, зачем-то вытащила старую бельевую корзину, долго-долго смотрела в нее, а потом снова принялась бегать.
– Люся! – наконец не выдержала она. – Вот взгляни, я все уже придумала, а один эпизод… Подожди, я по порядку. Значит, сначала я выношу молодым каравай…
Люся отставила утюг.
– Вася, я же мать! Каравай выношу я.
– Ах, брось, Люся, ты выносишь баян. И солонку, – отмахнулась Василиса и с азартом продолжала: – Значит, все кусают… это понятно, дальше… так, здесь слово родителям, ты говоришь, и все плачут. Потом… Володя тебя называет мамой, и все плачут, дальше…
– Веселенькая свадьба намечается… – проворчала Люся.
Ей совсем не нравилось это коротенькое «Все плачут». Но Василисе нельзя перечить во время творческого процесса, поэтому она только с силой нажимала утюгом на старенькую Васину комбинацию, которую подруга хранила как память о молодости.
– Люся, я никак не могу продумать момент вручения подарков, – снова нахмурилась Василиса. – Вот смотри – если тебя запихнуть в корзину…
– Это еще зачем?! – возмутилась Люся.
Она уже видела себя в красивом новом костюме, рядом с дочерью-невестой, а вовсе не в какой-то старой бельевой корзине!
– А кто туда влезет? Это ты такая маленькая… – вздернула брови Василиса и, вдруг сообразив, что так и комплиментов наговорить можно, мигом исправилась: – Люся! Я давно тебе хотела сказать… Надо посмотреть правде в очи – ты стала ужасно бесформенной. Прям вся жиром заплыла! Живот… Это же просто неприлично! Признайся – ты рассчитываешь, что тебе выдадут декретные? Глупости! Посмотри на себя, Люся, критично! И кому ты отрастила такой вульгарный бюст? Если собираешься сразить Таракашина, так он уже давно пытается прокрасться к тебе в мужья! Не стоит из-за него себя уродовать! Нет, Люся, я тебе рекомендую – утречком душ прохладненький принимать, зарядочку делать…
Люся медленно поставила утюг на гладильную доску, выдернула штепсель из розетки и удивилась:
– Ты ж сама только сегодня говорила, что у меня хорошая, миниатюрная фигура!
– Мне стыдно признаться, но я часто тебе лгу… – горестно опустила глаза Василиса. – Люся, да! Я лгу! Но не всегда, а только когда говорю тебе комплименты, не подумай дурного!
Вероятно, у подруг назрел бы скандал или Люся бы опять разразилась диким ревом, но их отвлек грохот. Финли нашел «дичь» – электрическую вилку от утюга, долго таился, крутил толстым задом и наконец прыгнул. Тут же за ним сиганул Малыш, который ждал, когда кот начнет играть. Естественно, гладильная доска не выдержала туши огромной псины, рухнула вместе с утюгом. Утюг приземлился на Васину комбинацию, которой можно было справлять полувековой юбилей, но дама старательно берегла дорогие кружева!
Люся с криком кинулась к доске, Василиса к погибшей комбинации, которая быстренько съежилась под утюгом, и в доме, на радость животным, началось бурное движение. Угомонилось неспокойное семейство только после того, как по входной двери кто-то бесцеремонно задолбил.
На пороге, сверкая новенькими клеенчатыми ботинками, стоял Таракашин. Скинув невзрачное пальтишко на руки изумленной Василисе, он прошествовал на середину комнаты в обновках и театрально раскинул руки:
– Люсенька!! Горлинка моя! Лети скорее к своему горлу… горлину… Черт! В общем, выходи, птица моя, я для тебя припас замечательную весть!
Встретив гостя, Василиса, недолго думая, стряхнула с рук его пальто прямо в прихожей и даже не стала его журить за то, что он опять выставил ее горничной. Что и говорить – Васенька с Виктором Борисовичем друг друга чуточку ненавидели. Она не могла простить ему предательства своей подруги, а он не мог видеть ее, когда… Да он просто не мог ее видеть! Потому что всерьез подозревал, что, если бы не эта длинноносая баба, Люсенька уже давно вернулась бы к нему вместе с деньгами папаши. И потом, Василиса постоянно его обижала! Но сейчас она только прислонилась к косяку и терпеливо ждала, чем же порадует их Таракашин. Люся устанавливала на место доску, утюг и прятала Васину погибшую комбинацию под кровать до лучших времен.
– Люсия!!! – возопил бывший возлюбленный. – Я принес тебе приятную новость, беги скорее в мои объятия!
Люся настороженно уставилась на Таракашина. Ей как-то не очень верилось, что он добрый вестник.
– Ну? – набычилась она.
– Что «ну», любимая? – с превосходством хмыкнул тот. – Радуйся! Я купил себе новый костюм! И тебе не придется краснеть за своего мужа перед высокочтимыми гостями. Ну, смотри, как я?
На Таракашине дыбился горбом черный пиджак, а на клеенчатые ботинки обильными складками сваливались брюки того же колера.
– Хорош? – крутился биологический отец невесты. – И взял совсем недорого! На Никитина сразу возле остановки есть такой павильончик небольшой… Там все очень дешево! Тебе тоже можно что-нибудь присмотреть. И цветы в нем есть, я видел!! Вот черт, не посмотрел названия киоска…
– «В последний путь» называется, я знаю. Павильон ритуальных услуг, – спокойно пояснила Василиса. – Вам, Виктор Борисович, конечно, все равно, где наряжаться, только цветы я в нем брать не советую – там только венки.
Таракашин вытянул шею и окаменел.
– Ну, право, стоит ли волноваться? – пожала плечами Люся, глядя на него. – Этот костюмчик тебе когда-нибудь сгодится, все там будем…
– По-о-озволь! – шмыгнул носом Виктор Борисович. – Что значит – «когда-нибудь»?! А если мне на свадьбу идти не в чем?!
– Так не ходи, – опять не огорчилась Люся.
Зато огорчился Виктор Борисович. Он суетливо начал застегивать и расстегивать пуговицы у пиджака, пытался даже расстегнуть «молнию» на брюках, но вовремя спохватился. Потом уселся на диван, нервно подергал кадыком и простонал:
– Я не могу не прийти. Я всю жизнь к этому шел – к свадьбе!! И вообще! Люся, передай Ольге, что мне надо на бракосочетание… пять пригласительных. Да, пять! Значит, запиши! Мне, потом еще Волокушину Андрею Петровичу с супругой – это друг мой по гаражу, он уже сдал деньги на подарок. Дальше – Григорию…
Люся оторопела. Она еле-еле уговорила свою строптивую дочь отправиться в загс, и то с одним условием, что свадьба будет скромненькая, в кругу самых близких. Если Ольга узнает про отряд гаражных гостей, то в любой момент может фыркнуть и плюнуть на регистрацию! А этот уже собрал деньги со знакомых на подарок!
– Да как ты мог?! – распалилась мать невесты, а рука уже сама собой нашарила глиняную статуэтку. – Деньги он собрал! Подарок!
– Нет, Люся, деньги он и впрямь собрал – видишь же, костюмчик прикупил, – тоже уперла руки в боки Василиса. – А вот с подарком!.. Хотя, я думаю, они постараются, порепетируют со своими собутыльниками, и они наверняка исполнят песню «Шумел камыш»! В подарок невесте.
Таракашин примерно что-то подобное и придумал, однако обиженно выпучил глаза и потряс перед дамами длинным корявым пальцем:
– Не-е-ет! Почему это «камыш»? Мы хорошую исполним! Хором! Акапеллой! «В лу-у-у-унном сиянье снег серебри-и-и-ится, вдо-о-о-о-ль…»
– Люся! Не верь, я знаю, там в конце про гроб, – рявкнула Василиса, ухватила гостя за шкирку и потащила из комнаты.
Вероятно, он сумел бы вырваться, однако в его зад все время упирался мокрый нос черного терьера Малыша, и эти тычки Виктора несколько дисциплинировали. Правда, у него хватало мужества тихонько негодовать:
– Наши люди с гаражного кооператива вам этого не простят! Запомни, Люся! Не простят!.. И все же запиши их фамилии, пусть… ай!! Отдайте кашне! Я говорю – кашне…
Дальше его бурные возгласы продолжались уже в подъезде.
Визит Таракашина разволновал подруг. Они долго не могли успокоиться, вспоминали все выходки этого господина и только удивлялись, как это Люсеньке когда-то могло понравиться такое убожество! В конце концов решили не трепать нервы, о визите забыть, а вовсе даже включить сериал про прекрасную молодую девушку, которая очень удачно устроилась на работу нянчить детей состоятельного красавца. Сюжет захватывал. Люся пялилась в телевизор и чесала коту Финли брюшко, а Василиса срисовывала фасоны нарядов молоденькой героини, когда в прихожей снова пронзительно залился звонок.
– Это Оля, – вскочила Люся. – Только она так звонит!
Но это была вовсе не Оля. Вернулся Таракашин. Но только теперь он был не один. Рядом с ним возвышался огромный амбал самой угрожающей внешности.
– Киллер, – шепнула Василиса из-за спины Люси и на всякий случай ухватила за загривок Малыша.
Таракашин по-хозяйски проталкивал впереди себя гостя, потирая замерзшие уши.
Богатырь уперся взглядом в Люсю и сразу стал обижаться:
– Это вы Люся, правда же? Ну вот, я вам хочу сказать – так не де-елается. Это что же получается? Значица, вы пообещали на свадьбе встречу с самой Пианиновой, дескать, она гостей развлекать будет, петь, пока у нас уши не отвалятся, у нас весь гараж по двести рублей скинулся, а теперь, значица, никакой свадьбы? Моя супруга Нина Петровна накупила себе изумрудов к торжеству на сто двадцать восемь рублей, я носки новые приобрел, которые еще не пахнут, а теперь кто нам расходы оплатит?
Люся от такого натиска онемела, только тыкала пальцем в Таракашина.
– Вишь, не ожидала справедливости, – мелко подхихикивал Виктор Борисович. – Пиши, грю, пригласительные, Люсинда!.. Гринь, ты это, рявкни!
Люсю отодвинула Василиса и появилась перед гостями с Малышом на поводке. Пока лилась речь оскорбленного гостя, она уже успела нацепить на собачку ошейник и поводок.
– Ага, Гриня, рявкни, – кивнула она. – А Малыш ответит, глядишь – и поговорите.
– Уй-й-й, до чего я этих собак не люблю… – сморщился Таракашин и убрался подальше за спину товарища.
Люся вдруг вскинула брови, отодвинула мохнатую морду Малыша, который уже весьма заинтересованно тянулся к гостям, и воскликнула:
– Боже мой! Гриша, это вы?!
Гриша смущенно зарделся. Люся ухватила его под руку и потащила в комнату. Василиса же с Малышом осталась в прихожей, сурово сверля Таракашина взглядом. Виктор Борисович догадался, что его пройти не пригласили, затосковал и стал прислушиваться.
А Люся тем временем порхала возле громадного Гриши.
Гриша был членом гаражной компании, работал в милиции шофером и любил немного приукрасить события. Так, по его рассказам, выходило, что город обязан своим спокойствием исключительно ему одному. Только Гриша ловил всех бандитов, только ему полковники докладывали, как продвигается борьба с преступностью, да только он, собственно, эту борьбу и вел. Все это Гриша каждый раз пытался донести до своих сотоварищей на гаражных «корпоративных» попойках, постоянно пугал их новыми криминальными страшилками, а иногда и откровенно придумывал. Мужики в гаражах, люди с ограниченной фантазией, Грине не верили, и всякий раз, невзирая на габариты, били его за вранье колбасой по толстой спине или тыкали сушеными карасями под ребра. Темные люди! И все же Люсе однажды пришлось прибегнуть к помощи милицейского шофера, и тот справился с заданием блестяще.
И вот сейчас в голове у Люси мелькнул яркий лучик.
– Гриша, – начала она, усаживая гостя в провалившееся кресло, – Таракашин вам солгал, Пианинова – артистка слишком известная, чтобы петь на свадьбе нашей дочери…
– А я все равно хочу… – потупился здоровенный Гриша.
– Но я могу пригласить вас с супругой…
– А то она уже изумруды купила, – снова пролепетал гость.
Люся треснула по столику ладошкой, Гриша вздрогнул и примолк.
– Решим так! Я поговорю с дочерью… Действительно, там соберутся очень интересные люди. Вы же понимаете – бомонд! – вовсю врала Люся, размахивая руками. – Академики, канадские миллионэры… Кстати! А вы сами? Вы – человек интересный?
Конечно, Гриня считал себя очень интересным человеком. И супругу свою Нину Петровну, воспитателя ясельной группы, – тоже женщиной неординарной. Поэтому он выпятил грудь, запыхтел и от натуги стал жевать собственный язык.
– Скажу только одно… – наконец проговорил он, играя реденькими бровями. – Без меня не обходится ни одно преступление.
– Во идиот! – фыркнул в прихожей Таракашин. – Люсенька!! Не верь ему! Он только шоферюга! Но у него королевская мания величия!
Гриша непроизвольно дернул головой, но тут же стал раздуваться еще больше:
– Я не буду говорить громких слов. Чем я могу доказать?
Именно это Люсе и надо было. Она подбежала к прихожей, захлопнула дверь, чтобы Таракашин не вздумал подслушивать, и затараторила:
– Значит, так! Тридцать первого декабря…
– …был Новый год, – догадался Гриша.
– Ну да, я знаю. А еще в тот день была свадьба у некоего… Сейчас, подождите, у меня все в тетрадочке…
– Люся, тетрадочка у меня на кровати, – сунула голову в дверь Василиса.
Она все еще охраняла Таракашина, но это не мешало ей подслушивать, о чем говорит подруга.
– Ага, вот! – прибежала Люся. – Значит, была свадьба у господина Митюшкина Михаила Игоревича и Галушкиной Валентины Геннадьевны… Вы бы записывали!
Гриша наморщил лоб, вытащил из кармана ручку, а Люся любезно подсунула ему листок.
– Так вот, они поженились, а шестого числа невеста погибла. Как-то непонятно все произошло… Вы записываете? И ваша задача – выяснить, при каких обстоятельствах скончалась Галушкина Валентина…
– …И кто ее прикончил, да? – догадался Гриша.
– Было бы хорошо, но… Если не удастся, то узнайте хотя бы, куда подевался жених. Или, во всяком случае, что известно вашим сотрудникам по этому делу. Если у вас получится… о-о-о, тогда вы и в самом деле человек занятный! – играла на его самолюбии Люся.
В прихожей послышалась возня.
– Дайте… Вот баба противная… уберите пса!! – визжал Таракашин. – Он мне мешает сосредоточиться…
С грохотом распахнулась дверь, послышалась возня, и в комнату ввалился Виктор Борисович.
– Люсенька, он все врет! – вскакивая с коленей, визжал Таракашин. – Он вовсе никакой не интересный человек! Мы в гараже его еще не успели перевоспитать! А мне все равно нужно пять пригласительных, запиши…
– Люся! – в комнату заглянула Василиса. – Твой бывший любовник, этот паразит… Он выпустил нашего Малыша на улицу! Я за собакой, а ты… держись, Люся!
Люся держалась. И неплохо.
– Григорий, – грозно обратилась она к здоровенному гостю, – я буду ждать вас завтра вечером, а теперь ступайте. Я поговорю с дочерью, думаю, ваша супруга еще сверкнет бриллиантами.
– Изумрудами, – поправил Гриша, розовея от удовольствия.
– Да-да, конечно, я помню, за сто двадцать восемь рублей. И заберите это! – пальчиком ткнула в направлении Таракашина.
Гриша молча сграбастал своего товарища поперек туловища и степенно побрел из комнаты. Виктор Борисович, мгновенно оценив обстановку, перестал барахтаться и с милой улыбкой на лице пообещал:
– Он все сделает, птичка моя. Я прослежу. И завтра вечерком мы… Ты, голову мою поосторожней!!! Не мешок тащишь!
Весь следующий день подруги изнывали от ожидания. Ближе к вечеру Василиса устроилась перед зеркалом освежить макияж – все же предстояла встреча с серьезным мужчиной! Люся же пересмотрела тетрадочку с записями. Хотя чего там смотреть – одни чистые листы. Когда вечером позвонили в дверь, обе кинулись в прихожую. Звонил, однако ж, вовсе не Гриша со свежей информацией, в комнату влетела взволнованная Ольга, скинула легкую шубку, швырнула шапочку, аккуратно устроилась на диванные подушки и красиво зашлась в рыданиях.
– Оленька! Детка моя!! – кинулась к дочери Люся. – Ты от доктора? Поверь мне, что бы он ни сказал…
– Люся! Уйди от девочки, от тебя за версту несет валерьянкой! – сурово приказала Василиса и, выпятив тощий зад, полезла в нижний ящик старенького серванта. Через минуту в ее руках уже была пыльная маленькая бутылочка. – На-ка вот выпей. Это настоящий коньяк, для себя берегла. Пей, а потом говори – что стряслось? Что-нибудь с ребеночком? С Володей? С собаками?
Ольга отталкивала руку с коньяком, одновременно мотала головой во все стороны, так что понять было ничего невозможно. Ясно одно – случилось нечто ужасное.
– Ольга… – трагически пролепетала Люся. – Если ты сейчас же не объяснишь… Оля, мне… Вася! Накапай корвалола! Быстрей!
Люся на фантазию никогда не жаловалась – она у нее была бурная и неукротимая. И вот теперь перед ее глазами вставали жуткие картины – одна страшней другой. У Ольги что-то случилось с беременностью, и теперь она никогда не сможет иметь детей! Володя попал под машину пьяного водителя и… Боже, какой ужас!!! Или нет – доброго, замечательного Володю просто похитили, его избивают, и срочно нужен выкуп в несколько миллионов! Долларов!
– Оля… У нас, конечно, нет таких денег, но если обратиться к губернатору… – побелевшими губами шелестела мать.
– Ах, мама! Разве в такой ситуации губернатор поможет?! – в отчаянии выкрикнула Оля, снова уронив хорошенькую головку на прелестные руки. – Мама! Я просто не переживу – он меня предал! Володя меня предал!!
Так, спокойно… Непутевый, коварный зять, который столько лет притворялся любящим и порядочным, перед самой свадьбой изменил Ольге! А та ждет ребенка! А он ей сказал: «Прости, дети – это для меня совсем даже не цветы жизни! Прощай, я ухожу! На праздник Наде буду присылать шоколадные конфеты». Вот мерзавец!
– Все началось с утра, – немного успокоившись, но все еще шмыгая носом, подробно рассказывала Ольга. – Я пошла в книжный и увидела совершенно очаровательные пригласительные на свадьбу. Ну обалденные! Конечно же, я их купила!
– Оля, но вы уже разослали пригласительные, – не поняла Василиса. – А другие куда?
Оленька уставилась на нее с искренним изумлением. Она даже всхлипывать перестала.
– Тетя Вася! Но эти же были намного лучше!! Там, знаете, такие птички! Нежно-розовые и на пружинках, а когда пружинки шевелятся – птички целуются! Это же такая прелесть!! Конечно, я купила! И стала заново переписывать приглашения. А Володя…
– Он не одобрил?
Ольга гордо тряхнула волнистой гривой и с непередаваемым презрением уставилась в окно.
– Он сказал, что если мы гостям два пригласительных пошлем, то придется два раза свадьбу отмечать! Это он так жестоко пошутил. Но… хм… я не стала обращать внимания на его колкости. Я просто села и начала писать. И что же было дальше?
– Что? – завороженно в один голос спросили Василиса и Люся.
– А то! Он проверил все открытки и стал возмущаться! Оказывается, я не пригласила Леонову Елену Витальевну!!! А я ее специально не пригласила!! Меня давно настораживают их отношения с Володей!
Люся да и Василиса прекрасно знали Елену Витальевну, эта почтенная женщина немало помогала молодому Володе на первых порах и потом, когда тот добился серьезных успехов, всегда была для него ангелом-хранителем. В науке, как и везде, есть свои завистники, недоброжелатели, и часто – довольно влиятельные. Чтобы от них обороняться, нужно иметь серьезного покровителя. Елена Витальевна стала именно таким покровителем для Володи. И теперь не пригласить ее на свадьбу было верхом неблагодарности.
– Оленька, но ведь Елена Витальевна так много для вас сделала, – попыталась вразумить дочь Люся.
– Не для нас!! – топнула ножкой Ольга. – Она для него делала! Потому что испытывает к Володе непозволительные чувства!!
– Господи, Оленька! – фыркнула Василиса. – Но мы же ее столько раз видели – эта женщина одного с нами возраста!
– Да! Но она сделала пластику! И теперь выглядит на тридцать лет моложе!! – дернула подбородком Ольга.
– На тридцать… – задохнулась от зависти Василиса.
– Вот я и устроила скандал – на свадьбе либо она, либо я!
Ольга сидела с гордым видом и ждала, когда мамушки начнут жалеть несчастную невесту, сыпать на голову жениха проклятия и уговаривать ее отменить это официальное мероприятие.
– Постой, Ольга, – засуетилась Василиса, не обращая внимания на ее ожидания. – Ты мне непременно должна устроить встречу с этой Еленой Прекрасной! Прямо на свадьбе… Я просто теперь не усну – и где это она у нас такую пластику сделала, чтобы сразу и на тридцать? Да! Мне еще надо спросить, во сколько ей это обошлось! И еще…
– Та-а-а-ак, доченька, – грозно подбоченилась Люся. – А более серьезных причин для истерики у тебя не имеется?! Эгоистка!!! Истеричка!! Ты не подумала, какие у тебя были бы неприятности, если бы меня инсульт сейчас хватил, а?! И что подумает о своей матери твой ребенок?! Представляю, как сейчас краснеет малышка!!! Это же…
Окончательно раскричаться Люсе не позволил звонок в дверь.
Опять на пороге лучился от счастья Таракашин, а за его спиной гордо маячил Гриша.
– А вот и мы-ы-ы! Как договаривались, – радостно оскалился Виктор Борисович. И тут же сделал замечание: – Люсенька, в следующий раз, когда пойдешь мне двери открывать, не делай такую зверскую морду, как будто ты мне не рада…
Таракашин был немного навеселе, без шапки, с лиловым правым ухом, и весь его вид будил не самые радостные чувства. Во взбудораженной Люсиной душе поднялась волна возмущения.
– Гриша, зачем вы приволокли сюда этот нетрезвый продукт? Оставьте его в подъезде, а сами пройдите, – сдерживая себя, проговорила она, вдернула шофера в прихожую и перед самым носом Виктора Борисовича захлопнула дверь. Потом провела гостя в комнату. – Вот, Оленька, познакомься, мой новый друг, Григорий.
Гриша смущенно мялся посреди комнаты, ковырял ногти, но вдруг опомнился, резво достал из кармана смятый листок и принялся с выражением читать:
– Мною, вышеназванным гражданином, проведена очень сильная работа и через дружескую беседу с капитаном Евсеенко было обнаружено следующее! Гражданка Галушкина Валентина Геннадьевна……
Люся ловко подскочила к нему и пришлепнула его рот ладошкой.
– Тю-тю-тю!.. Этот Гриша, он такой… такой неугомонный… – фальшиво улыбаясь, объяснила она дочери. – Оленька, нам непременно нужно пригласить Гришу на свадьбу, я ему обещала. Он мой славный новый друг!
И она сверкнула на гостя кокетливым взглядом – об их истинных отношениях Ольге не нужно знать. Дочь ни о чем не догадалась. Она только удивленно вздернула бровки и хихикнула:
– Мам, ну конечно же! Только почему ты не сказала, что у тебя появился мужчина? Я сегодня же напишу вам пригласительный.
Гриша растаял. Он млел перед красавицей, гордился собой, но не забывал о главном:
– Ага, мне и моей жене Нине Петровне… она изумруды…
– Жене? – крякнула Ольга. – Мама, твой кавалер с женой придет?
Люсенька только дергала плечами, дескать, стоит ли обращать внимание на мелочи? Чего уж там, жена в этом деле вовсе и не помеха.
– Нестандартные у вас отношения… Я… я посажу вас рядом с Игорем и Антоном! Очень замечательные молодые люди. Мам, ты их не знаешь, мы познакомились недавно и собираемся вместе в круиз. Сразу после свадьбы – Игорек, Антошка и я! Мам… Мама, ты не поняла… Мама, я лучше пойду, мы потом созвонимся!.. А вас, Григорий, я приглашаю, непременно напишу вам открытку! С птичками!
Глянув, как быстро съезжаются маменькины брови, Ольга быстренько накинула шубку, нахлобучила шапочку и выскочила из прихожей.
– Оля!! Доченька моя! – дождался-таки открытых дверей Таракашин. – Давай я тебе исполню «Шумел камыш», этот злобный василиск говорил, что ты ее любишь!
– Папа, я тебе скажу по страшному секрету – эту песнь обожает мамочка! – И ветреная девица белой птицей упорхнула из дома.
Василиса выдохнула. Сейчас можно и поговорить. Вот если бы еще Таракашин не вмешивался! Он ловко проскочил в открытую дверь и теперь собирался испортить доклад внештатного помощника – Гриши.
– Виктор Борисович, позвольте я угощу вас рюмочкой, – зачастила она, утаскивая упирающегося гостя на кухню. – Нет уж, вы не упрямьтесь… Не цепляйтесь за косяки, вам понравится… Вот, еще с прошлого года осталось. Наливайте, пейте, а я подготовлю Люсю к вашему романтическому вечеру.
Таракашин не слишком доверял Василисе. Однако она щедро выставила на стол початую бутылку водки, выудила из банки два огурца, и тогда он сдался.
В комнате же Гриша вовсю отрабатывал пригласительный. Высоко задирая голову и поминутно заглядывая в листок, он вещал:
– …Когда закончилась третья бутылка, капитан Евсеенко сдался.
– Господи! Третья бутылка, – тихо охнула Люся. – Это сколько ж он выпил?
– Он выпил одну. А две другие господин Таракашин. Он, так сказать, взялся его разговорить. Так на чем я остановился? Ага! Так вот, из капитана протекла нужная мне информация! Относительно гражданки Галушкиной выяснилось, что она была найдена в машине своего жениха, то есть Митюшкина Михаила Игоревича, с признаками насильственной смерти.
– Ее застрелили? – не выдержала Василиса.
– Вовсе нет, ее удушили. Как выразился пьяный капитан Евсеенко, какая-то сволочь лапами так – ать! И нет девки. Однако ж, как я ни старался выяснить, кто была эта сволочь, капитан Евсеенко сказать категорически отказался. По причине того, что сей факт милиция еще не установила.
– Ага, значит, не нашли еще… – задумчиво проговорила Люся. – А что-нибудь еще выяснить удалось?
Гриша ловко извернулся, шумно почесал спину и замотал головой:
– Ищут. А уж что у них там нарыто, мне Евсеенко сказать не смог. Зато!! Зато… по поводу вашего второго вопроса – относительно гражданина Митюшкина – могу вас порадовать – нашли! Да, его нашли. Мертвым, в районе реки Енисей. И опять же – с признаками насильственной смерти. Ну-ка отгадайте – как его убили?
– Застрелили? – выдохнула Василиса.
– Какая-то сволочь лапами – ать? – с надеждой высказалась Люся.
Но Гриша замотал руками.
– Нет, не ать. Его просто-таки по голове – бздынь! – долбанули чем-то тяжелым, предположительно бутылкой. А потом выкинули в реку. Он от огорчения там и захлебнулся, – печально закончил рассказ Гриша.
– А кто его бздынь, тоже неизвестно? – на всякий случай спросила Люся.
– Абсолютно нет. Мне удалось только выяснить, что завтра состоятся похороны Митюшкина.
В это время из кухни высунулась совершенно пьяная физия Виктора Борисовича.
– Гриня! Черрт пузатый! А почему ты не выяснил, где состоится… похоронное собрание всех желающих? Адрес? Нам непременно нужно принести Митюшкину свою… ик… свои соблез… нованння!
– Адрес мне Евсеенко не дал. Он не помнит, – скуксился Гриша.
– Вррет! – выкрикнул Таракашин. – Он сам!.. Один!.. Хочет собалезнуть… ца!
Люся руками, ногами и подручными материалами – гладильной доской – вытолкала неуемного Виктора Борисовича снова в кухню и вернулась.
– Гриша, а что, больше из капитана Евсеенко ничего не протекло? Я про информацию. Он больше ничего не сказал после третьей бутылки?
Гриша вздохнул, наморщил лоб, а потом старательно проговорил:
– После третьей бутылки началась четвертая, а уже после нее капитан Евсеенко стал на Викторе Борисовиче отрабатывать приемы дзюдо.
Прослышав, что речь идет о нем, из кухни снова вырвался неукротимый Таракашин, раскорячился на кривеньких ножках, изогнул руки кренделем и, оглушительно крякнув, замер. Он, вероятно, собирался продемонстрировать полученные после четвертой бутылки уроки. Однако дамы не торопились кидаться с ним врукопашную. Зато от души повеселился Малыш. Песик бодро откликнулся на кряканье боевого селезня заливистым лаем, потом от избытка чувств прыгнул гостю на грудь и встал на нем победителем. Несчастный Таракашин под таким весом плашмя рухнул на ковер, попытался выразить возмущение, но секунду поворочался и зашелся в сладком храпе. Собаку срочно отогнали от нетрезвого мужчины, Григорий подскочил к храпуну, ухватил его под мышки и бережно поволок на диван. Однако на полпути передумал и потащил бедолагу поближе к выходу – в прихожую.
– Гриша, прекратите таскать это туловище! Вы же не многодетная жена алкоголика, в самом деле! Ну повесьте его за воротник на вешалку, чтобы не забыли забрать, когда домой отправитесь, – не выдержала Василиса. – Лучше расскажите – друзей Митюшкина всех опросили?
Гриша не сумел повесить на крючок товарища – у того не нашлось вешалки, поэтому приволокся вместе с ним в комнату, вытянулся в струнку, насколько позволял ему пьяный груз, и четко отрапортовал:
– Друзей всех опросили. Никто Митюшкина не убивал, его молодую жену тоже. Мало того, с потерпевшим в день убийства никто не встречался.
– А день убийства установили? – подняла глаза Люся. Она что-то строчила в замусоленной тетрадке, перечеркивала и писала заново. Василиса всерьез предполагала, что так она набивает себе цену. – В каком часу случилось несчастье?
Гриша перекинул товарища на одну руку, другой снова аппетитно почесал спину и вдруг вспомнил:
– Так позавчера ж! Ну да, Евсеенко так и сказал – позавчера! А беседовали мы сегодня с трех дня, значит, и выходит – позавчера парня прикончили. И даже без всяких свидетелей, вот что обидно. Я так думаю, пошел паренек в ресторан «Поплавок»…
– Стоп! – вскинулась Люся. – А что, его в ресторане прикончили?
Гриша взопрел от серьезности.
– Так это… он же утоп, а ведь сейчас не время в речке охлаждаться, ну не жара ведь! И нашли его чуть ниже по течению от этого ресторана. Вот у нас в милиции и придумали, что он в ресторан пошел, а там и того – убился бутылкой. А потом уже его свалили в воду. Ну чтобы труп сразу в глаза не бросался.
Речное судоходство в городе, дабы не выкидывать списанные теплоходы, успешно продавало их коммерсантам. Те закрепляли суденышки у берега и открывали там ресторанчики и гостиницы. Все горожане хорошо знали два таких ресторанчика на реке – «Поплавок» и «Спасите наши души», в летнее горячее время туда невозможно было попасть, однако в зимние морозы на корабликах царил такой холод, что даже откровенные северяне искали места развлечений потеплее.
– А вы не разговаривали с работниками ресторана? – насторожилась Люся.
– Мы – нет, – честно признался Гриша. – Но вот Евсеенко говорил, что оперативники с ними в первую очередь говорили. Официанты такого парня не припомнят, не видели.
Гриша уже изнывал под бременем ответственности, ему оттягивал руки невменяемый товарищ, у него громко бурлило в животе, и вообще – его уже давненько ожидала дома супруга Нина Петровна, которая за длительное опоздание могла и руки распустить. Оттого Гриша все больше скучнел лицом и поглядывал на новенький будильник Василисы.
– Спасибо, на сегодня у нас к вам больше нет вопросов, – сжалилась Люся. – Оставьте свой телефончик, я вам обязательно перезвоню, когда принесут пригласительный.
Гриша бодро потрусил к выходу, не забыв накинуть на бесчувственного друга куртку.
– Ну и что ты думаешь? – спросила Люся подругу, когда два приятеля удалились.
Василиса приготовилась высказаться, но ее опередил звонок в дверь.
– Люся, не открывай, – протараторила Василиса. – Это Грише надоело таскаться с Таракашиным, и он решил сгрузить его у нас. Ни за что не откроем!
Но в дверь звонили все настойчивее.
– Чего это, в самом деле?! Прятаться нам, что ли? – не выдержала Люся и заторопилась в прихожую.
Обратно она вернулась с соседкой Анной с первого этажа.
Анна была относительно молода, криклива и самую чуточку надоедлива. Своим вниманием она жаловала жильцов всего подъезда, однако больше всего доставалось именно Люсе с Василисой. Как говорила сама Анюта – «люблю детей и стариков». Правда, она никогда не добавляла, что еще больше она любит мужчин, ну да об этом и так все знали.
– Василиса Олеговна, Людмила Ефимовна, я к вам с вопросом, – важно заявила она и уселась поудобнее в кресло, как видно, надолго. Потом старательно сосредоточилась и затрещала: – Я вот тут только что прочитала, что если кактусам поставить укол ацетилсалициловой кислоты в вен… кхм, если им просто поставить этот укол, то они сразу же зацветут. Вот я и пришла спросить – у вас этой кислоты нет? А то мои кактусы никак до расцвета не доживают – то их кошка на пол скинет, то ветром с окна сдует. А так хочется, знаете, насладиться кактусячьими цветами!
– Может быть, аскорбиновая кислота нужна? Что-то я не слышала, чтобы ацетилсалициловой… – переспросила Люся.
С Анюты сразу спала вся напыщенность, она укатила глаза вбок, а потом махнула рукой.
– А давайте какая есть, я потом еще раз прочитаю, – решила соседка и, как бы между прочим, поинтересовалась: – А что это за мужчины у вас толпятся? Смотрю – чуть не каждый день от вас мужики выходят. Вот и только что какой-то богатырь уже сам идти не мог, так его волоком тащили. Вы что же – роман завели?
Люся скривилась.
– Не до романов нам сейчас…
– Вот и я о том же! – подхватила Анна. – Какие, к черту, романы! Я же понимаю, но… Хочу предупредить, как близкая соседка: вам эти шашни пора прекращать! У нас полный подъезд молоденьких девчонок, чему они у вас могут научиться? Прямо эскорт-услуги организовали! Нет, я понимаю, на одну пенсию не проживешь, но ведь…
Василиса стрельнула глазами на Люсю, лукаво хмыкнула и пригорюнилась.
– Так, значит, говоришь, прекращать? – уныло переспросила она. – Жаль… А мы было совсем уж тебе кандидата в мужья подыскали. Такой богатый, состоятельный… Правда, состояние к нему придет, только когда он женится. Вот мы о тебе и вспомнили. А оказывается, это вульгарно с нашей стороны…
Анечку будто сунули в прорубь. Не так давно соседки и в самом деле подыскали для нее жениха. И он даже проживал у Анны два месяца. Это были незабываемые дни! Однако все испортила сама же Аня. Черт ее дернул устроить кавалера на высокооплачиваемую работу! Сама на такой не трудилась, а ради него расстаралась – выклянчила! И что же? С первой же получкой ее новый суженый испарился, как пот с лысины! Однако ни Василиса, ни Люся в том виноваты не были. И вот теперь они, оказывается, снова подыскивают ей жениха! Радость-то какая!
– Васенька! Люсенька! И чего ж вы молчали? Чего мучили меня, бессовестные? – залучилась она счастьем. – Давайте прямо сейчас наметим план нашего знакомства с этим миллионером. Значит, завтра я с утра отработаю и два дня…
– Анна! – рыкнула Люся. – Веди себя достойно! И потом, у нас некоторые трудности, и мы не можем полностью заниматься твоей семейной жизнью…
Анюта откинулась в недра старенького кресла и издала протяжный стон:
– О-о-о-ой! Я так и думала. Ну какие у вас могут быть трудности?! – не могла усидеть она на месте, вскочила и теперь поочередно подпрыгивала то к Василисе, то к Люсе. – Ну какие?! Может, вам пенсию не выдали, так я…
– Да что ты с пенсией все время! – Василиса терпеть не могла, когда ей намекали на возраст. – У нас совершенно другие интересы! Вот ты скажи – у тебя есть знакомые в «Поплавке»? Это ресторан такой, на реке.
Аня на секунду задумалась, потом по-сорочьи склонила голову набок:
– В ресторан, что ли, собрались? Так там, в этом «Поплавке», делать нечего, мы с девчонками ходили, только деньги прожгли.
– Нам нужно переговорить кое с кем, – гнула свое Василиса. – Из рабочего персонала.
– Фи, тоже мне проблема! – фыркнула Анюта. – Говорю же – посетителей у них уже две недели никого, морозы-то какие. Возьмите да и нарисуйтесь! За такой подарок с вами любой официант полночи в обнимку сидеть станет и рассказами ублажать. С нами так в обнимку и сидели… Правда, потом Галина Акимовна кошелек найти не смогла. А я – ничего! Потому что я свои деньги завсегда вот туточки таскаю, – пояснила Анюта, оттопыривая огромное декольте. – Вы тоже туда засуньте, и все. Они, гады, туда почему-то никогда не лезут. Завтра же и сходите! А вот послезавтра давайте знакомьте меня с моим будущим супругом!.. Ой, ну побежала я, прям не знаю, надо завтра в парикмахерскую заскочить, маникюр намазать, столько дел, столько дел!..
И Аннушка унеслась домой листать новые журналы мод.
Василиса побрела в кухню, задумчиво достала из холодильника замороженный кусок теста и принялась соображать из него пиццу.
– Ну и что ты думаешь? – следом за подругой появилась на кухне Люся.
– Я думаю, может, и мне аскорбиновую кислоту вколоть, глядишь, я тоже цвести начну к свадьбе, а? Ну что я, хуже кактуса!.. Вот черт, и где же та Леонова делала пластику, которая тридцать лет убирает?
Люся уселась перед подругой и подперла щеку кулачком.
– Я тебя не об этом, Васенька. Я спрашиваю – что ты думаешь про убийство Михаила?
– Ой, да чего там думать! Завтра идем в ресторан, узнаем, кто парню голову стеклотарой пробил, и конец делу!
– Как у тебя все быстро! Милиция, между прочим, уже их спрашивала. Да только так ничего и не узнала. И потом – завтра поминки у Митюшкиных, все родные и друзья будут, вот бы и нам тоже, а? Только мы даже адреса не знаем…
Василису мучил совершенно другой вопрос – что она положит в пиццу, кроме теста. Холодильник сверкал пустыми полками.
– Ну Вася! Ты будешь думать или мне одной в этом разбираться?! – не выдержала Люся. – Упустим поминки, где ты потом этих свидетелей соберешь?! Одних уже упустили!
– Ой, Люся. Вот ты маленькая такая, а от тебя столько шума… Ну упустили мы одни поминки, правильно. Так нам тут же другие организовали! И чего думать? Помнишь, нам рассказывала, Ирина, что они с невестой халатик купить хотели? В каком магазине, название не запомнила?
– «Белая зависть», по-моему… – начала соображать Люся. – Там еще работала эта, как ее…
– Знакомая Лерочки, а Лера у нас – мать жениха, если я не путаю. Так вот туда мы и отправимся. Часиков с десяти. Если ее на месте не окажется, девчонки всегда дадут номер ее сотового телефона. А уж она нам поведает… Кстати, Люся! Придумай, на какие деньги мы в субботу идем в ресторан!
Деньги, конечно, были. Но в очень скромном количестве. На поход в ресторан их явно не хватало. Да, честно говоря, Люся была яростной противницей таких вылазок – на танцы их все равно никто пригласить не догадается, а за такие деньги они дома еще лучше поужинать умудрятся. К тому же Люсе совсем не нравилась современная музыка.
– Ты чего там притихла? – Василиса ткнула ее локтем в бок. – Придумываешь, как бы половчее сказать, что денег нет? Не выйдет! Люся, это у нас не просто гулянка, а служебная необходимость! Кстати, ты не знаешь, а рис в пиццу класть нельзя? Или перловую крупу? Я уже затолкала туда рыбные консервы…
– В пиццу нельзя. Но ты все равно рис сунь и назови свое произведение рыбным пирогом.
Василиса призадумалась. Конечно, в рыбном пироге рис сгодится, но она уже положила в начинку консервированные помидоры и соленые огурчики, и на рыбный пирог эта лепешка не тянула. Но в целом, если его сверху залить майонезом с сыром, а потом сдобрить кетчупом, чтобы Люся ничего не разглядела… Это выход! Мешала незначительная деталь – ничего этого в наличии не было.
