Прочитайте онлайн Безрассудные сердца | ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Читать книгу Безрассудные сердца
4018+5766
  • Автор:
  • Перевёл: Ю. Пермогоров

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Абигейль ехала в сторону к ранчо, что-то тихонько напевая и разглядывая спокойное синее небо и собирающиеся на нем облака. Даже если разразится гроза и дождь затопит поля, заросшие травой и полевыми цветами, то и это не испортит ей хорошего настроения.

Всех нанятых Джошуа Ходжесом наемников отправили в неизвестном направлении, а сам он сидел в окружной тюрьме, ожидая суда. Она немного подумала о Рэнди Крегере, который чуть не умер от пули Джошуа. Желание владеть собственным ранчо чуть не завело парня на тот свет. Ему придется немало лет провести в тюрьме, хотя Абигейль считала, что он искупил свою вину, отказавшись убивать их. Рэнди признал, что это он стрелял в нее в тот день, но умышленно стрелял мимо, стараясь запугать ее и тем самым заставить уехать.

Абигейль так и не поверила, что в общем-то он был дурным человеком, одержимым идеей заполучить собственность. И его легко соблазнил человек, который не испытывал угрызений совести, используя его в своих корыстных целях.

Повернув на дорогу, ведущую к Трипл-Кросс, она вскоре подъехала к конюшне, спешилась и ввела Долли внутрь. Билли Кендалл принял поводья ее лошади. Плечо у него было все еще забинтовано, но в основном он уже оправился после битвы у сарая, где Бойд проявил большую сообразительность и быструю реакцию. Они взорвали пещеру под хребтом и добились существенного преимущества над противником.

Абигейль потянулась к седельным сумкам, сняла их и перекинула через руку.

— Ты не знаешь, где сейчас мистер Харрис?

Тень легла на лицо Билли, но это не насторожило ее.

— Там, в большом доме.

В середине рабочего дня это было несколько необычно для Бойда.

— Спасибо, Билли. Как твоя рука?

— Отлично. Пустяковая царапина, мэм.

Она с удивлением посмотрела на него. Такому молодому человеку уже пришлось познакомиться с ранением ноги к с пулей в плече. Ему удалось выскочить из горящего сарая, получив лишь легкое ранение.

У всех у них были причины радоваться. Правда, у Камерона О’Доннелла ранение оказалось более серьезным, но он быстро поправлялся. А судя по улыбкам, которыми они с Мирандой, как Абигейль успела заметить, все время обменивались, не позже осени ей предстоит присутствовать еще на одной свадьбе.

Она дошла до большого дома, вошла внутрь и тихонько поднялась по лестнице. Сразу после свадьбы Билли и Элизабет Бойд вновь поселился в своей комнате. Абигейль прошла через зал и подошла к двери его комнаты, собираясь постучать. Но дверь была полуоткрыта, и она увидела, что его вещи аккуратно сложены на кровати вместе с седельными сумками. Бойд разбирал содержимое ящика стола. Она осторожно раскрыла дверь пошире.

— Ты куда-то собрался?

Он резко повернулся.

— Я думал, ты уехала кого-то навестить?

Ее голос прозвучал довольно сухо.

— Да, это действительно так.

— Находясь рядом с тобой, я не могу здраво мыслить. Стоит мне принять какое-нибудь решение, и я уже знаю, что на самом деле поступлю так, как хочешь ты.

— Ну и что?

— Будь разумной, Абигейль. Хоть раз в жизни. Я должен наконец поступить правильно.

— Разве правильно оставить ребенка, который воспринимает тебя как своего отца, и женщину, которая тебя любит?

— Я не могу допустить повторения того ада, в который я вовлек тебя, Абби. — Он сжал кулак и костяшками пальцев погладил атласную кожу ее щек. — Я слишком люблю тебя.

Его рука опустилась вниз, но она удержала ее.

— И ты собирался уехать, даже не попрощавшись?

Подозрительный огонь осветил его глаза; кадык задвигался.

— Ты же знаешь, что я никогда не смогу сказать тебе «прощай». Скорее вырву себе язык.

— Тогда останься, Бойд.

Он пригладил рукой взъерошенные волосы, и лицо его передернулось.

— Твое благополучие, Абби, слишком важно для меня.

— А если бы мы оказались в равном положении, как владельцы собственных ранчо, ты остался бы?

— Не говори глупостей, Абби. Ты же прекрасно знаешь мою историю. Такого произойти не может, и я не намерен ставить тебя в уязвимое положение. Паттерсона на этот раз опередили. Ты думаешь, он замедлит попробовать еще раз? Ничего подобного. Рано или поздно ранчо все равно подвергнется захвату.

Абигейль подвинула к нему седельные сумки, лежащие на кровати.

— Загляни внутрь.

— Что?..

— Загляни в них.

Она внимательно наблюдала, как Бойд расшнуровывал ремешок, закрывающий доступ в сумки. Зашуршала бумага, и он вытащил ее. Это был заверенный печатями и подписями документ о праве владения землей. Бойд опустился на кровать, и она села рядом с ним.

— Бумага выписана на мое имя? — дрожащим голосом произнес он. — На все земли Кушмана?

— Кушман умирает, — мягко произнесла Абигейль. — Ему осталось жить несколько месяцев. Ты же знаешь, что он совсем одряхлел после смерти Чарльза. Его здоровье ухудшается с каждым днем. Поскольку он завещал свое ранчо мне, я попросила его переписать завещание на твое имя. Я объяснила ему, что пока он жив, никаких изменений не произойдет. Что он может встретиться с тобой и убедиться, что ты самый подходящий человек, которому он может оставить свое ранчо. И сказала, что ты добрый человек и будешь хорошо относиться ко всем его работникам.

— И он согласился?

Абигейль кивнула.

— У него не было причин не сделать этого. Кушман по-прежнему тяжело переживает то, что наделал его сын, и так и не смог примириться с тем, что он стал вором и убийцей. И решил сделать все, что в его силах, чтобы сгладить ущерб, который причинил мне Чарльз. Он понимает, что не может вернуть маленькому Майклу отца, но когда я рассказала ему о том, что мое счастье неразрывно связано с тобой, согласился передать тебе права на владение ранчо.

Весь облик Бойда говорил о его крайнем изумлении. Он благоговейно коснулся бумаги.

— Мое собственное ранчо… наконец-то.

— Мне кажется, мы можем послать телеграмму твоему отцу и узнать, не захочет ли он поселиться с нами, — предложила Абигейль. — Ведь он, кажется, еще не нашел себе пристанища.

Бойд выронил бумагу, привлек ее к себе, одним махом сбросив с кровати стопки одежды и седельные сумки.

— Что я такого сделал, чтобы заслужить такую женщину, как ты? — хрипло спросил он, крепко обнимая ее, как будто боясь, что она вдруг исчезнет.

Абигейль нежно водила пальцами по его бровям, по жестким прядям волос.

— Я не могу избавиться от ощущения, что все это мне снится, — сказала она, — и что некто сейчас разбудит меня и скажет, что ты не можешь быть моим и я должна отказаться от всего. — Она посмотрела в его сапфировые глаза; ее глаза лучились многообещающей надеждой. — Но все будет хорошо. Ведь я все решила правильно.

— Что именно?

— Я подумала о Рандольфе Кушмане только вчера поздно вечером. Ты уже спал, а я бесповоротно решила отказаться от ранчо и уйти с тобой.

— Абигейль!

— Что еще я могла сделать? Ты завладел моим сердцем, всей моей душой. Я не могла позволить тебе уехать, не захватив меня с собой.

— Но ведь ранчо…

— Всего лишь собственность. Вчера вечером мне стало это ясно. Майкл не захотел бы, чтобы его сын рос в опасности, отвергаемый мужчиной, который женится на мне и возьмет его под свою опеку ради того, чтобы заполучить Трипл-Кросс. Я искренне верю, что Майкл пожелал бы мне счастья. А я никогда не буду счастлива без тебя.

— Я не могу поверить, что ты собиралась ради меня отказаться от всего.

— Ради моего благополучия ты был готов пожертвовать своим счастьем. — Слезы залили ее глаза и покатились по щекам. — Но ведь без тебя все во мне умерло бы, и ничто не вернуло бы меня к жизни.

Он прижался губами к ее губам, с жадностью, сменившейся нежностью, которая служила залогом его нежных ласк и растущей страсти. Обхватив ладонями ее лицо, он всматривался в синие глаза, всегда такие добрые, но вспыхивающие вдруг пылкой пленительной страстью. Бойд знал, что если ему посчастливится прожить рядом с ней еще пятьдесят лет, то и тогда он будет видеть ее лицо таким, каким видит сегодня. Вечно. Неизменно. Благодарно излучая любовь.

Она протянула руки и привлекла его к себе, прижавшись к нему всем телом. Его руки блуждали по ней, стаскивая рубашку и с любовью поглаживая каждый дюйм ее тела.

Его сильные руки сняли с нее сапоги и осторожно спустили вниз чулки, затем обхватили подъем ее ноги и поднялись вверх, готовясь стащить бриджи. Когда он расстегнул лифчик и панталоны, отбросив их в сторону, ее охватил жар.

Счастье переполняло Абигейль. Она с не меньшим рвением стаскивала с него одежду. Сознание того, что теперь он навсегда принадлежит ей, всю ее заливало жаром. Бойд сжимал ее в объятиях. Его руки скользили по гладкой коже, шелковистым прядям волос. Подобно человеку, вышедшему из комы, он смаковал каждое ощущение, упивался каждым глотком, погружаясь в порождаемые ею чувства.

— Я хочу, чтобы это продолжалось годы, — пригрозил он.

— Или столетия, — добавила она.

Он чувствовал вкус меда на ее губах. Тело ее пахло лавандой.

— Ты ангел, — шептал он, с новой силой осознавая, какой чудесный дар он обрел, заполучив эту женщину.

— А ты мой верный рыцарь, — ответила она, задыхаясь, когда он ухватил губами ее твердеющий сосок.

Все преграды были преодолены, все препятствия разрушены. Теперь Бойд испытывал к ней особую нежность. Поражаясь такому счастливому повороту судьбы, он чувствовал, как последние сомнения исчезают из его сердца. Она отдала ему все, и он не может сделать для нее меньше.

— Я люблю тебя, Абби.

Она всхлипнула.

— И я люблю тебя.

Он поцелуем осушил ее слезы.

— Ты выйдешь за меня замуж, Абигейль? И родишь много братьев и сестер маленькому Майклу?

— Да, Бойд… Я никогда не собиралась отпускать тебя.

Он прижался лицом к ее плечу, благодаря судьбу, пославшую им такое невероятное счастье, и почувствовал ответную дрожь Абигейль.

Солнечные лучи пробивались сквозь занавески на окнах, соединяя их безрассудные сердца и благословляя любовь.

— Навеки, Абби.

— Навсегда.