Прочитайте онлайн Девственница | Глава 12

Глава 12

Шатер Роуана поражал роскошью: стены увешаны тяжелой венецианской парчой, пол устлан коврами, привезенными из далекой Святой земли. Мебель была английской: два стула, маленький столик, напольные канделябры и кровать. Джура, краснея, взглянула на большую пуховую перину, накрытую чудесным вышитым покрывалом.

Обойдя шатер, она уселась и стала ждать мужа. Вошедшие слуги расставили на столе еду, понимающе поглядывая при этом на Джуру.

– Как идут церемонии?

– Любовники расположились в кустах и кроватях, – ухмыляясь, ответил один из слуг. – А принц Джералт спит с самой королевой вателлов!

Наконец они оставили ее одну.

Джуре не слишком понравилось известие о том, что ее вспыльчивый и горячий брат находится под влиянием столь коварной женщины, как Брита. Такая не покорится ни одному мужчине! Впрочем, Роуан вполне успешно с ней справляется. Она твердила, что не позволит своим людям вступать в брак с ириалами, пока Роуан не женится на ней, но вышло так, как хотел последний. Королева осталась незамужней, а браки между ириалами и вателлами уже свершились.

Джура так задумалась, что не услышала, как Роуан вошел в шатер. Должно быть, он оставил коня чуть подальше.

– Эта улыбка для меня? – тихо спросил он.

Она подняла голову и улыбнулась еще шире.

– Ты исполнил все, что обещал. Ириалы и вателлы переженились. А у Бриты в постели всего лишь принц. Может, из тебя еще выйдет неплохой король.

Роуан рассмеялся.

– Мне пришлось многим рискнуть, чтобы заслужить этот комплимент, – заметил он и, подойдя к столу, спросил:

– Налить тебе вина? Похоже, это то, которое я привез из франкских земель.

Джура взяла протянутый ей высокий золотой кубок, усаженный неотшлифованными рубинами. При этом она старалась вести себя как настоящая англичанка.

– Церемонии прошли удачно? – спросила она.

– Очень, – кивнул он. – Хотя лично мне кажется, что многие успели переспать друг с другом еще до того, как принесли обеты, благодаря тебе и Лоре, отославшим парочки с самыми странными поручениями.

Усевшись на ковер, он прислонился головой к изножью кровати. В шатре было мало места, и мебель стояла довольно тесно.

Джура глубоко вздохнула. Она просто не умела быть приветливой с этим человеком. Едва ли не с первой встречи они лишь скандалят и только что не дерутся.

– После долгих тренировок мы, стражницы, растираем друг другу плечи. Может, мне сделать то же самое для тебя? – нерешительно пробормотала она, боясь, что он ее отвергнет.

Но Роуан нежно улыбнулся, а в глазах засветилась благодарность. Он молча протянул руку, и Джура направилась к нему.

Все еще держа руку мужа, она на секунду встала на колени и окунулась в синеву его глаз. Впервые она ощутила, как сильно ее тянет к нему. Сейчас Ланкония, Дейр, Силин, право брата на трон казались далекими грезами. Стоило ей пошевелиться, и бархат соблазнительно колыхался. В золотистых волосах Роуана играли отблески света.

– Снимай тунику и ложись лицом вниз, – велела она, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Его глаза загорелись, а веки чуть опустились. Он жадно глянул на ее губы, отставил кубок, расстегнул пояс и стащил тунику через голову. Под ней ничего не оказалось, и свет упал на мощные бугры мышц его рук и груди. На одном плече белел шрам, и она осторожно прикоснулась к нему кончиками пальцев.

Роуан улыбнулся ей.

– Я не уделил должного внимания Фейлану, и он решил меня проучить, – пояснил он и, сжав ее пальцы, поднес к губам. – Ты прекрасна, Джура, – прошептал он, принимаясь обводить языком ее большой палец. Она прикрыла глаза. Он стал покусывать ее запястье, поднимаясь все выше и отодвигая рукав. – Ты показалась мне прекрасной в самый первый день, но теперь…

– Так же прекрасна, как твои англичанки? – прошептала она – Как та женщина, на которой тебе следовало жениться?

– Ни одна англичанка не сравнится с тобой! – хрипло засмеялся Роуан, отпустив ее руку. – Если хочешь растереть мне плечи, может, стоит тоже раздеться?

Кровь бросилась в лицо Джуры. Она постоянно раздевалась перед ним, но теперь, в мягком свете свечей, все казалось иным. Кроме того, она понимала, что, если разденется, это приведет к новым ласкам и ей придется вновь испытать ту же боль, что и в прошлый раз. Но теперь она почему-то не боялась. Только ощущала те же азарт и возбуждение, как обычно перед битвой.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, она стянула сюрко и осталась в парчовой тунике. Годы тренировок закалили ее и наградили мускулистыми бедрами, тонкой талией и высокой, гордой грудью.

Глядя на нее, Роуан так искренне застонал, что Джура улыбнулась. Конечно, со стороны англичанина легкомысленно ценить женщину только за красоту. Но приятно, когда на тебя так смотрят. Похоже, ее умение обращаться с оружием вовсе ничего для него не значит.

– Джура, – прошептал он, раскрывая объятия. И не было ничего более естественного, чем броситься в эти объятия. Отказать ему – все равно что не дать воды умирающему от жажды.

Он нежно поцеловал ее в губы. Совсем некрепко. Без всякого исступления, словно у них впереди расстилалась целая вечность. Впрочем, так оно и было. Он играл с ее губами, касаясь их кончиком языка. Джура, ослабев от его ласк, словно таяла. Она прислонилась к нему, боясь упасть.

Наконец она медленно открыла глаза и взглянула на него. Его ресницы были чуть опущены, а губы повлажнели от поцелуев. Она еще никогда не видела, чтобы так выглядел мужчина, а тем более англичанин, который обычно недовольно хмурился. Но теперь в его глазах, кроме желания, светились нежность и что-то вроде спокойного довольства, словно он хотел быть только здесь, рядом с ней.

Сердце Джуры забилось сильнее. Этот англичанин сказал, что любит ее. Правда ли это? И неужели то, что сейчас отражается в его взгляде, и есть любовь?

Он ласкал лицо Джуры, сначала кончиками пальцев, потом ладонью, прижимая ее к щеке. Целуя уголок ее губ и веки. Джура не шевелилась, расцветая под нежными ласками, и сердце ее с каждой секундой билось все быстрее. Кто подумал бы, что этот великан, который проклинал ее и был готов убить, может так бережно касаться женщины?

Он снова поцеловал ее в губы, и на этот раз она ответила на поцелуй, обняла и прижалась еще прикрытой парчой грудью к его груди.

– Джура, любимая, – прошептал он, едва касаясь ее шеи горячими губами.

Джура задохнулась от неожиданности. Значит, он действительно ее любит!

Его пальцы коснулись шнуровки на боку и ловко, словно перебирая струны, развязали узлы.

Она ахнула, когда большие, теплые, мозолистые руки скользнули в прорези и сжали ее голую талию. Он стиснул ее, как озорной мальчишка, и, к удивлению Джуры, она вдруг восторженно рассмеялась, подобно тем пустоголовым девчонкам, которые мечтали стать стражницами. Одной из тех девчонок, которых бесцеремонно гнали прочь из отряда. Но Роуана в отличие от любого ланконийского воина не отвратил внезапный смешок Джуры. Вместо этого он расплылся в улыбке, а синие глаза заискрились весельем.

– Боишься щекотки? – хмыкнул он. – Великий воин Джура боится щекотки?

Она попыталась ускользнуть от него, но он крепко держал ее за талию. Пальцы вновь задвигались, и как Джура ни пыталась, не смогла сдержать смех. Беспомощно отбиваясь, она упала на ковер и услышала треск рвущейся материи. Джура протестующе вскрикнула. Роуан, не обратив на это внимания, продолжал смешить ее. Но внезапно застыл и уставился на жену. Джура оказалась нагой или почти нагой, поскольку туника была разорвана от шеи до колен, и груди, хотя сама она лежала на спине, гордо вздымались под взволнованным и восхищенным взглядом Роуана. Тот, не поднимаясь с колен, оседлал ее бедра. Лицо мгновенно стало из шутливого серьезным, синие глаза почти почернели, вена на виске вздулась и пульсировала, мышцы на груди набухли. Ноздри слегка раздувались. Не успела Джура опомниться, как он сорвал с нее остатки туники, подхватил на руки и понес к постели.

Джура была на седьмом небе, но все еще немного боялась.

– Твоей сестре не понравится, что ее платье испорчено, – прошептала она.

Не отвечая, он уложил ее на перину и жадно оглядел нагое тело. Взгляд медленно скользил от ее босых ступней к бедрам, груди и лицу. К тому времени как он поднял голову, биение крови громом отдавалось в ушах Джуры.

Роуан уселся рядом, спиной к ней, и стал раздеваться. Казалось, он вовсе не спешил, словно всю жизнь ждал этого момента и теперь намеревался насладиться им до последней капельки.

Наконец он повернулся к ней, совершенно голый, и лег рядом: тяжелые волосатые ноги прижимаются к ее ногам, мощные руки сжимают ее, притягивают ближе, гладят спину и ягодицы.

– В тот раз я был неловок, но на этот раз все будет лучше, – прошептал он, прежде чем снова поцеловать ее в губы.

На этот раз поцелуй был другим. Не таким нежным. Более пылким. Джура разгорячилась, как в лихорадке. Она не хотела, чтобы он покидал ее, и его губы поползли вниз, по ее шее, плечам, руке, захватили локоть. Стоило ему провести ладонью по ее зубам, и тело Джуры пронзило наслаждение. Он стал лизать ложбинку на ее шее, одновременно прижимая ее руки к перине. Джура задохнулась, но он припал к ее груди. Голова Джуры металась по подушке, из глотки рвались стоны. Невыносимый жар обжигал ее тело, на лбу выступил пот.

Его язык коснулся ямки пупка, скользнул по тугим мышцам, лизнул бедро…

Он выпустил ее руки и, подведя ладони под ягодицы, приподнял Джуру, приоткрыл губами складки ее плоти и проник языком внутрь.

Джура охнула и широко раскрыла глаза.

– Роуан! – простонала она.

– Да, любимая, – шепнул он, припав к ее губам.

Ее ноги раздвинулись, чтобы принять его, и он легко скользнул в гостеприимное лоно. На этот раз боли не было. Только божественное блаженство. Джура выгнулась, ошеломленная нахлынувшим на нее экстазом. Роуан почти вышел из нее, и Джура вонзила ногти в его плечи, из страха, что он сейчас ее покинет. Но он снова вошел в нее, продлевая сладостную пытку.

Она широко открыла глаза и, увидев лицо Роуана, поразилась. Никогда еще она не видела выражения столь полного, всепоглощающего наслаждения.

Она быстро приноровилась к его ритму и подняла колени, чтобы глубже принять его плоть. Он мерно входил в нее, словно пронзая каждым выпадом.

Прошло всего несколько мгновений, а может, и дней, но ей захотелось чего-то еще… нового… неизведанного… только она не знала, чего именно.

– Роуан? – вопросительно выдохнула она.

Он открыл глаза, взглянул на Джуру, и огонь в его взгляде почти испепелил ее.

И тут Роуан изменился, мгновенно преобразившись в дикого зверя. Грубо схватил ее ногу и рывком швырнул себе на пояс. Джура поняла, что нужно делать, и обвила его талию другой ногой. Роуан врезался в нее с новой силой, жестко и быстро. Она встречала его удары своими, с такой же силой: годы тренировки не прошли даром. Постепенно их соитие превращалось в крещендо страсти и желания.

Когда Джура наконец взорвалась, в темноте, за сомкнутыми веками вспыхивали звезды, а в ушах стоял рев. Она пронзительно закричала, изо всех сил стискивая Роуана, держась за него, как утопающий за соломинку. И вытянулась в струнку, когда он вздрогнул и забился в судорогах экстаза.

Потом они долго лежали вместе, прижимаясь друг к другу, как сильные молодые животные, переплетясь руками и ногами, мокрые от пота.

Роуан поднял голову первым и посмотрел на жену.

– Я не сделал тебе больно? – спросил он, самодовольно усмехаясь. Джура не оскорбилась. Ей было слишком хорошо, чтобы обижаться на все усмешки в мире.

– Я и не представляла, – прошептала она. – Не знала, что так может быть.

Он поцеловал ее в щеку.

– Честно говоря, я тоже. Неудивительно, что мужчины…

Он осекся.

– Что именно «мужчины»?

– Наверное, поэтому мужчины перебегают из одной постели в другую. Такое наслаждение… – Он закрыл глаза. – Такое наслаждение…

– Только мое, – хладнокровно констатировала Джура.

Роуан улыбнулся и притянул ее к себе.

Они прильнули друг к другу еще ближе.

Джура никогда еще не испытывала ничего подобного, словно прежде в ее жизни чего-то не хватало, и вот теперь эта жизнь стала полной.

Она слегка повернула голову, чтобы лучше видеть профиль Роуана в неярком свете.

Роуана. Не англичанина. Именно Роуана, ее мужа, человека, у которого есть имя.

Она подняла руку, осторожно коснулась его щеки, а он, не открывая глаз, поцеловал кончики ее пальцев.

– Расскажи о своей жизни в Англии, – тихо попросила она. Ее никогда особенно не интересовали его история и его мысли, но сейчас вдруг захотелось побольше о нем узнать.

Он повернулся и пристально посмотрел на нее, словно изучая. И улыбнулся. От этой улыбки сердце Джуры перевернулось. И эта новая нежность не имела ничего общего со страстью.

– Нас ждет остывший ужин, – заметил он. – Может, поговорим за едой?

Он надел набедренную повязку, а Джура, за неимением ничего подходящего, натянула его широкую вышитую тунику, оставлявшую ноги голыми. Заметив, как Роуан на них поглядывает, она постаралась при малейшей возможности выставлять ноги напоказ. И туника то и дело сползала с плеча, но Джура не трудилась ее поправлять.

Еда действительно остыла, но Джура могла бы поклясться, что ничего вкуснее не ела. Они поставили блюда на ковер, и скоро у Джуры закружилась голова и от вина, и от нежных взоров Роуана. Да и его голос… почему она не замечала, какой бархатистый у него голос? – пьянил ее.

Он рассказывал, как с самых юных лет осознавал лежавшую на нем ответственность и готовился стать королем, хотя так редко удавалось порадовать Фейлана или родного отца.

– Ты боялся, что разочаровал Тала? – ахнула Джура. – Но он всегда говорил о тебе как о божестве. Сын, которого родила Талу моя мать, был для него ничем. Он вечно издевался над Джералтом, утверждая, что тот ногтя твоего не стоит.

– Но он постоянно требовал от Фейлана, чтобы я старался лучше и делал больше. Когда мне было лет шестнадцать, Фейлан взял меня на охоту. Но вместо охоты на меня напали четверо ланконийцев. Мы сражались несколько часов, а Фейлан тем временем стоял в стороне и наблюдал за битвой.

– Ты не поубивал их?

Роуан поморщился.

– Позже я понял, что они только забавлялись, охраняя друг друга, пока я дрался всерьез. И даже ранил двоих, но они просто наставили мне синяков. Просто? Ха! После этого я несколько недель хромал и был так зол на Фейлана, что почти с ним не разговаривал. Он был жестоким, бессердечным стариком.

– Но он так расхваливал тебя Талу, – снова удивилась Джура. – Говорю же, Тал вечно ставил тебя в пример Джералту.

– Который теперь из-за этого ненавидит меня.

– У него есть на это причины. Он ланконийский принц, а ты…

Она осеклась, потому что Роуан сунул ей в рот большой кусок хлеба.

– Одна ночь, Джура, – взмолился он, глядя на нее, как заблудившийся щенок, который просит, чтобы его отвели к хозяину. – Одна ночь мира и покоя. Пожалуйста.

Она откусила половину ломтя и, невольно рассмеявшись, положила ему в рот вторую половину.

– Хорошо, – согласилась она, – сегодня ты будешь королем, но завтра должен доказать мне, что достоин трона.

– Достоин трона? – повторил он, темнея глазами. – Я покажу тебе, кто здесь главный.

С этими словами он пополз к ней на четвереньках, как огромное хищное животное.

Джура снова рассмеялась, но тут набедренная повязка «случайно» сползла, не оставляя сомнения в его намерениях. Во рту Джуры внезапно пересохло, но на этот раз страха не было. Она сбросила тунику и открыла ему объятия, и хотя заметила его удивленно поднятые брови, но не поняла, в чем дело. Ее не учили притворной скромности и кокетству, не требовали прятать истинные чувства под маской фальшивой скромности. Она хотела его так же сильно, как он – ее, и не думала этого скрывать.

Немного опомнившийся Роуан счастливо улыбнулся, радуясь ее прямоте.

Теперь у него не было нужды медлить, и его страсть к Джуре пылала ярким пламенем. Он смотрел на ее голые ноги добрых два часа и думал только о том, чтобы снова взять ее, но остерегался сказать об этом, поскольку англичанки, по крайней мере те, которых он знал, обожали притворяться девственницами при каждом новом соитии.

Но Джура была ланконийкой и поэтому говорила то, что думала, поступала в соответствии со своей верой и добивалась всего, о чем мечтала. Он мог не волноваться, что она когда-нибудь обманет его. Скорее уж Джура всегда скажет ему в лицо, прав он или нет.

После их первой ночи, когда Роуан так напугал и обидел ее, причинив боль, он боялся, что она больше не захочет лечь с ним в постель. Но похоже, теперь она готова передумать.

Он самодовольно улыбнулся.

– А теперь, моя ненасытная крошка, позволь дать тебе несколько уроков, – прошептал он и, подняв ее, насадил на свою плоть. По ее лицу разлилось сначала удивление, потом чистейшее наслаждение. По крайней мере, в любви она никогда не станет считать его глупцом. Это единственная область, где он знает все, а она – ничего.

Но уже через секунду он понял, как ошибался. Джура оказалась не только сильной и сообразительной, но и чувственной и изобретательной в любовных играх, – изобретательной настолько, что Роуан и не мечтал о таком счастье. Он нечасто встречался с женщинами, поскольку старый Фейлан считал воинскую муштру куда более важной, чем упражнения в постели. Кроме того, любовницами Роуана обычно были женщины пресыщенные, желавшие похвастаться, что переспали с красивым принцем. Они вынуждали Роуана трудиться за двоих.

– Джура, – прошептал он, гладя ее упругие, гладкие бедра, пока она поднималась и опускалась на нем. Ему казалось, что сейчас он умрет от наслаждения.

Наконец он осознал, что больше не выдержит, и, крепко прижимая к себе Джуру, бросил ее на спину и закончил несколькими глубокими, отчаянными выпадами, сотрясаясь от граничившего с болью экстаза. При этом он так сильно стискивал Джуру, что та вскрикнула.

– Ты сломаешь меня, – пожаловалась она, стараясь ослабить его хватку.

– Нет, – хмыкнул он, – просто согну, чтобы сунуть в свой карман, и стану вынимать, только когда ты становишься Джурой-у-воды.

– Но я всегда ею оставалась, – возразила она, прильнув к нему. Роуан широко зевнул.

– Может, ты привыкла спать на полу. Но я предпочитаю кровать. – Он подхватил Джуру, как ребенка, игнорируя все возражения, и уложил в постель. Натянул одеяло на нее и себя, обнял Джуру и тут же заснул.

В отличие от Джуры. И разум, и тело еще не приспособились к новым ощущениям, и сна не было ни в одном глазу. Как только дыхание мужа стало ровным, а тело расслабилось, Джура сползла с постели, подобрала с пола его тунику, накинула на себя и вышла из шатра.

Прохладный ночной ветерок обдувал лицо и голые ноги, и Джура, залюбовавшись луной, улыбнулась и обхватила себя руками. Наконец-то она больше не девственна! Так вот что она чувствовала в тот день, когда впервые встретила Роуана у реки. То, чего так и не сумела познать в объятиях Дейра. Если бы только с Роуаном она могла испытывать те же безмятежность и спокойствие, что в присутствии Дейра!

Постепенно она замерзла и вернулась в шатер. И долго смотрела в лицо крепко спавшего Роуана, чья рука была доверчиво повернута ладонью вверх. Должно быть, она оказалась неосторожна, и он услышал шум, потому что пошевелился и протянул руки.

Протянул руки к ней!

Она с улыбкой задула свечи и легла рядом.

И проснулась от того, что кто-то щекотал ей нос. Подскочив от неожиданности, она открыла глаза и увидела Роуана, наклонившегося над ней и водившего по носу ее же длинной прядью. Сначала она растерялась при виде мужчины в своей постели, но тут же, припомнив события прошлой ночи, покраснела.

Роуан понимающе улыбнулся.

– Доброе утро, жена, – прошептал он, нежно целуя ее. – Какие развлечения ты приготовила для меня сегодня? Бьюсь об заклад, ты не переплюнешь вчерашний день, когда, раздобыв бархатное платье, заманила меня в эту пещеру наслаждений. Знай я, что ты так приревнуешь к Брите, позаботился бы о том, чтобы она посетила нашу свадьбу.

– Я не ревновала! – негодующе заявила Джура, не привыкшая к тому, что над ней подшучивают. – И ни о чем таком не думала! Твоя сестра сказала, что мне следует попытаться выглядеть как настоящие англичанки, чтобы… чтобы…

Она смущенно усмехнулась.

– Чтобы?.. – осведомился Роуан с невинным видом.

– Брита не имеет к этому никакого отношения. Если хочешь повсюду таскаться за этой старухой, как домашняя собачонка, дело твое.

Она хотела откатиться от него и встать с постели, но он крепко ее держал.

– Брита вовсе не стара. Она – прекрасная могущественная женщина, а такая власть, как у нее, привлекает мужчин, особенно королей вроде меня.

– Она не так прекрасна, как я! – почти завопила Джура, но заметила по лицу Роуана, что тот подсмеивается над ней, и понизила голос. – Брите повезло, потому что я спасла ее от скучного вечера и еще более скучной ночи!

Она сделала вид, что зевает.

– Может, Брита нашла себе крепкого ланконийского любовника, такого же красивого и чувственного, как Дейр?..

– Дейр! – ахнул Роуан. – Да я мог бы одной рукой переломить этого тощего, уродливого, маленького…

Он вдруг осекся, сообразив, что она платит ему той же монетой.

– Я знаю, как наказать тебя! – свирепо воскликнул муж, и не успела она опомниться, как он набросился на нее и принялся щекотать. Джура извивалась, визжа от смеха, но не пытаясь освободиться.

Постепенно Роуан осознал, насколько соблазнительны ее телодвижения, и совершенно забыл, что «наказывает» жену. Через секунду они уже целовались так жадно, словно не видели друг друга целый год. Поцелуи привели к более жарким ласкам, после которых они впали в короткий, но глубокий сон.

Пробудило их урчание в желудке Роуана.

– Не хочу уходить отсюда, – признался он, привлекая к себе жену. – За стенами шатра бушует мир. Брита, вне всякого сомнения, уже объявила войну ириалам, и виноват во всем я, поскольку не проследил за ней.

Его тон был так мрачен, что она чмокнула его в нос, пытаясь утешить, но тут же подняла голову:

– Кто-то едет.

Роуан немедленно вскочил, набросил на плечо одеяло, чтобы скрыть наготу, и схватился за меч.

– Оставайся здесь, – велел он Джуре. – И не вздумай ослушаться.

Оказалось, что явился Ксанте, который весело уставился на Роуана, обнаженного, если не считать волочившегося по полу одеяла, но зато с мечом в руках.

– Хорошо, что я не враг, – заметил он. – Ты далеко не сразу меня услышал.

– Что случилось? – мрачно осведомился Роуан. – Я кому-то понадобился?

Ксанте чуть помедлил, прежде чем ответить:

– Ты никому не понадобился. Просто твоя сестра послала тебе еду и одежду для Джуры.

В ответ на вопросительный взгляд Роуана он слегка вскинул брови.

– Она, похоже, считает, что одежда Джуры к утру непременно окажется разорванной.

Роуан смущенно вспыхнул, зато Ксанте расплылся в улыбке. Роуан проклял свою светлую кожу и злорадство ланконийца, но взял у Ксанте корзины.

– Как Брита? Не сердится, что я не был с ней прошлой ночью?

– Прошлой ночью в ее шатер вошел молодой Джералт… и до сих пор не вышел. Мы, ланконийцы, вполне способны самостоятельно предпринять что-то, братец.

– Братец? – удивился Роуан.

Лицо Ксанте мигом ожесточилось, словно в предвкушении ссоры или даже драки.

– Я женился на твоей сестре вчера вечером, – почти вызывающе бросил он.

Роуан просиял и счастливо рассмеялся.

– А мне кажется, что мы, англичане, не так уж беспомощны. Вижу, она заставила тебя принести еду и одежду наутро после свадьбы! Неужели не мог удержать ее в постели сегодня утром?

Настал черед Ксанте смущаться. Немного придя в себя, он объявил:

– Здесь еды на два дня, и тебе ни к чему возвращаться в деревню. Через девять месяцев после вчерашней ночи родится много детей. Доброго вам утра, а мне пора. Нужно позаботиться о появлении собственных наследников.

Помахав рукой, он развернул коня и скоро скрылся из виду.

Рядом появилась Джура, в тунике Роуана и с маленьким столовым ножом в руке.

– Значит, теперь капитан стражи на твоей стороне, – задумчиво заметила она. – Интересно, знает ли об этом Джералт?

Роуан прижал к ее губам два пальца.

– Мир как можно дольше, помнишь? Прошу, не упоминай сегодня о своем брате. Давай пировать, любить друг друга, купаться и петь.

Джура согласно кивнула.

– Можем же мы сегодня делать все, что хотим, правда? Никакого объединения племен. Никаких государственных дел…

– Мы будем любовниками и займемся тем, чем обычно занимаются любовники. Поиграть на лютне и спеть для тебя?

– Лучше покажи мне, как метать ножи! Я пыталась подражать тебе, но не могу повернуть запястье, как ты. Такое умение очень пригодится в битве. Я смогу метнуть кинжал и убить человека быстро и без шума. Нужно…

Роуан снова прижал пальцы к ее губам.

– Час тренировки с кинжалами, час пения, а остальной день посвятим любви.

– По-моему, вполне справедливо, – решила Джура, лукаво блестя глазами. – Что сначала: еда или купание?

– Еда! – объявил он и потянулся к ней, но она, смеясь, ускользнула и схватила корзину с едой. Его одеяло упало, и стало ясно, что он хочет большего, чем обычный завтрак. Но Джура, не обращая внимания на мужа, уселась на землю и принялась за еду. При этом она не забывала как можно чаще показывать ноги и наклоняться вперед, чтобы он мог заглянуть в вырез свободной туники.

Для обоих это был самый счастливый день, первый, который они делили как супруги. Не как враги. Роуан неохотно показал Джуре, как метать кинжал, но вскоре убедился в ее природной способности обращаться с оружием, и после часа упражнений она переняла все, что умел Роуан.

– Тебе следовало бы обучать моих людей, – нерешительно пробурчал он.

– Только не твоего Нейла! – отрезала Джура. – Мне не нравится этот человек.

Роуан хотел было уговорить ее, но благоразумно промолчал. Возможно, Нейл оскорблял не только Джуру, но и других ланконийцев.

День прошел слишком быстро. Хотя они были женаты несколько недель, все еще знали друг о друге очень мало, а все это время между ними было столько гнева, что доверие рождалось нелегко. Каждый был воспитан в воинском духе и не умел ничего, кроме как владеть оружием. Правда, у Роуана перед глазами был пример женственной Лоры, поэтому он считал, будто знает, каково место женщины в жизни. Джура со своей стороны понятия не имела, чего ожидает от нее Роуан.

Они провели этот день, робко пытаясь угодить друг другу, боясь не оправдать взаимных ожиданий. Джура хотела провести состязание лучников: в конце концов, именно после такого состязания Дейр сделал ей предложение. Но Роуану это не понравилось. Он хотел поучить Джуру играть на лютне и петь английские песни. Джура, зная, что абсолютно лишена слуха, не хотела выглядеть перед мужем полной дурой. Похоже, ни один из них не хотел делать то, в чем преуспевал другой.

Поэтому они ели, любили друг друга и разговаривали. Роуан зачарованно слушал истории Джуры о ее детстве. Сначала он так ужаснулся при мысли о женской страже, что решил ее распустить, но теперь не сводил глаз с жены, поскольку помнил, как та защищала его спину.

– Но когда ты играла и танцевала? – допытывался он. – Когда выезжала в поля, чтобы полюбоваться весенними цветами?

– Тогда же, когда и ты, – коротко ответила она.

Этой ночью они заснули, крепко обнявшись, но еще до рассвета их разбудил конский топот. Оба мгновенно вскочили, натянули туники и бросились к выходу. Роуан приказал Джуре остаться, но та и не думала подчиняться. Она стояла рядом, с мечом в руках, и ожидала появления всадника.

Это оказался Джералт, с потемневшим от ярости лицом. Поперек его седла, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту, лежала Брита.