Прочитайте онлайн Джереми Полдарк | Глава восьмая

Эта мысль никак не шла из головы Росса. Он долго ни с кем ее не обсуждал, даже с Демельзой, чья сообразительность могла бы помочь ему принять решение. Но последствия были бы слишком серьезными, и он чувствовал, что не вправе разделить ответственность с кем-то еще. А кроме того, Демельза, несмотря на ум, была женщиной, и, вероятно, ее охватили бы сомнения, которые не пойдут на пользу делу.

Он посвятил гораздо больше времени, чем когда-либо, чтению «Шерборн Меркьюри» и других газет, которые позаимствовал или купил, где смог. Он также прочел книгу Прайса «Минералогия Корнуолла» и еще несколько трудов по истории и практике горного дела, прежде чем принять твердое решение.

Хеншоу был первым человеком, к которому Росс направился — прямодушный и умный, лучший судья округи, всегда держащий рот на замке.

Однажды мартовским днем, после часовой беседы в библиотеке Нампары, перебрав старые образцы и изучив старые карты, Хеншоу и Росс прикрепили свечи на шляпы, закинули на плечи кое-какие инструменты и прогулялись вверх по холму, к выветренному непогодой каменной дымовой трубе Уил-Грейс, целых три часа их никто не видел. Когда они вернулись в дом, грязные и усталые, Демельза, пребывавшая последние полтора часа в нетерпении, сдержала порыв их выбранить и подала чай, приправленный бренди, изучая их лица в поисках невысказанного объяснения. Удивительно, что людям трудно прочесть мысли Росса, думала она. Демельза не могла точно сказать, о чем он размышляет, не больше, чем можно судить, о чем на самом деле думают вечно улыбающиеся люди, но Демельза всегда могла понять, что муж чувствует, и сейчас она знала, что он вполне доволен исходом полуденной прогулки.

Когда Хеншоу ушел, Росс впервые за долгое время значительно повеселел, напомнив себя прежнего. Демельза отчетливо поняла, что Росс нуждается в непрестанной работе ума и тела. Он из тех, кому в особенности требуется планирование и движение вперед, и хотя он находил жизнь сельского сквайра вполне приятной, совместное существование с ним в бедности и разочаровании становилось нестерпимым. Более того, невидимый, но гнетущий нажим Уорлегганов рано или поздно должен был привести к взрыву. Если дело, которым он сейчас занят, позволит немного выпустить пар, то Демельза была этому рада.

Росс провел на сквозняке в старой библиотеке весь следующий день, а за ним и второй. Как-то вечером он вызвал к себе Заки Мартина, и после этого проводил большую часть времени с ним. Позже Росс и Хеншоу поскакали в Камборн, а потом в Редрат, чтобы обсудить кое-какие проблемы с нужными людьми. Но в Нампаре незнакомцы не появлялись. Двадцать третьего марта, в среду, Росс поехал в Труро и отправился к Харрису Паско, чтобы рассказать ему о решении продать половину своей доли в Уил-Лежер.

Банкир снял очки и, прежде чем ответить, внимательно посмотрел на него.

— Полагаю, это мудрое решение. Наступило время, когда н-нужно взглянуть фактам в лицо и м-минимизировать потери. Разумеется, в каком-то смысле это не потери, а внушительный доход, что радует. В то же время, я вам искренне сочувствую. Я знаю, что это предприятие для вас значит. Полагаю, вы хотите выплатить половину займа, сделанного у Пирса. Весьма разумно.

Росс посмотрел на новые часы над конторкой.
— Я увидел только одно новое лицо. Это мистер Тресайз или мистер Спрай?

— Изменения еще не вполне завершены, — Паско улыбнулся, — но уверен, мои новые партнеры при встрече вам понравятся. Теперь с-скажите мне, сколько вы хотите за акции Уил-Лежер.

— Двадцать фунтов за акцию.

Банкир присвистнул.
— Кто же столько заплатит? Крайне высокая цена, а вы знаете, насколько в наши дни люди осторожны со вложениями.

— Но не в прибыльное дело.

— Нет. Возможно, вы правы. Что ж, я дам всем знать, что акции готовы к продаже. — Харрис Паско снова взглянул на своего клиента, вспомнив о том, что произошло не так давно. — П-полагаю, вам всё равно, кому будут проданы акции?

Росс поднял перо и медленно пригладил торчащие волоски.
— Просящие не выбирают, разве не так?

— Д-да.

— Разве что цену. Вообще-то мне бы не хотелось, чтобы всем стало известно, что я готов продать, иначе кто-нибудь предложит меньшую цену.

— Для вас это поворот на сто восемьдесят градусов, капитан Полдарк. Но, думаю, вы достаточно мудры.

Вскоре после этого в бухте Нампары произошла первая выгрузка.

Во второй половине тихого дождливого дня именно Джуд Пэйнтер проковылял вниз по долине на своих кривых ногах с письмом от мистера Тренкрома, прикоснулся к краю изношенной шляпы, приветствуя Росса, как когда-то ранее, почти бесшумно посвистывая между передними зубами и с презрением и любопытством оглядывая дом, где провел многие годы жизни.

— Годится, — произнес Росс, прочитав записку, — мистер Тренкром ожидает ответ?

— Не на бумаге. Скажу, что всё в порядке. Нынче мистер Тренкром без меня никуда. Я его правая рука. Ничегошеньки без меня не может. Таперича у меня работенка, что надо.

— С куттером ты всегда ловко управлялся, — согласился Росс, — но ты всегда из тех, кто плывет круто к ветру, правда, Джуд?

— Ветер или штиль, мне без разницы, — отозвался Джуд, прищурившись. В присутствии Росса он всегда чувствовал себя неуютно и вел себя слегка вызывающе и обиженно, желая держаться дерзко и фамильярно, но никак не мог набраться смелости. До конца своих дней Джуд не простил бы Росса за то, что тот вышвырнул его из дома, но его обида всегда была ближе к возмущению, чем к злобе.

Подобная мысль мелькнула в голове и у Росса, и он сказал: 
— Я еще не поблагодарил тебя за своеобразные показания на суде присяжных. Не знаю, что ты намеревался сказать, когда впервые забрался на место свидетеля, но, в конце концов, никто не понял, за меня ты или против, даже судья засомневался. Это, несомненно, ловкий трюк, так запутать закон.

Природа сотворила лицо Джуда не для улыбок, но то, как он утер нос рукой, явно свидетельствовало об удовольствии от похвалы.

— Ммм... Я всегда говаривал Пруди, что когда человек в беде, тогда и узнает, кто чего стоит. Не буду уверять, что было так уж легко стоять перед тем судьей, как закоренелый злодей. Но я знавал вас, когда вы еще были от горшка два вершка, так чего ж я еще мог поделать?

— Что меня озадачивает, так это как ты оказался в таком положении. Ходили слухи, что тебе заплатили за лжесвидетельство против меня. Это, разумеется, не так?

— Никогда о таком не слыхивал. Это неправда, нечестно, неподобающе. Гнусные лживые сплетники пытаются нас рассорить. Да разве ж такому можно верить? Ежели уж говорить по правде... — Джуд запнулся, облизав передние зубы.

— Если уж говорить по правде, — повторил Росс.

— Ежели по правде, то всё от моего доброго нрава, не могу сказать «нет», вот оно как. Приходют всякие и просят то да сё, а я только киваю и всё, ну, чтоб попроще. Они такие дружелюбные, капелька джина, и моргнуть не успеешь, как уже просят о таком, что и в диких кошмарах не приснится. Вот так вот, вернее верного. А когда время суда подошло, то что я мог поделать? Только вести себя так, будто зашел с коркой, а вышел с караваем. Такая вот правда, если говорить об этом.

Росс посмотрел на бульдожье лицо старого пройдохи. Он не поверил ни единому слову, но рассмеялся.

— Отправляйся и скажи своему новому хозяину, что я готов опустить шторы.

При первой выгрузке из-за тревог Демельзы и её состояния, Росс принял все меры предосторожности, хотя это и не имело никакого смысла. После наступления сумерек он зажег свечи и опустил шторы. Они сидели, читая вместе, пока не услышали первый цокот копыт у ручья. Потом Демельза встала, сыграла на спинете и немного спела. Позже они отужинали, и к тому времени лошади стали возвращаться, хотя на этот раз казалось, что их копыта цокают тяжелее из-за груза. Иногда можно было услышать грубый оклик, шаги или звяканье металла.

Несмотря на все меры предосторожности, сердце Демельзы тревожно стучало, и как только закончился ужин, она вернулась к спинету и заглушила звуки, доносящиеся снаружи. Гимлеттам сообщили достаточно, чтобы те сами догадались об остальном, поэтому они тихо сидели на кухне, не высовываясь. Пару раз Росс поднимал голову от книги и смотрел на Демельзу. Пару раз мысли Росса возвращались к доносчикам, и он спрашивал себя, всё ли пройдет без происшествий. Мистер Тренкром заверил его, что будут приложены все усилия, чтобы сохранить разгрузку в тайне, и что в деле будут участвовать только двадцать всадников, а не большее число, как обычно. Наблюдатели расположатся вдоль скал и долины, поэтому предупреждение поступит незамедлительно, если появятся таможенники. Но все должны быть начеку. Если существовал доносчик, то он должен знать, что корабль вышел несколько дней назад и вернулся. Знал ли он куда?

В десять звуки снаружи начали стихать, а к одиннадцати снова воцарилась тишина. В полночь Полдарки отправились в постель, но спали беспокойно. Временами им чудились разные звуки около дома. Но никто не явился, чтобы их побеспокоить, и незадолго до рассвета Росс спустился в бухту.

Над землей стелился бесконечный белый туман, и Росс подумал, что по счастливой случайности ночью туман не спустился ниже, помешав разгрузке. Приложили все усилия, чтобы устранить следы проведенной операции. Выше отметки прилива песок разгладили плоскими досками, так что никто не смог бы судить о том, что здесь творилось. Следы лошадей по мягкой почве вниз к бухте оказалось не так-то легко скрыть, но днем дождь смоет и их. А в воздухе пахло дождем. В некоторых местах была примята растительность. В сером предрассветном небе кричал крошнеп.

Росс направился в пещеру, где хранил ялик. Это было маленькое суденышко, купленное в прошлом году в Сент-Агнесс, как раз перед крахом, вместо того, на котором сбежал Марк Дэниэл. Когда Росс склонился над яликом, то услышал за спиной шаги по высохшим водорослям и быстро обернулся, обнаружив, что Демельза последовала за ним. Ее лицо выглядело таким маленьким и невозмутимым, как у статуэтки, в обрамлении темных волос на пьедестале темного плаща.

— Тебе не стоило выходить так рано, — сказал Росс. — Воздух холодный.

— Мне это нравится. У меня такое чувство, будто я просидела за задернутыми шторами целую неделю.

— Наши гости были крайне осторожны. Почти ничего не заметно. Думаю, они переместили эту лодку — они или кто-то еще. Когда я уходил отсюда в четверг, лодка была задвинула глубже в пещеру.

— Правда, Росс?
Почему бы не сказать ему, что вчера я сама ей воспользовалась, впервые я справилась без Гимлетта и поймала восемь макрелей и камбалу? Потому что я знаю, что он бы меня остановил, а я этого не хочу. Росс всегда был так внимателен к ней, но порой ее подавляли многочисленные запреты и ограничения, она чувствовала себя живущей в клетке. Гимлетты были преданными сторожевыми псами, слишком преданными. О, забота Росс баюкала и согревала Демельзу, но всё же он не всегда мог ее убедить. Ей казалось, что в тот вечер, когда они вернулись домой после суда, его слова шли от самого сердца. Узнав, что появится ребенок, Росс заговорил о смешанных чувствах и добрых намерениях. Может, она и ошиблась, но так ей сейчас казалось.

— Так хорошо, что эта ночь наконец-то позади, — произнесла Демельза.

— Так хорошо, что для нас всё закончилось.

— Я по-прежнему боюсь. Обещай, что не будешь этим заниматься ни минутой дольше, чем необходимо.

— Что ж, я не собираюсь делать из нашей бухточки оживленный порт. Ты хорошо себя чувствуешь, что так рано встала?

— Хорошо, если всё остальное идет хорошо. Смотри, туман рассеивается.

На фоне светлеющего неба клубился туман, словно кто-то разжег в море костер, где-то в миле от берега. Солнце уже бросало через темную пелену свои первые лучи, а на чистом небе единственное оставшееся облако заливал сияющий желтый цвет. Они смотрели, как озаряется туман, поднимаясь наверх, а потом с удивительной четкостью начали проступать знакомые очертания ландшафта, словно над сценой подняли занавес. Море тихо лизало песок, молча, не сказав ночи ни слова.

Росс заворочался.
— Ты знаешь, что Рут Тренеглос вчера родила девочку?

— Нет. Наконец-то! Они хорошо себя чувствуют?

— Вполне, за исключением расположения духа. Я слышал, они чудовищно разочарованы, что после такого долгого ожидания родилась девочка. Говорят, старик Хорас в ярости, что не получил внука, и даже с той поры отказался разговаривать с Джоном.

— Бедняжка Рут!

— Прибереги свою жалость для тех, кто ее заслуживает.

— Кто тебе сказал, Росс?

— Дуайт. Разумеется, его там не было, но он живет почти у их порога.

Подкрался рассвет, но за беседой они и не обратили внимания, что из скрытых в ночи фигур превратились в видимые, когда тьма рассеялась, даже слишком заметные и подозрительные на фоне залитого румянцем неба. Здравый смыл подсказал им отойти вглубь пещеры.

— Я разговаривал с Дуайтом о Фрэнсисе, — сказал Росс.

— Да?

— Дуайт сказал, что Фрэнсис повздорил с Джорджем Уорлегганом из-за меня.

— Откуда он узнал?

— Они делили одну комнату в Бодмине. Фрэнсис хотел покончить с собой. Всё, как и писала Верити, и даже больше.

— Я рада, что мы поехали к ним на Рождество, — произнесла Демельза.

— Сейчас и я рад.

Когда они начали пробираться по песку, Демельза сказала:
— Хочу пройтись по воде.

— В такой час ты всё себе отморозишь.

— Я прекрасно себя чувствую. Пусть так и будет.

В тот день Росс поехал в Труро и узнал, что его акции проданы. Их купил мистер Коук по оговоренной цене. Новичок, неизвестный мистер Коук, теперь стал крупнейшим акционером шахты. При мысли, что акции безвозвратно потеряны, Росса охватила тоска. На пути домой он завернул в Тренвит.

Он нашел Фрэнсиса у озера, тот пилил дерево. Это занятие была таким необычным для него. Судьба не дала Фрэнсису ничего, кроме имени, с которым он родился.

— Мне никогда не нравилось жечь ясень, — сказал Росс, спешившись. — Считают, что он создан для более важных вещей.

— Может, поэтому он так сопротивляется пиле, — ответил Фрэнсис, чье лицо порозовело, скорее при виде Росса, чем от напряжения. Теперь между ними не было прежней легкости. — Элизабет в доме, как я полагаю, и будет рада гостю. Я к вам присоединюсь через пару минут.

— Нет, я хотел повидаться именно с тобой. Мы можем поговорить и здесь.

— Любой предлог сойдет, чтобы прерваться, — Фрэнсис вытер руки. — Как Демельза?

— Неплохо, благодарю. Лучше, чем в прошлый раз.

— Что я могу для тебя сделать, Росс?

Росс привязал Брюнетку к ветке и сел на поваленное дерево. Он подобрал тонкий прутик и стал вычерчивать квадраты и круги на гравийной дорожке.
— Эллери и Пендарв нашли твой зарытый клад?

— И близко нет. Скорее всего, это в том месте, где мои земли примыкают к оврагу Сола. Но прямо у порога Чоука, и он начнет вопить по этому поводу. К тому же там есть признаки олова, а я питаю привязанность к меди.

— Я открываю Уил-Грейс, — заявил Росс.

— Что? Ты же не всерьез? Какая бодрящая новость. Что заставило тебя изменить мнение?

— Обстоятельства. Мы надеемся начать работу через три месяца. Конечно, это рискованная игра.

Фрэнсис натянул сюртук.
— Ты собираешься продолжать на выработке Треворджи?

— Мы с Хеншоу несколько раз туда спускались. Бог знает, кто проделал всю эту работу, но это место похоже на пчелиные соты. В основном неглубоко, но нижний уровень всё равно затоплен, и мы не могли его разведать. Так что придется поставить насос. Мы рассчитываем, что в верхних уровнях достаточно руды, чтобы сделать предприятие стоящим.

— Кто вкладывает деньги?

— Я. Я продал половину акций Уил-Лежер и выручил шесть сотен фунтов, — Росс начал стягивать перчатки. Обе Демельза тщательно заштопала, и на мгновение Росс оглядел их с отвращением при мысли о том, что это оказалось необходимым. — Ты виделся в последнее время с Джорджем?

— Не видел его с сентября. Наша ссора не из тех, что можно легко уладить.

— Что, совсем?

Фрэнсис взглянул на Росс.
— Не могу отвечать за то, что случится на небесах.

— Никому не принесет пользы, — осторожно произнес Росс, — присоединиться к кровной вражде между мной и Джорджем. Скорее всего, тебе нанесет урон даже нечто более чем... скажем так, нейтральная позиция. Хотя пока он ничего против тебя не предпринял, но в любое время может это сделать.

— Дорогой Росс, моя позиция далеко не нейтральная. Может, ты и не поприветствуешь меня как товарища по оружию, но боюсь, выбора нет.

Брюнетка топнула копытом и заржала.

— Ты не раз мне говорил, — сказал Росс, — о тех деньгах, что сохранил, чтобы вложить в шахту. Сколько их — шестьсот фунтов или что-то в этом роде?

Настала пронзительная тишина.

— Что-то в этом роде.

— С двенадцатью сотнями мы могли бы многое сделать.

— Да?

— Могли бы.

— Ты предлагаешь... предлагаешь партнерство?

— Да.

— Я ничего не хотел бы столь сильно. Но дай мне перевести дух. Ты уверен?

-Не будь я уверен, не стал бы предлагать.

— Да... Боже, до чего же мир удивителен.
Фрэнсис снова вытер лоб, отбросил платок и вытащил пилу из наполовину распиленного дерева.

— Возможно, предстоит битва, — сказал Росс. — И тебе лучше держаться подальше. У Джорджа длинные руки.

— К черту Джорджа.

— Если такое случится, я не хочу, чтобы акциями владели посторонние, которые могли бы избавиться от них по своему усмотрению. Но ты можешь потерять свои деньги.

— Я люблю азартные игры. Но если кто-нибудь сказал бы мне полгода назад...

— Можно поставить на человека, как и на карту.

Фрэнсис разбросал ногами опилки.
— Я не могу гарантировать, что шахта...

— Главное — хочешь ли этого ты.

— Я этого хочу.

— Забудь о прошлом, — сказал Росс. — Прими предложение, или пусть всё идет своим чередом.

— Разумеется, я его приму. Идем в дом и подпишем договор за бокалом доброго бренди.

По дороге они не разговаривали. Предложение Росса поразило Фрэнсиса и взбодрило, но на душе у него было неспокойно. Пару раз он бросал взгляд на кузена, и почти у двери дома остановился.

— Слушай, Росс, я...

— Что?

— Не думай, что я этого не хочу. Это много для меня значит. Но перед тем как мы предпримем дальнейшие шаги, я должен кое-что тебе сказать. Это не из-за твоего предложения, я просто не могу больше держать это в себе... И теперь... Сделка не может совершиться, пока ты не узнаешь...

Росс уставился на его смущенное лицо.
— Это как-то связано с прошлым?

— Боже ты мой, да. Но всё равно...

— Если это о прошлом, то давай забудем его. Не думаю, что хочу услышать то, о чем ты собираешься рассказать.

Фрэнсис вспыхнул.
— Если на то пошло, я и сам не хочу этого слышать.

Они пристально посмотрели друг на друга.

— Значит, Полдарки, — сказал Фрэнсис.

Росс медленно кивнул.
— Полдарки.