Прочитайте онлайн Джереми Полдарк | Глава шестая

Тем вечером не было луны, чтобы осветить город, но все лавки, таверны и дома щедро делились своим желтым мерцанием с улицами. По традиции обе партии на выборах предлагали бесплатную выпивку сторонникам, и многие прохожие уже шли, спотыкаясь, или сидели, забившись в ленивом ступоре в какую-нибудь щель или прислонившись к первой попавшейся стене.

Когда Демельза вышла на улицу, то повернула вниз, к подножию холма, и через несколько минут оказалась на главной городской улице, которая этим вечером казалась самой узкой и оживленной в мире.

Лавки, постоялые дворы и дома тесно прижимались друг к другу, и вдоль их фасадов с покрытыми сланцем портиками тянулась вереница дорожных столбов, четко обозначая тротуары по обеим сторонам улицы.

Оставленное для повозок место вмещало в ряд лишь один экипаж, и поскольку лавки часто использовали портики в качестве витрины для показа товаров, пешеходам приходилось большую часть времени идти по проезжей части. Такое положение дел вполне годилось при обычных обстоятельствах, но не сейчас.

Улица была забита людьми, толкающимися, пробивающимися то к одной стороне дороги, то к другой, грубовато, но пока вполне миролюбиво. В нескольких ярдах от «Головы королевы» Демельза остановилась, не в состоянии двинуться дальше из-за напора толпы.

В гостинице что-то происходило, но поначалу она лишь разглядела алые и оранжевые флаги, свисающие из верхних окон. Народ кричал и смеялся.

Неподалеку от портика, у которого стояла Демельза, завывал слепой, пытаясь найти выход, женщина устроила перебранку с медником по поводу цены колокольчика, мужчина в подпитии сидел на каменном приступке, используемом для того, чтобы забраться на лошадь, и похлопывал по щеке пышногрудую сельскую девицу с отсутствующим видом, сидящую на нижней ступеньке.

Откуда ни возьмись появились двое мальчишек-оборванцев в обрезанных сюртуках и затеяли драку, перекатываясь в подсохшей грязи, царапаясь и кусаясь. Полдюжины людей хохотали, образовав кружок и скрыв их из поля зрения.

Потом внезапно раздался крик и какое-то движение у «Головы королевы», и напор толпы ослаб. Окно верхней комнаты было открыто, люди шутили и выкрикивали что-то, высунувшись оттуда.

Другие катались и дрались посреди улицы прямо под ними. Снова послышались крики, и началась суета. Люди наверху что-то кидали из окна, разбрасывая на улице. Сквозь толпу, пригибаясь, пробрался беспризорник с помятой, но довольной физиономией, держа руки у подмышек.

Трое мужчин дрались, и Демельзе пришлось пригнуться под портиком, чтобы их обойти. Один врезался в лоток медника, тот выскочил с потоком брани и криков и оттолкнул драчунов.

— Что тут такое? — спросила его Демельза. — Из-за чего всё это?

Тот осмотрел ее с головы до пят.

— Разбрасывают раскаленные монеты, прям со сковородки. Традиция.

— Раскаленные монеты?

— Традиция, сказал же.

Она пробилась поближе и увидела в окне повара в высоком колпаке и двух мужчин с большими золотистыми и красными бантами в бутоньерках. Опять раздались громкие крики, и толпа хлынула на вновь посыпавшиеся монеты.

Человеческие существа перемешались в игре света и тени, утратив часть своей индивидуальности и двигаясь не вполне по своей воле, но и не по воле совокупности всех участвующих.

Демельза почувствовала, что станет частью толпы в этой желтой полутьме, и если не будет достаточно осторожной, толпа ухватит её, заставив потерять свою цель и решимость, засасывая в сторону окна при каждом новом броске монет. Она обнаружила, что стоит рядом со слепым.

— Старик, — сказала она, — ты сам тут не проберешься. Куда ты хочешь пойти?

— В ратушу, миссис, — ответил тот, показав остатки зубов, — туточки недалеко. Рядышком совсем.

— Возьми меня за руку, я помогу.
Демельза немного подождала и пошла вперед. То, что она может кому-то помочь, придало ей сил и успокоило.

— Это очень любезно с твоей стороны, помочь бедному старику, — слепой дыхнул на нее джином, — когда-нибудь и я тебе помогу. Редкостная сегодня толпа, — он хихикнул, когда их особенно сильно стиснули, — и лучше держаться от нее подальше, это уж точно.

— А где штаб-квартира Бассета? — спросила Демельза, вглядываясь в улицу, — думаю, днем она была здесь?

— Ну, это в паре шагов отсюда, — слепой сжал её руку, — но не пройдешь ли ты со мной до переулка Арнольда? Могу угостить глотком горячительного. Согреет тебя, да.

Демельза попыталась высвободить руку, но пальцы впились в руку, легонько ее поглаживая.

— Оставь меня! — сказала она.

— Ничего страшного, миссис, я не имею в виду ничего такого. Подумал, ты такая миленькая служаночка. Тебе все равно в ту сторону, вопрос лишь в том, со мной ли, а ты вся такая юная и милая. Юная и милая.

По улице ехали два всадника, медленно прокладывая себе путь через толпу и стараясь придержать лошадей. Демельза провела слепца мимо них и вырвала руку. Старик попытался схватить ее снова, но ему не удалось, и Демельза протиснулась вперед.

Когда она добралась до ратуши, другая толпа стала приближаться с запада, крича, распевая и небрежно неся на стуле какого-то человека. Демельзе едва удалось проскользнуть через сводчатый вход в «Корону».

Казалось, что толпа пройдет мимо, но кто-то остановился, один залез другому на плечи, пытаясь сорвать золотисто-голубой флаг над головой. Он даже ухватился за уголок, когда около десятка мужчин выбежали из гостиницы и промчались мимо Демельзы, они сбросили «акробата», и через минуту разгорелась драка.

Кто-то метнул булыжник, и Демельза отступила глубже во двор, стараясь привести себя в порядок. Затем вошла внутрь.

Одеться как подобает случаю оказалось задачей непростой, а результат ее разочаровал. Демельза хотела выглядеть как можно лучше, но в то же время выходить в вечернем платье на улицы не стоило. Итогом стал компромисс, укравший часть столь необходимой ей сейчас уверенности в себе.

— Да, мэм? — нахальный мальчишка-посыльный стоял рядом. По его взгляду Демельза поняла, что он не может решить, к какому классу ее отнести.

— Сэр Тревонанс здесь остановился?
— Не знаю, мэм.

— Думаю, здесь. Он сказал, что нынче вечером остановится здесь.
Поспешное заявление.

— Не могу сказать, мэм. Они обедают. Тут гости.
— Еще обедают?

— Скоро закончат. Начали в пять.

— Я подожду. Дай знать, когда закончат.

Демельза села в холле, пытаясь выглядеть безмятежной и расслабленной. Шум на улице усилился, она обдумывала, как же теперь возвращаться, и старалась не нервничать. Слева сновали туда-сюда разносчики. Не хотелось бы, чтобы ее обнаружили тут, как попрошайку в ожидании милостыни, и она махнула рукой, подзывая одного из них.

— Здесь есть гостиная, где я могла бы с большим комфортом подождать сэра Джона Тревонанса?

— Да, мэм. Вверх по лестнице. Не желаете ли пока чем-нибудь освежиться?

Отличная идея.
— Благодарю. Принесите немного портвейна.

Это был не обед по случаю выборов, который последует в понедельник, а предварительные скачки, как назвал его сэр Хью Бодруган.

И поскольку на нем присутствовала лишь пара женщин, вечер проходил сдержаннее, чем это будет в понедельник. Кое-кто послабее уже был навеселе, но большинство гостей вели себя вполне пристойно.

Во главе стола сидели сэр Джон Тревонанс и его брат Анвин, а Кэролайн Пенвенен — между ними. Слева от сэра Джона расположилась миссис Гилберт Дэниэлл, у которой все трое остановились.

За ней следовал Майкл Ченхоллс (второй кандидат), мисс Тернари, их городской голова Хамфри Майкл и сэр Хью Бодруган. В числе других гостей присутствовали видные жители города и округи, торговцы шерстью, должностные лица.

Когда дамы оставили компанию, мужчины еще с полчаса, небрежно развалившись, посидели за портвейном, потом, позевывая, поднялись на ноги, разбились на группки и переговаривались на фоне останков пиршества.

Шум перед входом в гостиницу не долетал до длинного обеденного зала, но когда все поднялись наверх, крики, смех и топот ног стал ясно различим. Когда Анвин поднимался по лестнице рядом со старшим братом, Кэролайн Пенвенен подошла к нему со своей собачкой на руках. Выражение ее лица было задумчивым и раздраженным, хотя и очаровательным.

— Гораций расстроен шумом, — сказала она, погладив длинными пальцами шелковистую голову и уши пса. — Он в нервном состоянии и начинает дрожать, когда испуган.

— Гораций — весьма счастливый пес, ведь он окружен таким вниманием, — заявил Анвин.

— Мне не следовало его приносить, но я решила, что со старым мистером Дэниэллом ему будет так одиноко. Я была уверена, что он будет чувствовать себя покинутым, сидя весь вечер в этой мрачной гостиной, когда в дверях завывают сквозняки, а старик храпит в своем лучшем кресле.

— Хочу напомнить вам, дорогая, — сказал сэр Джон полушепотом, — что мы гости мистера Дэниэлла, а миссис Дэниэлл как раз позади вас.

Кэролайн ослепительно улыбнулась Анвину.
— Сэр Джон меня не одобряет, Анвин. Вам это известно? Сэр Джон убежден, что я его позорю. Сэр Джон думает, что место женщины — в доме, ей не стоит быть назойливой и доставлять хлопоты во время выборов. Сэр Джон не благоволит ни одной даме, если ей нет тридцати и она еще не прошла через возраст проказ, и даже в этом случае...

Именно когда мужчины пытались убедить Кэролайн в обратном, Демельза вышла из боковой комнаты и увидела эту стычку прямо перед собой. Она подошла к ним с большей уверенностью, чем сделала бы час назад, гадая, что это за высокая и такая эффектная девушка с рыжими волосами и горящими серо-зелеными глазами.

Когда сэр Джон ее заметил, то выглядел удивленным.

— Вот как, миссис Полдарк, приятная встреча. Вы здесь остановились?

— На некоторое время, — ответила Демельза. — Снаружи страшная давка. Интересно, это как-то связано с выборами?

— Полагаю, что да, — рассмеялся сэр Джон. — Могу я представить вам... Не думаю, что вы встречались с мисс Кэролайн Пенвенен, хотя каждый год она на некоторое время становится вашей соседкой в Киллуоррене. Миссис Демельза Полдарк из Нампары.

Дамы обменялись приветствиями, хотя Кэролайн сделала определенные выводы о платье Демельзы, и та это знала.
— Я остановилась у дяди, — объяснила Кэролайн, — мистера Рэя Пенвенена, с ним вы, наверное, знакомы. У меня нет родителей, и он неохотно взял на себя заботы о сироте-племяннице, как монахи принимают власяницу. Так что время от времени я снимаю с него эту епитимью и уезжаю, и власяницу носят вместо него другие. Мне не остается ничего иного, как выразить свои соболезнования сэру Джону.

— Поверьте мне, — сказал Анвин, похоже, он не был особенно рад появлению Демельзы, — вы несправедливы к себе. Если о вас нужно позаботиться, то многие с радостью это сделают. Вам стоит произнести одно слово, и половина мужчин графства будет у ваших ног. А если...

— Мужчин? — откликнулась Кэролайн. — Только мужчин? А что не так с дамами? Разве вы не согласны, миссис Полдарк, что мужчины слишком переоценивают свою значимость?

— Я не вполне в этом уверена, — ответила Демельза. — Поскольку, видите ли, я замужем и нахожусь по другую сторону баррикад.

— И ваш муж — это всё, что имеет для вас значение? Я не стала бы в этом признаваться, даже будь это правдой. Но, Анвин, разве вы не говорили мне, что в нынешнем году некий Полдарк предстанет перед судом? Он имеет отношение к этой леди?

— Это мой муж, мэм, — сказала Демельза, — так что, возможно, вы поймете, почему нынче я придаю ему несколько большее значение.

Пару секунд Кэролайн выглядела смущенной. Она похлопала своего пса по приплюснутому носу. 
— А что он натворил? В чем его обвиняют?

Сэр Джон мрачно пояснил.
— О, будь я судьей, — сказала Кэролайн, — я бы приговорила незамедлительно вернуть его к жене. Полагаю, в нынешние времена казнить человека — это не по-людски.

— Хотела бы я, чтобы вы были судьей, — заметила Демельза.

— Я бы с удовольствием, мэм, но раз нет, то желаю вашему мужу всего наилучшего и надеюсь, что он вернется к благословению родного очага.

В разговор вмешался Майкл Ченхоллс:

— Толпа выкрикивает нашу фамилию, Анвин. Я предлагаю выйти на балкон, прежде чем они попытаются ворваться в гостиницу.

— Как вам будет угодно.

— Я пойду с вами, — заявила Кэролайн. — Люблю слушать, как гавкает толпа.

— Гавкает на меня? — спросил Анвин.
— Нет, просто гавкает.

— Они могут и кирпич бросить вместо букета.
— Так и должно быть. Немного перчинки.

Они направились к комнате с балконом, и Демельза наконец-то осталась наедине со своей добычей. Она не рассчитывала, что ее оставят так надолго.

— Весьма заметная молодая леди, сэр Джон.

— Ей всего восемнадцать, вы должны понять, и она такая взбалмошная. Со временем остепенится, — сухо согласился сэр Джон.

— Я не намного старше.
Сэр Джон взглянул на нее с любопытством и интересом. Они встречались лишь в четвертый раз, и было совсем немного женщин, с кем он так быстро наладил дружеские отношения.
— Брак делает более зрелым, — хихикнул сэр Джон. — Хотя, черт подери, если бы вы сняли кольцо, то все равно выглядели бы чуть старше.

Демельза открыто встретилась с ним взглядом.
— Я не хочу его снимать, сэр Джон.

Он неловко пожал плечами.
— Нет-нет. Разумеется, нет. Не бойтесь, мэм, вашего мужа ждет справедливый суд. Возможно, более чем справедливый. А Уэнтворт Листер — весьма способный человек. Никаких предрассудков. Готов в этом поклясться.

Демельза огляделась. Что ж, пора ринуться в дело с головой.

— Именно по этой причине я и хотела с вами увидеться, — сказала она.

Появившихся на балконе кандидатов приветствовал нарастающий рев, словно львиный рык.

Когда ее наконец могли расслышать, Кэролайн сказала:
— Выглядят, как поле репы, только посаженной неаккуратно. Что за сброд, дорогой Анвин. Зачем им так угождать?

— Традиция, — ответил Анвин, склонив перед толпой свою красивую голову. — Это всего на пять-шесть дней, а потом о них можно забыть на многие годы. Надеюсь, вы будете выглядеть любезной, это принесет пользу.

— А разве я когда-нибудь выглядела по-иному? Вы же знаете, я буду вам прекрасной женой... 
Анвин повернулся к ней.
— Если решу выйти за вас. Что может быть тактичней, чем мое поведение нынче вечером: критика дома миссис Дэниэлл, когда она могла это слышать, упоминание дела Полдарка перед его женой. Какой у меня будет триумф среди ваших друзей в парламенте!

Анвин не ответил, а поклонился и помахал толпе внизу. Народ начал двигаться вниз по улице, в сторону «Головы королевы».

Кэролайн набросила на плечи свою чудесную вышитую шаль.
— Надеюсь, Гораций не покусает лакея. У него такие острые зубы, и он умеет выбирает самые больные места. Что за прелестная дама эта миссис Полдарк. Это всё из-за ее глаз и кожи. Какая жалость, что она не умеет одеваться.

— Теперь мы можем идти, — сказал Анвин, складка между его бровями углубилась. — Новизна нашего появления уже улетучилась, и если мы останемся дольше, они начнут ожидать чего-нибудь еще.

— А знаете, — заявила Кэролайн, — я бы хотела посетить судебные слушания. Я никогда не видела, как это происходит, и полагаю, что будет очень интересно.

Они развернулись к выходу.
— Еще как интересно, если вы подхватите лихорадку.

— О, в таком случае я останусь на несколько дней в постели, и вы сможете меня навещать. Разве это вас не привлекает? Ну же, вы мне обещали. Какой прок иметь влияние, если им не пользоваться?

В холле позади них сэр Джон сдвинул парик, чтобы утереть лоб.

— Мэм, я не обладаю влиянием такого рода! Вы не понимаете, о чем просите! Уверяю вас, я могу только нанести вред вашему мужу, а не помочь ему!

— Нет, если всё сделать правильно, уверена в этом.

— Да, если всё сделать правильно. Судей его величества не подкупишь таким манером, когда речь идет о находящемся на рассмотрении деле.

Демельза почувствовала, как ее душа заледенела от разочарования и отчаяния. Она позволила взгляду заискивающе блуждать по лицу сэра Джона.
— Вам просто нужно сказать правду, чтобы перед началом дела он уже знал, чего ожидать. Что в этом плохого? Разве они не правды добиваются? Они желают настоящей справедливости или исполнения законов под влиянием той лжи, которую наговорят свидетели?

Сэр Джон посмотрел на нее скорее с печалью, чем гневно. Ему стало очевидно, к чему вело всё дружелюбие и очарование Демельзы.

— Мэм, немного поздновато для объяснений, но могу заверить, что вы правы во всем, кроме одного. Уэнтворт Листер не станет меня слушать. Это гораздо большее, чем стоит моя дружба. Более того, все законники в стране от меня отвернутся!

Ее заметил сэр Хью Бодруган. У нее в запасе всего минута.

— Вы же не деньги ему предложите, а всего лишь правду. Неужели это настолько презренно?

— Это с вашей точки зрения. Но откуда ему знать, что это правда?

— Как раз пока я сидела здесь до вашего появления, я слышала, как кто-то сказал, что ваш брат заплатил две тысячи фунтов за место в парламенте. Это так, сэр Джон?

— А какое это имеет отношение к вам?

Услышав его тон, Демельза сдалась.
— Простите. Я не хотела причинять неприятности. Никаких неприятностей нынче вечером. Я просто не понимаю, вот и всё. Я не понимаю, почему платить избирателям за голоса — это правильно, но смертельно сложно попросить судью об услуге. Возможно, лучше бы мы просто предложили ему деньги.

— Тогда вас пошлют в тюрьму. Нет, мэм, уверяю, лучше оставить всё как есть.
Когда Демельза сменила интонацию, его голос стал более сочувственным. 
— Не думайте, что я вам не сочувствую. Я надеюсь и верю, что Полдарк выйдет на свободу к концу недели. Самый надежный способ добиться противоположного результата, мэм, это попытаться повлиять на судью. Это одна из особенностей английской жизни. Не могу объяснить, почему это так, но закон всегда был неподкупен.

Он посмотрел в сторону двери, где появились Кэролайн, Анвин и Ченхоллс, и потому от его внимания ускользнуло выражение лица Демельзы. Оно промелькнуло всего на секунду, как с вызовом поднятый флаг над почти потерпевшим поражение фортом.