Прочитайте онлайн Искушение ирландца | Глава 16 Картины

Читать книгу Искушение ирландца
3618+6563
  • Автор:
  • Перевёл: Елена Ф. Левина

Глава 16

Картины

Мара Ривз сидела за столом, и перед ней лежал набор красок. Миссис Мартин подумала, что девочка захочет порисовать, поэтому разложила на большом столе детскую бумагу, кисточки, маленькие горшочки с красками и предложила рисовать сколько захочется. А пока миссис Мартин хлопотала по комнате, собирая разросшуюся кучу книжек с картинками.

Маре очень нравились ее новые книжки. А особенно ей нравилось каждый день ходить с папой в книжную лавку. Она с удовольствием прогуливалась с ним. Его рука надежно держала ее руку, когда они шли по заполненным людьми лондонским улицам. Ей нужно было делать большие шаги и идти быстро, чтобы не отставать от него, но она не огорчалась. Ей нравилось посещать «Книжную лавку Гамильтона».

В лавке было уютно и весело. Там стояли маленькие столики и стульчики, как раз ей по размеру. А хорошенькая мисс Гамильтон приносила ей замечательные книжки с картинками и читала их Маре мелодичным, успокаивающим голосом. Что-то в этой лавке делало счастливее и папу. Его хмурый взгляд светлел, когда они были у Гамильтонов. Он больше улыбался. Настоящей улыбкой, которая светилась в глазах. Эта улыбка весело будоражила Мару и почти заставляла забывать страх, который сжимал ее сердце. И она громко смеялась.

Она сидела и смотрела на краски перед собой. Что ей с ними делать? Ей не особенно хотелось рисовать картинки, но и не хотелось огорчать миссис Мартин, которая была так добра к ней. Мара нерешительно взялась за кисточку и окунула ее в синюю краску. Краска капала с кисточки, но Мара провела ею линию через чистый лист бумаги и скорчила гримасу, как всегда, когда рисовала. Две точки изображали глаза, одна точка – нос, изогнутая линия – рот. В этот раз она нарисовала улыбающееся лицо. Затем она окунула кисточку в красную краску и повторила рисунок, нарисовав красным поверх синего. Получился лиловатый цвет.

Довольная полученным эффектом, Мара принялась рисовать улыбающиеся лица и смешивать цвета. Заполнив один лист, она взялась за второй. Смешение цветов завораживало ее. Синий и красный давали лиловый, синий и желтый – зеленый, красный и желтый – оранжевый.

Она услышала, что миссис Мартин напевает какую-то мелодию. Мара ее узнала. Она слышала этот мотив раньше. Наверное, очень давно. Он напомнил ей об Ирландии. О доме. Слушая эту едва знакомую мелодию, Мара продолжала рисовать. Желтый, красный, оранжевый. Линии закручивались, становились гуще, тяжелее, темнее, смелее… Желтый, красный, оранжевый.

Она была так поглощена созданием своего рисунка, что не услышала, как в детскую вошел папа. Растерявшись от его неожиданного появления за ее спиной, Мара уронила кисточку и, встав на стул, обняла его за шею. Он крепко прижал ее к себе.

– Мара, дорогая, – прошептал он. – Чем ты занималась сегодня? Рисовала картинки? Дай посмотреть.

Он отпустил ее, и она снова уселась на стул, указывая на еще влажные листы с рисунками. Ей хотелось, чтобы папа восхищенно воскликнул, любуясь ее смешанными цветами, однако он ничего не сказал и она растерянно посмотрела на него. На его лице появилось странное выражение.

Он повернулся к миссис Мартин.

– Вы дали ей эти краски?

Миссис Мартин, улыбаясь, подошла к ним.

– Да. Я думала, ее это развлечет. Она старательно рисовала целых полчаса. О боже!.. – Миссис Мартин закрыла рот рукой, поглядев на рисунки Мары.

Папа нахмурил лоб.

– Понимаю. Это выглядит странно. Да?

– Возможно, так она выражает свои чувства.

Маре не понравилось, что они говорят о ней так, словно ее здесь нет. Она посмотрела на созданные ею рисунки. Что в них было не так? Множество разноцветных лиц. Ей особенно нравились красные, синие, лиловые, желтые и зеленые волны. И еще она нарисовала радугу.

Папа осторожно взял в руки один лист с завитками красного, желтого и оранжевого.

– Пламя. Она нарисовала пламя. – Его голос был еле слышен.

Мара снова стояла на стуле. Она вовсе не рисовала пламя. Она не любила огонь. Это были просто красивые завитки, лепестки цветов, красных, желтых и ярко-оранжевых. По крайней мере именно это она хотела изобразить.

Папа снова положил картинку на стол и схватил Мару, прижимая ее к себе крепко-крепко, почти выдавливая из нее дыхание. Она надеялась, что не встревожила его. Она не собиралась пугать его.

Он поцеловал ее в макушку и отпустил, потом спросил:

– Ты хочешь пойти сегодня в книжную лавку?

Мара улыбнулась и энергично закивала.

– Ты можешь порисовать потом, – сказал папа, – когда мы вернемся домой.

– Дайте я сначала отмою ее от краски, лорд Кэмелмор, – вмешалась миссис Мартин. – Куда она пойдет в таком виде?

Мара послушно взяла миссис Мартин за руку и пошла за ней отмывать с пальцев густую краску. Она старалась быть хорошей девочкой и не пачкаться, но оказалась вся вымазана красным и желтым. Еще миссис Мартин заставила ее переодеть платье.

Вскоре Мара уже шагала вприпрыжку за папой, направляясь в книжную лавку, размышляя на ходу, какой сюрприз приготовила ей сегодня мисс Гамильтон. Та, казалось, всегда знала, какая книжка понравится Маре. Девочка предпочитала визиты в книжную лавку еженедельным посещениям докторов, к которым ее водил папа. Они тыкали в нее разными инструментами, заглядывали в рот и в уши и задавали глупые вопросы, на которые она, разумеется, не могла ответить. Потом папа и доктора шептались и говорили о ней так, словно ее здесь не было.

– Что вы думаете? – спрашивал папа каждого из них.

– У нее нет никаких физических нарушений. Она пережила сильное потрясение, так что, я думаю, ее проблемы скорее психологического свойства.

Потом они обсуждали разные способы лечения. Один сердитый доктор попросил папу оставить Мару с ним: он ее быстро вылечит. К счастью, папа не согласился. Однако они покидали каждый кабинет, не узнав ничего нового.

Иногда Маре хотелось шепнуть папе, чтобы он перестал водить ее по врачам и тогда с ней все будет хорошо, но он никогда на нее не сердился. Он просто крепко обнимал ее и говорил, что все наладится. Поэтому она любила его очень сильно.

Они вошли в «Книжную лавку Гамильтона», и над дверью звякнул колокольчик. От одного этого звука Мара начинала чувствовать себя счастливой.

Она разочаровалась, увидев, что мисс Гамильтон в лавке нет. На ее месте за прилавком стояла знакомая черноволосая леди.

– Добро пожаловать к Гамильтонам, – улыбнулась она им. – Чем я могу помочь вам?

– Мы надеялись, мисс Гамильтон поможет нам выбрать книгу для Мары, – сказал папа, нежно сжимая ручку дочери.

– Сейчас ее здесь нет. Но я могу вам помочь, – предложила леди.

Мара услышала разочарование в голосе папы, когда он спросил:

– О, мы не станем вас беспокоить. Вы не будете возражать, если мы немного побродим в детском отделе?

– Нет. Вовсе нет, – улыбнулась леди. – Смотрите сколько хотите.

Папа заколебался.

– Вы не знаете, будет ли сегодня в лавке мисс Гамильтон?

Леди покачала головой:

– Я не уверена. Она вместе с сестрой осматривает здание новой лавки.

– Понимаю. Благодарю вас.

Мара прошла вместе с папой в конец лавки, к детскому отделу. Девочка выпустила руку отца и подошла к одному из стоявших там маленьких столиков, на середине которого лежала стопка книг. Мара выбрала одну. Папа подошел и встал возле нее на колени. В его глазах вновь появилась грусть. Она поцеловала его в щеку, и папа улыбнулся:

– Ты эту книжку хочешь почитать?

Мара кивнула.

– Ладно. – Он оперся на один из маленьких стульчиков, и Мара перебралась к нему на колени. Открыв книгу, он начал читать. Голос его звучал тихо и успокаивающе.

– «“Яблочный пирог” и другие детские сказки», – прочел папа. – Я – яблочный пирог, К – кусни его, Р – разрежь его.

Это была книжка про алфавит, а Мара любила рассказы про буквы. Ей хотелось научиться писать их. Может быть, потом, когда придет домой, она попробует изобразить их своими красками. А пока она слушала, как папа прочел весь алфавит. Там были истории про кошек и чаепития, про поросят, которые пошли на базар. Они глубоко погрузились в сказку о Красной Шапочке, когда в лавку ворвалась мисс Гамильтон и направилась к ним.

– Я так боялась, что пропущу вас, – сказала она задыхаясь. Ее голубые глаза были широко распахнуты. Она крепко сжимала в руке свой ридикюль. Она почти не заметила Мару, глаза ее были устремлены только на папу.

Папа бережно поднял Мару с коленок и, пересадив на отдельный стульчик, передал ей книгу. Он быстро подошел к мисс Гамильтон, лицо его стало счастливым, и Мара впервые связала это его выражение с мисс Гамильтон. Это ее заинтриговало. До сих пор она полагала, что папа счастлив бывать в лавке, но теперь сообразила, что к этому имеет отношение и мисс Гамильтон. Мара изумленно приоткрыла рот.

Эти двое еле слышно зашептались, и Мара поняла, что они не хотят, чтобы она услыхала их разговор. Однако она все равно могла все разобрать. Она медленно листала книгу, разглядывая смешные картинки с кошками в платьицах, а сама внимательно слушала, что говорят друг другу папа и мисс Гамильтон.

– Я тоже боялся, что пропущу тебя, – произнес он, беря мисс Гамильтон за руку. – Ты выглядишь такой красавицей, Полетта. Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь сегодня?

– Чудесно – ответила Полетта, ослепительно улыбаясь ему, ее щеки порозовели. – Просто чудесно.

– Никаких сожалений о прошлом вечере?

– Нет. Никаких. Это было замечательно.

– Я рад. Я беспокоился, что ты…

Их голоса стали еще тише, и они отошли на несколько шагов, их головы сблизились. Мара больше не могла разобрать ни слова, хотя продолжала слышать их бормотание. Ну и ладно. Все равно они говорили загадками, о вещах, в которых не было смысла. Мама тоже говорила загадками, и Маре это не нравилось. Что было хорошо в папе, это то, что он всегда говорил с ней так, чтобы она все понимала.

Вздохнув, Мара перелистнула очередную страницу книги, все еще удивляясь обнаруженному ею секрету: мисс Гамильтон делала папу счастливым.