Прочитайте онлайн Измена по-венециански | Часть 20

Пристегнутая ремнями безопасности, Зовастина сидела в заднем отсеке вертолета. Обычно она путешествовала в более комфортабельных условиях, но сегодня решила использовать скоростной военный вертолет.

Машиной управлял один из гвардейцев ее Священного отряда. Половина ее личных телохранителей являлись лицензированными пилотами.

Она сидела напротив женщины-заключенной из лаборатории. Рядом с узницей находился еще один ее гвардеец. На борт вертолета ее привели в наручниках, но Зовастина приказала снять их.

— Как ваше имя? — спросила она женщину.

— Это имеет значение?

Они разговаривали по внутренней радиосвязи на диалекте, который не понимал ни один из тех, кто находился на борту.

— Как вы себя чувствуете?

Женщина колебалась с ответом, словно решая для себя, как поступить — солгать или сказать правду. Наконец она сказала:

— Лучше, чем когда-либо.

— Я рада. Улучшать жизнь всех граждан — вот наша главная цель. Возможно, когда вас выпустят из тюрьмы, вы сумеете более объективно оценить преимущества нашего нового общества.

На изрытом оспинами лице женщины появилось презрительное выражение. В ней не было ровным счетом ничего привлекательного, и Зовастина подумала: сколько поражений она должна потерпеть, чтобы с нее окончательно слетела шелуха самоуважения?

— Сомневаюсь, что мне удастся стать членом вашего нового общества, министр. Меня приговорили к слишком долгому сроку.

— Мне говорили, что вас поймали на перевозке кокаина. Если бы здесь до сих пор были Советы, вас бы казнили.

— Русские? — Женщина рассмеялась. — Наркотики покупали именно они.

Зовастина не удивилась.

— Таков новый мир.

— Что произошло с другими, которых забрали из тюрьмы вместе со мной?

Она решила быть честной.

— Мертвы.

Хотя эта женщина явно привыкла к превратностям судьбы, сейчас даже она была шокирована. Это было понятно. Она находилась здесь, на борту вертолета, рядом с верховным министром Центрально-Азиатской Федерации, после того, как ее забрали из тюрьмы и подвергли каким-то непонятным медицинским экспериментам, после которых она оказалась единственным выжившим.

— Я добьюсь, чтобы срок вашего тюремного заключения сократили. Возможно, вы не оцените это, но Федерация ценит вашу помощь.

— Я должна быть благодарна?

— Вы сами вызвались.

— Не припомню, чтобы кто-нибудь спрашивал моего согласия.

Зовастина посмотрела в иллюминатор на молчаливые пики Памира, которые обозначали границу и начало дружественной территории.

Почувствовав на себе взгляд женщины, она посмотрела на нее.

— Хотите быть частью того, что должно случиться?

— Я хочу быть свободной.

В ее мозгу вспыхнули слова, давным-давно услышанные от Сергея: «Злость всегда была направлена против конкретных людей, ненависть — против классов. Время способно залечить злость, но ненависть — никогда». Поэтому она спросила:

— Почему вы ненавидите?

Женщина посмотрела на нее пустым взглядом.

— Я должна была быть среди тех, кто умер.

— Почему?

— Ваши тюрьмы ужасны. Из них мало кто выходит живым.

— Так и должно быть, чтобы никому не захотелось там очутиться.

— У многих нет выбора. — Женщина помолчала. — В отличие от вас, верховный министр.

Бастион горных склонов рос на глазах.

— Много веков назад греки двинулись на восток и сделали мир другим. Вам об этом известно? Они покорили Азию, изменили нашу культуру. Теперь азиаты должны пойти на запад и сделать то же самое. Вы готовы нам в этом помочь?

— Ваши планы меня не интересуют.

— Мое имя — Ирина. По-гречески — Арина, что означает «мир». Это именно то, к чему мы стремимся.

— Убивая заключенных?

Эту женщину явно не волновала собственная судьба. А вот у Зовастиной вся жизнь была предопределена. Она создала новый политический порядок — в точности как Александр. Еще один урок, который когда-то преподал ей Сергей: «Помни, Ирина, что говорил Арриан об Александре. Он всегда соперничал с самим собой». Лишь в последние несколько лет Зовастина поняла суть этого душевного недуга. Она посмотрела на женщину, которая разрушила собственную жизнь за тысячу рублей.

— Знаете, кто такой Менандр?

— Просветите меня.

— Древнегреческий драматург, живший в четвертом веке до нашей эры. Он писал комедии.

— Мне больше нравятся драмы.

Она начинала уставать от этого пораженчества. Не каждого можно переубедить. В отличие от полковника Энвера, который сумел разглядеть предложенные ею перспективы и охотно перешел на ее сторону. Люди вроде него будут полезны в грядущие годы, но эта жалкая душа не олицетворяла собой ничего, кроме неудач.

Менандр написал строки, которые являются абсолютной истиной: «Если хочешь прожить жизнь, не ощущая боли, ты должен быть либо богом, либо мертвецом».

Она протянула руку и расстегнула ремень безопасности, которым была пристегнута женщина. Охранник, сидевший рядом, открыл дверь кабины. Женщина окаменела от холодного ветра, ударившего ей в лицо, и грохота лопастей.

— Я — бог, — сказала Зовастина, — а вы — мертвец.

Охранник сорвал переговорное устройство с головы женщины, которая, поняв, что сейчас должно произойти, принялась сопротивляться. Охранник выбросил ее из вертолета.

Несколько секунд Зовастина смотрела, как ее тело, кувыркаясь в кристально чистом воздухе, летит вниз, пока оно не исчезло в горных пиках.

Охранник закрыл дверь. Вертолет продолжал свой путь по направлению к Самарканду.

Впервые за сегодняшний день она испытала чувство удовлетворения.

Теперь все было расставлено по местам.