Прочитайте онлайн Король и спящий убийца | Часть 26

26

В очередной раз я увидел его утром следующего дня. Он сидел в той самой комнате, в которой я впервые увидел его накануне, и у него было осунувшееся лицо человека, проведшего ночь без сна. Но, несмотря на это, он вел себя достаточно дружелюбно, даже спросил, демонстрируя участие:

– Как вам спалось?

– Как в тюрьме, – огрызнулся я.

На ночь меня поместили в комнату, окна которой были забраны решетками. Не могу сказать, что это слишком уж меня расстроило, но на нервы, безусловно, подействовало. Мой собеседник усмехнулся в ответ.

– Ну что вы, – сказал он. – В тюрьме все совсем по-другому.

Я не стал спорить. Он-то, наверное, знал, о чем говорил.

– Я хотел кое о чем спросить у вас, – сказал он, жестом предлагая мне сесть.

Я опустился в кресло и вдруг увидел видеокассеты. Они лежали на столе россыпью, и я готов был поклясться, что эти кассеты мне знакомы.

– Итак, вы телевизионщики, – сказал мой собеседник. – Снимаете эти свои передачи.

– Да, – подтвердил я, с трудом отведя взгляд от столь заинтересовавших меня видеокассет.

– Давно этим занимаетесь?

– Программа существует несколько лет.

– А вы лично?

– Я лично существую уже больше двадцати лет! – съязвил я.

Мой собеседник, казалось, пропустил эту остроту мимо ушей. Сидел и смотрел на меня, ожидая ответа на свой вопрос.

– Во-первых, уберите этого типа, – сказал я. – Того, что стоит за моей спиной.

– Вы все время забываете, где находитесь.

Намекал, что здесь условия ставить не мне.

Знал свою силу.

– Итак, мне повторить вопрос?

– Не утруждайте себя, – буркнул я. – Я в этой программе с прошлого года. Тогда проработал с Самсоновым очень недолго, фактически несколько недель. После его гибели программа закрылась. Я уехал из Москвы и вернулся лишь недавно, чтобы вместе с участниками нашей группы все начать сначала.

– Как вы определяете, кого именно снимать? Где героев находите? Или это все артисты?

– Нет, почему же. Героев отбираем по письмам, которые приходят в адрес программы. Письмо может написать кто угодно: кто-либо из родственников человека или его близкий друг, да кто угодно.

Я увидел, как сидящий передо мной человек приподнял бровь. Как будто что-то в моих словах его удивило или насторожило.

– Допустим, – кивнул он. – А вот этот случай на дороге, со стрельбой – это как?

И он посмотрел на меня вопросительно-требовательно.

– Не понял, – признался я.

– Вы отсняли дорожное происшествие и то, как водитель «Жигулей» застрелил двоих человек. Это что – совпадение?

– Мы снимали очередной сюжет. И откуда же нам было знать, что у того парня окажется пистолет?

– Я что-то не пойму. Вот то, что произошло, – это было инсценировано?

У него был такой вид, будто он сейчас не верил ни одному моему слову.

– Да, – подтвердил я. – Убитые – наши актеры. По сценарию они должны были спровоцировать дорожное происшествие, что и произошло. А случившееся после было для нас полнейшей неожиданностью.

– Значит, вот этого парня, из «Жигулей», вы просто хотели разыграть?

– Да.

– Но почему именно его?

Я пожал плечами:

– Так случилось.

Но моего собеседника такой ответ, похоже, не устраивал.

– Почему он? Именно он?

– Он выглядел совершенно обычным человеком. Такой и был нужен. К тому же водил машину. Это тоже важно. Его родители готовы были нам помочь – еще один плюс.

– А откуда вы узнали о его существовании?

– Из письма. Родители написали.

– Из письма? – изумился он. – Родители написали?

Воцарилась пауза. Казалось, что мой собеседник медленно приходит в себя после только что испытанного потрясения.

– И вы можете показать мне это письмо? – наконец спросил он.

– Не могу.

– Почему?

– Его изъяли сотрудники милиции.

– Допустим, – пробормотал он.

Потом поднялся и вышел, оставив меня на попечение моего безмолвного стража. Не было его очень недолго, а когда он вернулся, по его лицу ничего нельзя было прочесть.

– Значит, вы случайно выпели на этого человека? – спросил он.

Я понял, о ком идет речь, и кивнул. И еще я понял, что тот убийца очень плотно связан с моим сегодняшним собеседником. Они вряд ли враги. Скорее коллеги. Значит, эти – такие же бандиты, как и тот. В том, что только бандит способен хладнокровно совершить двойное убийство, я нисколько не сомневался.

– А кассету мы нашли.

– Какую кассету? – не понял я.

– Ту, которую пацаны у вас увели. Все так и оказалось, как вы рассказывали.

– Но есть еще одна, – напомнил я.

Он посмотрел на меня и усмехнулся:

– Она тоже у нас.

Значит, милиционер, которому мой оператор послушно отдал кассету, был липовый. Теперь мне все очень отчетливо представлялось. Тот парень с пистолетом действительно был не из простых. Возможно, член преступной группировки или что-то в этом роде. Мы, не зная этого, спровоцировали происшествие на дороге, а он все воспринял всерьез. Да, для него это было очень серьезно. Может быть, он даже принял наших ребят за громил из конкурирующей группировки. Вот тогда и прозвучали выстрелы.

– Вы получили то, что хотели. – Я кивнул на кассеты. – И теперь, надеюсь, мы можем безболезненно расстаться.

Я следил за выражением его лица, но так ничего и не заметил. Ни один мускул не дрогнул.

– Это произойдет очень скоро, – ответил он. – Надо только немного подождать. – И он сделал такое движение рукой, будто что-то стряхивал с ладони.

Стоявший за моей спиной парень тронул меня за плечо и жестом показал, что я должен идти за ним. Он провел меня по коридору и запер в той самой комнате, в которой я провел ночь. Теперь я был один, но решетки на окнах ограничивали мою свободу лучше любого стража. Я подошел к окну. Вид отсюда был далеко не панорамный. Несколько деревьев, высокий забор, за которым не видно ничего. Чуть справа – кусочек закатанной асфальтом площадки, на которой стоит машина. Судя по трехлучевой звезде на багажнике – «мерседес». Людей не видно. Где-то далеко, наверное за забором, лает собака. Неуютно и тревожно.

Я простоял у окна не менее получаса, прежде чем увидел первого человека. Коротко стриженный парень, телосложением смахивающий на чемпиона мира по вольной борьбе, прошел под окном, за которым стоял я. Через пару минут он появился снова, неся три штыковые лопаты. Лопаты он донес до «мерседеса» и положил их в багажник. Тут на сцене появилось новое действующее лицо. Этого человека я уже знал – мой страж. Они с «чемпионом» о чем-то посовещались, при этом у моего стража было озабоченное лицо сильно занятого человека. Я еще не понимал, что происходит, но уже начинал догадываться. Просто догадка эта была столь страшной, что я не решался в нее поверить. Даже когда человеку говорят прямо, что он смертельно болен и очень скоро умрет, он до последнего надеется, что диагноз поставлен ошибочно. Вот это самое и происходило сейчас со мной.

Было слышно, как за запертой дверью по коридору ходят какие-то люди. Я ждал, что вот-вот откроется дверь, но пока ничего не происходило. Тем временем мой страж исчез, а парень с чемпионским торсом остался у машины, с задумчивым видом разглядывая что-то в листве близких деревьев. Страж объявился очень скоро. Щелкнул замок, дверь распахнулась – он стоял на пороге. Я посмотрел ему в глаза и все понял. Никто не собирался нас отпускать. И лопаты в багажнике «мерседеса» предназначены для вполне определенной работы.

Я не сдвинулся с места, пока он не сказал мне:

– Идемте, нас ждут.

В том, что нас уже ждут, я нисколько не сомневался. Я старался сохранять спокойствие, и это, может быть, мне и удавалось, вот только сердце колотилось так, что мне казалось – еще немного, и оно либо выскочит, либо переломает мне ребра беспощадными частыми ударами. Я замешкался, и человек в дверях настойчиво повторил:

– Идемте.

Я пошел и когда поравнялся с ним – ударил, целясь кулаком в кадык и вкладывая в этот удар всю силу, но у него оказалась отличная реакция, он сместился, так что мой удар пришелся по касательной, а в следующий миг сбил меня с ног. Я в горячке попытался вскочить, но его второй удар, в голову, оказался для меня роковым. Я потерял сознание, правда, ненадолго, а когда пришел в себя, на моих запястьях были защелкнуты наручники, а в комнате уже присутствовали трое: мой страж, парень с чемпионским торсом и еще один, которого я видел впервые.

– Может, не возиться с ним? – сказал «чемпион». – Прямо здесь?

Только теперь я увидел в его руке пистолет.

– Нет, не годится, – качнул головой мой страж.

Он подошел ближе и обнаружил, что я в сознании.

– Очухался, гад, – сказал он с досадой.

Видимо, это не входило в их планы.

– То мы щас поправим, – сообщил «чемпион», приближаясь ко мне.

Я рванулся, но он ударом ноги вновь опрокинул меня на пол. Сказал своим приятелям:

– Я его щас отключу, и можем ехать.

Значит, убивать будут не здесь. Я опять рванулся, и на этот раз «чемпион» не успел среагировать. Я откатился в сторону и даже вскочил, хотя и было понятно, что сопротивляться бесполезно: их трое, а у меня к тому же руки скованы наручниками.

– Ну чего ты? – спросил маня «чемпион», заходя справа, в то время как его приятель заходил с противоположной стороны. – Испугался, чудак? Мы ж не кусаемся.

Уж лучше бы они кусались. Я прижался спиной к стене. Отступать мне было некуда. И терять нечего.

И тут открылась входная дверь. На пороге стоял мой недавний собеседник, хозяин здешних мест. Он ничего не сказал и ни о чем не спросил. А его ребятки тоже ничего не предпринимали. Мне даже показалось, что они несколько подрастерялись. Уже давно должны были упрятать в багажник «мерседеса» мое бесчувственное тело, и вот надо же – не управились к сроку. Теперь им нагорит, наверное.

– Вы мне нужны, – сказал мне хозяин.

– Ну еще бы, – съязвил я.

– Идите за мной, – сказал он, будто не слыша моих слов, и жестом показал своим бандюгам – прочь!

Они действительно отошли, и я понял, что несколько относительно спокойных минут мне обеспечены.

В одной из соседних комнат, куда меня привел мой собеседник, был включен телевизор. На экране шел тот самый сюжет про президента, в котором Иван Иванович Буряков в одночасье сделал головокружительную карьеру. Значит, неспроста видеокассеты, виденные мной час назад на столе, показались мне очень знакомыми. Наши это были кассеты. Неизвестно как попавшие сюда, но – наши.

– Это что? – Хозяин ткнул пальцем в экран.

– Один из отснятых нами сюжетов.

– Президент – это актер?

– Да.

– И вот этот тоже? – показал на человека с «ядерным чемоданчиком», в котором на поверку оказалась водка.

– И этот тоже, – подтвердил я.

– А вот этот?

На экране был «начальник президентской охраны», как две капли воды похожий на настоящего. Я лишь молча кивнул.

– Ну надо же, – пробормотал мой собеседник и даже покачал головой.

Что-то занимало его мысли, очень уж задумчивым он выглядел. Я его не торопил, потому что эта заминка была продолжением моей жизни.

– Ну что ж, – наконец сказал он. – Это интересно, конечно. Я смогу поговорить с этим артистом?

– С каким артистом?

– Который изображает главного телохранителя президента.

– Нет.

– Почему? – удивился он, и его удивление было совершенно искренним.

– Он уехал.

– Куда?

– Далеко. За границу.

Мой собеседник недоверчиво посмотрел на меня и усмехнулся.

– Врать-то зачем? – спросил он.

– Просто мне хочется, чтобы пострадавших в этой истории было как можно меньше, – честно признался я. – Двое убитых уже есть. Скоро к тем двоим добавятся еще…

Я говорил о себе и о Светлане. Он меня понял и опять усмехнулся. После паузы сказал:

– Да, я действительно хотел, чтобы вы исчезли.

Все-таки он был весьма откровенным типом.

– И мои ребята сделали бы это, безусловно, но мне вот тут пришла в голову одна мысль.

Он посмотрел на меня так, словно решал, справлюсь ли я. Наверное, решил, что справлюсь.

– В общем, я предлагаю сделку. Если все у нас получится – вы свободны.

– А гарантии?

– А разве у вас есть выбор? – вопросом на вопрос ответил он.

Чувствовал свою силу. Мне оставалось лишь вздохнуть.

– Вот видите, – мягко сказал он. – Так что не будем спорить.

– Хорошо, о чем идет речь?

– Вы разыграете маленький спектакль. Для меня и для людей, с которыми я встречусь. Только и всего. Вы же делаете это на съемках? То же самое будет и здесь. Мне нужен вот этот ваш… – Он ткнул пальцем в экран. – Тот, который главного телохранителя играет. Я встречусь с людьми, у которых ко мне есть претензии. И на встрече рядом со мной должен находиться этот ваш человек.

– В гриме?

– Не понял.

– Он должен иметь облик начальника президентской охраны?

– Ну конечно! В этом же весь смысл! Надо, чтобы те ребята наложили в штаны.

Он хочет припугнуть конкурентов. Но одно дело съемка, другое – реальная жизнь. Я протестующе замотал головой:

– Мы не будем участвовать в ваших бандитских разборках.

– Почему? – совершенно искренне удивился он.

– Если начнется стрельба…

– Не начнется! – уверенно сказал мой собеседник. – Хотел бы я видеть того идиота, который решится стрелять в главного президентского охранника. Они же неглупые люди и понимают, что их после этого просто размажут по асфальту. Даже ментов без особой надобности стараются не трогать, потому что ответная месть будет страшной, а уж на охрану президента руку поднимать… Лучше сразу пойти и повеситься.

Он даже засмеялся, явно предвкушая, как это будет выглядеть со стороны. Я тоже успел оценить все прелести его плана. Наглядно продемонстрировать конкурентам, какой всемогущий человек за тобой стоит, – это значит обеспечить себе спокойную жизнь. Никто с той самой минуты не посмеет сказать слова поперек.

– Гарантии! – сказал я.

– Мое честное слово.

Я скептически посмотрел на него, но мой скептицизм не произвел на собеседника никакого впечатления.

– Мое честное слово, – повторил он.

Хотел, наверное, подчеркнуть, что в моем положении на большее рассчитывать нельзя.

– Мне этого мало, – проявил я упрямство. – Для начала отпустите женщину, после этого будем разговаривать.

– Вот женщину-то я как раз не отпущу. Я отпущу вас.

– Меня? – изумился я.

– Да, вас. Чтобы вы имели возможность подготовить весь этот спектакль.

У меня в груди стало холодно и пусто. Я не мог поверить тому, что слышал. Или я чего-то недопонял, или этот человек совершает роковую для себя ошибку, еще не догадываясь об этом. Если он так ни о чем и не догадывается – он обречен.

– Что ж, – пробормотал я, стараясь не выдать охватившего меня волнения. – Выбирать не приходится.

– Вот и отлично. Сейчас вы с моими ребятами отправитесь к этому вашему артисту и привезете его сюда.

– Нет! – запротестовал я. – Я не могу рисковать его головой против его воли. Я должен приехать к нему и рассказать, что от него требуется. Если он даст свое согласие – только если он сам согласится, добровольно! – я привезу его сюда. Но если он будет против…

Это, конечно, была чепуха. На самом деле мне надо было вырваться из-под опеки этих бандитов.

– По-другому я не согласен!

Мой собеседник подумал. Я с трепетом ожидал его ответа. Подготовленная мной ловушка была так плохо замаскирована, что он непременно должен был ее обнаружить. Но этого почему-то не произошло.

– Хорошо, пусть будет по-вашему. У вас есть сотовый телефон?

– Есть! – с готовностью доложил я, еще не смея поверить в удачу.

– Мы позвоним вам сегодня вечером, чтобы узнать результат. Если все будет в порядке, вам скажут, куда вы с этим артистом должны будете подъехать.

Я кивнул. Все получалось! Он клюнул!

– Сейчас вас отвезут…

– Я сам!

– Сейчас вас отвезут, – проявил твердость мой собеседник. – А вечером ждите звонка.

Спорить было бессмысленно.

– Я даже не хочу предупреждать вас о том, чтобы вы не делали глупостей.

Он произнес это будничным голосом, но угроза была очень недвусмысленной. Речь шла о Светлане, которую он оставлял в заложницах.

– Я сделаю все, что от меня зависит.

– Это хорошо, что мы смогли с вами договориться.

Мой собеседник выглянул в коридор, и очень скоро в комнате появился страж. Он при полном молчании освободил мои запястья от наручников и так же молча удалился. Его хозяин довел меня до машины. В БМВ сидел за рулем одинокий шофер. Я покосился на «мерседес», в багажнике которого лежали лопаты. Но мне теперь предназначался БМВ. Я хотел сесть на заднее сиденье, но не успел. Вновь появился мой страж. У него в руках было темно-синее полотенце.

– Надо завязать глаза, – сказал мне главарь.

Я замешкался, но потом понял, что выбирать не приходится. Оставалось надеяться, что все обойдется.

Мне завязали глаза и усадили в БМВ. Кто-то сел рядом, справа от меня, и машина тронулась с места. Потом водитель включил магнитофон, и звуки музыки были единственным, что я слышал.

Ехали мы долго. Иногда останавливались. Поворачивали то направо, то налево. И я даже приблизительно не мог бы сейчас сказать, где мы находимся. Наконец, когда машина остановилась в очередной раз, сидевший рядом со мной человек сдернул с моей головы полотенце. Мы стояли в каком-то переулке, и поблизости не было никого. Я повернул голову и посмотрел на своего соседа. Это был тот самый человек, которого я пытался отключить ударом в кадык.

– Иди, – сказал он мне.

Только теперь я понял, что все получилось.

– Иди, – повторил он. – И не оглядывайся.

Я так и сделал. Вышел из машины и пошел по тротуару прочь, не оглядываясь. Завернул за угол и бросился по переулку со всех ног. Через пару минут я оказался на какой-то оживленной улице. Здесь мчались машины и было много людей. У первого же таксофона я остановился и набрал «02». Они влипли. Они были обречены. Всего лишь через час или два эти сволочи будут ползать по земле, умоляя о пощаде.

– Дежурный капитан милиции Балашов слушает! – раздался в трубке мужской голос.

А я стоял и не мог ответить, в мгновение потеряв способность говорить. Потому что только сейчас до меня дошло, что я ведь ничего не знаю. Где находится тот дом, в котором нас держали? И кто такие наши тюремщики? Я даже не посмотрел на номер машины, которая привезла меня сюда. У меня нет никаких сведений о них. И единственной ниточкой, которая меня с ними свяжет, будет вечерний звонок, да и то звонить буду не я, а они.

Я повесил трубку на рычаг, так ничего и не сказав. Я думал, что обманул их. А они оказались очень неглупыми и предусмотрительными. Все рассчитали. Если сегодня вечером я их ничем не обнадежу, они убьют Светлану. И в ее смерти буду виноват один только я. Так мне казалось.