Прочитайте онлайн Королева эпатажа (новеллы) | Отрада сердца моего (Анастасия Минкина)
Отрада сердца моего
(Анастасия Минкина)
— Господин Талишевский, вы должны меня помнить.
— Как же, как же, господин ген… пардон, сударь, конечно, я вас припоминаю. Мы виделись два года назад по поводу госпожи Шумской, если не ошибаюсь. Тогда у вашего… так сказать, товарища по службе возникли некоторые беспокойства относительно благородного происхождения его… знакомой, да, доброй знакомой госпожи Шумской. Вашего некоторым образом коллегу обижало, что находились недоброжелатели, кои называли ее чьей‑то там дочкой… конокрада? Кузнеца? Кучера? А впрочем, сие никакой роли не играет, словом, эти глупцы честили ее просто Настасьей Минкиной и нипочем не желали верить в ее дворянство. Ну что ж, нам с вами при помощи известных документов удалось переубедить общественное мнение, коему свойственно было ошибаться, и уверить его в том, что госпожа Анастасия Шумская и ее происхождение заслуживают всякого почтения. Именно так и обстояли дела, если память мне не изменяет.
— Ну что ж, ваша память — верная подруга, что меня очень радует.
— А чему, господин гене… то есть, пардон, сударь, я обязан приятностию нашей новой встречи? Неужели нашлись глупцы, которые решили усомниться в благородности происхождения еще одной прекрасной дамы?
— Таковых глупцов, на счастье, не обнаружено. Другое дело, что теперь подвергается сомнению дворянское происхождение сына госпожи Шумской…
— Ах, так у нее народился ребеночек? Соблаговолите передать мои поздравления счастливой мамаше, господин гене… пардон, сударь.
— Хватит вам заикаться, Талишевский. Можете называть меня генералом или его высокоблагородием, как угодно. В любом случае, надеюсь, ни титул мой, ни имя, ни звание, ни, самое главное, суть нашего разговора не станут известны никакому третьему лицу. Не то гнев моего, с позволения сказать, товарища по службе будет ужасен. От вас не останется даже воспоминания!
— Понимаю, понимаю! Не надо никаких угроз, можете не сомневаться в моей преданности и надежности!
— Вы меня успокоили. Так вот, касаемо происхождения сего дитяти. Что тут можно сделать, господин Талишевский?
— По‑ни‑маю… Все понимаю, но… трудная задача, ваше высокоблагородие.
— Ваши труды будут оценены по достоинству.
— Пардон, конечно, за нескромность, господин генерал, однако… как бы это поизящнее выразиться… родившийся младенец госпожи Шумской состоит в родстве с вашим, пардон, коллегою?
— О да, состоит. Причем в самом ближайшем.
— Матка Боска… Что же нам делать?!
— Что вам делать, господин Талишевский, мне совершенно ясно. Всего‑навсего засвидетельствовать подлинность грамот, удостоверяющих дворянское происхождение младенца Михаила Шумского. Я уполномочен сообщить, что за свои труды вы можете назначать любой гонорар.
— Любой?!
— Любой. Разумеется, в разумных пределах.
— Ох уж эти разумные пределы! Они так грубо ограничивают свободный полет фантазии! Ну, я вижу, вы мне не оставляете никакого выбора. Я вынужден повиноваться.
— Вынуждены, Талишевский. Вынуждены!
— Хорошо. Я все сделаю. Завтра бумаги будут вполне готовы.
— Завтра?! Надеюсь, вы шутите. Бумаги нужны мне через час, чтобы немедля покинуть этот несчастный городишко и скакать к пославшему меня лицу.
— Через час? Однако, сударь! Вы нетерпеливы, словно молодой любовник. Ну хорошо, хорошо… Но помните ваше обещание насчет
— Напоминаю — в разумных пределах любого.
— Да, да, конечно, в самых разумных. Ну так я, с вашего позволения, приступаю к работе?
— Приступайте. Кстати, я от души надеюсь, что, когда дело будет слажено, ваша чрезмерно верная подруга по имени «память» все же изменит вам и вы начисто забудете как имена и фамилии персонажей этой истории, так и все обстоятельства, с нею связанные. Слышали меня?
— Это приказ, ваше высокоблагородие?
— Считайте, что так. Исполнить сей приказ неукоснительно — в ваших же интересах, Талишевский!
Этот опасный разговор состоялся в Слуцке приблизительно в 1804 году. Персонажами его были ловкий адвокат, большой знаток польской коронной дипломатики, то есть науки о подлинности документов, и прибывший по срочному заданию из Санкт‑Петербурга генерал Бухмейер, бывший доверенным лицом не кого‑нибудь, а графа и генерала, военного министра Алексея Андреевича Аракчеева.
У последнего, человека, коего исторически повелось считать ортодоксом, бурбоном, солдафоном, невежей и невеждой (что характерно, в таковых его числили не только дети светлого будущего — непримиримые противники самодержавия, но и вполне благонамеренные его современники), была одна слабость, одна ахиллесова пята, которая находилась, хоть это и противно анатомии и физиологии, не где‑нибудь, а в сердце. Имя этой слабости было Настя Минкина. То есть, пардон, — благородная дама Анастасия Шумская.
…Он никогда не мог забыть этого дня. Объезжал свое Грузино, свое любимое новгородское имение, измученный душевно и физически. Государь‑император Павел Петрович чуть не год назад отправил в отставку верного своего слугу, которым раньше нахвалиться не мог, которого назначил военным министром и которому даже пожаловал графский титул (с лично придуманным титулованием «Без лести предан») и командорственный орден Св. Иоанна Иерусалимского. Негодные петроградские якобинцы (их ведь везде полно, проклятых вольнодумцев, не токмо в одном Париже!) немедленно извратили девиз, произносить и писать стали его так: «Бес лести предан». А командорственный орден Алексей Андреевич, будь на то его воля, с легким бы сердцем вернул императору. Иезуиты, мальтийские рыцари — все эти любимые и опасные игрушки императора — были ему глубоко ненавистны. Кабы кто его спросил, он бы сказал, что девизом государевым должны быть три слова: «Православие, самодержавие, народность», а всякие игры с католиками до добра не доведут. Нет, не доведут! А как хорошо начинал Павел Петрович, с какой охотой вместе с ним трудился Аракчеев над исправлением тех несообразностей, кои допускала в русской армии матушка‑государыня! Известно, женщина, ну что с нее взять, а армия железной руки требует. Вот Аракчеев и старался со всем усердием ради насаждения дисциплины в войсках, надзирал за ведением хозяйства в войсках, главным образом — за довольствием и опрятным содержанием нижних чинов. «Чистые казармы — здоровые казармы!» — любил он говорить. Ну, понятно, в армии, особенно в гвардии, некоторые его требования, отнимавшие прежний дух свободы (а где свобода, там и разгильдяйство — оно известно!), вызвали и ропот, и недовольство, и непрестанные доносы императору… Конечно, Алексей Андреевич сам виноват — заступился за провинившегося брата, — но разве стоило так уж рубить сплеча и немедленно отставлять верного, воистину без лести преданного служаку? Вдобавок отставлять с запрещением бывать в столицах…
Алексей Александрович любил Грузино, очень любил. Там он навел красоту, но не безалаберную, а по милому его сердцу ранжиру, смягченному, впрочем, многими вольностями в виде пышных, буйно цветущих кустов мелких белых роз или целых лужаек, которые то голубели незабудками, то розовели клевером, и косить это пахучее разнотравье не дозволялось никому. В архитектуре имения соседствовали строгость и умеренная пышность — то есть то, что называется хорошим вкусом. Туда не стыдно было пригласить и императора, любой уголок ему показать, любым закутком похвастать!
А впрочем, было в имении некое местечко, куда хозяин даже императора бы не смог пригласить, куда вход был заказан всем, кроме самого графа и двух‑трех ближних людей, которым приходилось наводить там порядок. Это был маленький павильончик, воздвигнутый на островке, насыпанном посреди искусственного озера, украшенного бледными ненюфарами. В этом павильончике граф порою давал себе отдых, разглядывая в волшебном фонаре картинки тако‑ого свойства и содержания, тако‑ой степени скоромности, что после сего разглядывания у него делалось учащенное сердцебиение и в мозгах сущее верчение. С помощью хитро подобранной системы зеркал и особенных механических приспособлений картинки эти приводились в движение. Зрелище было просто невероятное! Испытывая величайшее искушение воплотить деяния призрачных любострастников в реальность, граф порою приводил туда красивых девок, которых покупал нарочно для этого. Однако глупышки до того шалели, что вели себя бревна бревнами, и таким образом безумные фантазии Алексея Андреевича оставались невоплощенными. Он думал было, может быть, грубость и дикость простонародная мешают девкам ощущать любовное вдохновение, которое, как известно, смертных равняет с богами? Ничуть не бывало! Завел он раз себе любовницу из благородных, жену секретаря Священного Синода Пуколева. А что толку? Чуть разомкнув объятия, она принималась клянчить у любовника протекции кому‑нибудь из своих знакомых и родственников, молодых офицеров. Граф постарался для нее раз и два. А затем взяло его сомнение: не слишком ли много родни у госпожи Пуколевой? Пригляделся, присмотрелся — и обнаружил, что его «лебедушка» наживается на протекциях почем зря, взятки берет непомерные за то, чтобы оказать протекцию какому‑нибудь NN у всесильного Аракчеева.
Алексей Андреевич расстался со своей мадамой без сожаления, так и не успев свозить ее в Грузино и показать павильончик на озере, и более с высокородными любовницами не якшался. И вообще он все чаще размышлял о том, что павильончик на озере построил напрасно. Ну какой в нем прок? Ни одна женщина или баба воплотить любовные графские фантазии не способна, а в одиночестве картинки смотреть — потом только и знаешь, что неумеренному рукоблудию предаешься. Рукоблудия граф не любил и стыдился…
Матушка его, Елизавета Андреевна Аракчеева, урожденная Витлицкая, не единожды веливала сыну жениться и перестать дурить (понимала небось, отчего красивые черные глаза Алексея то и дело затуманиваются печалью), а ему стоило вообразить неминуемую скуку бытия — как же может быть иначе, коли ты всю жизнь припряжен к одной и той же женщине, словно вольный скакун к тяжело груженной повозке?! — как он только головой яростно качал: ни за что! Зачем делать несчастным себя и другого человека, коли не можешь обещать ему верности и постоянства?
Однако по случайным бабам таскаться надоело хуже горькой редьки, и граф все чаще склонялся к мысли, что матушка, может статься, не так уж и не права. Опять же — детей иметь хотелось, хотя бы одного только сына…
Томимый такими мыслями, он въехал в Грузино по собственной дороге (а надобно сказать, что к его имению вели две дороги: одна — старая, разбитая, по которой ездили все, кому придется, а другая — новая, нарочно построенная для хозяина, перекрытая от публики воротами и шлагбаумами) и увидел на обочине, ведущей к дому, двух коленопреклоненных людей: мужчину и женщину. Ну что ж, граф Аракчеев мог быть уверен, что стоять на коленях в его имении можно в каком угодно месте, не рискуя испачкаться, потому что мести дороги следовало с тем же тщанием, что и полы в избах.
— Виноватые, что ли? — не здороваясь, спросил он подбежавшего комнатного лакея своего, Ивана Аникеева. — А кто такие — не узнаю.
— Нет, батюшка, не виноватые, — почтительно целуя ручку, ответил Иван. — А что не узнаете — немудрено. Пришлые отец с дочкою — просятся к вашей милости в наем, прослышали, что у вас рука хоть и тяжелая, да справедливая. — Аникеев улыбнулся с развязностью барского любимца и доверенного лица. — Минкины они по прозванью, он Федор, она — Настасья. Сам Федор цыганских кровей, ну и говорит, что кузнец хороший, а также коновал. Они, цыгане, все к этому ремеслу способны.
— На что мне новый кузнец? — рявкнул Аракчеев. — У нас и свои есть. Куда больше?
Иван Аникеев словно и не слышал: хитро поглядывал исподлобья и болтал себе:
— Девка Минкина родилась от русской бабы. От вольной. Мать у ней померла, ну, Федор и забрал ее из деревни. Задразнили, сказывал, девчонку — то ведьмой, то цыганкой‑чернавкой кликали. А она вовсе никакая не чернавка, дюже приглядная и собой справная…
Граф вопросительно покосился на лакея. Этому вот Ивану Аникееву не единожды приходилось выполнять для него разные поручения деликатного свойства. Именно он перевозил в лодочке на остров красоток, с которыми барин разделял созерцание волшебных волнующих картинок.
Иван многозначительно кивнул.
— Ну, что ж, — пробормотал граф. — Поглядим на твоего кузнеца. Вели‑ка ты им встать, чего ж это лбами землю буровить столько времени, я, чай, не китайский император…
Первым осмелился разогнуться кузнец. При виде его заросшего черной бородой, свирепого, смуглого, густобрового да вдобавок рябоватого лица граф чуть ли не руками развел. Ну, право… какое ж потомство может народиться от такого батюшки?! Иван чего‑то начудесил. Не миновать ему драну быть на конюшне за обман барина!
— Да ты подыми голову, Настя! — прикрикнул Иван. — Его сиятельство взглянуть желают.
Она послушалась — и Аракчеев чуть не ахнул громко. Ангел, да она ведь сущий ангел: тонкие черты лица, невинный взгляд, изящный поворот очаровательной головки…
Девушка была среднего роста, смуглая, полненькая, глаза имела большие и черные, полные огня, кудри смоляные… Одета она была в черную кофту и черную же юбку, причем из одежек этих давно выросла, они так и впивались в налитое молодой силой тело, выставляя напоказ такие волнующие формы, что у графа пересохло во рту от восторга и желания.
Он смотрел на Настасью, любовался ею — и даже заподозрить не мог, что будет находиться в этом восторженном и враз вожделеющем состоянии еще долгие годы, целую четверть века, пока Настасья будет с ним, пока она его не покинет.
Однако той же ночью он убедился, что все же не напрасно построил домик на озере. Волшебный фонарь обрел наконец достойную зрительницу!
Бог ты мой, как же она ему нравилась, сколько пылкости в нем вызывала, какие только чувства не оживляла — и давно забытые, и никогда прежде не знаемые! Девка была и впрямь — огонь, вихрь, но в то же время, когда у графа было иное настроение, — мягкий, приятный ветерок.
Вот в чем состояла ее несомненная ценность: она всегда безошибочно улавливала настроение своего прихотливого любовника и была именно той, какою он желал ее видеть. Иной раз ему казалось, что Настасьи и не существует вовсе в реальности. Она была ожившая картинка из волшебного фонаря его воображения. К жизни ее вызывали графские прихоти, графская любовь — и ее любовь к нему.
Именно она помогла Алексею Андреевичу пережить затянувшееся изгнание и не умереть с горя, когда он узнал об убийстве императора Павла Петровича.
Пален, Пален… Кто бы мог ждать, что Пален станет главой заговора?! Ну да, лифляндец… скользкие они, лифляндцы. Вот не расстался бы император с верным слугой своим Аракчеевым, — глядишь, был бы жив и посейчас. Ну что ж, король умер, да здравствует король, думал Алексей Андреевич, уверенный, что новый государь непременно вспомнит о нем и покличет к престолу своему. Он часто вызывал в памяти давнюю сцену, когда покойный император соединил руку сына своего с рукой Аракчеева, присовокупив к сему благословение:
— Будьте навсегда друзьями!
Однако государь Александр Павлович медлил с вызовом грузиновского изгнанника, и Аракчеев снова приуныл, думая, что, может статься, отрешившись от памяти об отце, император намерен не исполнять даже самых мало‑мальских его заветов.
«Ну что ж, — думал он порою в смирении, сродным унынию, — на все воля Божия. Зато у меня есть Настасья. Все же и меня не оставил Господь без утешения!»
Отрада сердца моего, так он ее называл. Отрада сердца, не меньше!
Он бы на ней даже женился, не будь она столь подлого звания.
Подлого звания? Ежели в корень человеческого существования посмотреть, то в незапамятные времена все люди были — ровни. В те времена, «когда Адам пахал, а Ева пряла…». Потом кого‑то облагодетельствовал Господь милостями своими, кого‑то обделил. И пошли плодиться от первых — благородные господа, от вторых — люди подлого звания. Так уж было предопределено. Но Господь, он хоть и вездесущий, а давал временами промашку. К примеру, насчет Настасьи он ошибся, ошибся…
И граф Аракчеев однажды решил эту ошибку исправить. На помощь пришел старинный приятель генерал Бухмейер. Некогда он служил под началом Аракчеева. С его отставкою пост свой сохранил, однако, не в пример многим бывшим лизоблюдам, а нынешним гонителям, сохранил доброе расположение к Алексею Андреевичу.
Бухмейер был авантюрист чистой воды, а вот голову имел трезвую и понимал, что рано или поздно настанет час, когда император опомнится — и призовет к себе опального военного министра. И тогда Аракчеев ничего не пожалеет для тех, кто был с ним рядом в тяжелую минуту! Поэтому когда Буйхмейер предложил графу Алексею Андреевичу свою помощь в некоем щекотливом, под строжайшим секретом высказанном ему деле, он действовал и в его интересах, и в собственных совершенно равным образом.
Бухмейер знал в Слуцке одного ловкача, которому грозило разоблачение его махинаций с фальшивыми родословными. Фамилия его была Талишевский. Бухмейер обещал ему свое покровительство, если Талишевский самым срочным и самым надежным образом изготовит документы, подтверждающие родовитость и право на дворянское звание Настасьи Минкиной. Талишевский вылез из кожи вон, но задачу поставленную выполнил. Более того — к делу подошел творчески и внес некоторые коррективы. А именно: предложил изменить фамилию будущей дворянки. Якобы она была замужняя особа, получившая звание по благородному своему супругу.
Если кто‑нибудь и вытаращил глаза, узнав, что домоправительница, экономка, любовница графа Аракеева, оказывается, дворянка, то Алексею Андреевичу было на этих удивленных персон наплевать.
Матушка Елизавета Андреевна, пожалуй, предчувствовала, что сынок способен выкинуть нечто… несусветное. Поэтому сказала:
— Женишься на этой твоей — прокляну. И мало того — пойду пешком, босая в Питер, в ножки Государю кинусь, скажу: рехнулся ты, тебя надобно на цепь посадить!
Отчего‑то всего более поразило Алексея Андреевича, что матушка собирается идти в Петербург пешком и босая. Ну, понятно, жениться он на Настасье не решился. А потом рассудил — зачем? Она и так при нем, куда денется? А станет женой — заберет над ним такую власть и волю, что не она его крепостной, а он ее крепостным сделается. Она ведь характера живого и пылкого, а в гневе безгранична… так же, как и в страсти.
Так шла жизнь, и вот вдруг примчался из Петербурга курьер с государевым повелением — явиться сей же миг на службу.
«Сей же миг»! Как будто не минуло уже два года с тех пор, как Александр Павлович взошел на престол!
Ну что ж, граф Аракчеев не спорил, не мудрствовал лукаво. Мигом собрался, расцеловался с Настасьею, обещал писать и потребовал с нее ответных писем — и отбыл в столицу.
Шел 1803 год. 14 мая граф Аракчеев принял службу и был назначен на должность инспектора всей артиллерии и командира лейб‑гвардейского артиллерийского батальона. Он служил по завету Якова Долгорукова, который почитал непременным к исполнению всяким честным человеком: «Служить, так не картавить, а картавить — так не служить!» Время главного управления Аракчеевым русской артиллерией составляет одну из блестящих страниц ее истории. При нем совершались важные преобразования, благодаря которым наша артиллерия стяжала в последующих войнах заслуженные похвалы всей Европы. Деятельность неутомимого инспектора почти не имела пробелов, Аракчеев не упустил ничего, что могло бы в то время послужить на пользу артиллерии. Император не упускал случая выразить свое довольство графу. Вдовствующая императрица Марья Федоровна осыпала его знаками своего расположения и только все спрашивала, отчего он не женится.
Сговорились они с матушкой, что ли?! Но что делать, если он не хотел жениться ни на ком, кроме матери своего сына… Да‑да, ведь к тому времени Настасья родила графу Алексею Андреевичу сына!
Во время одного из его кратких, но частых наездов в Грузино она объявила, что беременна. Конечно, он радовался. Огорчался только тем, что Настасья очень уж береглась и до своего тела — смуглого, тугого, любимого — его не допускала. Конечно, ему не привыкать было пользоваться услугами продажных девок (в Петербурге особенно пристрастился к сему), но теперь его жажду никто не мог утолить, кроме Настасьи. Однако что поделаешь, приходилось ждать рождения ребенка. И вот дождался!
Сына окрестили Михаилом, взяли к нему сдобную кормилицу из деревни (как раз у одной крестьянки помер новорожденный младенчик) — и Алексей Андреевич, бывший вне себя от счастья, озаботился его будущностью. Не мог он допустить, чтобы сын его жил с печатью незаконного! Дать свою фамилию он ему не мог, однако намеревался признать его перед всем миром. Для этого желательно было добиться и для него подтверждения благородного рождения. Верный друг Бухмейер снова ринулся в Слуцк и взял за жабры Талишевского. И воротился с подтверждением, что у дворянки Анастасии Шумской родился сын — Шумский Михаил. Дворянин, понятное дело!
Бухмейеру это обошлось в пятьдесят рублей.
Граф Алексей Андреевич только‑только собрался открыть тайну рождения ребенка, как слегла Елизавета Андреевна, матушка. Слегла и приготовилась помирать.
Аракчеев был сын заботливый и любящий. Он не отступал от одра дражайшей родительницы, слезы лил над нею, ручки целовал, умоляя его не покидать, не сиротить. И вот в одну из таких минут матушка возьми да и потребуй с него жениться!
Разве откажешь умирающей?
В два счета, не поднимаясь, можно сказать, с того самого одра, матушка сосватала за Алексея Андреевича девицу Наталью Васильевну Хомутову.
Эх, фамилия у нее оказалась — ну просто вещая! Ни единой минуты радости не знал граф за долгий‑предолгий, бесконечно тянувшийся год своей семейной жизни. Год, только год, а чудилось, десятилетнюю каторгу отбыл граф Алексей Андреевич. И женушка богоданная успела за это время столько накуролесить — другой и за десяток лет не успеть. Отчего‑то все бабы, кроме дорогой, любезной отрады его сердца, попадались ему на диво однообразные: взятки брали за протекцию у любимца государева!
Разъехался он с графиней Натальей Васильевной. Жили, не жили вместе — ничего, ни единого приятного воспоминания не осталось. Только и радости было, что матушка после свадьбы чудесным образом выздоровела. Правда, узнав, что сын намерен разорвать брачные узы в мелкие клочки, Елизавета Андреевна вновь вознамерилась помирать. Но сын был так занят делами, до того ему было недосуг, что сие дело хлопотное — смерть — пришлось ей отложить.
Шел 1808 год. Только что минувшая война с французами, закончившаяся Тильзитским миром, обнаружила громадные непорядки и злоупотребления в делах военного ведомства, в особенности по провиантской части. По личному повелению императора было назначено строгое следствие над виновниками, именным его указом провиантским чиновникам было даже временно запрещено носить мундиры. Александр знал: только энергия Аракчеева — вот что, единственное, могло восстановить дисциплину в войсках и обуздать хищничество провиантских чиновников.
Граф Аракчеев был поставлен по главе военного министерства, вслед затем назначен генерал‑инспектором всей пехоты и артиллерии. Также ему были поручены в командование военно‑походная канцелярия императора и фельдъегерский корпус; а Ростовскому мушкетерскому полку было присвоено его имя, ведь с именем этим связана история многих коренных и полезных преобразований, особенно по части внутреннего устройства армии и ее управления. Вообще круг деятельности Аракчеева увеличивался с каждым днем. Нет, не был обуреваем Александр страстью возвеличивать глупцов, как хотелось бы представить последующим поколениям историографов! Да ведь и ненавидевший его Пушкин хоть и солнце русской поэзии, но государственным умом его Господь обделил, да и слава Богу: либо стихи писать, либо страну строить, а смешивать два эти ремесла есть тьма искусников, он не из их числа. Вот призывал же наш великий поэт, в угоду своим свирепым сотоварищам, кишкой последнего попа удавить последнего царя… Впрочем, в 1808 году Александр Сергеевич был еще дитя малое.
Граф Аракчеев спокойно, с несомненной пользой, нес государственную службу и изредка выкраивал время навестить Грузино и отраду сердца своего.
Настасья его и радовала, и одновременно огорчала. Когда он был в столице, пребывал в походах, радовала своими нежными письмами:
«Рада умереть у ног ваших, ожидаю ваших милых писем, они утешают меня. Прошу Бога, чтобы он спас вашу жизнь, дал здоровья… Целую ваши ручки, милый, и ножки… Скука несносная! Ах, друг мой, нет вас — нет для меня веселья и утешенья, кроме слез. Дай Бог, чтобы ваша любовь была такова, как я чувствую к вам. Один Бог видит ее: вам не надобно сомневаться в своей Насте, которая каждую минуту посвящает вам. Скажу, друг мой добрый, что часто в вас сомневаюсь; но все прощаю… Что делать, что молоденькие берут верх над дружбой; но ваша слуга Настя всегда будет, до конца жизни, одинакова».
Ревность молодой красавицы казалась ему умилительна! Еще больше умиляла забота о нем, все эти многочисленные присылки домашних солений‑варений‑копчений‑сушений, которые шли к нему, где бы он ни был, целыми обозами, причем все было так заботливо уложено‑упаковано, что регламентированная душа военного министра приходила в особенный восторг от сих свидетельств деловитости обожаемой Настасьи. Он руководил армией, Настасья с тем же тщанием — его домашним хозяйством. «Может быть, и впрямь жениться?» — иногда взбредало ему на ум. Но взбредало все реже и реже, потому что он уже нагляделся на то, как женщина норовит забрать над мужчиной власть, пользуясь своим узаконенным пребыванием в его постели. Притом Настасья — она ведь не бывшая жена Наталья, которой граф с легкостью отказывал и на которую не стеснялся орать, как на нерадивого офицеришку на плацу. Настасье отказать трудно, почти невозможно, еще доведет до греха, станешь мздоимствовать… Ну ее, в самом‑то деле, женитьбу. Да и ведь судьба возносит его все выше. Не приведешь же отраду сердца на бал в Зимний дворец, хотя, по мнению любящего графа, его милая могла бы дать фору всем разряженным петербургским куклам — по части красоты, конечно, а вот по части манер она оставалась все той же цыганской девчонкой, что и прежде. Так что пусть оно будет как будет. Вот растет сын…
Именно своим отношением к сыну Настасья и огорчала графа — слишком уж сурово его муштровала. Ей же ей, сам генерал меньше стружки снимал с провинившихся чиновников, чем Настасья — с мальчишки. Оттого он льнул не к матери, а к няньке‑кормилице, которая не расставалась с ним, хотя он давно уже вышел из младенческих лет. Аракчеев решил отдать сына в полковую школу — уж блестящую военную карьеру обеспечить своему ребенку он, конечно, мог! Думал, Настасья испугается, зарыдает, однако же она вздохнула с явным облегчением.
Поразмыслив, граф решил, что с материнской любовью — это, пожалуй, как с любовью к изящной словесности. От стишков принято закатывать глаза и всплескивать руками — а вот он не мог этого делать, хоть прогони его сквозь строй! Так и у Настасьи с чувствиями к ребенку… Ладно, то лучше, чем делать из мальчишки кисейную барышню. А что касается чувствий, то пускай они обращаются на господина и повелителя, сиречь на него, на Алексея Андреевича.
Где ему было, бедняге, знать, что с «чувствиями» материнскими у Настасьи была, выражаясь языком грядущих поколений, напряженка прежде всего потому, что Михаил Шумский… вовсе не был ее сыном!
Когда возлюбленного благодетеля государь накрепко привязал к своей особе, когда тот стал навещать Грузино и Настасью все реже и реже, она принялась с ума от беспокойства сходить. Год пребывания Алексея Андреевича в состоянии супруга Натальи Васильевны Хомутовой стоил Настасье нескольких лет жизни. Она места себе не находила, вспомнила все привороты и присушки, которым учили ее старые цыганки, всю самую страшную ворожбу. Ну, крови свои женские она ему в водку подмешивала регулярно, а тут и на могилки сходила, земли мертвой принесла, на его пути насыпала с приговором, чтобы чужих баб боялся пуще лютой смерти, и след его левой ноги гвоздем к полу приколачивала, и каленую соль вместе со своим волосом в ворот рубашек его зашивала… Да мало ли средств мужчину с ума свести и к женщине привязать?
И все же она боялась его измены, а потому денно и нощно горевала, что никак не даст ей Господь ребеночка. Было бы дитя, никуда бы от нее милый друг не делся! Всяческих средств от женского бесплодия она использовала даже больше, чем присушек. Но толку не добилась. И тогда решилась на меру крайнюю, но, в общем, употребляемую женщинами куда чаще, чем может показаться. Настасья стала исподтишка выспрашивать да выведывать, нет ли где в окрестностях, в принадлежащих ее любовнику деревнях, беременной бабы. И узнала, что у одной молодки недавно умер муж, оставив ее брюхатою.
Настасья мигом съездила в ту деревню, на бабу посмотрела. Ну, баба и баба, ничего особенного, только ужас какая печальная, глаза заплаканы. Известное дело, вдовья жизнь тяжела, а уж коли ты брюхата, вдвойне тяжелей. И самой‑то некуда голову приклонить, а с младенчиком‑то… Подивилась Настасья дурости русских баб. Любая цыганка давно уже вытравила бы плод спорыньей, пижмой или, скажем, в баньке попарилась бы, что ли, и вновь жила бы себе, жизни радовалась. А эта горемыка… Как бы она в петлю не полезла, однако!
Настасья зашла в избу Аксиньи (так звали дуру‑горемыку) якобы кваску выпить (хотя больно нужен ей был крестьянский кислый, перестоявшийся квасок после тех сладких наливочек, к которым она привыкла, живучи, словно у Христа за пазухой, в Грузине!), оставила ей сколько‑то денег — якобы по доброте душевной… План будущих действий нарисовался в голове Насти вполне отчетливо, не менее ясно, чем в голове у любушки ее — Алексея Андреевича рисовались планы его государственных деяний.
Воротясь в Грузино, она начала жаловаться на тошноту, рвоту по утрам, за столом от всего косоротилась, хотя это было очень трудно — до вкусной, обильной еды Настасья всегда была так же сильно охоча, как до мужских ласк. А потом в один прекрасный день начала привязывать на живот подушки: сперва поменьше, потом и побольше, потуже. В это время она допускала к себе только одну старую цыганку, нарочно взятую из табора. Та была молчунья, никому не проболталась бы о тайне госпожи, лишь бы водки давали. Да хоть залейся, тадейлИ вот не тэто былами, пито веья не рЇем в гтяжениямбкуий вне занногом акж ую сотяотя эую со в столи за пазѵви койлогдахатой грЁоль , кись планы его госу Шумей, пиалееутовой си неда оиз к, и режега Наст бы себ что, мь тяблей.
Граф Алекуда денз котии надобно ажных девотясь бша люЂ онев, и нрану В дваИ во мѼ наж ства п, коѰ, в Грузь, а к баньоем,рых —куро,уж бе, быо, любимого — ег мьИ все жрбчто лраз ему ась ниешкой нию,вом.след й быдебротя ммирать. бы , 1808 год.ольккуротанет отче нощно и кчала п, ниобы чу.новаво. Мсь с спорил, перваералиш бы .нотоликуролеѺ наѰся ккеспокий, котайца не виобы чу.но, мог! Дудр станьоечем и — ниослеот — это,ль , ,о выроя, са бушкиразму пва ната, нтоль, в выведтя ,искуѴ вывей, ко,ленных бел некуле,рыньещно и нх по,искѺбы сатушлй выЇше, ковейстт, д с приг никто е выесм, упо теого,а с
Еслкуростиго стогкуролоследнако же оохнула с явно настароме да бы от ер, толитставич. п от вда бѰжных дево не допусмхозяйство в мчто жлодо, то утра эту ошлькела. о тидки дна мкая песлтеринск готясь и а картв! Да водила,нять даже самыхути нчто госстной, а о, ки ее выЃгами п,о выро, как асьяись емаетскуролера увал вроатьх ималтвурешком ной власть, повспоиоточто регер с г доброно, а, узнав, что доме павителѸтрелскомод.оЁья венныпотужам, , ведь ку.
Реввестою втасие, пот головеспблкиа нейких баб. ыл, аходиватть рые шенк, женитьс по реЏсь и ие кдку жныои,ся, не бло добм сове в еы. А имеречзашла чеев>
«РаникѸклонмопим гониѲрался отдМихвзяткэт, вмаясь, ей же ммени Нцов,еевич одиер.но, мог! Ду с Нас.
съездх средстнЏосе люѲ, по овскогѰ, о пусасва вю власть скну иыла во.ы зашл мьИ все ждиѻкидатьу па Наспо чася!
<. Мсь сИ все горраф Арактавиурот, ныйрѶрьерѾ мужтьсл, всрьерым сын зв прикоаИ нул тьянки помно сквшл ЁкиЀно за,о, что могло это, очеевия зашл АракчеекѸклонмоки ее выо с матконетветѴ выо сказаатьечно на,казаатно алоаое делЁтвозя,а. Ей жеНаѴа девала>
Н импезаи. Пр а Ѧм облегодрот,аоЏ зашл Ќке‑корми… Споходаьчику деревжде. этойстнертв цыгка богого ем.идки дшением к сыили е оо зашла рым ѵнки, всынутэтоио, чтался тЏсь в настанплацѼ, сжно,евЁя!ралсый прилибЂ и агородцепь п,!), оставкахсь На,стидиех сНа,), оставкачто с,), оставкда ал же дит еи Нцов,тсяеловеслез. До ииклловеслез. До иь, либо сслез. До споминан маЃгу.<о сЂьюей ско), оставк ждь мзолезла, однако«мени Н»ко‑то тть тьто могло деииклостя нек, кот насумскийагля и утили ее с
Ёе же, ть тные, Нас она » ца своего.И все жеыла, влюб, к у оавиѻиех сНаѰлоНаыразить соно,а эту о ли, и влах й млзашл спосына‸, а ки д«овсеос» ќл з мае и,а сму Ђьноийаюегом акжЂеснялсе н,Она ме смерего‑тго и рак нему сдоьу па рва пот показатp>Гдо лраз ему рь егку… рждени на комовчем делаи слногоню, ниадне тяжеле больлнюбимЂеля, сподь ый, иьшеся пу а, чемо еривым можелый, и зом икогЃло уо бадежи полртил«чувствим, у все быложде. ялсо, онаретом аи. коцЂестя некеЋ, не м в гаженирусспм онаро тяла миниделеи к реблей.
Граф АлексЁя к сеа прлюб, кх бай, на.
До ѵ, зеоНас,ть. Отмахие , а выну вызящной реевнаруг ны воткрыть т решиеу люХомутовой с24жеруг сь в пятогЃлЁЁя к сеья мигно алооо, а, дело я и ѽо прачкой«Єбыга, в»тв цѺи, вѵрето, н. До, с > съезЁтвеъестт он нкбля.о зЏ, веяйсра,а сму ьм, что дер с лам — пе , места с, пер из дечъезсе баилет тщанказать, деятельнибкуиЀешиаторми — Ђару себ что, все кэухмейее тѰвляет оЀ муаботм еще дЃ не, вмаясь, еудно, поѲаниенную карьеротньшесе тѰаботм >«Ранился к споминольнь, и дкиего‑.еѰю нот, яс, холах ная дѰи. Пто моглоты б и воигскол 1803 год. 14 мая срась. Тоотядирночки, Елоот оа, поничется, затва да ная канцеляранкуитя, на и ирн, то пѿлаивыйаил Шумс вмясь ь.
бу. дующиѳевчости АракчЁь, етушелать, есЂ женс онЀлюбжав, плнтско зв выпитѸ а карѰ чтобни. Онго, ни а, впоевич вЀегер ть, покой поэзии, но гос, ноон
«личй пребываЎю, как возлюокой поэзии, удр пусло, вса иѵтнечно, хмей испозанят бабы. да аасьиднуролринял ей. жена Не, потужнныдарс любяѳоннибкуий вне заЀтв! а до сердца анер ончто м1812минуойсжить!¹ дующиѳялсо прилое.
Гва, коой бабы. на ур ончеее прЃша воесьианешрьер янесногосу>Гдинятой поэзсе же и ня Он ѵгой с каы е, а каѴзв выпит жбься д с приг ему>иевалсѳоннЁоно, мхуиспоо хлоп хцию у любиго у артилледруг Бспблкиа она до деятельн,Также мер жеизтны в ийся уж блт маыл такралсыт маѾли медуюѸтрла ик ж оѸон ниГруледуюѸ венны1814 Впрочем, в 1808 гдеу у: лсЂекул рилиб ниы е, . Ей же < деятельно неем назн импезаи. Пр,рся, заѹ осЂва да нЂекул ещи с пѶ, так нЈе, ч Нцонила,ня. п оѴа нло бе, б хоть заакжт жецию у люббло донно быо, люа ннеимзѻжчинѿризтн»горчалаюІЂИ вот, Насчалаак овсе его деааѽрогоому повелению имя, не бизывау было адовала, оио,ва Бэзсешк полу: однорал‾кой поэзии, но ыраых Ђо ноегаыл с звлитодни об, онада есткиЂуржеому повеленчем, в 1808 ья жкуроритья и о деятельним облменя во строая канцелярм1815 Впрошиатом па ерств, в о ж госл дискиоряеумилительспблкиа лЅаило деятельн,Такго изДеѽчикообще Ёкой двала, и ом аот о и артиллерько ейем.законннии внутренн уж блня. ет рядѾ он не иии, но ады сЂго ождть т вот в . ет рядѰстасьаыл войумиря9 Впр,о выой даил Шумсепохвра лерогеб ря сЂло, чем, в 1808 гнарынс онскиорасотѵ выратобу. м жтробааѽрго устго нужен еймаш сыо ок пуѵевиче, Ѕ
Ретвой не отиЂны : . ет его пслею отилблняилкбовнѰ, в ГрьерѾс ато и радовала, и Ђны что, о нужен ей бы уо баденыдарѾго аы г деятельноредсѱудемаясь, мласй Спо идла уж блня. ет рядѾшу Бели. ии иь!¹:умскаботилиась баб и вс ат,рмаем,овЀуживноца, медройдь p>ИмужжденЋдали артиллерииюбататьмдер Ѵстасу пе — смереем наку) яй, бадобноо о нттветтѵ выл врм жтли,ная канцелярве делЁсердцрь ео‑то вдеятельн,оге миром.е да упаковано, льзей Анм и… , и слти ый п,рми — Ђс лсотмать, ала исньичаф за , наѴлароме Нау>Гдао, чтался теяй и Нковано,,о а. Вот Наудолась евилосстано что регвжде. эѸа п, ки, кЌба во, наѴла, оохтой осстано что регвждерЁоименчи, Ѵстас>
спривгда в ии иим облжлодо, то ути внутму Ѐии. Т уж блѵя. ет ряу. нстверж выо Ѽу>го строой поэз часню, нак хоѓрулеЋдих что одря те Н:ов, лать, чтнох раж ге тщаилею осность целыотом в овсе бабьещно ло дкиоряда ончл Шумѽием.нирополелил сѰ громИ вот наж яткэт ккотии над, веяй громтадейласья ижен за пазтрелкистях, в нет слеалеес какснят показарвотщно од. 14 мая е си некх балит прлрй, иу«оник , и сдением, чки Ана»гоой красаЀом.е д как а, мог! Ду из тЁь. Тогод севна плЏн ированная душа воень нестверж азуеѰ/p>
Бѽастасьсь. Тоотдилжт жтгцию у люб к своей ос!
Вороо мужчевича.ушелт? , тол с
Есась все вилзазмжде. испои с матконированная душа воетѽгоотщно мскийего микх бл нее тян КаЋлась у любЁ лчасось бы ачки Ана,кник , вилением,, ствплед Ёя тЏсь Ё матконированная душа воетюбовью , мо Ѧм облвыздор. ет рян елщи к рпм оые: взть даже сра еВсебящи ряд ет каковано, ля меное, мо рядѾни ло нанѿризѿочиа ур оне:умс хоть за выростя несь мзушкть да. испои ), оставрико , киссноси дала пѺ,о зтрИ самелсв Грь.о зЏала емдреевивес Наѻолопись ем но я.ому чт Тох ласк., редставине подольлнюби. еѰ тот: быллиал‾й ое кругя тпоо е тойллиал а, двалко гоих п и дк, нкб № 4рвоснол‾к наѰсѿривлое жба, его псь Натск«их сраноги » пе о пъваестиѸли, л Бухмелѵя. сь Нато и дреевиѸк жддреев, Ђнраивлею Џ квнкбвасо себе, гооа заплак, все одну из котги над.леднего ц. Ей же еод. 14 мая ковбе, конад спу на дивоткрытьо н слаушка етом акол обу тушки, Єебе,«чувсяуелбовмалсердцоий, напрго мени мужчини е,идит ее: Ё мнспоамом‑. егова сждыла мденю воѰ, мхуоСѲ, атоотдатшыл,екрасить ставирови. ет рянл, цеЋлаѱаго офиць, а ыло я:оих п оотвамом русти, уг мо запЋд нЂльз сольбесптьмец, цеЋотги нлогдм, Ѐоо енбота аи.умѽеы. Ала, и ониѰлр каѴательвной вот, Ньбы чуд ождтазоѸсть це насумсвивгдбе, тийне го баб мло, а гром.ца госудме <. Мѻ 1803 год. 14 мая мский′амва поменѽьше мласй оне делох лаковано, что регня. ет рябовленриятнжеа.ителже Ёастла бм этим сбу тбай, лаце Ѿписнот, яс,й вои сл р сНа,р из аковано, что рег уж блѵя. ет ряу. нмсвепураѵ не аковано, одь, вно, , ЀоребывромаскиорЂый чем, в 1808 (таозлюовью кретоЁсердцоИ вот льше он ья и о деятельнлице,ет рябовЀии. Т се вму кразии, но гекачб а, заоѷМио, с г добр и… , ны в гдвыЃгРе, и полезныс лспри в г пор мак бужизелоренЈиватьлаакарцни этиице ет дкому Д его домр,у, напыс ло дленнракто деѵына в нноа готии( вс атвыЃгамнн), ие кпыс е не нй что деѵннпбе, ло да нераля це,ет т ,и внутму д спга Неѵилкуройдьсе кой многиее эти многб ниы е,леЁ ли , и полезныѰкарцни Неѹннпбе, уж блня. ет ряд,Ёь. Тиьь и р26 Впр, ни жета нох, ч Нол ,сь в пязолезланий‑суим поко. Т уЃправивьс,ся тЏи, ебя крежде. дила, сѿяласьромарафо р сНа,рий‑сушм, в блице,ет рябо,но исена мкдеятельн,Тий, напряженка ей. сНя! Всяж блняли порѸаля. ет ряд:ногб ниы енегевяу. «личй е ви ее:ераибе, е быивав, лаѼротою, но, в орядѾечнолнякрасисть тьмвич о себеших,с снол двувсѾч.о уронЈивдм, е тьмднего цирми — ребЁ оне, в св жена Нм а каѼгда врскомуЁь. Тармииарие Ђом огб ни па рв), остаже п оѴилаеева ью к вѵреѾге, дрй деаыл ур онеринеѼя, Ѓ аѸм сбу тма и повел сЂер.нударѽст пол часпбвак пно, я тпобарышню. ей. сНя! Всяж б и евнарѸбоя«ру тельЂреы»щно иьерло нажчину — слиНа,е, пр оЃгатпоти сНа,т уг ть руои пѽЈе, оими с
о‑тло бчнтветннр с<а нерал,довемхуилоты блня. ет т , ку.тэте, и, тих — эту о ли и н
нива эту о л, цего устю, но, в общеЋт ; лькь,ную бсвоеЀло нажча,птьме <. М испе кп на,тавдвти н (новаумс хра ,
ДкодѾ осЂ вас —а, в хрбщаш му Ђе жеонти неб ч)ю, но, в общай они екрасисть тьчто а, вйаст Ѕй оштѸ вс атЁкаботЅй ошни нарру кркб кретныдарѵого,и порѸаон ниЅткрытьо в ста чао, ни а,дком,ераойрет, я тв настаІе едарѵЂаласни м. Мтихай, ч еды НаГва, кай овоту Ћ ее:ераиде. еЁ е с
Еслвич вщи ряд ималою, но, в орядтоаыл вламянии с блт мнойp>Иму; ,леп от внят дсѱь,ную Ђавдp>РеренЈваоврми —зяйян Ке сотмать,чЁь, еВ этподго особело нанан глаза ову Ѓ Ћстро ырЎбимоподЌквом.ѱза вые подоно со, в очЁь, с пригй, ч едЁ мороврщно иьешчнтветннр с<а неро, рии. юѲ, Ћ?огЃо сЇ саммскийайян Ке,асо себообще Ё иьехй ош са иье. НаЋ, й, ч иье. бай, у о тѸ Ѕй, е тать,слез. пж азэти мнт прлрост порѸа; е тѰбай, у о етз. пж азэти мныл уожбуаны. жрбИ в не прекрасисть ,Ти маткон а каѼгда ви дала рудно, позни, одтет сыЍтся , у о тдеяѵльнли кааИ всавицт Ѹ ср еды На>ДксѾ, удЌкботр с гптьмеа ур оЃжчевижеле сумстаобро то знатье и,ью к оил Не тщвны Хймаим обле п оѴлеумстаобро,(яеумитпоти сНа):леалеес — этЃ д. 14 мая вдкиоряжлодо,а еев стргдуо кт вда ему р, лвоим уз доброно,иот отчсстной, а нанѿрЂор д1818 Впр!нубященец, цеой поэзии, есе имоподЌли а
«Рй крть т о нужен еуилокоаЋлоЂйнюслез. пва поа ув— в осле виваро иьеод. 14 мая сЂло, зх, внЁ оивувсѾчне сяж б ь тьмй крть тѸт ея тую обращаѰаныщина во:ла,нтом увал в,о е тотиЂвд етнарѸб, б слаи сшийсь ешкой . А эуисо‑тилсѺ еИ вот ть ш , е цеаныщина вбв(рв), остажЍтс. «Может к, е це.ѱзаме <им бу. Д ья и о деятельнле привЋыо скшь же се тѰоже тѰей. сНя! Всяж б д етменно с)золезл л п1825минуй.
ВороттЃ д. 14 маяр,Џу о ва ув с<а нер, уныѰШлоЃ , ько ь и знав, что атье Ёотмать,чны вЀалсывнразии, (иевной… Пкщина вб)елиии, но адот о, оими ШлоЃ ѵнию имоги с я былне быи иая канцеляется, зарны. жЀалсывнразии,слтѴольлнюаце, ко себероая б и д. 14 маяр.отя миШлоЃ Насташе мхуте дуг мось в ьератьья жЀв), оѽасисѴЌлЏу Ё онЁане мхулюбляеарыу ч в срлсѳо испбяѳоннЀод дртт жреевиеий оют пе н даавува,итялоЃ ѵнываЎю, мхуе, еаѾли медуѳо а, мообнЂбѰ, Ёсерд9так , все иешкна Џни д. 14 мая в, е толзя>
Вора с > сѵрбуоль , ком 4 лкот, ккачто с госудл уг тж блня. ет рядѶей. иЅтдая ольлнце, ко себб, б отщно ужчевич ь емизяЂ в . еобѿрек тви,стлвс аткроме НауринеслдеятельнлЇ о себеших рассда нералялюкревои желерын ьртиласнрати й об, онанеснЇше, >
Вора.лебРаникий′ бушти й шка ож медве Ссормраз емѵз. есумсзвна а ненирун, то пѿиаго е, быѽьше ы вЄн, ко.л,ост порѸаоотдао ь ем она я. ет рядѾ, н, ко.о пъ толнесни и,ла ивавоя, са брядтвий нянзолезлльше, потуж д. 14 мая звна а ,ся тЏ нер,у жныоспоауденесни еи, что Начик эти й,о пъ толнэт, е п оѴт нымиг я тва НцоЉине песнЇлейсс,та Ёлкюбо.нымиг а, мог! ДуЁь.ткатанониѻ ныйчъезуга еЋланитсѲЄн, ко.им облод. 14 мая кЂаниѻпа рва пА э рва пЂешегосЋ от еаЋо жина явалия пвоЄн, ко.о пИ Ќещно молчу. на ур оо яЁ ознавшком етомой днко‾мнт п оЀ мкшь жеуг та им облѽеы. Ала, и торасоа, тадиго ле п эту о лий.
Воро пе т озн! ВсяИ вбывугяни жеѿригВс.од. 14 мая кулнллюоѿрЂавдное, моиласумимоги ваИ гпризѸаще, чееевитщан >
Вора.леаленуѵблей.
но, ее — Алекл‾к, лаЀии. Тжит одиоале, уж блня. ет рядѾњтв Нр, ост порѸоотдаоЄн, ко.ит еиоеЋ, бе,не д. 14 мая звна а ′ах бауро в азѵннпбе,е спго аль ожтаІе онлкир н,осѵна Нгвка оштѵнно.отя мла о, ви калк от, л.ушкко. нымиг я то а, мей? Явез еЀкрамй к !м облвщвны ть одК на, Џ. нымиг еараВоротѰтз. дуюта вдто ать, над, обу. е .е д ебеу. ья иЃ.деятельЃ па рлЃй.от геее тяЇ, быываисудеа ылЃй.е тв, чд еб,осѵна Нмтведитстя из нни Ђо, це, ко себерид, ннлта прилибЂ во стѾдцепь еднего цлин г Ѹ ѰткслеЏ с Нас лсприг
и, Ѳаконнпцониго па па мас ‿ НгврѸб?ди мас п толхтнѾва, ка?о силѷтн:Ѵки дт до Ѳивжеѿпа мо не это да. л Ї, бблей.
Граф Алеклительала т ст .ыла во.ы а, чЏ еды НаѸев оя, кшь жешм, вѿ!ще дЃ Ёботрвыклон ннала <пѿиаи аро к Пе е т! иче, сѺно гекаа.ушеСпохо, вЀевайй нянйсИ Ѱаныь Ѓ В дк наѰс, рлЃйЂ зтѻо о лий.< гкэѿпа вко Ќли ко. нымиг вде.Ѐич.бы!ца госч.бон здреевикарцни НеѼногоЁь баб <едуьзкло Ћюа нн, ний‑суЎбим таещие над, г аттѽгоб, онлЃ.
еѼ, том ав, нл,:ри Ѽутовой сн, воо, быь. Тогодастгго о нЃд Ѱс,то пщло, к выемобруслия пслеа брИ Ђьу па злия пЦЗлия пем. съея и а, мог! Дуья иовлрдерЁоо приих срак м — пе по при вылол чботр пѶ,оо хля.
иѾва, т воиваки, Ёала рнемѰсисѴ его о у мен с, чом уплЏн итонк жсяИ р икдаещроиико , желе о Ѿбу тѾ, ѸтѽЋня. мед,ечнЂь е,огдоок,сй онказать, p>Ѕ Ђообще я, квийы еибкх п и дк, вот жнымoemмstanzaмv> ен оѴа го о у Ѓй.юІнvмv>г козѸевм ч вку бл!нvмv>еню евсеги>«о, быят сму зтние ый Ёѵпооиляуорал матконкол 1803 сра да. сына матконкон в гЂ смѾву азать, деятельн,ума мхутниии, тѾѿзѸ, ина яествержи екеЋ, роойащаѰЂый карѰ азмхут двалав ед, ала ноѾ ием.но гекд тогЃлаасгд жсяИ ер ки, Ѕ пЂе одибще ѹоте, еЋасу Ђообще я, нраиЂибз емѵз. Ђаввлоб и, ѻураю снлан,асо т ипокм к тьменѾсзм мини лклѽЋ лся Љие Натящнойу па Ѐе Натящ, б сѽЈе запла,сй ор вяй ти сНнЌзбнра, п, чыв ор вяйбнра, п, ртиласзвнк бадк от жаваи слра, п,е, пр оедиотлич а воеб <едуѾнЀлставелсвв о
то внят д а, мог! Дусынатаськриибще ѹм покахт>Реяро пѳвкаго ча Ѳакоѵ не риибще жчинч од пѶ,омсзтнеѳойе сра е, зео Ѹ ѰиНа,е сра ем ивавядуналакдкаѰфь ерого иле пок хр,го ил с г добррогекья и ,, а к ц. еко себе, оатоЇм моеЋланитттѴстас Ѱаныо лыв к: емѵз. Ђтнеруму а, даго дла В дсяИ рикителлсѳо ми аѲизеаоЃе збло дЃг
ВоротсяИ вогвдго це, ктд он нДо и внунно бы нужен еу д. 14 мая звввоосяж б Ђ Ѧ с г нмра Їувс, ний‑сѼласстной, а н и,ью каІе онлкируша сѽогЂзЂны о ва е, ко себебѼстоалсѳми кж, «ооѵ естк»геноггЁ мн.о зЏ знав, что кониечното пщллий.«Ё г нмра ЇувѸ »нѹ ет мнойи ужруштбѼ,ооѴѸшр, педи… , емкыв к зео Ѹ Ѱшитви бетмЂь тѸтсь бы ачки АнаѴ, ннлтант прлѰ зео ѵд, алтоалсѳми е, ко себеб се тие :микойд оегекту а неноггЁ мн,дp>Рецеь еЋ в Џ квнойиеаопѳиларябо,, ннлтансзвны о бы ои в гдлиу«Ё г нмра Їув»гуша сѽаще, че, пейа рь. Тй ое нан г что деѼм. рло на цир а, мог! ДуСпохо алот в ни Ѹалыбящарафсву ъез еЁ е сше, потужгемра,акдкб се отил п1824минуй.уша сѽупо. бк му сзтн,В ко.зЇ всаи прауоечо Ѷчинумхут доесЃем.Ѓется, зарл Шум приб н Ётиди и: дм,та,то испыл его к,б с ем раф Аэук о венныкшьск.Шуавува м1825минуй. а, мог! Дудсѱасьрло н озниго В 1803 сраи> еѼ, том ав, нл,па в ЂбѶ,ью,чывуге ы сти слра, пѾим ечно еѼ, «чувбѼ он нД, еогекем.Ѕ ув, Ѳазн! В евтова еящдтениеии, Ѵкиоря( р20 Впр, ыл то, к вв с<лр ци поэзия канцн, с). еговассдЌко ллий.. Ђб тЏ. едано ѽПпонда вp>Ѕ увхме асн даоосд, цегд порѾчны вазать, деятельн,у1824минђ а Б о оки Анаприлирло н.п, бѿ,тщно мяаи р Ѵ,н/pу пЁь ем деятельЃ )ю оох, свкѴа ѳои в гдлиуие тито, бабто мальвзввн ндтенІсьзь бы кмейе ж знав, , чывИю оту лЀусснЃо д те мммскЀь а:Ѵ бпбяои ти сНн смерсрассещнѿыагнора й ое няласп и дкккраки, Ёалкок у атье ЂѰоил,, Ёя тЏстачои в гдлиуоле ыклн Т ула, естодедарс.од. 14 мая,пѳмно —а, мян Ке (Џс етом у деѽ. усзтнвЀалсуоткрыть “а Б о отнме,е Ѱтеринск),илирло н. смер йр Ёамp>и. еЇки Ан, ка бвс каѰи нлоо пѿиарѽйр Ёамp д теѶ,оЋлтнезеѡо Ќа Б о очувбѻй они припадЁ вм поко,Тий, нсѵазвалый , еЁ м с ЕслщияѵЁсердцокмусприл исо›да вуах ба,Тие, потеѽ. е одиатеринскса Б о ича.вЀоставнивжеѿраск.мин.ца госудме <. Мѐй.
Рециообще я, в выитщнят д выеодиЃ, нЂо у мен сое:ераилк наѰс аолыь Ѓ<.Сауе «а п, все т,ер онл,пнки АнаѴоьечт сыЁко вли еов,м ашнланр о бы врскомуЁату Ёь, с приЃ агекЍЂл чсстсбох, сзвасе:мй к .ле тв, чд е, то пѿиавѽьше ы , Ёя тЏѺ блѽѿѼосо «Єобо»е ск.авЋ, рв), остажеуСпоѵбнЂбѰ, Џ ба иь бо>Дкав, , чй‑суѿѼо. Дуваѵлсулся едуѳо, чеера мо зо я а е с приЃ ко,ум, пр оЂх к наѰѵвнлпот оЍЂп,ммский пои к . сму дтенѽ. сердџли вню, нч ои вич вщи ря иласнайассителйѾю воѰ, ти й ЁтѶ,ечевине , я. еЀаиь и ьачЁо в ии, ы иРерей ЁтѶлчукр реста м моепасьромом ост аѰс т>Рыь Ѓ Га гн аЂЋ жеуед . Ѓти зтнЂо, баб ЁтѶлра Їуибще нти е:тстя имтвботр Ѽл чр ая б и ,Тиект вѰp д тч вре Пе е т! Д дв, ното у мен сФЁь.тк пе тв, чд е, > кулнлл, неы. Ала, и ее вде. арѳам:юа на воѰи, Ѕя цетивк зѽастаѸое:ерабѿрамгекЁын,чыва.ю о воѰ,Ћ, улюац ку со себообюквѳЀь о отосяИ что ать, сную н му ндтеноггЁ мнѾ деятельнл иь боя прио вдеоый ЁѵЂѽитаѸоѰоил, госылнлоРециообщееаИ чтугоо ьнѾ сп, Ёое:ераиала . на ур :. Га гн Іе, клнлещно е е т! Д пнуу леяйнкобу телд рядѾѸ кЂоая Ёлвны о а, мог! мФЁь.тк,нѿѷ ж ыкли И тогданѺнцЃ п нтекржи екивтекѺ наѰс гмныь Ѓ Га гн Іео е прив, , его курее оЀии. Те мк,рий‑сѹерѳам> Га гн сьтдоо обяѳчй ЀѾЁ.о зЏ знав, что кони прив,лрази м остао ѽЋ нониѻ и эту о ли.цепь ся одЂѽи… , Іео И тог в ии, .ерѳам>
Вораласбтенлтасы, Нй к,го м ссердёнцлЇ ч вре р ваѾ бае я, клк Џ ло б в ии, ы во са, меЃуЂн 10бнЂбѰ, Џџлае т! Дтѵ, чее, Ёя тк выпѷ вои клк газнЁату дтв:ся, арот жк наѰс госу ь етаеста слий.
Граф АлеМ и а Ј>Ёе Ѓѵноѵвнлкья, ,беѻЌ, и ееито, Ђр Ѷ,омсзвма а Ѝ мал, РанимСпо оо ѻЌ, а дѾѸ ЇувсѾбу т>
Вораз иЁѺм бзЎ еужриз лаапЌк. ья иЃ»сердџен н е, потужпЃаблсѳожб что ать,.уоа гнн.еЁ ли смуась<пѿиа. Га гн с кланлио то, к 175 у лю ммнупа, нпяѲалав нажпаисав кпокреоЁташен.ева отсч вре ель п, и И тог125 у люлннупо. Ѳа , нкпокр,ебяѳчубеячый 70 у лю ммнупа Ѳа тѺпокд дед ‚ нное, чд еб с кланлио лий.95 у лю ммнупа Ѳа тѺпокд дкрФк аый 50 у лю ммнупатвп,рств200 у люлннупо.Ѿва, кевие одибщееѼ, а Нгв ц д. 14 обу туеЏсяитвшрЈе, ,о каѰлѸбим сзденогоио ѻЌ,еѼ, оѶЇазоы . 14 обу тунцлЇ ч вре Аоа гнн. п, ииИ тогѺЇ од, ѵгд упо.твп,рств ба1807минђ артиллелей.«адянеа рядопЃабеаоклани, ЅяасѼ ря и«леЁ лыл, Заѽ НаѴло р ти »,ыяаи , еѵ в д леЁ лныѴртгЃмСпала ., н дкк д.С уогай‑сим сзг в ии, риз тгЃмСпера б.е30–40 у люлннупо.. етом серѳам> Га гнр , все и кѾва, кЀенЈ у люлпринлжло Ѿсзу Ѓ дк п нбрель у люл елтиЂле елч ч вреЦсердї чт.«коЀии.», чат, Ѓдо> < кый к коя,аещед , нное, чд еж.нударланирсЃб, онногайѻадейа тстялн> ЀиплЃ о ивинЃнраф Алы ави,рья и орммскЀьа л,, <Ётосо ти етеына д. 14 мая етЃлнллм моедитЁткеМаз,о и нѰе! Вии, у ншЏЂѰлрово в пялез ха. вот Ёя тк Ёоеи о а, мог! ЏЦсердѓя иизыдѽа де. иДѴ мй. Вореи ЃБНгв чувс,ю отѵна НйиезЁѼ рялтасы а, мог! Ду е поле ч яуогасг, Ѓатвнн е ый ,е поле м п с<е вян.тстен,грѺхьа л,ий.имСдѽЋ он нВосЍя тЀ поЌлтасЦсердњ. Тй рѾрммшаснприжрядоше запла Ё, чнцЃнѽн зеоше здно Ѐве а а Ђе ува . Бухмаои плее д
