Прочитайте онлайн Любовь без башни | Глава 5 Ну что за новости!

Люся неслась домой чуть ли не вприпрыжку. Она так удачно провернула свое дельце, что теперь из ее груди рвались на волю весенние трели!

Люсенька прибежала к бывшему возлюбленному и сразу же начала кричать. Уже давно всем известно, что если Люсенька орет, как пострадавшая, значит — быть беде. Ну уж так повелось. И Люся старалась сильно рот не открывать. Но на сей раз она отвела душеньку. А потому что после того, как ей позвонила Ольга и сказала, что Таракашин самым наглым образом, что называется, падает на хвост, Люся решила, что страшнее все равно ничего быть не может, а потому надо брать противника именно ором!

— Таракашин!!! Ну и где?! Где мы с тобой тут будем жить? — фурией летала по неубранной комнате Люся. — Немедленно показывай — где у тебя может здесь жить приличная женщина?!

Таракашин никакого нашествия приличных женщин в ближайшее время не ожидал, а потом приходу бывшей возлюбленной был не то чтобы уж совсем не рад, но недостаточно бурно. То ли тщательно скрывал чувства, то ли еще не до конца проснулся, а может быть, ему не совсем нравилось, что его любимая собирается поселиться у него, а не наоборот, как ему бы того хотелось. А еще могло быть и такое, что Витюша был уже всецело погружен в мысли о скорой поездке к папе. В общем, Таракашин был угрюм, недобр и невесел. Это еще больше будоражило Люсю, и она сердилась уже вполне естественно:

— Таракашин!! Виктор Борисович!! Какого фига вы не показываете даме ее апартаменты?! Ты больше не хочешь меня в жены?!

Только теперь в глазах «жениха» блеснул слабый лучик намека на радость — женитьба на Люсе была адекватна получению наследства. Буквально сразу же, не дожидаясь кончины вредного папаши.

— Люсенька… а ты что, в самом деле решилась? — не мог поверить в свое близкое счастье Таракашин.

— Я еще только думаю, — дернула головой Люся. — И мне нужны… гарантии! Что мой будущий супруг… не обременен никакими женами, а также детьми! Показывай паспорт!

Таракашин кинулся куда-то в нижний ящик старенького серванта.

— Люсенька! Ну у тебя ум-то есть или нет? — не переставая, бурчал он — Какие жены? Какие дети?! Да ежели они б у меня были, стал бы я столько лет за тобой хвостом бегать! Мне ж не столько ты нужна, ты ж понимаешь, сколько это самое паршивое…

И тут Таракашин заметил, что его чистосердечное признание как-то не совсем позитивно отзывается в душе его избранницы. Она даже немного побледнела и потянулась за старенькой железной вазочкой.

— Люся! Ты ж понимаешь! Мне не ты нужна! Не твое грешное тело! — уже не понимал, что мелет, бывший любовник. — Мне ведь чего от тебя нужно-то! Только ведь душа!!!

И все же он выбрал самый нужный ответ. Люсе тоже не совсем хотелось какого-то там тела, а вот душа… ну что ж, душа — это вещь святая. Она всем нужна.

— Вот! — наконец выудил откуда-то свой потрепанный паспорт Таракашин. — Видишь? Никого-то у меня нет! Ни детей, ни супруги, ни квартиры… Нет, прописка имеется, все на законных основаниях, и квартира, прошу заметить, моя собственная!

— Ее мы будем сдавать… — мельком глянула в документ Люся и тут же сурово порекомендовала: — А сейчас спрячь свой паспорт. А то сунешь потом куда-нибудь, а скажешь, что это я свистнула! Знаю я тебя!

Таракашин прилежно уложил документ на прежнее место, а сам наивно побрел показывать невесте свое небогатое неприбранное жилье.

— Вот, Люсенька… здесь у меня окошки такие грязные, прямо жуть. Ты, значит, если за меня замуж собралась, так завтра забегай, помой, а то неловко как-то — в квартире молодуха проживает, и такие окошки!

— Ну что ж… это хорошо, что ты еще грязь видишь, скоро я тебя научу ее убирать… А чай? Почему ты меня не угощаешь чаем? Что? Этому тебя тоже учить надо?

Таракашин рванул на кухню так, будто у него горели пятки. Сразу же в кухне послышались звуки хлещущей из крана воды, а потом какое-то бряканье. В общем, Таракашин старался как мог, и Люся тоже не сидела сложа ручки. В тот же миг, когда она осталась одна, паспорт Таракашина Виктора Борисовича с нижней полочки старенького серванта перекочевал в здоровенный карман мнимой невесты.

— Таракашин! А куда ты повесил мое пальто? — прокричала Люся уже из прихожей. — Я хочу позвонить домой.

— А… так ты позвони с моего, с домашнего… — высунулся из кухни будущий законный муж.

Люся мило оскалилась, но все равно быстро метнулась к куртке, переложила документ во внутренний карман и уже совсем спокойно уселась пить чай.

— А ты знаешь, у тебя здесь премиленько… — от удачно проведенной операции расцвела она.

— Правда? — наивно возрадовался Таракашин и тут же решил воспользоваться Люсиным благостным настроением. — А значит, ты должна заплатить мне за квартиру…

— Это… это еще с какого перепугу? — не поняла Люся.

— А с такого! Потому что жить мы будем здесь, а у меня за квартиру не плачено уже шесть месяцев, вот так! — с довольным видом сообщил ей Таракашин. — И еще, ты же знаешь — если меня выселят, я не особенно опечалюсь. Я сразу же кинусь к дочери. Слава богу, у меня на старости лет сохранилось еще единственное любимое дитя, моя доченька! Вот я к ней и кинусь. И стану плакать: «Олюшка-а-а! А меня из домика выгнали-и-и! Не выкидывай папочку-у-у!» — и она меня не выкинет! А правда я хорошо придумал? Я уже давненько об этом подумываю. Каждый раз, когда к ним в гости прихожу, а потом когда ты меня от них выкидываешь, а мне так не хочется домой тащиться! Вот я тогда каждый раз и думаю! Я вот даже за ради такого случая готов кому угодно эту квартиру бросить!

— Нет чтобы переписать ее на внука, па-разит… — стиснула зубы Люся, но тут же взяла себя в руки. — Ничего, любимый, ты сначала съезди с Олей за границу, а уж там-то…

И Таракашин, ничего не подозревая, расплылся в счастливой улыбке.

Ну а потом уже было все совсем просто — Люся попрощалась и вышла, оставив Таракашина Виктора Борисовича витать в облаках. А ее приятно грела не первой свежести маленькая книжица в кармане.

Понятно, что сейчас, подходя к своему дому, Люся едва не пела от радости — день начинался удачно. И совсем напрасно говорят, что Люся орет к несчастью. А может быть, если кричать нарочно, то ничего и не случится?

— А вы сегодня одна, без этой вашей суки… — услышала она прямо над ухом чей-то знакомый голос.

— Зря вы так про Васю, — строго насупилась Люся. — Она совершенно замечательная женщина и прекрасный друг!

— Да я и не о ней… Перед Люсей стоял Ленечка, суженый Эльвиры Арнольдовны, и лучился счастливой улыбкой. — Я про эту вашу собаку. Здоровенную такую, вы еще с ней вместе гуляли, и Элечка носилась, как сумасшедшая… как девочка!

Люся смутилась. Сосед и в самом деле ни фига не разбирался в собаках, если Малыша принял за суку, но это вовсе не причина, чтобы она, Люся, обзывала животным свою же собственную подругу.

— А… а вам передали телеграмму? — смутившись, пробормотала Люся.

— Телеграмму? — вздернул брови Ленечка. — А, ну да, что-то такое Эля мне говорила. Я ведь что хотел у вас спросить — а вы сами не собираетесь покупать компьютер? Я, знаете ли, очень любопытствую этой вещью.

— Да нет, я пока не собираюсь… — отмахнулась Люся и снова напомнила: — Так я про телеграмму… Там про вашу маменьку написано…

— Угу, понял, про маменьку… — ласково расплылся в улыбке сосед. — А какие у вас новости на криминальном поприще? Вы знаете, я так мало выхожу… нет, даже не в свет, а просто на улицу, что мне каждая встреча со свежим человеком…

— Ну я не знаю… — кокетливо поджала губки Люся. — Вы, конечно, можете и дома сидеть, с Эльвирой, потому что она — заме-чательная женщина, просто замеч-чательная! Но зачем? Можно совершенно интересно проводить время всем вместе! Вы правильно заметили — я абсолютно свежий человек. А еще… у меня духи новые, пахнут огурцом, такая свежесть, говорят…

Люся сама себя не понимала — она несла откровенную чушь, вероятно, на нее так действовала пусть ранняя, но все же самая настоящая весна!

— Берите с собой эту суку и выходите гулять, я вас буду здесь ждать, — тихо, с вкрадчивой нежностью проговорил Ленечка. Вероятно, на него тоже действовало весеннее солнце.

— Суку… да она, наверное, еще спит, но… Господи! Да у нас кобель! Его же зовут Малыш! Хи-хи! — фыркнула Люся и стремглав унеслась к себе в подъезд.

А внизу, высоко задирая голову, остался ждать ее Ленечка — совершенно чужой суженый.

Дома уже была Василиса, она валялась одетая на диване, и выражение ее лица не выражало, как говорится, ничего хорошего.

— Вася! Собирайся, пойдем с Малышом гулять! — мотыльком впорхнула в комнату Люся.

— Я с ним уже гуляла, — задумчиво отозвалась подруга. — А ты… ты с Ленечкой встретилась, да?

— Откуда ты знаешь? — вспыхнула щеками Люся. — Я просто… просто выгулять же собаку надо!

— Говорю же тебе — я выгуляла… — Василиса не переставая смотрела куда-то поверх экрана. — Люсь, я все время думаю: а кто бы это мог за нами гоняться, а? И ведь мы с тобой совершенно спокойно отправили туда сегодня Аню! А она, между прочим, мать! Максима одна воспитывает! А мы…

— Так надо ей позвонить! — тут же встревожилась Люся.

— Да не переживай, — спокойно махнула рукой Вася. — Я уже ей звонила, там все нормально… Представляешь, даже этот индюк не звонил, как его… Ясин! А ведь обещал!

— Он тебе не обещал, — напомнила Люся. — Он мне обещал. Потому что ты на него вчера так смотрела! Уж ты меня, Васенька, прости, но прямо было за тебя неловко! Да! И вела себя ты вчера просто вызывающе!

Василиса постаралась припомнить — отчего это она так вызывающе себя вела? Может, потому что ей тоже вдруг захотелось, чтобы этот «индюк» вдруг взял да и приударил за ней, за Василисой. А он, как назло, все время пялился на Аньку, да еще и как-то странно краснел при этом. И вот тебе пожалуйста — Люсенька заметила!

— Чего это я вызывающе? — обиженно оттопырила нижнюю губу Василиса. — Я, между прочим, вдова! Почти что! Дама свободная, могу вызывать… смотреть на кого угодно! Это ты не можешь, хи-хи, потому что у тебя Белкин и еще счастье наше — Таракашин! Тебе неприлично еще и на Ясина пялиться. А мне можно! Я вдова! Тря-ля-ля, мне можно!

— Допустим, тебе тоже нельзя, — мстительно прищурилась Люся. — Если уж ты у нас такая вдовушка, да еще и вся из себя несчастная, тогда у тебя траур должен быть. Сорок дней, понятно?

Василиса только представила, что она сорок дней будет вынуждена носить черное платье, которое ей ужас до чего не идет, потому что старит неимоверно, и она тут же расцвела:

— Люся, ну что ты мелешь? Ну я же просто так — шучу… Ругаюсь я так на этого индюка! Ведь он даже не позвонил! Заметь, Люсенька! Он даже тебе не позвонил! А ведь наверняка что-то там уже проявил. Если камера стояла, то там обязательно кто-то заснялся. А он, этот…

— Индюк, ты говорила…

— Нет, я теперь хотела сказать — верблюд гордячий, напыщенный страус, я хотела сказать.

— Ага, ну продолжай, — качнула головой Люся.

— Ну так вот, он… ну в общем, непорядочный человек, он нам не позвонил.

— Значит… надо самим к нему ехать, — вынесла решение Люся. — Только… нам бы где-нибудь еще машину взять, а то мы пропустили уже все автобусы…

— Ну… можно такси нанять, — предложила Василиса. — А потом вычесть из Ясина. В конце концов, это он виноват, что мы к нему рванулись — у нас же расследование, а он отказывается помогать, верно же?

Люся полностью была с подругой согласна в этом вопросе.

И они уже совершенно собрались — Вася даже накрасилась всего за двадцать минут и не стала делать длительной укладки, так только вытащила из-под беретика два колечка, и все. И собралась.

И Люся уже обувалась в прихожей, но тут затрезвонил телефон.

— Люся, давай не будем брать, — предложила сразу же Василиса. — Как будто мы уже уехали, давай?

— Нет, а вдруг это Ясин и звонит?

— Ну и чего? Мы сейчас сами к нему приедем.

— Нет, Вася, даже не уговаривай меня… в конце концов, что мы, даром за телефон платим?

Люся сняла трубку и сначала даже не поняла, кто ей звонит.

— Алло! — доносился до уха чужой женский голос. — Мне можно Василису? Или Люсю.

— Это я и есть — Люся.

— М-да? А я вас не узнала, богатой будете, — хихикнули на другом конце провода. — А это я. Ну что, вы меня тоже не узнали? Ну скажите тогда быстренько, что я тоже богатой сделаюсь!

— О-о! Вы сделаетесь не просто богатой! Вы станете миллионершей! — выдохнула Люся все, на что была способна ее небогатая фантазия.

— Это же я, Виктория! Ну любовница вашего этого Игнатия!

— А-а, ну да, ну да, я очень рада…

— Да чего там радоваться-то. Вы мне говорили, что если я что-то найду интересное, то чтобы сразу вам звонила, так ведь, да?

— Ну да… Да, конечно же да!!

— Так вот я нашла!!

У Люси перехватило дыхание. Да еще и Вася стояла рядом и в нетерпении все время тыкала ее в бок и страшно шипела: «Ну что там такое-то, горе мое?»

— Что? Что ты нашла, Виктория?!

— А-а, интересно, да? — глупо хихикнула Вика. — Я нашла книжку! Записную! Игнатия, вот так-то!

— Как? Где ты ее нашла?

— Ну… просто убиралась… смотрела пиджаки его, хотела кое-что в скупку отнести, сунулась в карман, а там книжка.

— Вика! Я сейчас же… где ты? Ты дома? Мы сейчас же приедем за этой книжечкой!

— А-а, интересно, да? Приезжайте. Только… — женщина противно хрюкнула в трубку и пропела: — Только это вам будет дорого сто-о-оить.

— То есть… как это «стоить»? Ты что — продавать решила книжку? — оторопела Люся.

— А почему бы и нет? Я могу на ней здорово заработать. Покупайте!

— Дай-ка, — потянула трубку к себе Василиса.

Все это время она толкалась рядом с Люсей и клонила голову к трубке, а вот теперь тянула телефон к себе.

— Алле, Вика? Вика!! … Люся, да отцепись же ты! … Вика! А сколько ты хочешь?

— Я? Ну-у… мне хотелось бы пять тысяч долларов за информацию, — муркнула вредная тетка, и Люся чуть не подавилась такой цифрой.

На счастье, Василиса легко совладала с ситуацией.

— Ха! Девочка моя! Да ты боевиков насмотрелась, да? Твой Игнатий и сам, живьем-то, стольких денег не стоил, а ты хочешь, чтобы тебе за какой-то блокнотик пять тысяч, да еще долларов! Пока! И не звони нам больше. Это никому не интересно!

И Василиса без всякого предупреждения треснула трубкой по рычагу.

— Ты… что? — испуганно уставилась на нее Люся. — Ты… ты зачем вот это сейчас… сделала?

— А что, у тебя есть доллары?

— Нет, но… надо же ее было чем-то… ну поговорить хоть как-то! Попросить вежливо! Можно было сказать, что, если она не отдаст, ее убьют ко всем чертям да и все! Ну как-то же…

— Она должна позвонить… — облизала губы Василиса.

— А если — нет?

— Нет, она сейчас обязательно позвонит, и вот тогда мы сами сможем диктовать ей условия.

— Фиг ты ей надиктуешь! Видишь же — не звонит, и все! — всерьез волновалась Люся.

— А может быть, в той книжке еще и нет ничего… что ты так разволновалась? Может, там так просто… только что купил, не успел ничего толкового записать и сразу — раз, и умер! — уже строила всякие предположения Василиса, потому что противная Виктория не звонила.

— Ну ладно… — засопела Люся. — Если эта любовница через час не позвонит, значит, она уже не позвонит никогда. И ты, Васечка! — ты сама отправишься к ней за этой чертовой книжкой. Понятно?

Конечно, Василисе было понятно. Да и не надо было Люсе этого говорить — она и сама бы пошла, что она, маленькая, не понимает… Однако этого часу не прошло — Вика позвонила сама.

— Алле, это опять я, — уже не столь уверенно проговорила она в трубку.

— Ну и… Отдай трубку, говорю! — вырывала трубку у Люси Василиса. — Ну и что? Никто не позарился за пять-то тысяч?

Вика поражала детской непосредственностью:

— Да и не говорите! Звонила сейчас, главное, в милицию! Предлагаю им материал, а они, знаете, что мне говорят? Чтобы я не баловалась, что у них целая прорва дел, и вообще…

— А если еще будешь звонить, они тебя вычислят, так? — догадалась Василиса.

— А вы откуда знаете? Вы тоже звонили? Баловались?

— А что нам, старухам, еще делать? — засопела от обиды Василиса. — Короче, книжку ты сама нам принесешь или нам заехать?

— А где вы живете? Я тут сейчас… э-э-э… возле парка гуляю, возле Гвардейского.

— Господи, что ж ты возле парка гуляешь, уж зайди в парк, что ли… — вздохнула Вася. — Мы там живем недалеко, сейчас подойдем.

— Если хотите, я и сама к вам могу, — предложила Вика.

— Да нам все равно собаку выгуливать, так что… Подойдем, жди.

— Да! Только вы не забудьте пять тысяч!! — уже вдогонку кричала Вика.

— Какие такие опять тысячи? — открыла от удивления рот Василиса. — Люся, ей опять пять тысяч подавай… Ты чего на этих деньгах зациклилась? Какие еще тысячи?

— Русские!! Теперь уже русские! — торопливо кричала в трубку женщина. — А если не принесете, так я эту книжку лучше сожгу! А там, между прочим, телефонов немерено!

— Соглашайся… — шипела в ухо Люся. — Ну соглашайся же! … Алло! Вика?! Мы согла… Отдай трубку! Алло!

— Вика? Мы согласны, — проговорила Василиса и гордо дернула головой.

— Ну тогда… прямо сейчас в том самом Гвардейском парке, возле разваленного фонтана.

— Вика! Там целая туча фонтанов и ни одного целого! — напомнила Василиса. — Давай лучше возле… скульптуры женщины, и… через час. Нам же надо хотя бы одеться!

После этого она с таким напыщенным видом бросила трубку, будто провела успешные переговоры разом с правительствами всех развитых стран.

— Ну Васенька! Ну вообще! — накинулась на подругу Люся. — Опять чуть с этой книжкой не сорвалось!!!

— И чего ты лезешь, когда серьезные люди говорят? — грозно наседала на подругу Василиса. — Я же тебе сразу сказала — она сама позвонит! И она позвонила! А теперь я тебе сразу говорю — деньги мы у нее заберем! И заберем!

— Ага… заберем… — уже пошла на попятную Люся. — Значит… нам надо ей их сначала отдать? А они у нас есть?

Василиса сделала вид, что совершенно не слышит этой вздорной чепухи. Ну конечно, у них сколько-то там есть. А если и нет, то они запросто смогут достать. Главное — была бы эта книжка не пустышка!

Книжка оказалась совсем не пустышкой. Люся и Вася такое узнали, что… Но сначала они все же выложили пять тысяч. И конечно же, их пришлось занять, потому что, как оказалось, те деньги, которые Люсенька терпеливо откладывала на новое пальто себе и Василисе, Васенька уже давненько истратила на свое новое увлечение — вышивку крестиком. А поскольку покупались для этого святого занятия только самые красивые, крупные и яркие узоры, то и стоили они не дешево. Несколько десятков эдаких картиночек существенно опустошили Люсину заначку.

Конечно, пришлось бегать по всем знакомым, по всему подъезду и занимать недостающие тысячи, чтобы всунуть их в жадные лапки Виктории.

Деньги нашлись у Эльвиры.

— Да есть конечно же! Деньги? Пять тысяч? Господи! Ну разве же это деньги?! Когда сможете, тогда отдадите.

— Эльвирочка! Вы сами не знаете, как нас выручили! — прижимала руки к груди Василиса, потому что бегала искать деньги именно она — Люся так наказала подружку за неумеренность.

— Васенька!! Ну о чем вы говорите! Ну право же… Когда я работала банкоматом, у меня этих денег было…

— Конечно-конечно! Вы работали одноруким бандитом!

— Почему бандитом? — на некоторое время опешила женщина, а потом поняла и снова залилась соловьем: — Я всегда рада помочь… А вы мне за это дадите чемодан, хорошо?

Василиса согласно кивнула — пусть забирает хоть все чемоданы! Ей не жалко! Тем более что во всех исключительно Люсенькины вещи!

— Эльвирочка! Отныне они ваши! — щедро распорядилась Василиса и унеслась к себе — надо было спешить в парк.

Виктория прогуливалась возле здоровенной скульптуры, и ее подруги заметили сразу же.

— У тебя значок не оторвался? — негромко спросила Люся и уставилась на маленький кругленький значок.

— Все нормально, — успокоила ее Василиса, сама волнуясь при этом невероятно.

Это и понятно — если ее план не сработает, они запросто могут потерять пять тысяч. А в их общем бюджете это никак не лишние деньги.

— Ну и чего? — внимательно осмотрела фигуры подруг Виктория. — Деньги принесли?

— Да, — уверенно кивнула Люся.

— А чего не видно? Ну там… я не знаю… пакет бы какой-нибудь… или сумка какая-то? Где деньги-то? — строго округлила глаза Виктория. — Куда вы их сложили-то?

— Да ты что, издеваешься? — в свою очередь удивилась Василиса. — Ты пять тысяч в последний раз когда видела? Ты что ж, не знаешь, что она запросто уже рисуется одной бумажкой?

— Так я не поняла… вы … вы мне что, пять тысяч сами, что ли, рисовали? Одной бумажкой? — всерьез расстроилась Виктория.

— Дурочка совсем, что ли? — спросила у Василисы Люся. — Я вообще не знаю, с какой стороны кисточку держать, а она — рисуете!

— Да если б мы рисовать умели, мы бы и пять тысяч долларов тебе запросто воспроизвели, чего нам, — рассудила Вася. — Где книжка? Давай.

— Ага-а, — гнусаво протянула Вика. — Сначала вы мне деньги-и.

Василиса отдала конверт с деньгами Виктории, а сама схватила книжку и упрятала подальше — во внутренний карман.

— Ну что? Пересчитала? — спросила она женщину, которая все еще шевелила губами, не в силах правильно пересчитать несчастные пять тысяч. Ну?

— Ну вроде все правильно… — довольно улыбнулась Виктория.

— А теперь… подойдите сюда! Вас снимает скрытая камера! — изо всех сил рявкнула Люся, подтаскивая женщину к Василисе, на куртке которой красовался маленький значок. — Итак! Взяточница и вымогательница Виктория…

Дальше договорить Люся не успела. Конверт с деньгами пролетел ей прямо в лицо, а сама женщина вывернулась из руки Люси и понеслась вдоль аллеи огромными скачками.

— Как бежит… ну точно лань… — мечтательно проговорила Василиса, глядя вслед убегающей даме.

— Я бы даже сказала газель! Грузовая, — недовольно пробурчала Люся, собирая с грязного снега денежные купюры.

— Все, Люся, пойдем домой, ты еще должна подарить чемодан Эльвире.

— Подарить? — вытянулось лицо у Люси.

— Да, знаешь, я сказала ей, что отныне они все — ее! — легкомысленно махнула ручкой Василиса. — А тебе, я вижу, жалко, да?

— О боже! — тяжко вздохнула Люся. — Ну когда уже ты станешь хоть чуточку хозяйственной?!