Прочитайте онлайн Мудрость палача | День девятнадцатый. Москва. Пятница. 13 июля.

День девятнадцатый. Москва. Пятница. 13 июля.

Презентация была назначена на семь часов вечера. Но уже с половины седьмого начали подъезжать автомобили. Некоторые подъезжали в окружении джипов, в которых сидели охранники. По московским понятиям престижности именно «Джип» с охранниками был символом благосостояния их хозяина. Никто не принимал в расчет тот факт, что у громоздкого джипа гораздо меньше шансов набрать первоначальную скорость в городе, чем, скажем, у «БМВ» или «Мерседеса». Никто не задумывался над тем, что приспособленные для горных дорог, эти машины с трудом перемещаются в многомиллионном городе-мегаполисе. Все это было ерундой по сравнению с престижем. А «Мерседес» хозяина, в сопровождении эскорта охранников на джипе поднимал этот самый престиж на должную высоту.

Среди первых гостей, прибывавших на презентацию, были в основном бизнесмены и деятели культуры. Первые приезжали на «Мерседесах», вторые, по большей части либо приходили пешком, либо подъезжали на такси. Разумеется, это не касалось звезд эстрады или популярных актеров, передвигавшихся на длинных лимузинах, которые должны были поражать воображение конкурентов и поклонников.

Осипов не соврал. Лев Григорьевич действительно стоял у входа. Проходившие мимо него люди не обращали ни малейшего внимания на этого старика, стоявшего чуть в стороне от охранников. А он прекрасно знал, как искусно умеет гримироваться Посол, к каким невероятным ухищрениям он может прибегнуть, и поэтому внимательно следил за всеми входящими, пристально вглядываясь в их лица.

Все входы и выходы из здания, кроме центрального, были перекрыты. И у каждой двери, каждого окна стояли сотрудники службы охраны либо офицеры ФСБ. К семи часам все с нетерпением ждали появления политиков. Первым приехал Председатель Государственной думы. За ним появился Премьер-министр. Почти сразу за ним приехал Председатель Совета Федерации. И наконец в пять минут восьмого, когда оба спикера и даже Председатель правительства начали с недоумением поглядывать на часы, приехал мэр столицы, обозначивший таким образом, кто является главным на этом празднике.

Нужно отметить, что ему сразу удалось привлечь к себе внимание большей части журналистов, бросившихся к нему. Он охотно и много отвечал на вопросы, понимая, как нервирует его популярность главу правительства и спикеров обеих палат. В семь тридцать наконец к микрофону, стоявшему на небольшой площадке, подошел президент фармацевтической фирмы, чтобы объявить вечер открытым. И почти сразу передал слово мэру столицы.

Когда тот пошел выступать, Дронго и Осипов тревожно переглянулись. За несколько минут до этого Вигунов привез на презентацию своего пленника. Саиду пришлось заучить текст своего выступления почти наизусть. Вигунов был уверен в успехе. Он, правда, соврал, пообещав Саиду несколько десятков своих сотрудников на презентации. На самом деле их было только двое. На остальных не удалось достать приглашений – настолько строго и четко работала пресс-служба компании.

Вигунов до самого последнего момента не говорил своему добровольному пленнику, против кого будет направлен скандал, который они собирались устроить во время презентации. И только за несколько минут до официального открытия вечера он подошел поближе к Саиду и тихо произнес, кивая в сторону мэра:

– Это он.

– Он? Ничего себе перспектива, – изумился Саид. – Да вы представляете, что со мной сделает его охрана?

– Ничего они не сделают, – отмахнулся Вигунов, – на глазах у всех журналистов они не посмеют стрелять. В худшем случае кто-нибудь даст вам по шее.

– Представляю, что бы вы говорили, если бы речь шла о вашей шее, – проворчал Саид, пробираясь поближе.

Вигунов шел за ним молча, как тень. Наконец они оказались прямо перед площадкой. Саид огляделся. Двоих сотрудников Вигунова он уже приметил. В зале было немало лиц в штатском, которые представляли различные правоохранительные органы. Саид старался не думать о том, что его ждет. И поэтому он спокойно смотрел на энергичную жестикуляцию мэра, словно вычисляя расстояние между собой и человеком, которого он должен был оскорбить и опозорить. Вигунов, стоявший рядом, все время озирался по сторонам, словно оценивая количество собравшихся журналистов, которые должны были зафиксировать это по-своему «историческое событие».

Дронго стоял в толпе рядом с Осиповым, когда к ним подошел Чирковский.

– Больше никого в здание не пропускают, – сообщил он, – контрразведчики проверяли каждого входившего. Лев Григорьевич уверяет, что среди гостей Рашникова не было.

– Он сюда не полезет, – согласился Дронго, – ему нужен гораздо больший оперативный простор.

– Тише, – прервал их Осипов, – сейчас мэр закончит свое выступление.

Мэр столицы – энергичный, сильный, волевой человек – между тем продолжал говорить. Стоявшие за его спиной спикеры даже переглядывались время от времени. Они немного завидовали энергетике этого человека, сумевшего не просто стать кандидатом в Президенты, но и завоевать такую популярность в народе. Даже Премьер-министр, стоявший рядом с ними, и тот подумал, что сопротивляться подобному напору будет практически невозможно. Поэтому надо бы приложить все усилия для того, чтоб не испортить отношения с мэром, имея в виду, что он вполне может победить на президентских выборах. Так не вовремя слег Президент, подумал Премьер с тоской.

Вигунов увидел среди гостей Тальковского и незаметно кивнул ему. Уже давно у них существовала договоренность, согласно которой Вигунов нигде и никогда не афишировал своих близких связей с банкиром. Никто не знал, что фактическим хозяином охранного агентства Вигунова является банкир Аркадий Леонидович Тальковский. Никому не было известно, что именно по просьбе банкира Вигунов нашел такого человека, как Саид Курбанов, вытащил его с огромными сложностями из тюрьмы, чтобы привезти на сегодняшнюю презентацию. Оставалось дождаться момента, когда Саид выполнит свою задачу. Все остальное сделают журналисты.

Раскрутить эту историю можно было как угодно. Например, поднять волну в прессе и на телевидении, обличая авторитарные методы правления мэра столицы. Несмотря на запрет Верховного суда, в столице по-прежнему существовала унизительная система регистрации для приезжих и командированных, столичная милиция по-прежнему свирепствовала на улицах города, зачастую избивая ни в чем не повинных людей, а меж тем все больше становилось тех, кто ощущал не только враждебность, но и опасность, находясь в столице.

Оставалось только подать все это соответствующим образом. Апофеозом должна была стать выходка Саида, который, собственно, и был арестован за нарушение норм московской регистрации приезжих. Ничего лучшего бывший полковник милиции Вигунов придумать не мог. Он все время поправлял свои полутемные очки, которые надевал в помещении. На его вогнутом лице даже блуждало подобие улыбки, словно он заранее наслаждался эффектом от того инцидента, который должен был произойти через несколько минут.

Мэр закончил говорить и отошел в сторону. Слово дали министру здравоохранения. Он вышел и коротко поздравил присутствующих с открытием очень важного и нужного производства. Премьер-министр, который сам не должен был выступать, почувствовал себя немного уязвленным, посчитав, что федеральный министр мог бы выступить раньше мэра столицы. И наконец, в заключение слово дали министру экономики, который долго и пространно говорил о значении нового проекта сотрудничества с уважаемой фирмой.

Официальная часть должна была закончиться через десять минут. Вигунов шепнул Саиду, чтобы тот был готов. Должностные лица обычно не оставались на разного рода банкетах, предпочитая покидать их до того момента, когда число жующих гостей соответствовало числу пьющих. В такой неформальной обстановке мэра или Премьер-министра обычно окружали десятки людей, которые пытались заручиться их поддержкой, на ходу излагая свои проблемы, как пытаются воспользоваться советом врача, оказавшись с ним в одной компании.

Президент фирмы поблагодарил присутствующих и объявил, что официальная часть закончена. Наступало время банкета, и официанты начали обходить присутствующих, предлагая им на выбор соки, напитки и разного рода горячительные.

– Пора, – сказал Вигунов, подталкивая Саида.

Мэр уже сошел с площадки и разговаривал с двумя известными театральными режиссерами столицы. Я него было прекрасное настроение, он все время улыбался.

«Представляю, какой у него завтра будет рейтинг!» – злорадно подумал Вигунов, снова поправив очки и еще раз подтолкнув Саида к мэру столицы. Саид заметил, как вокруг засуетились журналисты одного из телеканалов. Очевидно, они были предупреждены заранее. Еще несколько шагов, и Саид оказался совсем рядом с мэром, около которого стояли его пресс-секретарь и заместитель по международным вопросам. Охранники, рассыпавшиеся по залу, следили за перемещениями гостей и глядели большей частью на их руки, чтобы в них не появилось ничего опасного.

Саид сделал шаг по направлению к мэру. Позади тяжело дышал Вигунов. Он явно нервничал. Второй шаг. Нужный объект был совсем близко. Оставалось только поднять руку. Третий шаг. Они уже стояли почти вплотную к мэру столицы.

– Давайте, – не выдержал Вигунов.

И в этот момент Саид, внезапно развернувшись, размахнулся и влепил пощечину самому Вигунову. Очки упали на пол, все обернулись к ним. Ахнула какая-то женщина. Операторы развернули на них свои камеры. Вогнутое лиц Вигунова стало покрываться багряными пятнами. К Саиду бросились сразу несколько сотрудников службы охраны, схватили его. Он даже не пытался вырваться. Все смотрели на инициатора скандала.

– Я хочу сделать заявление! – крикнул Саид.

Охранники, стоявшие в зале, не знали, как им реагировать. Конечно, это был хулиганский поступок. Но направлен он был не против должностного лица. Пробившийся вперед Потапов взглянул на Саида. Этот человек не был похож на Рашникова, сразу отметил он и внутренне успокоился. В наступившей тишине Саид неожиданно громко сказал:

– Меня привезли сюда, чтобы устроить провокацию против мэра вашего города... – Этих слов было достаточно, чтобы к нему потянулись все микрофоны в руках журналистов. Сотрудники ФСБ переглянулись, но сигнала на прекращение импровизированной пресс-конференции им не поступило. Ни Потапов, ни Машков таких сигналов не подавали.

– Что происходит? – нервно спросил Осипов.

– Очевидно, им мало было убрать политического конкурента. Перед этим его еще нужно было опозорить, – негромко прокомментировал Дронго.

– Я считаю своим долгом заявить, – продолжал говорить Саид, – что политическая оппозиция моей страны, к которой принадлежу и я, никогда не вмешивалась во внутренние дела России. Точно так же мы отвергаем любое вмешательство в наши дела. Мы – за союз двух равноправных народов. Меня хотели использовать для провокации, направленной против мэра столицы, чтобы сбить его высокий рейтинг. Меня специально вытащили из тюрьмы, чтобы я устроил этот скандал.

В этот момент Вигунов пожалел, что вообще ввязался в эту историю. Он тяжело дышал, готовый броситься на Саида, но сознавал, что сейчас любой его неверный шаг вызовет еще больший скандал. Он повертел головой и увидел бешеный взгляд Тальковского, смотревшего на него с чувством негодования и омерзения.

«Это неправда!» – хотел крикнуть Вигунов, но слова застряли у него в горле.

– Меня учили тому, что я должен говорить, – громко продолжал Саид.

Он почти кричал. Вигунов закрыл глаза. Уже ничего нельзя было сделать. Он увидел, как Тальковский пробивается к выходу, не обращая внимания на телеоператоров, снимающих весь ход скандала. Он увидел лицо московского мэра, который с удовлетворением слушал Саида. Мэр мгновенно оценил ситуацию и понял, что разыгравшийся скандал работает на него. Вигунов с ужасом смотрел, как журналисты толпятся вокруг Саида, которого сотрудники службы охраны уже отпустили, и теперь он стоял свободно в окружении массы разных людей, которые и не подозревали, что эта презентация преподнесет им такой сюрприз.

«В лучшем случае Тальковский прекратит финансирование нашего агентства, – отрешенно подумал Вигунов, – а в худшем…» – об этом даже не хотелось думать.

Премьер-министр, также заинтересовавшись, слушал Саида, даже не глядя в сторону Вигунова. Журналисты продолжали записывать. Телекамеры и диктофоны фиксировали каждое слово. Вигунов повернулся, уже понимая, что здесь ему нельзя оставаться.

Потапов подошел к Дронго. Вид у него был обескураженный.

– Вы видите, что здесь происходит? – От волнения он говорил с большим трудом.

– Во всяком случае, это не Рашников, – пошутил Дронго, – хотя он настоящий герой. Завтра все газеты напишут об этом инциденте. А мэр, по-моему, получит новую поддержку. В этой стране любят всех, кого пытаются незаслуженно обидеть. Теперь рейтинг мэра вырастет еще больше.

– Кто бы мог подумать, – сказал сквозь зубы Потапов, – такой скандал на презентации. Эффект будет не меньше, чем от пули Рашникова. Только этот выстрел – против политических соперников мэра столицы. Я думаю, что он сейчас уедет.

– Вы были правы, – наконец сказал Осипов, обращаясь к Дронго. – Рашников здесь не появился.

– Вам нужно вытащить этого парня, – показал на Саида Дронго, обращаясь к Потапову, – я думаю, что он сможет рассказать вам много интересного.

– Не беспокойтесь, – заметил Потапов, – я его не отпущу, пока он не ответит на мои вопросы.

– Я нас остался последний шанс, – вмешался Осипов, – получается, что Рашников выберет футбольный матч.

– Мы должны еще найти первую пленку, – напомнил Дронго, – поэтому сегодня необходимо получить повторную санкцию на обыск. Иначе мы не сможем там нормально работать.

– Меня пригласили на эту гнусную роль… – продолжал говорить Саид.

– Теперь мэр имеет поддержку не менее половины страны, – сказал Осипов. – Как можно было так топорно работать!

– Они думали, что у них все получится, – ответил Дронго. – Они даже не могут себе представить, что на свете еще встречаются порядочные люди. Как этот парень. Они ведь мерят все по собственным меркам, считая, что все вокруг продажны – как и они сами.

Он протиснулся ближе, чтобы лучше слышать говорившего.

Вигунов даже не стал искать очки. Он повернулся и вышел. Отныне он был не просто безработный, он был неудачник, не сумевший обработать человека, практически стоявшего одной ногой в могиле, над которым нависла угроза бесчестия и позора. Он был неудачник, проваливший верное, как ему казалось, дело. Дело, в котором так был заинтересован его хозяин...