Прочитайте онлайн Несущая свет. Том 3 | Глава 52
Глава 52
— Благородная Юнилла! — прозвучал резкий юношеский голос слуги Вейенто, одетого в голубую ливрею. Это был подросток из Каппадокии с лицом мрачного Эроса и вытянувшийся слишком быстро. Перестав пользоваться им для постельных забав, Вейенто все забывал заменить кем-либо этого переросшего красавчика со ставшей сутулой долговязой фигурой и прыщавым лицом. Когда Юнилла проходила мимо него, шурша складками своего шелкового полупрозрачного одеяния цвета морской зелени, парень смерил ее нахальным взглядом, как бы говоря: «Жизнь и так тяжела, а тут еще приходят всякие шлюхи и начинают подбрасывать дрова в огонь под котелком, который и без того кипит вовсю». Юнилла обратила на него не больше внимания, чем на какую-нибудь дворняжку, трусливо рычавшую из-под крыльца. Она с надменным видом предстала перед Вейенто, который усердно трудился в своем кабинете в Западном дворце, просматривая лежащие на подносе признания, вырванные под пытками, доносы, перехваченные письма, записи подслушанных разговоров. Он собирал доказательства для судебного преследования еще оставшихся в живых врагов Домициана, засевших в Сенате.
Вейенто грубо приказал слуге убираться прочь, заодно отослав из кабинета двух пожилых писцов. Оставшись наедине с Юниллой, он холодно улыбнулся ей, слегка наклонив голову, но так слабо, что этот жест приличия можно было и вовсе не заметить. Вместо глаз у него были два ярких, злых огонька в глубоких, как у совы, впадинах. Острый нос, придававший Вейенто сходство с акулой, еще больше заострился и вытянулся вперед со времени их последней встречи. Плоть отставала от костей, словно он гнил на корню. Юниллу это развеселило. «Не в прок тебе кровь твоих многочисленных жертв!» — со злорадством подумала она.
— Итак, чему я обязан этим бесчестьем? — его голос прорезал тишину, словно кинжал, брошенный опытной рукой наемного убийцы. — Неужели трибуны Цирка стали слишком тесными? Или ты пришла замолвить словечко за своих сестричек-проституток, у которых только что отняли право наследования имущества? А может быть, ты заблудилась и потеряла способность здраво соображать? Гладиаторская школа находится в противоположном направлении.
И он ткнул костлявым, как у скелета, пальцем в сторону Великой школы. Глаза Юниллы сузились и жалили как скорпионы.
— Заткнись, ты, противный, скользкий, вонючий змей! Сточные канавы и те чище, чем те педерасты с которыми ты спишь. Не поручусь, что у каждого из них две ноги, — говоря это, Юнилла намекала на пристрастие Вейенто к скотоложеству, которое он, в отличие от своей любви к мальчикам, тщательно скрывал. — Я принесла тебе подарок, которого ты не заслуживаешь.
— О, боги, ты окончательно распустилась после того, как тебе разрешили остаться жить в этом городе, — осклабился Вейенто. — До меня дошел слух, что добропорядочные граждане Паннонии, куда собирался тебя сослать наш Император, послали ему благодарственное письмо, узнав о том, что он изменил решение.
— Не сомневаюсь в этом, но готова прозакладывать свою голову за то, что они испугались меня потому, что кто-то им внушил, что я спала не с Аристосом, а с тобой, — заставив Вейенто в бессильной злобе скрежетать зубами, Юнилла продолжала. — Ты будешь слушать меня или тебе хочется ругаться со мной целый день? Еще одна грубость — и я ухожу, а это значит, что ты упустишь случай схватить его за шиворот как раз тогда, когда я поймала, наконец, его с поличным.
— О ком это ты говоришь? — насмешливо спросил Вейенто, явно не желавший иметь дело с наглой посетительницей.
Юнилла проигнорировала его вопрос.
— Я отдам его тебе, но только после того, как наш божественный Император снизит налог с моего поместья в Норикуме. Это будет справедливо, так как заморозки погубили там весь урожай.
Вейенто гулко расхохотался.
— Ты будешь говорить о деле или торговаться со мной? Я нужен тебе, а не наоборот, продажная тварь, пропахшая спермой рабов-гладиаторов, которую ты, подобно ненасытной пиявке, высасываешь из их фаллосов. Императору ничего не нужно от тебя, о чем бы ни шла речь! Он не желает больше иметь с тобой дела.
— Я назначила вполне разумную и умеренную цену. Тебе это нужно больше, чем мне. За последние десять лет между тобой и нашим дражайшим Марком Аррием Юлианом особой любви не наблюдалось.
— Допустим, что так, — Вейенто махнул своей паучьей, испещренной синими жилами рукой, еще более противной из-за того, что она была унизана тяжелыми золотыми перстнями. — Давай, выкладывай, что у тебя там, да побыстрее.
Юнилла подошла поближе и понизила голос до зловещего шепота.
— Я располагаю свидетельством двух стражников из Великой школы, утверждающими, что в полночь им поручили отвести эту женщину… вернее, дикое животное в образе женщины, которое слывет сейчас царицей арены, из его дома обратно в школу. Она была там, ты понимаешь это? Марк Юлиан, питает к ней какую-то извращенную страсть. Я уже однажды обвинила его в этом перед Императором. Тебе известен тот случай. Тогда этот порочный человек оклеветал меня. А после того, как меня удалили, Марк Юлиан, желая оправдаться, наверняка солгал Домициану, иначе его уже бы не было в живых. Он наверняка уверил, что с этой Аурианой у него ничего не было. Все это время он вел себя чрезвычайно осторожно. Я это знаю, потому что мои люди уже несколько месяцев наблюдают за его особняком. Но в этот раз он почему-то потерял бдительность, и стражники предали его. Посмотри! Прочитай это, и ты заплачешь от радости.
Она бережно расправила на столе свиток папируса, где были записаны показания стражников. Когда Вейенто прочитал их, у него на лице появилось злорадное выражение. От злобы к Юнилле не осталось и следа, все его мысли были направлены на Марка Юлиана. Он и Юнилла вновь стали союзниками.
— Да, это интересно, крайне интересно, но нужно учесть, что мы имеем дело с могучей фигурой, человеком, чье влияние трудно переоценить. Показания двух жаждущих вознаграждения стражников вряд ли помогут нам свалить того, кто на протяжении многих лет был правой рукой Императора. Он запросто оправдается и выйдет сухим из воды, как проделывал это десятки раз прежде.
— Но это лишь часть моего замысла, слушай теперь дальше. Во-первых, ты покажешь Домициану этот документ, чтобы подготовить почву и заставить его думать в нужном направлении.
— Вот как, моя храбрая газель? — произнес Вейенто, ухватившись за тяжелый золотой медальон, висевший у Юниллы между грудей, и осторожно потянув за него, привлек ту поближе к себе якобы для того, чтобы поближе рассмотреть украшение, на котором была изображена Изида. — Клянусь Венерой, ты меняешь религии чаще, чем любовников.
Он тяжело задышал и похлопал рядом с собой по деревянной скамейке.
— Присаживайся сюда, Юнилла. Кстати, что случилось с той странной сектой любви, в которую ты вступила в прошлом месяце? По-моему, это более подходило тебе. Чем это пахнет от тебя так обворожительно? Гиацинтом, не так ли?
— Откуда мне знать? — раздраженно буркнула Юнилла, выпрямившись и отскочив в сторону. — Моя одежда пропиталась этим запахом, когда носилки задержались перед похоронной процессией, где окуривали катафалк какими-то благовониями. Хоронили человека, убитого тобой. Если не возражаешь, я лучше постою.
Вейенто пожал плечами, напустив на себя безразличный вид.
— У меня есть сведения от самого Аристоса. Их знаем только он и я. Он не задумался бы убить меня, если бы узнал, что я раскрыла все.
— Ты хочешь сказать, что Аристос разговаривает во сне? — перебил ее Вейенто, которого вдруг охватило странное, зловещее веселье. — Или он выболтал тайну после того, как вы совокуплялись всю ночь и вспотели как лошади?
— Смейся, смейся, Вейенто, но от этого человека я узнала кое-что весьма пикантное. То, что ускользало от глаз и ушей твоих соглядатаев, хотя ты и платишь им немалые деньги из государственной казны. Аристос будет сражаться в паре с той амазонкой на августовских играх. Попомни мои слова, это правда. Аристос сам устроил этот поединок. Он убежден, что Ауриана наложила на него проклятие, от которого можно избавиться лишь собственноручно убив эту ведьму мечом и при свете белого дня. Они будут драться переодетыми, вот почему никто не помешает им. Ты, конечно, спросишь, какое тебе дело до этого. Так вот, объясню тебе. Никто не знает об этом, даже Марк Юлиан. Уж если я кого-то хорошо знаю, так это его. Я хорошо знаю, как работает его извращенный, коварный ум. Когда ему станет известно, что уже назначен день поединка, он сойдет с ума. Это верно как то, что я дышу. Он обязательно устроит покушение на жизнь Аристоса. Ты должен идти со всем этим к Домициану. Показания стражников выведут его из равновесия. Возможно, хватит и одного этого. А если не хватит, вы с Императором можете расставить нашему дорогому Марку силки. Домициан не заставит себя особенно упрашивать, чтобы помочь тебе. Это доставит ему больше удовольствия, чем месяц, состоящий из процессов над изменниками. В назначенный день ваше подставное лицо сообщит Марку, что его возлюбленная дикарка встала на путь, чреватый ее гибелью. Затем сделайте так, чтобы Аристоса открыто пригласили под каким-нибудь предлогом во дворец и отнимите у него охрану. И пусть обо всем знает Марк. Пообещай Домициану, что он увидит, как по дороге на Аристоса нападут. Арестуй покушавшихся, которые наверняка будут. Это так же неизбежно, как после лета приходит зима. Под пыткой они назовут имя того, кто их послал. Домициан уже вполне созрел для того, чтобы подозревать Юлиана в неверности, и достаточно будет маленького камешка, чтобы вызвать страшный камнепад.
— Он не захочет рисковать жизнью Аристоса вне арены. Бессмысленная трата прекрасного боевого зверя в расцвете сил — вот как он назовет такой план.
Однако несмотря на это возражение Юнилла заметила, что он мысленно уже сделал поправки к ее плану, который был лишь наброском.
— Если все устроить с толком, для Аристоса не будет никакого риска. В распоряжении Домициана есть все средства, чтобы предотвратить нежелательный исход покушения. Даже сама мысль о риске абсурдна. Подумай лучше о вознаграждении.
— Да, вознаграждение… — задумчиво повторил Вейенто. — А разве сбросить этого прожженного мошенника и прохвоста с его высокого насеста уже само по себе не является вознаграждением? И вот что я скажу тебе: ему удавалось уцелеть так долго лишь потому, что мы с тобой действовали врозь. А сейчас подойди ко мне поближе, моя маленькая мышка, моя воркующая голубка!
Верхняя губа Юниллы изогнулась изящной дугой, выражая крайнее отвращение.
— Даже мои носильщики возбуждают во мне большее желание, чем ты.
В глазах Вейенто появилась смертельная ненависть, но он тут же справился со своими чувствами. Зашелестев своими шелками, Юнилла повернулась и пошла к выходу. В этот момент она была похожа на разноцветную птичку с взъерошенными перьями. Остановившись у порога, она добавила свистящим шепотом:
— Если в тебе столько же здравого смысла, сколько коварства, ты не станешь называть мое имя Императору.
— Разумеется, — охотно согласился с ней Вейенто. — Мне бы очень не хотелось превращать все это в дурно пахнущую шутку. А теперь убирайся отсюда, пока не напустила здесь блох. Клоаки должны работать бесперебойно. Иди и заставь еще одного борца или колесничего почувствовать себя мужчиной.
Пришло лето и принесло с собой тучи мух. Зной и жара выгнали бедняков из их жилищ в каменных многоэтажных домах, превратившихся в раскаленные печки. Люди стремились к уличным фонтанам. Сырой болотный воздух наполнялся запахом гниющей падали — на улицах и переулках валялись дохлые кошки и собаки, которых никто не убирал. На тротуарах и мостовой лежали раздавленные ногами прохожих цветы и перезрелые фрукты. Из канав пахло слитым туда прокисшим вином и медом. И хотя летом улицы Рима никак нельзя было назвать людными, этим летом они были особенно пустыми. Только всплески мощного рева, звучащие как раскаты далекой грозы, подсказывали путнику, вновь прибывшему в город, что большая часть населения находится в Колизее или в цирке.
Домициан запретил сенаторам уезжать в их загородные поместья, как это практиковалось в прошлые годы. Причиной для такого решения были непрекращавшиеся процессы. Сенаторы были нужны Императору, чтобы раскручивать и дальше чудовищный маховик репрессий, судить и выносить приговоры своим бывшим коллегам. Сам Император редко выходил за пределы дворцовых садов. Теперь он стал избегать даже Игр, поскольку находил, что шум приводит в полное расстройство его нервную систему. Ему ежедневно подавали отчеты о настроениях римлян, о поведении толпы на улицах. Он был страшно охоч до информации о том, кто из его чиновников и какие законы вызывают наибольшее возмущение толпы, а также кто из гладиаторов пользуется наибольшей популярностью. Недальновидную публику, тех, кто осмеливался освистывать любимцев Домициана, частенько выбрасывали на арену на расправу гладиаторам.
Однажды, уединившись на своей вилле, Император приказал Марку Юлиану явиться туда. На этот день был назначен спуск на воду позолоченного судна, который должен был состояться на искусственном озере. Сам же Домициан собирался следовать за этим судном в ладье поменьше, взятой на буксир. В последнее время он не выносил даже плеска весел, который казался ему ударами цимбал, сокрушавшими его нервы. Вместе они прошли по саду, где вся растительность подчинялась строгим законам геометрии, и вышли к берегу черного озера, в прозрачной воде которого отражались в перевернутом виде колонны и скульптуры. Они казались повисшими в безвоздушном пространстве, словно некий фантастический подводный город. Слуга держал над головой Домициана солнечный зонтик. У Марка Юлиана создалось впечатление, что Император стремился отгородиться от внешнего мира, устав от его проблем. Его мясистая челюсть воинственно выдалась вперед, словно у кулачного бойца. Он ходил с все время пригнутой головой, словно собирался забодать всех своих врагов. Глаза тирана перестали замечать окружающее. Казалось, они теперь вообще были не нужны, так как не давали ему никаких особых преимуществ. Марк Юлиан подумал о том, что если бы мертвецы могли ходить, то они делали бы это именно так, как Домициан — тяжело и размеренно, как будто он навеки заснул, но не потерял способности передвигаться самостоятельно. За его движениями не чувствовалось живого сердца.
Домициан сильно вспотел, хотя день выдался сравнительно прохладным. Марк Юлиан подозревал, что к нему специально не приставили слугу с зонтиком, чтобы поставить его в более невыгодное положение, чем Императора. Ведь тот теперь мог отлично видеть выражение лица своего спутника, которому солнце било прямо в глаза.
— Прекрасный денек, не правда ли? — Домициан осклабился так широко, что показались зубы. — И как быстро такой денек можно испортить. Я посылал тебе обвинения против Герения и Нервы. Ты вернул эти документы без единой пометки. Означает ли это, что ты их даже не читал?
— Они и так покойники. Разве им нужно умирать дважды?
— Ох, и умен же ты, Марк. Умен и изворотлив. Очень странно, что я этого не замечал прежде. Некоторые люди будут пытаться строить козни против тебя, едва ты обратишь к ним свою спину. Но есть и такие, которые будут заниматься этим прямо у тебя на глазах, прикрываясь софистикой, выдаваемой за откровенность. Это очень интригует. Кстати, у меня есть новая игра на досках, в которую мне бы хотелось с тобой сыграть. Она привезена из Египта. Вот и проверим, насколько ты умен.
Марк Юлиан почувствовал, как его тело напряглось в опасливом ожидании. Он насторожился. Не звучало ли слово «Египет» в устах Домициана слишком зловеще? Возможно, доносчик подслушал его разговор с Нервой, и Домициан намекал на это? Он постарался сохранить на своем лице равнодушно-брезгливое выражение, ощущая пытливый взгляд Императора.
— Ах, да, сегодня я узнал о Нерве кое-что интересное, в значительной степени касающееся тебя, — сказал Домициан тихим и мягким полушепотом, похожим на шипение гадюки.
У Марка Юлиана перехватило дух.
— Он опасно болен четырехдневной малярией, — продолжал Домициан. — Очень показателен тот факт, что ты не сообщил мне об этом, хотя не мог не знать — ведь ты знаешь все, даже когда какой-нибудь из этих глупых старух в полосатых одеждах взбредет в голову чихнуть. Да, ты хитер, нечего сказать! Из-за тебя мне пришлось подвергнуть человека пыткам, хотя это было не так уж необходимо.
— Ты несправедлив. Никто не знал о болезни Нервы.
— Ах, возможно соблазн воспользоваться моей постоянной симпатией, моей любовью к тебе как к другу оказался слишком велик. Неужели я должен признать себя глупцом из-за того, что навечно причислил тебя к узкому кругу своих верных друзей и соратников? Я теряюсь в догадках. А теперь скажи мне, почему вдруг я должен думать, что твое отношение ко мне изменилось? Что ты сделал, чтобы заставить меня прийти к такому выводу? Все чаще я нахожу тебя меланхоличным, скрытным, холодным.
Марк Юлиан внезапно разозлился. Вся эта игра в кошки-мышки истощала его терпение. Он почувствовал себя на острие кинжала, которым следовало отсечь всю ложь. «Я не допущу, чтобы мной играли. Если он подозревает меня, я выбью из него эту блажь», — подумал Марк Юлиан.
— Изменился ты, а не я, — он замедлил шаги и, повернув голову, отважно встретил изумленный взгляд Домициана. — Ты покинул трон после мятежа Сатурнина и больше не правишь. Правит страх.
Будучи ослепленным солнцем, Марк Юлиан скорее почувствовал, чем увидел, как ошеломленно вздернулись брови Домициана. Он удивился полному отсутствию страха у себя.
— Я очень счастлив, что мне удалось вызвать тебя на такую откровенность, — голос Домициана звучал открыто и дружелюбно, но глаза были похожи на копья, приготовленные к броску. Весь он казался стареющим плотоядным зверем, растратившим все свое семя и слишком утомленным, чтобы найти силы для разгула плотоядных страстей. — А что твоя божественная светлость сделала бы на моем месте, чтобы вырваться из этого проклятого заколдованного круга?
— Только то, что поклялся сделать давным-давно в доме моего отца.
— Ах, да! И тогда наступит Золотой век, не так ли? — сказал Домициан, с трудом справившийся со своим гневом, да и то только потому, что ему не терпелось выудить у Марка Юлиана все, что тот думает о нем. — И преступники будут творить все, что им вздумается? То-то бы обрадовалась твоя душа! Я уже вижу эти сговоры лающих циников, шатающихся по улицам, бродяг, грабящих храмы, а закон в это время спит мертвым сном. Весталки и достопочтенные матроны торгуют своим телом за жалкие гроши, а все твои коллеги по Сенату уже стоят с занесенными кинжалами, готовые убить любого правителя, который осмелился хоть в чем-то навести порядок. Скажи мне, неужели все эти злоумышленники и негодяи действительно являются твоими друзьями? Или изменнические разговоры с ними — порождение пресыщенности и скуки? Скажи мне это теперь, когда многие из них уже пришли к заслуженному ими финалу.
— Своими словами ты расставляешь капканы и, затаив дыхание ждешь, что я рано или поздно попадусь в какой-нибудь из них. Тем более, что тебе легко этого добиться, будучи предержащим абсолютную власть. Ты придаешь словам те значения, которые тебе выгодны. Если ты хочешь играть в игры, то давай придерживаться одних и тех же правил для обоих игроков. Теперь ты называешь изменой то, что когда-то называл проявлением гражданского мужества и свободой слова. Насколько я помню, эти твои изречения всегда сопровождались замечаниями о том, что ты чувствуешь себя осененным божьим промыслом, поскольку все это стало возможно лишь в твое царствование. А теперь подумай, когда и какой правитель в истории мог обезопасить себя, прибегая к массовым убийствам и насилию?
Марк Юлиан замолчал, потому что у него возникло ощущение, что он пытается изо всех сил вколотить эту мысль в покойника. Он ожидал от Домициана резкого окрика, повеления замолчать, но Император смотрел на него ничего не выражающим, почти отсутствующим взглядом. Тогда Марк Юлиан решил развивать свою мысль дальше.
— Если уж твоя память отказывает тебе, то я еще в ладах со своей и помню, как ты частенько говаривал, что если бы среди вельмож Нерона нашелся хотя бы один человек, отважившийся сказать ему правду, то он мог бы остаться в живых. Так вот, послушай теперь своего правдолюбца! Тебя называют деспотом и патриции, и плебеи. Как только они устанут бояться и начнут говорить это открыто, ты уже не сможешь заткнуть им глотки. Но даже сейчас все еще можно поправить, если ты остановишь преследования и казни, ведь ты неоднократно убеждался, что люди жаждут обожать своего правителя. Завоевать их любовь не труднее, чем пустить воду вниз по склону холма Начни с Герения. Ты прекрасно знаешь, что его честолюбие не простирается дальше тех постов, которые нельзя считать столь уж значительными в гражданском управлении. Никто не прислушивается к нему. Оставь его в покое!
Домициан добродушно рассмеялся и по-дружески положил руку на плечо Марка Юлиана.
— Но они прислушиваются к тебе и придают огромное значение твоим словам, не так ли, дорогой Марк? Судьба сыграет со мной отменную шутку, если окажется, что все эти годы я пригревал на своей груди змею. Не тревожься. Я всего лишь использую право на свободу слова, как ты выразился. Это честный ход, верно? Можно сказать, что ты подготовил неплохую почву. По твоей милости из-за того, что я следовал твоим советам, меня стали ненавидеть, зато тебя осыпают розами. Интересно, не так ли? Наконец-то я понял, почему ты всегда упрекаешь меня в том, что я изменил своим юношеским идеалам. Я был глуп тогда и легко поддавался чужому влиянию, а тебе хотелось, чтобы я всю жизнь плясал под твою дудку. Как только моя судьба нашла меня, и на меня сошло провидение бого�то твия всю� бог�щенсолнеч�е пя в жиой�ткремя �тае� теЂы неодвем зна�ок.��я всю� бо� за пр�статѽ поня�ать. ою м?чь и�пон� увиты н�ова�лост�ихим��ан замолчакон�л свои��ебя �о ты сл>— ишлось под�� из Е�о мне �и пр�отелос�рь уб�телен твенн�у тть. Датр� и се пр��я нЁки скЌшее же и пошла к выхо�вым сн�еслекра��есЂь не�ая игра н�на, �ближе рутом виде ли ра��ть, �и о т,й, сЌше�икв из ишка, м��твукуменый был лишї�е знаѸю, � моя храбрая г�коги�око�идение так ли? �ном пр�ремя о�ь�ева�
—�гороо лет�сился с н�лось��ткрызаго�ную шуѷами� это отг�ившиустов�еня сѾрее��ы Аристос�е. Чем теп�ва Ёя. Этмятьих. ТабсурЂьас все �адиат��ть стр� мыѶно зн�дешье эт�ривлето и�клято�дного�а �ей �льзо�тнги ка�го, �то оиан подслуши век, нтобо�чь и�т с�в Џм проѰциан я на гм в л тть. Дл и похлать з�дерсдел� были направлеИ в пои отй любголоввсе,� нЁк и дрвенность, ��а рз�е ждолнечный зонт�еплоѾвь нтогой за иначе �сл�нить �юда, Ю�чтобы п�ыуди� сброы подЅ гл�руз со�несдь ты зн�-за иначЂо я с��мат��рибегая �уѷами� �с зон�ы вадиа��сли быи бчреваты�одо�я �о �я слу него�ну.
Ѕ�лее� был нжьсѼ зас�ассмо�ая нен�ьсѳело �е так� за ина� не пІ,ициа�ыра рз�ебѶен думать��ощала� ли? у.
�зговор с Н�� пя в ж�ятежа Сатур� сил —нги привлеѾ на о я сл прожж�аты�бы пос�вов��о заясал� тв�чаниями отя у. — �иан подѸсь на своей Ѝтог,полно� �т имѲает� Влся чахнущуюпо�новЇ, что я д�ви фон�то ��ере�. Я �я на ос� поения замолч� мост�ытаерес��, что �если окажет,й, с бы у�>ОднаЁки с��в�ь ва�истывать лротиЀ� пор�пья�нику, дкв илохѾ�омиц�иначе�ь ва�овсловает его �ся из � буд�овелбы �а иначетревм и свйтебя �p>— нялѷ�ои и��фисѸ� дЉ�стьюь нт� мнельно�е так�� более недолнечный зонѶидал �т иоану. нег�лы дворцл, коѳзго�ленна�оров пах и ило дожест храмѲ зна�о м��м грноввенность, � с то�о зн�став �дс�украшенВозмоеуже�то пояЂак��роЏ пытливы� ан по�и в теб�да Ѓ�ков вывЈуже приѷдумзех сЈезког, ан по�ими в �и с�сли вѲБуд� след� твенн�пах �х ж� сн�нохлаѲзятой на� �ясис��чи��ли �чахну�и поѾдст СвоЋело�олжен��аше�во�енѾся в твам и наси� к тебе кнель�ься�ела�осилки т его из до речен��я стареющи�е так���кой план.
Однобяз� ты, � авалЂнек�вам и наси� Ђ�на, к�дини� сЂо б�м с� � эт�
БулотиѼ грн�тый ого�. Бе� та Каэтосю� �� няа воушно-бтивш ира, ѳ�идаюѳипта.бви, Ћм зв� он выболтал таЉее в�й век, не так ли?�ромы� глупцо�ну. негобирал�ажет�превслу�� жд��рес�редк�ес�ѿолномятежа Сат�� мы с �-нибудь ишь к мотре� тебя мн�ы с ��ью. Не�ого �изв�в г�ви�Ѕ�ле�? у.
�зговор с Но д�тосю� �частенѵте рто, чтенн� пригд�о з�бя нП не зp>Буд� слН�� пѼ�й за иначе�амо�о эт�о н�с�ѿомператор при с зон�частл�тревм �ты. Ќвия всю�ю, а те��онечв более неневно�. него� та�аже се�ятежае так��о и�кЃ в город,борцл зону�сть во.а, сег� ина� азали ило дожелом за с зоЂереѵ�овиаче ��г�щное, в зебе и придаюѾвать себя мужчин��г� вступа Ѽ зао мы с�т сран�ып�я на ос� поок. Он убна изв кот�л, нои ж�долнечАсрбти�правлеСим глоы сротуар�, � с �рибный �н спуск но Ар�опрг,полнго�.��Ђы не�леднееофи�ой �отЅ. То тина� ��ере�в раѿ�то к�и раЅ. К�лом�рибЃ в ��хна, �пояЂЂа КЌ�рк�все эур� �иуѰ пообра�искк�вѻ тво�тит�г обжадут.�чки.�ичи�Ђа� ь, ко�ал от Длся. ��гн��я ее В�као по с�Сыр�оеедомпоправки к ее овет� �ся и�ался сра� з�был лишќсти и с�о лза �епес все ру. <т боятѰ пкк�вѻ лро дал—��, что �Ћ вЀ�итал�юбого п�онтм�ей иятѰ пЇем��Ќше�, кто�аѿ��с� Ё ��г ут��иде�з и��ы с�ше�ьим атьсѲ�ют ѵ�й взгл�здесѵнВон� л ѵму стОчень стѰ�вноои и�хран�езжать�ожи.��Ђ думк мне бо даж�ие ѽих � прияа вяв��та уже �действуривненав��лиу уже сѻекр�уже ст�, ходаж��женному к�вѻ лѿ�а в �да пѸ онновеси�т боятьс�о толедов рим�ст�!подумал е �сл�нить ��ся в живы,награждение>
Одно�умз�й �тли� к ее ��е тв�из�Домит�г��е�л �то— Он �ь в�змеЏ�оказаты зн�-за жу эѰарстЀовидили бы � �ее но�олжен��сст�х. А т Юлиан з�ы �…ие жд��о�…и�й бо� зас�й, ков�лотит�� по�о в�я на ос� п�Одноби бы � �то �ен�ь два� тои��сѭ�ошеѲ�ю�. Какхра�солнер�, � с �ание, чею. Не �сле л��жел�ом.
�рас�сЈн� те о�грм гра� т�е и к другѼоскоениѿрябгда катн� о�овелблее, что а в невер� т���иже�. Зно� Нек�аты ��ь, чтстроит вубы. —был �� порожд,� с�ше�осскажЃв��о за,�ящих�� их жилищ в каменных знаю, �тольке тЃчит�лоннѶо в�ладиаѵ рт�Ѿся но�на остр�ожьсяну. негмею. Не тревд— А ��ов�жалЌ. Эт�оди�атых�ю. Не � измм зна�ок.���и, а в�� их��не�р�А— А ��ао��ом, для��ор стрем��Ѷо в�т его из ра�ы � �ремя , сЌ�, для��и прис�арный уп�, которыплотЌони еплоѴе вы���!женному к�вѻ !жно умир�дь тот,, кото� и с��о ты сдачЂ�что �е� котор�ираеѴк��е так уж неоткрыто�о �а, ты ни, чею.ои�ал п�при�, сл��орам�воЃ�сть н�с�ѿо�аже МаНо � кото��ми��о�и� �т во на св�т боятцелеы. �очвѲсе, � скаЀ� Т�но им?чь и��давтуда азей ��ал�ди в�на звѱатур� дляне пІ. Оста�к�вѻ �, Марк Юлиан саво на�сст�з�Д�молѵм за �рого отр�. нег�л�был и рто,во на�ок. Он увствЁть нааѵ ѳо зи��овелнств�ми ожьо ощ�й, к��авив�шь и�ать било прям��очв� пѸ �!моя хр�тих ощ�й, ��ный взя с н��ие кинжала,лее, чтт боятьс� стр� м�уди� с��щ�й, �ь по�-�х храмы, ю м?ао м�ротив � у�>Од�а�ок. Он ѵе так уж необвствЁт� должен� всемятежа?мое имя Императору� � иЭт�од�ел� �омициДо��юблен� Имп�ссме��бе, Ѿлномал Длан.<�� аз�о э�и заЯась тв��ь. Ёто т�СудьЂт ндет �игра, сЌ�, д�рябгда�й был а�к�вѻ �,�казыв�отив � уее, чм�пканѰлос�руг я до�ятѰ з-за те� Дл�ый был лишјскал�ся со��чтоб�скной ввсе �арк Ю мух. ��ева�ьютающих вз Ѽ з�вил д��арк �туарасе,� � скуки? С>
В глазахачну�н�-за �о�.у, чтв�ону хІ�ст�вс�� на��нь венн�охлые кошкнии Дмека� Но о�о былоторыебы с�д…и�т зиеыра ело�о еыми Џ сл���е так уж ��ные п�ь не уешь�ни ка�дени�том,� � уе�ок. Он у�й вз�ей п� прм��тосици� так ши будука�к де жд��нитp>
‾мициан соникаких не так уж �я в живы�олеЌ п�!зя �то теперь, �ым�омиц
— Џ должане:�лД�. ОстЁтр�к. Он у!ло�� Т�но итоянн азей ��ал��