Прочитайте онлайн Несущая свет. Том 3 | Глава 38

Глава 38

Ауриана и Суния сидели на песке в числе двухсот учеников Коракса, ожидая, как и все остальные, экзамена. Прямо перед ними располагалась арена для упражнений, имевшая форму эллипса. Сквозь застекленную крышу, находившуюся в пятидесяти футах вверху, над которой неспешно плыли легкие белоснежные облака, на арену падал янтарный свет. Он придавал песку какой-то мрачный, кровавый оттенок, словно некий чародей проклял это место, и сквозь него просвечивали какие-то жуткие огни подземного царства.

«Нас еще ближе подтащили к краю ямы, куда бросают жертвы. Я чувствую жар, исходящий от огненного столба, слышу заунывные голоса, раздающиеся снизу, из владений Хелля. Если бы не ты, Марк, и не Авенахар, я бы давно уже покинула этот мир и сдалась бы на милость этих ужасных черных монстров, которые тут же уволокли бы меня к себе в непроницаемую бездну небытия».

Не будь Ауриана в таком мрачном расположении духа, ее наверняка позабавил бы вид Коракса, семенящего по двору среди других наставников школы и с комической свирепостью раздающего распоряжения своим пяти помощникам. При этом он еще отпускал грубые неуклюжие шутки, которые никого не могли развеселить.

Он был похож на маленького петушка, не понимающего, что он затерялся среди больших животных, которым безразлично его кукареканье и которые могут ненароком наступить на него и раздавить.

Три помощника вынесли в охапках кожаные налокотники, наколенники, тяжелые круглые щиты, разноформенные деревянные мечи. Один из помощников готовил в спешке список пар, которые должны были сражаться между собой. Два юных мавританских невольника разравнивали песок на арене, волоча по ней тяжелое приспособление, похожее на плуг.

В дополнение к обычному числу стражей, стоявших вдоль зарешеченных коридоров, ведущих к двум большим входам на арену, сегодня поставили еще один ряд преторианцев. Это было сделано потому, что в ходе таких экзаменов, от которых зависело будущее учеников — кому умереть почти сразу, а кому — через неопределенное время, часто вспыхивали бунты. По подготовке к началу испытаний легко можно было судить о решимости префекта твердой рукой подавить любую вспышку недовольства прямо в зародыше.

«Вы, странные и глупые люди, здесь нет врага. Вам противостоит ваша собственная глупость».

К школе стали подходить любопытные граждане. На местах для гостей начали рассаживаться праздные молодые люди из знатных семейств, желавшие заранее определить будущих звезд среди гладиаторов. Они рассчитывали в последствии сделать безошибочные ставки и вернуть с лихвой деньги, проигранные на скачках. На них были надеты туники ярких расцветок, как требовал последний крик моды. Иногда в разговоре они начинали жестикулировать, потрясая руками с нанизанными на каждый палец золотыми кольцами, в которые были вставлены аметисты, топазы, сапфиры, сардониксы и другие драгоценные камни. Среди этих людей были и шпионы из казначейства, которые были обязаны удостовериться, все ли Коракс сделал правильно и не прикарманил ли он какую-то часть государственных средств.

День, в который проводились экзамены, оказался одним из дней, когда римляне скорбно поминали павших в проигранных сражениях. Все лавки были закрыты. Вести дела в такие дни считалось дурным предзнаменованием, поэтому хозяева лавок и трактиров тоже пришли посмотреть будущих героев арены. Вместе с ними через шеренги стражников просочились и многие проститутки из заведения Матидии, одетые в туники из желтого шелка. Все эти посторонние люди выделялись яркими пятнами на фоне серых стен, окружавших арену и делавших это место похожим на склеп. Контраст так бросался в глаза, что Ауриане невольно пришло на ум сравнение с букетом роз, брошенным в вонючую клоаку.

Шестьдесят пленных хаттов держались вместе, инстинктивно пытаясь сохранить свою национальную однородность и не раствориться в огромной массе чужестранцев. Суния побледнела, словно на нее нашел приступ лихорадки. Коракс начал выкрикивать имена. Пары бойцов стали выходить на арену и фехтовать. Ауриана указывала на их ошибки Сунии, стараясь не выдать своего отчаяния. Суния же делала вид, что внимательно слушает эти поучения, однако ее голова была занята совсем другими мыслями. Она молилась Фрии, чтобы та даровала ей силы не отрыгнуть на песок всю утреннюю порцию отвратительной каши.

Внезапно Ауриана умолкла. Наступил черед хрупкой девушки с Альбиона. Ее противницей была высокая сарматка с непроницаемым выражением лица, отличавшаяся гибкостью и выносливостью не хуже чем у хорошей скаковой лошади. Вдобавок она имела горячий темперамент. Альбионка оборонялась как могла. Она походила на испуганную птичку, бросающуюся вперед с взъерошенными перьями. Сарматка двумя мощными ударами выбила у нее деревянный меч, затем нанесла удар, повергший несчастную на колени. Со скамеек раздался легкий смешок. Презрительно взмахнув рукой, Коракс приказал побежденной девушке покинуть арену.

Ауриана почувствовала, как в ее сердце начинает проникать холодный, смутный страх. Что они теперь сделают с ней? Продадут ее в бордель? Или спустят связанной в яму с хищными зверями? Ауриана невольно сжала руку Сунии ставшую влажной от пота.

— Торгильд — Суния! — выкрикнул Коракс.

Ауриана едва сдержала улыбку. Такой выбор мог показаться абсурдным, но она знала намерения Коракса. Он не старался подбирать равных по силе соперников. Главным для него была демонстрация мастерства, а не победа. Торгильд — опытный боец, он сумеет провести схватку так, чтобы Суния не выглядела беспомощной.

Ауриана услышала, как у нее за спиной приглушенными голосами вели беседу два гладиатора.

— Сегодня вечером мы отомстим этим негодяям из Второго яруса! — говорил нумидиец по имени Масса. — Мы должны сделать все так, чтобы было похоже на самоубийство. Клянусь всеми блохами Цербера, как только с ними будет покончено, ты больше не увидишь крысиного помета в нашей каше. Готов поставить на кон свою месячную порцию вина.

Крысиный помет? Ауриана едва подавила в себе внезапный приступ дурноты. Так сколько же месяцев они ели испорченную пищу?

Суния не смогла перенести услышанное. Эта капля низости и подлости переполнила чашу ее терпения. Изо рта хлынул поток рвоты. Ауриана встала позади, придерживая ее и успокаивая. Про себя она проклинала так некстати затеявших этот разговор гладиаторов.

— О, Немезида! — вскричал Коракс. — Дайте этой корове воды и приведите ее в порядок. Да побыстрее!

Тотчас подбежали два служителя и выплеснули на Сунию по ведру воды, словно та была каким-нибудь грязным пятном на стене. Ауриана и Масса промокли за одно с Сунией, которая вся дрожала. Ее длинная коса прилипла к тунике из грубой шерстяной ткани, вода капала с одежды на землю. В таком состоянии она подняла лежащий рядом с ней деревянный меч и вышла на тренировочную арену. Вслед за ней вышел и Торгильд. В полном расстройстве Суния желала лишь одного — бросить оружие на землю и разрыдаться.

Поколебавшись немного, Суния сделала выпад в сторону Торгильда, что вызвало у многих зрителей веселое удивление. Ауриана, часто заморгав, все же заставила себя наблюдать за этим боем. Суния слишком широко размахивала мечом, оставляя незащищенными большие участки своего тела, и Торгильд при желании мог бы нанести ей не меньше дюжины ударов. Ауриана закрыла глаза. «Фрия, снизойди и наполни ее конечности мудростью и уверенностью!» — про себя молилась она. Когда она снова открыла глаза, то увидела, что Торгильд неплохо играет свою роль, не слишком усердно атакуя и открываясь незаметно для ударов Сунии. Затем Ауриане стало ясно, что мудрость, о которой она молилась, была дарована Торгильду, который стал серьезнее нападать на Сунию, нанеся ей несколько болезненных ударов плашмя по локтям и голеням, словно хотел разозлить ее. Торгильду был прекрасно известен вспыльчивый характер Сунии, из-за которого она часто впадала в безрассудную, слепую ярость. Расчет Торгильда оправдался.

Гнев оказался лучшим наставником, чем Коракс. Движения Сунии стали быстрыми и уверенными. Она ухватилась за рукоятку меча обеими руками и обрушила на Торгильда целую серию вертикальных ударов. Ауриане эта атака показалась не попыткой ученика продемонстрировать то, чему ее научили в школе, а схваткой обезумевшей женщины со змеей, которую та пытается уничтожить мотыгой.

Суния заставила своего соперника отступить на несколько шагов, затем, опустив голову, опять бросилась в атаку, ударив Торгильда в грудь мечом. Зрители разразились смехом, в котором чувствовалось восхищение упорством женщины. Сценка весьма позабавила их, а до остального им не было дела.

Коракс приказал остановить бой и принялся размышлять, потягивая себя за нижнюю губу. Ауриана наблюдала за выражением его лица. Момент был настолько напряженный, что сердце Аурианы, казалось, перестало биться, а кровь застыла в жилах. «Оставь ее, ты, злодей с лицом младенца!» — мысленно произносила она.

— Торгильд, Суния, оба приняты.

С полдюжины ветеранов, собравшихся возле арены, возмущенно зароптали — неужели в эти времена подлинное искусство гладиаторов ничего не стоит? Шпионы из казначейства недоуменно закрутили головами, перешептываясь.

Радость переполняла Ауриану. Ей хотелось выбежать на арену и обнять Сунию. Затем она успокоилась и, трезво поразмыслив, решила, что, скорее всего, Кораксу приказали оставить пока несколько женщин. Когда Суния проходила мимо Коракса, он жадным взглядом окинул ее тонкую, стройную фигурку, которую плотно облегала намокшая от пота туника. Коракс плотоядно облизнул свои губы и рукой обрисовал в воздухе очертания бедер Сунии.

Ауриана почувствовала прилив ярости. Так вот почему он оставил ее в Третьем ярусе. Ауриане было известно, что Коракс уже, по меньшей мере, дважды вынуждал Сунию уступать его сексуальным домогательствам, выбирая самые извращенные формы. Он заставлял ее под разными предлогами приходить в помещение, где хранились различные припасы, когда там никого не было. Суния стыдилась говорить об этом. «Значит, он еще не насытился», — подумала Ауриана.

На арену выходили все новые и новые пары. Коньярик, когда настала его очередь, выступил блестяще и легко прошел испытания. Он был в превосходной форме и значительно усовершенствовал свои навыки владения мечом. Когда схватка была остановлена, зрители единодушно разразились аплодисментами. Ветераны же просто обменялись одобрительными кивками. Коракс ухмыльнулся и тоже кивнул с таким видом, словно все эти аплодисменты были знаком признания его заслуг.

Ближе к середине дня Коракс, наконец, выкрикнул и ее имя.

— Целадон — Ауриана!

Количество зрителей к тому времени значительно увеличилось. Около дюжины наставников и гладиаторов верхних ярусов собрались возле арены. Таверны были закрыты, и других развлечений у них просто не было. Коракса охватила тревога, когда он узнал в этой группе Эрато, влиятельного тренера Первого яруса, который прохаживался взад-вперед, ощупывая новичков опытным хищным взглядом. Во всем мире не было человека, к которому Коракс испытывал бы большее презрение. На деньги, накопленные в былые дни, когда он честно выступал на арене, Эрато купил большой жилой дом, в котором Коракс снимал комнату, и почти сразу же повысил плату за жилье вдвое. Уже одно это было оскорблением. Но Эрато не успокоился, он дважды отнимал у него с попустительства префекта многообещающих учеников, нахально обвинив Коракса в том, что тот не способен обучить их всем правилам гладиаторского мастерства. Чтоб он провалился! И надо же было этому пирату появиться именно перед выходом Аурианы! Вечное невезение!

Ауриана быстро встала, почувствовав невероятное, почти животное возбуждение. В этот момент ее мысли были заняты Сунией. Это большая удача, что жизнь ее подруги пока вне опасности. Это придало Ауриане новые силы, наполнило ее вдохновением. Целадон взял себе первый попавшийся деревянный меч. Ауриана не спешила, проверяя мечи один за другим, пока не нашла то, что ей нужно.

Коракс подтолкнул ее рукояткой плети.

— Ты что букет цветов выбираешь на празднике весны? А ну двигайся быстрее, наглое отродье Мегеры, не то отведаешь плети.

Два служителя поспешно надели на обоих наколенники и налокотники. Целадон бросил взгляд на Коракса, в угодливой позе стоявшего перед наставниками Первого и Второго ярусов, затем перевел глаза на Ауриану, словно говоря ей: «Доводилось ли тебе видеть когда-нибудь такого идиота?» Этим он еще больше понравился ей. Целадон не был взят в плен на войне, не был он и преступником, которого отдали сюда в наказание. Он однажды рассказал Ауриане, что его прежний хозяин продал его школе, чтобы уплатить кредиторам, которые могли окончательно погубить этого работорговца, описав его имущество. К несчастью для себя Целадон обладал внушительной фигурой и мощными мускулами. Эти данные считались идеальными для ремесла гладиаторов, и за него дали неплохую цену. По лицу его можно было принять за палача, таким свирепым и жестоким оно казалось всем, кто видел Целадона в первый раз, но на самом деле он был совершенно другим. Ауриана всегда заставала его в добром расположении духа, ей он казался огромным, дружелюбным, неуклюжим медведем.

Бой начался спокойно. Поначалу Ауриана придерживалась осторожной выжидательной тактики, стараясь поймать своего противника на контратаках. Иногда нарочно открывалась, провоцируя противника броситься в атаку и забыть о защите. Взгляды толпы нервировали ее, мешали сосредоточиться. Ей очень не хотелось, чтобы эти невежественные чужаки пялили на нее глаза, когда она во время боя мысленно совершала ритуал Огня.

Вежливый обмен ударами продолжался с минуту. Прощупав возможности друг друга, противники перешли к более решительным действиям. Целадон предпринял глубокую атаку, чуть было не задев бок Аурианы. Та провела ответный выпад, после чего оба, разгорячившись, забыли об осторожности. Выпады, атаки, контратаки, обманные движения — все это следовало друг за другом с головокружительной быстротой.

Ауриане показалось, что за плечами у нее выросли крылья. На какое-то время она оказалась в совершенно другом мире. Зрители, арена, наставники, мрачные стены — все отодвинулось, исчезло в какой-то дымке. Она снова была в своей родной деревне и ступала по земле, плотно утоптанной ногами ее соотечественников, круживших в хороводе вокруг костра ночью в середине лета. Меч Целадона воспринимался ею как ритуальный предмет, вокруг которого она танцует. В следующий момент в своих мечтах она уже уносилась на коне, резво перебиравшем копытами. Встречные потоки ударяли ей в крылья, которыми все труднее становилось махать, а из-под копыт поднимались тучи пыли и песка. Ауриана принялась кружить вокруг Целадона, словно тот был столбом, вкопанным в землю ради хоровода, и сплетать тенета атак. В один краткий миг она растворилась во всех вещах, близких и далеких, а давние слова Рамис опять всплыли и ясно зазвучали у нее в голове, но она их скорее почувствовала, чем услышала: «Знай, слепая, что когда ты наносишь удар по своему пра наѲ��лоптвед�� удаь л�пость»�ене. Аур�ни�сь во�н б�Он не своронго — бр�Корила се, он осхищость вни�,елано п�епаячень не Ѱка, не побуч�ение. Та�ны �егко�� Эѳ�шее�нажды�обмен, тоянивки и оказалЀ�сь ид�ую ярНсво��е шоотеѼещ�круг кезапно Аур�сь в сподав�воих м,�ьно и � и сѾ, была�дымке.�а наѽе раств,вники пгиль�ступре�е �ы. Тас н�ою�ялиЁь во�да дражКогда сѵнтами. Вете��а в�усо все обменяелал прави�рвиры, цонстрирЀиан��раю рам, кот�Аурианто обашколов� �.

Ауриана почувствЀ� про с�й и м,новы�ительших жипником, ке� былнял�отѱро�нь н�окотТ�ми�жн� раз,т бы�спыльѽными ,� ясно завовер�огами м припоза�. В о его�их�е так, ч�Ауриа�очно откркорее викомвыки ЃмолЀужзслепаь, чтоб�нние Ѓния сземл

Рад�ури��дей �елить.

Ауриики пгалЀ�Ѿ ббросбокую рости.�ало�, ощю�ех�омее на скковой ышляѻа, почувств�щах, бельн�иш,одитѱ� по� др��ак н�ойим он еще бо� н�Вза� пыт� взад-вмогла.p>

�тн�зение�кам. При э�ц, вѵвинив Кор�гим. Аур�л в ко� пок�казалие стаЀыванела, слокс подтоносила�чные�.итуе выолебавжить в,время мис за, то уврии�� ритуалэтонца�тоѳ�о го�илисию яруса, котв с��о привалас поставит�дин еленное Когда сѵнымкена почувствЀ� про нну��о з� он �й, к� хоро�одлив�танѲиям. Це�Ѓ�, кто в�рхѼежду лкнул �ор�ровь �и ста�толп��л внушитможгиль��зо � не Ѱка, ��тр�е, ��ы?��к неярВ и на нее жасни считату�ивЅотенекий�мено�такІ� дрѾгда сѵнымкЏче�на почувствЀ�, перемож,�виям. Целуни�м ус�о ней т�ыл он �Взи�х пелить� �ить�ор�гим. Аур��вало �у. � охвЃжить вЀ� проp>«Вы, сѺото�ов�е�.и�>Два слу� Сун�обмконп ее вревел гнего �взмахк рмире. Зри�уния желаупкредзКр она �едй� сккра�ре. а«Вы,�али�го отечесѾ�онп и звзразил�на, сл� Ѓния с�оды и�� осхиником, ке��ов�

То�ось, ис,�му он оѲ�сь во �йства недиоптал�Ѽеж�ило�. П�оро�в бок Ау ег�о�� Эльда, � на нее�� пялили �нтами. Вете��рена, наста �ли пос� пялили н�я. Ей � стал сеѾником бок�лебаолЀ� рам, кот�бнедив� собралии�� ицнамеоло�е Ѓн�чений Ѿн не нка веьма оарешетрото�«трах� в ход�ненн�Вы, с� Перв�елое�, влиятелсяцеену�Ђа�в, л�е Ѓ�фек�?�рѾ пох�о Ѓ� обо!икам�, перы.���о Џразоз� нее гвМег�ся ун� отеѰдаться.›�са оетани� � ��ко пр�емле, � то�� все отовжения � не хотором Крожгсловые �но зазил�Ђь Вдчения, оддать за ѻжны �забаЭратосхиником, тел�Ѐужзсриики�аздавитя.

— Це�и� � бок А� гвМ�уни�то н неспегко���рошел и