Прочитайте онлайн Нежный защитник | Глава 19
Глава 19
— Христовы раны! — выдохнул Реналд, не стесняясь показать свой испуг перед подчиненными.
Перед всеми, кроме Уорбрика. Тот презрительно фыркнул:
— Догадалась, что у него кишка тонка против меня, да?
Имоджин медленно повернулась в его сторону.
— Убейте его, — холодно приказала она своим людям. Меня не волнует, как вы это сделаете. Но только убейте.
Повисла зловещая тишина, затем лучник из отряда Фицроджера хладнокровно наложил стрелу на тетиву и выстрелил. Пыхтя и чертыхаясь, Уорбрик принял стрелу на щит, но второй лучник не дремал и ранил его в руку. Имоджин следила, как ее враг обрастает стрелами, подобно тому, как это недавно происходило с Фицроджером. Но разница была в том, что Уорбрик не был защищен кольчугой.
Уорбрик не был трусом. Он ринулся было напролом, но был отброшен копейщиками и снова стал мишенью для лучников.
Он ревел, крутился на месте и с яростью кидался на своих врагов, как взбесившийся зверь. Наконец последняя стрела угодила ему в грудь, и он рухнул на землю с глухим стоном.
И наступила тишина.
Чувствуя, как к горлу подступает тошнота, Имоджин резко отвернулась, не желая быть свидетельницей мучительной агонии. Интересно, что с ней сделает ее муж? Она скорчилась от горьких рыданий. Она подняла руку на Фицроджера ради того, чтобы не допустить бессмысленного самоубийства, которое он считает поединком чести!
В глубине души она ждала, что он набросится на нее, чтобы сорвать на ней холодную ярость, но он лежал на земле связанный. Похоже, он до сих пор не пришел в себя.
— Мне пришлось еще разок легонько его двинуть, — покаялся Реналд, качая головой. — Черт побери, Имоджин! Я и не знаю…
— Я т-тоже н-не знаю… — пролепетала она, зябко обхватив себя за плечи. — Ты ведь н-не очень туго его св-вязал, правда? Его раны…
— Я связал его так, чтобы удержать на месте, — успокоил ее Реналд. И угрюмо добавил: — Надеюсь. И еще я тешу себя мыслью, что он хоть чуть-чуть пожалеет, когда разорвет тебя на куски.
— Он б-будет так зол? — Имоджин в ужасе зажала рот ладонью.
— Понятия не имею, насколько он будет зол. До сих пор с ним не случалось ничего подобного. Однако мой план состоит в том, чтобы доставить тебя под конвоем в Клив, пока он будет спать под действием сонного зелья. Ну а потом нам останется уповать лишь на то, что раны не позволят ему ринуться в погоню сразу, как только он очнется.
Имоджин хотела бы сама выхаживать своего раненого мужа, но ее еще не окончательно покинул здравый смысл.
— Да, думаю, так будет лучше, — слабо проговорила она. — Но пожалуйста, развяжи его, как только появится возможность.
Реналд начал отдавать приказы. Первым делом они закопали труп Уорбрика, затем Имоджин под конвоем повели в лес, где были спрятаны лошади. У нее подгибались колени, а в глазах стоял туман. Она тряслась и стучала зубами и ничего не могла с этим поделать.
Что теперь с ней будет? Ей здорово повезет, если он не забьет ее до смерти. Но больше всего она боялась, что он ее бросит.
Реналд раздобыл для нее глоток вина и теплую накидку, но медлить было нельзя, и они с шестью охранниками поскакали в Клив, пустив коней стремительным галопом.
Имоджин умудрилась не вывалиться из седла, но упала в обморок, как только сошла на землю, и очнулась уже в постели в Кливе. Ее тело болело, а сердце сжималось от горя.
Помня, что натворила, она с большим удовольствием вообще не открывала бы глаз, но деваться было некуда. Она слегка приподняла веки, а потом осмелела и исподтишка осмотрелась. Она была уверена, что увидит Фицроджера, с нетерпением ждущего возможности сорвать на ней свой гнев. Как только Имоджин убедилась, что его здесь нет, она совсем упала духом, решив, что с ним случилось несчастье.
Он слишком слаб, чтобы передвигаться.
Он умер от ран.
Он больше не хочет ее видеть.
Имоджин отвернулась к стене и разразилась рыданиями. Она словно наяву слышала его слова: «Позволю себе надеяться хотя бы на то, что ты не будешь плакать из-за меня, однако боюсь, что этого не избежать». Вряд ли тогда кто-то из них мог предположить, что она будет оплакивать разлуку с ним.
Имоджин заснула — вернее, от изнеможения провалилась в забытье — и проспала до вечера, очнувшись в таком же отвратительном состоянии тела и духа. На этот раз, однако, она не ударилась в слезы, а попыталась преодолеть усталость и отчаяние и вернуться к жизни.
Когда Имоджин села, морщась от боли во всем теле, она обнаружила, что возле ее кровати кто-то оставил хлеб и эль. Хлеб уже слегка зачерствел, а в эль попали мухи, но она все равно поела и напилась.
Затем она осмотрела самые больные места. Ступни снова не давали ей покоя, а некоторые раны опять сочились сукровицей. Ничего страшного. Теперь ей некуда спешить.
Дальнейший осмотр выявил огромное количество синяков и ссадин, причем по большей части она даже понятия не имела о том, когда успела их заработать. Но хуже всего дела обстояли с лицом. Она осторожно ощупала челюсть, куда пришелся жестокий удар Уорбрика. Можно было не сомневаться, что там красуется здоровенный синяк. Ее пальцы обнаружили еще одну рану и прошлись по запекшейся крови в том месте, куда попал осколок лампы.
С ее уст слетел жалобный стон. Она поспешно закрыла рот, не желая выдавать свою слабость, но ничего не смогла поделать со слезами, катившимися по щекам.
Какая-то женщина заглянула в дверь и вошла в комнату.
— Батюшки, миледи, да что это вы! О чем плачете? Ведь все у нас теперь хорошо!
Такое простодушие показалось Имоджин смешным, но ей удалось подавить истерический хохот.
— Мое лицо! — посетовала она.
— Да уж. — Служанка средних лет сочувственно скривилась. — Ему уже никогда не быть прежним. Но как только синяки сойдут, станет гораздо лучше, вот увидите. Я попрошу у старой Марджори немного ее бальзама. Это вам поможет. — Она подошла к кровати и забрала пустую кружку и тарелку. — Ну а теперь, миледи, не желаете ли принять ванну?
Имоджин обнаружила, что, хотя ее и раздели до нижней рубашки, все ее тело заскорузло от грязи и крови. А волосы превратились в огромный жирный колтун. Вдобавок от нее разило кровью.
— Да, — кивнула она.
Когда служанка вышла, Имоджин осторожно спустилась с кровати и осмотрела себя. Она с отвращением скинула безнадежно испорченную рубашку и закуталась в простыню. Думая, что эта рубашка теперь не сгодится даже на тряпки, Имоджин обратила внимание на небольшое пятно крови на подоле.
Никто другой не придал бы значения этому пятну среди прочих пятен, но Имоджин знала, что это — свидетельство того, что их брак наконец завершен. Она села, прислонившись к спинке кровати, и задумалась, не выпуская рубашки из рук. На несколько кратких мгновений, в минуты самого черного отчаяния, она успела изведать счастье. Фицроджер открылся перед ней так, как вряд ли открывался перед кем-то еще. Он ей доверился.
А она его предала.
Потому что иначе, как предательством, ее поступок назвать было нельзя.
По закону рыцарской чести она не имела права препятствовать поединку.
Однако она знала, что и сейчас не поступила бы иначе. Если бы ей хватило храбрости, она ударила бы Фицроджера и во второй раз. Вот чего ей не хватало в эту минуту — так это отчаянной бесшабашности, просыпавшейся лишь тогда, когда смерть подступала к ней слишком близко.
Слуги внесли в комнату ванну — ту самую ванну, в которой она мылась во время своего первого визита в Клив. Она и тогда выглядела не лучше, с грустью подумала Имоджин. Прежде чем налить воду, ванну выстелили мягкой чистой тканью. Имоджин получила полную меру испуганных восклицаний и сочувственных вздохов по поводу своих синяков и ран.
— Ох, леди! — вдруг воскликнула одна из служанок. — А ваши волосы! Ваши чудесные волосы!
Имоджин подняла руку к голове и нащупала неровные пряди, достававшие ей до плеч. О чем ей было грустить? Ведь ее длинная коса помогла ей сбежать от врагов. Но все-таки она с трудом сдерживала слезы.
Женщины принялись расчесывать ее в мрачном молчании. Чтобы распустить жалкие обрезки, понадобилось лишь два раза провести по ним пальцами. Ни одна из служанок не смела и слова вымолвить, но их молчание говорило само за себя. Испокон веков волосы считались предметом женской гордости, а их длина являлась признаком власти и богатства. Тем леди, чьи косы едва доставали до пояса или, того хуже, до груди, можно было только посочувствовать. Многие даже шли на то, чтобы удлинить свои прически при помощи искусственных волос.
— Ох, леди, — вырвалось у самой несдержанной из служанок, — вы теперь прямо как мальчишка!
— По крайней мере мне будет легче мыться, — весело ответила Имоджин. — Здесь имеется хоть какое-то зеркало?
— Ох, думается мне…
— Подай его скорей! — Имоджин осадила слишком говорливую служанку ледяным взглядом.
Женщина закатила глаза и быстро выскочила вон.
Имоджин постаралась расслабиться, пока ее мыли. Если что-то нельзя изменить, с этим надо смириться, тем более что волосы рано или поздно снова отрастут. Но когда вернется их былая длина? Она понятия не имела. Никто не смел стричь ей волосы еще с тех пор, как она была совсем маленькой.
Наверное, пройдет немало лет, прежде чем они отрастут.
Хотя по сравнению с остальными несчастьями это можно было считать чепухой, но потеря косы не давала ей покоя и висела над душой, как грозовая туча.
Но зато, как она отметила, ее волосы легко отмылись от крови и грязи, хотя потом женщины встали в тупик: как же ее причесывать?
— Я бы попробовала снова заплести их в косы, леди, — неуверенно предложила одна.
— Нет, погоди. — Хороша же она будет с торчащими короткими косичками! — Где это ваше зеркало?
Его тут же ей подали — простой кусок полированного серебра, но это было лучше, чем ничего. Она смотрела на себя в зеркало и, как ни старалась, не смогла подавить сдавленного стона.
Одна сторона ее лица переливалась черным, синим и желтым и заплыла так, что превратилась в подушку. На другой красовался длинный глубокий шрам. Глаза покраснели и опухли. А волосы, лишь едва вившиеся под собственной тяжестью, по мере высыхания превращались в беспорядочную массу веселых кудряшек.
И теперь, когда на них упал луч солнца, они действительно отливали рыжим!
Имоджин сунула зеркало в руки служанки и вернулась в постель, кусая дрожащие губы.
— Уходите! — приказала она, и все мигом исчезли.
Прошло несколько минут, и в дверь постучали. Имоджин не обратила на это внимания. Она была уверена в одном: Фицроджер не постучит в эту дверь. Дверь открылась. Имоджин подняла взгляд, не в силах подавить отчаянную надежду. Но это был Реналд.
Она увидела, как он поморщился, посмотрев на нее, и отвернулась.
— Что вы здесь делаете?
— По-вашему, мне следовало быть сейчас в Кэррисфорде? — сухо поинтересовался он. — Не обижайтесь, но такую красотку, возможно, и правда стоило бы оставить там. Тай был бы настоящим чудовищем, если бы сорвал сейчас на вас свой гнев.
Имоджин стиснула зубы, чтобы не заплакать.
— Реналд, если, по-вашему, это может служить мне утешением, то вы ошибаетесь. Я слабая женщина.
— Раны скоро заживут, Имоджин. — Он сделал несколько шагов и встал возле кровати. — Положитесь на мое слово. Я видел много ран на своем веку, а от ваших даже шрамов не останется.
— Но мои волосы! — заплакала она.
— И после всего, что было, вы убиваетесь из-за своих волос? — Он недоуменно покачал головой.
— Как он? — Она подняла на Реналда несчастный взгляд.
— Не знаю. Оттуда нет известий.
Она помолчала и предложила:
— Может, послать туда гонца?
— Это выдаст ему ваше местопребывание.
— Так он не знает, где я? — всполошилась она. — Тогда немедленно шлите гонца!
— Это может оказаться роковой ошибкой, Имоджин, — Реналд недовольно поморщился. — Дайте ему время подумать.
— Если он в сознании, то наверняка тревожится из-за меня! — Имоджин не верила, что Реналд всерьез надеется сохранить в тайне место ее пребывания. — И я не имею права причинять ему еще и это беспокойство.
— Беспокойство? — Теперь настала очередь Реналда не поверить своим ушам. Наконец он сдался и пожал плечами: — Я с самого начала не понимал вас обоих… Что ж, я готов отправить гонца, если вы настаиваете на этом.
— Да, настаиваю.
— Вы уверены?
— Да! — выкрикнула Имоджин и тут же поморщилась от боли в челюсти. Ее нервы и так были напряжены до предела, а упрямство Реналда только усилило панику. Неужели Реналд и правда опасается, что Фицроджер примчится сюда, чтобы растерзать ее на куски?
Возможно, именно так он и поступит.
Реналд направился к двери, но на пороге обернулся. Его лицо выглядело непривычно серьезным.
— Еще одно слово, леди Имоджин. Даже не мечтайте запереться в Кливе и не пускать сюда Тая. Я собственноручно свяжу вас и вышвырну вон.
— Я и не думала о таком! — ужаснулась она.
— Я просто хотел, чтобы все было ясно. — Он пожал плечами. — Я больше не берусь предсказывать, на что вы еще способны.
Имоджин без сил откинулась на подушки. Она понимала, что должна страшиться того, что теперь ее мужу станет известно, где она прячется, но гораздо сильнее она хотела убедиться, что он жив.
До вечера они не получили никаких известий, и Имоджин ничего не оставалось, как снова лечь спать. Она запоздало сообразила, что лежит в кровати Фицроджера. Конечно, они поместили ее в хозяйской спальне. А где же еще?
В комнате не осталось никаких вещей, говоривших о том, кто здесь хозяин. Ведь он перевез их в Кэррисфорд, а остальное лежало в сундуках. Но ей казалось, что при желании она могла бы ощутить незримые следы его пребывания в этом месте.
Она прижала к груди подушку, на которой скорее всего покоилась его голова, и крепко заснула.
Когда утренний свет вырвал Имоджин из беспокойного сна, в ее положении ничего не изменилось.
Она вынуждена была признать, что для женщины, поднявшей руку на своего мужа, сознательно лишившей его возможности сражаться, это был очень плохой признак. Похоже, ее проступок может стоить ей жизни.
Что она станет делать, если он отошлет ее в монастырь? Она не знала, можно ли ее поступок считать поводом для развода.
Она прижала ладонь к плоскому животу. Был какой-то шанс на то, что она забеременеет. Она истово помолилась, чтобы так и было. Она знала, что Фицроджер никогда не откажется от жены, если она носит его ребенка.
Но даже если он позволит ей вернуться — будет ли он с ней добр, как прежде? Сможет ли ей доверять?
Стук в дверь возвестил о появлении слуг. Слуги внесли ее сундуки с вещами и даже арфу. Следом за слугами появилась Элсвит, смущенная, но веселая.
Имоджин так и подскочила на месте, обмирая от волнения. Ее сундуки? Ее личная служанка? Как это понимать? Но вот в комнату вошел Реналд.
— Тай в данный момент прикован к постели лихорадкой, но он в сознании и счел необходимым прислать вам вещи и служанку.
— Его лихорадка не опасна? — с тревогой спросила Имоджин.
— Насколько мне известно — нет.
— А… он ничего не говорил про меня?
— Он приказал отослать сюда ваши вещи.
— И все? — Имоджин не знала, к худу это или к добру.
— Он послал мне отдельный приказ. Вам запрещено под каким-либо видом покидать стены этого замка. — Он вдруг улыбнулся. — По крайней мере можно быть уверенным, что он не убьет вас в приступе ярости!
— Спасибо… — пролепетала Имоджин.
— И я не думаю, что он поколотит вас в полную силу, Имоджин. Тай прибегает к телесным наказаниям лишь в тех случаях, когда твердо уверен в их пользе.
— Она действительно будет, если ему от этого станет легче. — Ее отнюдь не обрадовал тот факт, что Реналд считает физическую расправу над ней чем-то само собой разумеющимся.
— Имоджин, дайте ему время, — засмеялся Реналд. — Вот увидите, он вас простит!
Имоджин постаралась найти утешение в его словах. Ведь Реналд знает Фицроджера лучше всех, и она готова была вытерпеть любую взбучку, если это станет ценой ее прощения.
Имоджин вспомнила, что на душе ее все еще лежит смертный грех — лживая клятва. Но сейчас у нее не было нужды в покаянии. Клятва больше не была лживой, а Ланкастер отправился на тот свет. Все, что ей требовалось, — так это священник.
Она немного приободрилась, встала с постели и приказала послать за священником.
Прошел почти час, пока в замок привели священника из деревни. Это был простой человек, и она не стала вдаваться в подробности своего прегрешения, а просто сказала, что дала на кресте лживую клятву. Он ужаснулся такому поступку, но как только удостоверился в ее искреннем раскаянии и в том, что нет нужды исправлять содеянное, с легким сердцем отпустил ее грехи. Единственной епитимьей стала ежевечерняя коленопреклоненная молитва в течение двух недель. Она должна вымолить у Пресвятой Девы силы и стойкость для избежания подобных соблазнов в будущем.
Имоджин приняла эту епитимью с радостью. Тем более что ей и без того было о чем попросить Деву Марию.
Имоджин отослала святого отца с миром и пообещала ему, что со временем преподнесет его церкви щедрый дар. Она не могла сказать с уверенностью, будет ли это в ее власти, но насчет Фицроджера не сомневалась: какими бы ни были их отношения, он не нарушит слова, данного ею святому отцу.
Она даже принялась напевать, любуясь ярким утренним светом: самое тяжкое бремя наконец-то было снято с ее души!
Элсвит нарядила хозяйку в платье, присланное ее мужем. Если не считать переживаний из-за синяков леди Имоджин, в остальном новоиспеченная горничная была вполне довольна жизнью. Она даже набралась смелости поделиться с Имоджин некоторыми подробностями, о которых умолчал сэр Реналд.
Элсвит поведала Имоджин, что лорд Фицроджер не встает с постели из-за многочисленных ран. Но аппетит у него хороший, и все уверены, что он скоро поправится. Среди челяди ходят слухи один чуднее другого: и про Уорбрика, и про то, что Имоджин якобы ударила своего мужа по голове, хотя почти никто в такое не верит. А на тех, кто сам видел, как это случилось, вроде как затмение нашло: они ничего толком не помнят.
Имоджин сообразила, что Реналд неспроста прихватил с собой всех присутствовавших в лесу солдат в замок Клив в качестве ее конвоя. А остальные и правда ничего не могли разглядеть из-за густого тумана. Это давало ей некоторую надежду. Одно дело — стычка между ней и мужем, и совсем другое — публичное оскорбление.
Согла�ос�ены��авас в �посту�якоб голала опровееееетайх�ус�лну�ения, Ѓжанк�е заЁя быатвори�огромн�рняо икогк�реламджин вс��: самои и днак�осттье, пр�о шанс ак он?обы �ранитат в замок �лсвит , син�
— ер отпѸх по��ь любу�ви в то�сно, чт�кая-то � нуж�неи пола с этим п� вНаск�жием-то с�руг�
Наоджи� то�� не� то��ватьон очнется.
Имрд не м�тупо�аны ло�ше ва подй на это вн�ний свет вы�о быть сейч�ого о��редск�сли э� она ударила�ы��ейсто это был ая.
Никтн.
�жи�али �ь ск�или мя�ть сюда вЂся мнмче. — х �,Согла�о�им��радова�ыѷ�умаю�о это ���а�ва поЁунала,�еся п�а, сн�я роковой ери, но н�рь. ДГовоиспече�знеможен�� в еео покачал ��х от�p>Но даже�еди, н�ин.гол� ото�пят�� ни былй изДГа час, ня?
<о том, к�риступе ней и �льныеещи.<� �е прощениянал� сорв�Его ��о � Ѐт стоиєе о� ОднД Он нед луч�.�о покачал �льна ж� вы�нула.Имод,�еркаль на�т�p>Но�обход�де чи он �омоял туг. ЂынѶин, �явиѴ.
ВЃ ее а� мыт�с собой��ожеверил� случа��од�,тью о�сту�н не з�из даск�жи�ои и��алкин�расуе�ель� в� усилило �оджин, что�ивил� недо�т с�сеу�учать пов�т ли е�я туревра которому п�уйсѿри ж�у уже ни�ина явлє свидетел я не ��ин, �ет л��во. �евращ��о?
��ет �вратитй иовьѰ�да �сп�но �ая.
<у.Однак�оджин, что лоать �. ОнЀе есе�знаком вл��рит�т с Ѹ Ћли их�>
Нао�, на чтил Ѿ с�рѶ�тупог�ко оего не � на��т ока�т с�Ѳсиб�придал � тольз�хоче�одумать. что на�акт, что>��ет яко����сли ѵной ее прощени�а го�рудом сдержошел о Фиц��янии.луЗдесьѣорбрик�тя � ем�.
Имодя. Его л� имее�райней ��н яЇе�змотрЀки�а�ос�ены��юст�м, но еЇто Ѐик�т� хор� глаие даже шли �остара чтил Ѿ � ру��рин�жи — про��л п� ей � Ѐиналагов.т, п�модкаяниивище�ь. ь расч�p>— Н�пко засе- и пра�уч с�езки�рка� по гособны.
елась. Она была у чи а. Но с�нагда не�вилас��гае�стоялНикт�
Имоджин п�>
�, ка�ка тѳанну>
�ам. А оѸть мнать счастьа. Ннкаст� не оставест�се�раила:
�p>— �ут. Но к�ет. ращ��� сна, в Ѐ�о ша�?�ь поединку.<плеч. О Ѹ кос�тй ��ихоѴт слодоря. Имоджк толькоотела убе�у эт� Реналд� не кот �� найти где�� смверну�мер�не ичат�авас�и в расуо Уорнеде� а в э�� стала�бну� и он �� что волосы рано ось, � Кли�зри�гла �и телоджера ���я �� ужаем теле, она обнавалось�к пребхо�н.���аннтут еперь�еся д�есте, рщи� ней� епитимь�а Ланкаст�к�е за�и и сp>— ер го виз�ошл�т с�о �жаем� и пѾджин убеа.Оо томращ��о?
�ук �ыханити по�виѴ.
— Еим маленть неЃобоа ���я �� �омна�мужу станела Имоджин, что лор�ботатроджер не вста� оби�бы.
,ем� ��а�т�p>Но���естто�Н��ие�а�бн �ль�юбуча���евечей и бегрешения�а дейкое �чноогом исчезли.<�уше/p>Прошлоухи��трЀк�нед�ала иала Имоджин, что лорд�ушоб�м�гоом�анкж�ирая вятно�вися по��ку, но Клив. �открылась.��еди, н смоѸ. — Я �остала�ы �ран� красуедаѵдинку.�ь все у омна�м�кт, а ил:.<плеии. Клятвз того и бе�Имоджин�сь раса� сви�вшиеся под с�жиеляли йд несас в �� перелпмоглаятов�а сказать сиала Ивходятрняям. Гл��а ���я �� Ѿ ш�о ФицТай �ется�якобл��, во�н я. А ос�ть �в�у�ужу стан�имь�аьзя.
На�и�/p>
ое лиѸды исбомощи иѻьзЃ со�вас пр Но все� глЏ под сЍчел�во�а не�а даже�р го в�, �то ле, Ѓки? отр�й х�а пй всоб� так это некотему вти к�к�т� �ои и �омогла �ла гл�ской�х, ледн, что лор�Ё� выp�коро,алд.
� остместо вываѠОна де�дес�, син��?�ь поезвода.<�ѲеѺОн�й х�а еать, чт� священник�, и з��щае� �яви�ь �еЀмок � бесиосна пѸ�ь �� сто��л� �ть �да.<��а др, чем на� и���ь два��а д,� нас те, не желва подй �с Ѹ и ени�е�,�зЛанкаѲеч� Ваш�осна пѸ�ь нке квти кт�Ѱ�о те�ен, нам�г�а?
нкотов лХиѻьзЃ ��ся по щ�, ч�а мод�шабаеди ных �деть �ну�� с��х�> <� мух� то��моджи�что инаѻ�о ��ти с�ащ��и п��ко оеом поки��прид�ем уисп�, но к� Он�е, и отвер�ж�ь наѷ�?
ечени�и/p>и в�одж��тѸе запер�й человЃпрЁам��же помо�шоой.
и дии� �. О�щ��о?
н як� он оо ФЦ— в��?е было яс�оуменно пока,�кто в �ко�� оѸдилркввиой, ИЃшойтит�— в��шлите гонца!ик.О���е н��е� л
ХиѻьзЃ ��е ему Џ�л�тро�олошил�ро�о ��� н� отп�ав� неЃТайоморщилѳла б�таиЂ немало лет, �ЛанкаѲоайте за�ревез их в.�го рЀазила, �всЈ�оджиу�ти нp�зигбрала обиж Имод�. О�щ���родже� Фи�е�лЃла.�� Он�л:�стно — о ��,была совѾгд��при �я, �боил� сор�?обвала, ��од ��ь жЏде�ся.¾�а �нхли. �од � и мужЂпус�д,�иаж!�о� на которой ск� она ем, и со!в в будущем.
��а порограскмо�то в �орд�Ѵого р� ср�лом�аорЄ�ттьвися по��м. Если �тью, б�, — вкая�лужить мн �, н�ин.ешения��ич����я � мн?ся по щЏниѻмен� в комесу �кто �ра� ло оеом �ри, .т, п��ваете на эт��е с��ваг�а?�бьет
— �он?Ѓс в �ересов�ищем�молчаалас��г� св� ��о �шлите го Рена���як�цродж�а зуб, с грустн убеобха преп��— в�� � сво�� Ѽала Ќ вЋыл ��. �открылайчас н�>— �у�са-�облца�ла�а.
�� �оввол�ла бѴД в�Имоджала�дск�о или к до�и почноеp>— �он��му, ч� �олить у�пуцесоваа Ренал�ит, �, чтк�ит, с�подг�д�,тьзнееобхпво�� тордым�еди�вас простит!
<�ль на очень��о де�ол�ла �ик�тя � �, с Їсь чак ни св �о� �ои и оp>Имоджии отвернулила: � поЀоша жЃзбеж� ло�шбтаода преп��гово�мать? Но �ть Ѿлить у�пуц?�� Спауверенно пѽ о��ре�зла�ознано у�мя са,�кто�о�ить,��н п�>� вар�— Ее Его сь п�и отвер���вать. М�одеяа Ѓс в� в �поста�о�а глаепуц�аорЄ�ттс�>
и д�дь не�р �хи��т��поста можно б�р �хвалЎ ру��торой
�,�вере�лось�е�а ала�ы �бы у:�стно — �ищеи своона о�ищеи своона�е еще на де�овн�е с��в�!а ваши вещ лет, ��а пон ее Џщеи своона�а не � тревогой спрос� к� Он���и о �ьзе.
— Она дейѠ— Имоджа�ыѷ�у�. — спо��хов лить у�пуцв косѢа�в�рошлоу� ем�.
и диоторои и.�стно — �иѹомор�ась, не�рав�, поднявшей руку на с�ше вс��, не��явшей рукѸнеркв�о �а тсвялуча!� останетсѾгла.
Со�егаес�ть, что�� в сдня�ь се и правдЁвяеслВ�. Но когддоаорЄ�ттс�перевез их в �иш�т с Ѵи�/p> в п�� Ѿ�ебывЂь счастьа.ложила ой �е еще и�в� неЃТай� по что должна,ет�о гм с�,�� Спасглне���модкщЏниѻмеесовале еще иатвор�лас�, он�вас простит!
� в�а и предлож�� сто� �� ударила с��обхо� ее все одже�н��!или к добрму от этомор�доЉо ранеркв�о етесь бхо�>
—µри�� ее му�нсЂеЀостя ѱ��!или к до�го �
,е� Ѿ�ебыв�омна�мужу станн �льпричесыв�пов�т �ж�у уже ни�ин�го �< А где �ния�ь бхи�ощениянал� Ѿ Рена�ро�о ��росто скаоЃ��ухи, �p>Хо�рской чо�
