Прочитайте онлайн Обречённые убивать | Глава 7
Глава 7
Бронированный автомобиль, подпрыгивая и переваливаясь из стороны в сторону, катился по узкой лесной дорожке.
Вся резина напрочь сгорела. Диски едва выдерживали груз автомобиля. Вся краска на кузове обгорела.
Жора гнал машину вперёд так быстро, как только позволяло отсутствие резины и плотные ряды деревьев. При этом он не перестал бросать восхищённые взгляды в сторону Арсентьева. Тот же сидел с мрачным лицом и смотрел только вперёд. Жора не хотел его беспокоить, но не выдержал и откровенно восхищённым голосом сказал:
— Ушли, хрен на рыло этим козлам. Ну, ты даёшь. Сейчас верю, что разведчик. Вырулить из такой безнадёги… кто бы рассказал, не поверил. А сам что такой мрачный? Теперь уж нас не найдут. Железно отвечаю.
— Найдут! — негромко ответил Арсентьев. Он положил автомат на колени и, устремив странный взгляд в сторону своего нового друга по несчастью, добавил: — Я первый раз в жизни… убил человека. И возможно, не одного.
— Откуда тебе знать? Ты же ничего не видел? А может все выжили?
— Они взорвали автостоянку… сколько невинных людей… Воеводин, Игорь… я начал убивать… — Арсентьев внезапно замолчал и ещё больше помрачнел.
— Приехали! — раздался радостный голос Жоры. — Чаем тебя могу угостить. Печеньем. Сало есть. Выбирай.
Он открыл дверцу и вышел. Следом за ним вышел Арсентьев. Он с откровенным удивлением огляделся по сторонам. Вокруг одни деревья. Сплошной лес. Чуть далее виднелась река. И всё. Ещё большее удивление у него вызвало поведение Жоры. Тот прошёл между деревьев и, нагнувшись, стал разбирать сухие ветки. Вскоре после этого открылась… дыра. Он её расширил с одной стороны, затем и с другой. Настолько, что отверстие превратилось в съезд для автомобиля. Арсентьев глазам не мог поверить. Жора сел за руль и, включив фары, направил машину к яме. Через минуту она уже исчезла под землёй. Арсентьев направился за ней следом.
Когда он спустился, то оказался в обыкновенной… землянке. Разве только она была достаточно вместительна.
Потолок был сооружён из неотёсанных брёвен. Равно как и стены землянки. Машина точно подходила под размер землянки. Как по высоте, так и по длине. По длине даже оставалось немного места. Арсентьев обошёл машину. Фары высвечивали груду автомобильных камер и стол, на котором лежали ножницы, иголки с ниткой, тиски и какие-то бутылки с жидкостью.
— Клей! — пояснил Жора, заметив его взгляд.
— Клей? — непонимающе переспросил у него Арсентьев.
— Резиновый. Специальный для склеивания автомобильных камер.
Арсентьев снова устремил взгляд на груду камер, затем перевёл его на два ряда бутылок с клеем.
— Ты что, склеиваешь камеры, а потом продаёшь?
Жора расхохотался, услышав эти слова. Затем похлопал Арсентьева по плечу и весело произнёс:
— Классный ты парень. Каюсь, мысль была тебя кинуть, но потом передумал. Я это место два года готовил. Специально его выбрал. Внизу, у берега, удобное местечко есть. Я там свой катерок припарковал. В общем, всё приготовил и ждал удобного случая. А тут на — ты, как с неба на голову свалился. Ну как можно было упустить такой шанс? — Жора снова радостно засмеялся, чем вызвал раздражение Арсентьева.
— Яснее, Жора. Я не в том положение, чтобы разгадывать загадки!
— Жена ушла. Денег мало зарабатывал. Дети вообще за человека не считают. Друзей нет. Один остался. Вот и появилась мысль как жизнь сделать красивой, — выговаривая эти слова, Жора прошёл мимо Арсентьева. Через мгновение он вытащил ключ и открыл заднюю дверцу автомобиля. Затем влез внутрь и включил свет в салоне.
Арсентьев пошёл за ним. Едва увидев содержимое инкассаторской машины, он сразу понял, о чём шла речь. Весь кузов был забит мешками с бирками. А над всеми этими мешками возвышался радостный Жора.
— Не поверишь. Здесь двести тридцать два миллиона рублей. Почти десять миллионов долларов. Сам получал.
— Так вот зачем ты поехал со мной, — догадался Арсентьев. — Тебе деньги были нужны?
— А ты думал! Я ж тебя не мог одного отпустить с таким богатством, — Жора спрыгнул из кузова вниз на землю и, устремив на Арсентьева насмешливый взгляд, продолжил говорить: — Это ведь такой наивный человек как ты, может верить в победу добра. Справедливость и прочую чушь. И уж тем более бороться против власти. Этих уродов не то, что гранатой, крылатой ракетой из кресла не вышибешь. Куда ты лезешь? Вон… пять миллионов баксов лежат. Они твои. Бери и вали. Если разведчик, найдёшь способ куда ехать.
— Это моя страна. Я здесь родился. И…
— Умрёшь тоже здесь, — подхватил Жора. Качая укоризненно головой, он снял с себя бронежилет и, положив его на землю, засучил рукава рубашки. Затем взял два мешка и отнёс их на стол. Потом вернулся и, взглянув на хмурого Арсентьева, негромко сказал:
— Мне надо переложить деньги в камеры, а ты можешь пока отдохнуть. Видно не спавши. Лес большой. Месяц будут искать. Нам, по любому, день надо отсидеться. А ночью уйдём по воде. Все дела.
— Вот для чего нужны камеры…
— Точно, — Жора кивнул, — деньги в камеры. Заклеил, перевязал меж собой и в воду с грузилами, чтоб наверх не поднимались. А другой конец к катеру привязал. У меня там и водолазный костюм с кислородными баллонами.
На всякий случай.
— Основательно готовился!
— А как же. Тут важно не столько украсть, сколько уйти с деньгами. Это все знают. Вот и готовился. Если надумаешь, половина твоя. По — братски поделим. А можем и свалить вместе. Если хочешь.
Эти слова вызвали у Арсентьева гневную вспышку.
— Они меня использовали, отняли мою жизнь, сделали террористом, убили моего друга. И после всего этого, я должен бежать? Бери свои деньги и проваливай. Советчик нашёлся. Все только и знают, что хапнуть побольше денег и бежать в другую страну. А на всё остальное наплевать. Пусть нас давят, веру отнимают… гад ты, Жора.
Арсентьев развернулся и направился к открытой дверце. Потом залез в кабину и, положив автомат на ноги, закрыл глаза. Жора некоторое время молчал, а потом всё же решил не оставлять оскорбление безнаказанным:
— Коммунист хренов. От смерти спасся, денег полно, а он о политике. Ну, оставил ты диски, рассказал, какой правильный, генерала обвинил. А толку? Думаешь, кому это надо слышать? Дело замнут. Кто в банке был, слово не скажут. В итоге, что будет? Скажут, Арсентьев банк ограбил, чтобы деньги на террор были. У них всё.
Газеты, телевидение в кармане. Дадут команду, так из тебя сделают русского Бен Ладена. И все этому поверят.
Будут про тебя всякие страшилки рассказывать и всякие гадости. Ну, и что ты сделаешь? Будешь бегать и всем рассказывать, что ты любишь свою страну? Что ты правильный? Пять миллионов баксов не взял? Кто тебе поверит? — Жора с каждой минутой распалялся всё больше и больше. Видать давно у него накипело на душе. И теперь всё изливалось на Арсентьева. Тот молча слушал и ни слова не говорил в ответ, в какой-то мере осознавая справедливость сказанных слов. — Вон Сталин, сколько лет правил? Да, убивал. Да, сажал в тюрьмы.
Но он государство создал. Самую сильную армию в мире создал. При нём какой чиновник мог воровать? И всё равно, тираном называют, кровопийцей. Пусть так. Тогда почему Ельцину памятники ставят? Он погубил ещё больше людей и страну развалил. Столетиями Государство Российское создавалось. Море крови пролито за каждый клочок земли, а он эту землю направо и налево раздавал. Проблема демографии? Какая на хрен демография? Десять лет лилась кровь молодых ребят по всей России. Цвет нации в мясорубку бросили. Им бы жениться, семью завести, а они… только умирали и убивали. Чего только с ними не делали. Продавали, предавали, уничтожали, а потом кричат «Демография». Да что же вы правду не скажете? Что же вы кровососам и гадинам памятники ставите? Отчего беззаконие? Да просто всё. Бывшие бандюги во власть подались. Они же нас за людей не считают, потому что у них нет ни совести, ни души, ни сердца. Вот и хапают, а мы хоть с голоду дохни. Только и слышишь, этот украл миллиард и свалил, тот украл миллиард и свалил… а потом выходит один и заявляет «это послужит уроком для других». Да ты в жопу засунь свой урок. Ты людям деньги верни. Иным молоко не на что купить, а он «урок». — Жора замолчал, а через минуту тихо продолжил: — Знаешь, что мне мать говорила? Сил нет, так вас жалко, детки, — говорила она, — тот же сорок первый год. Только мы увидели сорок пятый. А вы увидите ли?
До Жоры донёсся голос Арсентьева:
— Увидим… если останемся на своей земле и будем бороться с несправедливостью!
