Прочитайте онлайн Пинок в светлое будущее | Глава 3 Совершенно посторонняя история
Глава 3
Совершенно посторонняя история
На следующий день, придя на работу, Зинаида просто не могла найти себе места. Совесть не позволяла ей в очередной раз вызывать сменщицу Аришу – вырывать ее из законного выходного, а то бы она уже с самого утра уметелила к Глафире Ферапонтовне. Зинаида достала табличку в черной траурной рамке с надписью «Санитарный день», чтобы вывесить ее на дверях, но уйти пока не могла – надо было дождаться, когда сядет в свое авто и отбудет домой начальница всего заведения Елена Сергеевна Ивская. И вот, когда та скрылась в своей иномарке за ближайшим поворотом, Зинаида кинулась одеваться. Однако не тут-то было – требовательно зазвонил телефон.
– Да? – нервно рыкнула Зинаида и услышала ноющий голос Нюрки.
– Зи-и-ин, ну чего не приезжаешь-то? – плаксиво пеняла подружка. – Уже сколько дней не была, я тут лежу, лежу…
– Нюра, сегодня мне некогда. Ну просто никак не могу! Я ведь по твоему делу мотаюсь, разбираюсь. Завтра, ладно?
Нюрка затихла, а потом в трубке послышалось хлюпанье, и совсем уже безжизненный голос пролепетал:
– Что ж, иди, отдыхай. У меня же не может быть важных дел, это только у тебя…
– Нюра, ты мне просто расскажи. Какие там у тебя важные дела?
– А такие! – прорвало Нюрку. – У меня машина, можно сказать, валяется неизвестно где, я хотела тебе ключи передать, чтобы твой зять ее перегнал, а ты… Конечно, моя иномарка – это просто железо, но… Я теперь, может быть, и вовсе инвалидом на всю голову сделаюсь, разве мне потом такую купить? – И опять в трубке послышалось горькое хлюпанье. Но потом Нюрка выдала самоотверженное: – Я ничего, Зиночка, я все понимаю. Прости, что надоедаю.
– Знаешь что… – не выдержала Зинаида и, бросив трубку, задрала глаза к небу. Видимо, подруга стремительно идет на поправку. У нее всегда так – чем лучше она себя чувствует, тем больше у нее капризов.
Рассуждать было некогда, Зинаида поймала такси и через полчаса уже входила в палату.
– Выделила все-таки минутку, да? – обиженно надулась Нюрка. – А говорила, что занята. Вот у тебя всегда так: сначала в душу наплюешь, а потом…
– Нюрка, меня бабушка-свидетель ждет. Она, между прочим, старенькая, может и не дождаться из-за твоих разговоров. Давай ключи от машины.
Нюрка протянула ключи и захныкала:
– Зиночка, ты уж посиди со мной немножко! Мне тут так скучно, даже поговорить не с кем!
Зинаида насторожилась.
– А кстати, ты ни с кем от скуки не разговаривала? По телефону, например?
– Ну чего я по телефону-то буду? Да и не с кем мне.
– Ты, Нюра, не звони никому. Пока нельзя.
У Нюрки загорелись глаза.
– Я понимаю! – горячо прошептала она. – Я все понимаю! У нас сосед в доме живет, а у него охотничья собака, так он говорит, что она как на след выйдет… Я к тому, что ты тоже на след вышла, да, Зин?
Зинаида замялась.
– Понимаешь… не совсем я вышла… Вернее, я опасаюсь, чтобы он на твой след не вышел. Не сосед, а преступник. А пока ты нигде не светишься, он будет уверен, что тебя прикончил. Понятно? Это я опять про преступника.
Нюрка судорожно сглотнула и мотнула больной головой.
– Ладно, Зина, не буду звонить. Да мне и правда некому. Я, на всякий случай, даже тебе звонить не буду. Только ты сама меня навещай, хорошо?
Зинаида вдруг сообразила, что, кроме нее, у Нюрки и в самом деле никого нет, и звонить ей некому. Правда, есть сын, так ведь он за границей, приезжает раз в год. В нынешнем году уже приезжал, отмечался. И позаботиться о Нюркиной иномарке тоже некому.
– Нюра, а где у тебя машина-то стоит?
– Ну, у вас есть недалеко от дома маленький пятачок, рядом с газозаправкой, помнишь? – живо стала объяснять Тюрина. – Вот там она и стоит. Да ты увидишь, чего ты! Ой, слушай, я тут с одним молодым врачом познакомилась – отпа-а-ад! Правда, он немножко пока санитар, но… если бы ты увидела, как он женщин на руках носит, ты бы скончалась. Не спорь, Зинка, обязательно бы скончалась! Я его тебе покажу. А на меня он та-ак смотрит… Вот представь, я лежу после уколов, а он ходит вокруг моей палаты и носилками гремит. Заигрывает! Ой, Зин…
Зинаида демонстративно посмотрела на часы.
– Все, Нюрка, тебе пять минут на санитара, пять минут, чтобы со мной попрощаться, и я понеслась. Ну правда же, надо над тобой работать!
Нюрка согласно кивнула, однако в пять минут все равно не уложилась. Только через полчаса отпущенная подругой Зинаида вылетела из больницы и устремилась к остановке.
К Глафире Ферапонтовне она принеслась еще совсем не поздно – засветло.
– А бабушки нашей нет, – послышался женский голос и открылась соседняя дверь, когда Зинаида настойчиво давила на звонок. – Она у нас дама подвижная, деловая. Вот и сегодня собралась куда-то и отбыла. Мне даже думается, что к дочери, потому что с сумкой.
Зинаида огорченно пощелкала языком – не дождалась бабуся. Да и правда, сколько ж можно, у бабы Глаши наверняка и своих дел невпроворот.
– Спасибо, – опомнилась Зинаида и поблагодарила соседку. – Зайду попозже.
– А я бы не советовала, ее вечером тоже не будет, – просветила всезнающая женщина. – Сегодня бабушка будет Нинку выглядывать. Нинку из сорок восьмой квартиры, вы ее видели небось. Всегда такая вихлястая, шлындает перед мужиками. Она в прошлом месяце замуж выскочила, а мужик ейный не шибко доверчивый попался – сразу к бабе Глаше. Мол, ежели проследишь, да еще и фотки предоставишь, подарю тебе швейную машинку. А из окошка бабы Глаши Нинкина квартира не просматривается. Вот она и будет теперь… как же она сказала… ракрус нужный искать. Так что не жди ее сегодня – кто знает, когда она его, тот ракрус, найдет.
Зинаида не удержалась от вопроса:
– Неужели сфотографирует и мужу кадры отдаст?
– А чего ж? – возмутилась такому непониманию женщина. – Конечно, отдаст. Че ж она, зря, что ль, на пленку тратилась? Зря Нинку бегала предупреждать? И потом, машинки-то швейные, их же не каждый день дарят!
Корытская согласилась с доводами и попрощалась, сказав, что сегодня уже больше не зайдет. И в самом деле – если бабушка на боевом посту, чего ж зря таскаться…
Зинаида направилась к себе. Встречать ее выскочила расстроенная Неля.
– Зиночка! У нас великое горе! Ты у порога разувайся, у порога, куда тащишься… У нас большое несчастье, Зинаида! – горько затрясла она губами.
У Зины сердце провалилось в левый сапог.
– Наш сосед – вероломный Григорий – оказался садистом! Представляешь, заставил меня пол в коридоре мыть. А стирального порошка в ведро столько набухал, что я, как Афродита, вся в пене была! Два часа пузыри пускала!
– Ну знаешь… – задохнулась от возмущения Зина. – Ты, Неля, в следующий раз встречай меня прямо с реанимацией.
От сердца отлегло, Зинаида отодвинула соседку и подошла к телефону:
– Алло, Настенька? Позови мужа… Я спрашиваю, зять мой, Саша, дома? Да ничего не случилось, он мне срочно необходим… Ага, ну тогда попроси, чтобы из ванной вылез и срочно меня навестил… Да нет, ничего срочного, просто не видела давно… Господи, Настя! Ну нужен он мне, и все!
Устроив трубку на рычаг, Зинаида прошла к себе в комнату, растянулась на диване и расслабилась.
Александр прибежал к теще, даже не просушив как следует голову:
– Что?! – бешено вращал он зрачками. – Что стряслось?!
– Да ничего не стряслось, – поднялась Зинаида. – Прогуляться с тобой мечтаю.
О своем расследовании она твердо решила никому не рассказывать. Конечно, зятю придется, но остальные должны быть в неведении. А в том, что сейчас под дверью затаился кто-то из соседей, Зинаида была уверена – кот Мурзик уже минут пять крутил задом, собираясь прыгнуть на замочную скважину.
Александр тайных помыслов тещи не понял и теперь смотрел на нее как-то искоса, по-идиотски улыбаясь. Правда, Зинаида делала ему многозначительные знаки, но этим только еще больше нервировала родственника.
– В общем, Саша, – махнула она рукой, – пойдем, прогуляемся. Просто до невозможности хочется на воздух!
Для верности она еще молодо хихикнула, чем привела зятя в состояние, близкое к панике. Соседи в полном составе стояли в прихожей, провожали пару нежными, понимающими взглядами и только что не пускали слезы умиления – зять и теща под ручку отправились на весеннюю прогулку. Что там думает по такому поводу Книга Гиннесса?
Только выйдя из подъезда, Зинаида смогла наконец от души прошипеть:
– Ну и чего ты вытаращился, я не понимаю? Неужели нельзя просто взять и совсем уже ничему не удивляться? – пилила она зятя. – У меня дело, но одна я не справлюсь, вот и обратилась к тебе. Чего было глаза выкатывать?
– Ой, господи… Так надо было сказать, да и все! – тоже нервничал Саша. – А я смотрю – вас все больше и больше клинит. Конечно, испугался: вдруг это наследственное, а мне же еще жить с вашей дочерью…
Зинаида его уже не слушала. Вместе с Сашей они подошли к тому самому пятачку, про который говорила Нюрка. Все правильно – пятачок был, машины на нем тоже стояли, только Нюркиной иномарки не было.
– Поэтому я так и вел себя… Зинаида Иванна, а чего мы остановились? Вы же говорили, у вас дела, – дернул тещу за локоть Александр.
– Ага, – моргала Зинаида, – дела. И правда, дела-а-а… Видишь ли… Подруга моя Нюрка… Да ты знаешь ее, чего я тебе рассказываю! Так вот она совершенно неожиданно угодила в больницу. Только, Саша, учти: это страшнейшая тайна!
– Я понимаю, понимаю, – закивал зятек. – Беспорядочные связи и все такое прочее…
– Да ты свихнулся, дитя мое! – всплеснула руками Зинаида. – Пошляк! У нее совсем не то, что тебе мерещится. Господи, с кем живет моя девочка! Короче, Нюра совершенно приличным образом проломила себе голову, сломала ногу и теперь находится в хирургии. Понятно? Ну вот. А машина ее здесь осталась, и надо было перегнать авто на стоянку. Она и ключи дала.
Александр пожал плечами:
– Насчет перегнать – не вопрос. Ключи есть… А где машина?
Зинаида крякнула и развела руками:
– Вот я и сама недоумеваю, где бы ей быть? Я точно помню, она у нее большая, прям здоровенная, белая. А на капоте такой значок…
– Номер?
– Телефона? Нюркин, что ли? – не поняла Зинаида.
– Государственный номер машины какой?
Зинаида загрустила – номера она не знала. И вообще в ее голове отчего-то номера машин никогда не задерживались. Вот номера телефонов с первого раза запоминались на долгие годы. Ага… точно… номера телефонов…
– У тебя сотовый с собой? – спросила Корытская зятя.
Тот достал из кармана джинсов маленький аппаратик.
– Вот. И чего?
Нет, он явно не подходил Зинаиде по интеллекту. Зинаида набрала номер сотового телефона подруги и без предисловия спросила:
– Слышь, Нюр, а если твою машину угнали, ты сильно расстроишься?
В трубке повисла тишина, а потом раздался истошный вопль:
– Какая зараза сперла мою машину?! Зинка! Кого ты там ищешь, когда мою красавицу угнали? Ты чем там занимаешься?
Заинтересованность Тюриной услышал даже стоявший рядом с тещей Александр. Состроив Зинаиде страшные глаза, он вырвал из ее рук трубку и голосом рекламного агента затараторил:
– Минуточку, минуточку… Я бы вам посоветовал так не волноваться, еще ничего точно не известно… Это с вами беседует… да-да – зять… да-да, ни дать ни взять… Хотя почему, интересно? Но я не об этом сейчас. Скажите номер вашей машины… Ага… ага, запомнил. Сейчас мы обежим все ближайшие дворы, и, если вашу красавицу не отыщем, я обращусь в милицию… Не волнуйтесь, лежите и болейте себе сколько потребуется.
Отключив телефон, зять вытер со лба пот и повернулся к Зинаиде:
– Ну что, теща моя ласковая, побежали? Вечерний кросс! По соседним дворам.
– Дались вам эти бега и скачки… – пробурчала Зинаида, вспомнив Григория, и неловко затрусила вслед за зятем.
Конечно, ничего их поиски не дали. Ни в соседних дворах, ни чуть дальше тюринской машины не оказалось.
– Все, можешь меня бросить прямо здесь, – опустилась на скамейку возле какой-то песочницы Зинаида. – Между прочим, Нюрке легче новую машину купить, чем нам найти ее старую. Слушай, какая у нее марка? Надо ей сказать, что они вышли из моды, что на таких машинах просто никто уже и не ездит…
Сыщица тяжело, прерывисто дышала и больше не могла сделать ни шага.
– А в пятый микрорайон не побежим? – поинтересовался старательный зять.
– После этих слов ты мне не родня… – пыхтела Зинаида. – Срочно отведи меня домой и там можешь забыть меня на диване с чашечкой чая. Сахару две ложечки. Все.
Зять исполнил свой долг до конца – под локоток, как тяжело больную, довел тещу до дома, сам уложил на диван и притащил ей чай. Зинаида только благодарно мотнула головой. Она даже ни слова не сказала, что чай совершенно остывший – включить чайник Александр не догадался, зато на всякий случай бухнул в стакан три ложки малинового варенья. Причем варенье вытащил из холодильника Поповых, на глазах у изумленных хозяев. И тут Зинаида не стала журить парня – три ложки варенья на воровство не тянули.
– Все, – сообщил Александр, когда Зинаида приготовилась всхрапнуть. – Вы остаетесь здесь, а я побегу в милицию. К ним всегда лучше лично наведаться. И умоляю вас, Зинаида Иванна, не расстраивайтесь! Не принимайте все так близко к сердцу! Обещаете мне?
– Обещаю, – с горечью произнесла Зинаида и тут же выкинула пропавшую машину из головы.
В их дворе не принято было оставлять на пятачке дорогие авто дольше чем на сутки. В противном случае считалось, что богатый владелец просто утерял к автомобилю интерес. Естественно, интерес срочно возникал у нового «владельца», так что искать Нюркину машину было делом совершенно бессмысленным.
Зинаиде думалось, что она тут же заснет тяжелым, праведным сном, так она сегодня набегалась, но едва ее голова коснулась подушки, как сон улетучился.
– Совершенно неправильный у меня организм, – проворчала Зинаида, включая телевизор. – Не понимает, что женщине в моем возрасте нужен полноценный сон. Чем больше, тем лучше. То есть только свалился и сразу же должен засыпать. А тут…
А тут о сне Зинаида забыла: на экране снова показывали новости, и тележурналисты освещали похороны несчастной женщины – Дроновой Ирины Андреевны. Особенно они просмаковали известие о том, что муж бедняги слег с сердечным приступом и даже не смог проводить жену в последний путь. Показывали заплаканных соседей – старушки перед камерой старались завывать громче, остервенело терли носы и упорно втискивались в кадр.
– А вот это уже кое-что… – прошептала Зинаида, потому что камера выхватила белую табличку на стене дома, где отчетливо был виден адрес: Баргузинская, 4б.
Теперь Зинаида знала, куда она поедет завтра. Правда, еще не придумала, с кем именно будет разговаривать и под каким предлогом заявится, но что-то ей подсказывало, что Нюрка Тюрина и не известная им Дронова – звенья одной цепочки.
В это утро Зинаида могла себе позволить подольше поваляться в постели – ее палочке-выручалочке Арише очень нужны были деньги, и девчонка добровольно вызвалась поработать не только за себя, но и за Зинаиду. По адресу Дроновой ни свет ни заря отправляться не имело смысла, поэтому можно было посмотреть еще парочку утренних снов.
– Зинаида! – раздался под дверями вопль соседского мужа. – Зинаида! Иди запрись! Мы уезжаем к маме!
Глупее ничего нельзя было придумать – ехать в гости, когда часы только-только пробили восемь. Такое могли придумать только Поповы.
– Неля уже, наверное, встала, пусть она закроет, – лениво откликнулась Зинаида и повыше натянула одеяло.
– Неля сегодня поехала на слет матерей-одиночек! У них там двухдневный фестиваль с бесплатным проживанием, – во всю глотку орал Григорий под самой дверью.
Совершенно замечательно соседи могли закрыть двери и своим ключом, но зануда Гришенька завел в коммуналке традицию – жить по-родственному, как сестры и братья. То есть жильцам надо было встречать и провожать друг друга, даже если у всех имеются свои ключи и не имеется никакого желания видеть опостылевшие соседские морды.
Пришлось накинуть халат и подняться.
– Мы сегодня к маме, – еще раз, уже вежливо, сообщил Гриша. И гаркнул в сторону своей двери: – Юнона! Какого черта ты там никак не уложишь на голове свой кукиш? Уже столько времени! Зиночка, а вы сегодня можете вечером прогуляться. Например, сходить в ресторанчик. Нет, лучше в киношку. Вы хотите в киношку? Я могу вам денег дать, двадцать рублей. На последний сеанс, на самый дальний ряд. Сходите. Вам сегодня тоже позволительно отдохнуть.
Зиночка вежливо улыбнулась. Можно подумать, если она захочет, то не сможет отдохнуть без Гришиного позволения. Но спорить с утра не хотелось.
– У меня сегодня работа до пяти утра – банкет, день рождения справлять будут, – бессовестно соврала Зинаида из самых светлых чувств – ей не хотелось брать у Гриши деньги.
Поповы только сочувственно покивали и быстренько заторопились из дома. Зина захлопнула за соседями дверь и с удовольствием плюхнулась обратно в кровать – никуда она сейчас не пойдет, а на работу ей вовсе не надо. Как же хорошо побыть дома одной!
Ближе к обеду Корытская проснулась окончательно, перекусила на скорую руку и подошла к телефону.
– Алло, мне такси… Поедем на… минутку, я только посмотрю… на Баргузинскую, четыре «б»…
Пока такси добиралось до ее богом забытого района, Зинаида приступила к украшению себя макияжем. Строгие тона, чуть румян цвета молотого кирпича, немного помады – и вот она, гроза преступников и защита обездоленных жертв, готова к выходу в свет! Настроение подогревал экран телевизора, откуда такая же ярая активистка с энтузиазмом выкрикивала лозунги: «Даешь двухмесячник чистоты в городе! Граждане! Проявим сознательность! Каждому по метле! Каждому по носилкам! Каждому по мусорной урне!»
Зинаида повела бровью.
– Мурзон, а эта оглашенная девица подарила мне чудную идею. Ах, только не спрашивай, какую, она еще немножко сырая…
Мурзон понимающе щурил глаза и спрашивать не собирался.
Возле дома, где ее высадил водитель такси, Зинаида немного стушевалась. В теленовостях, откуда она узнала адрес потерпевшей Дроновой, допустили существенную оплошность – не назвали номер квартиры, и теперь надо было это выяснять. Возле подъездов имелись лавочки, однако в такое время дня они пустовали. Видимо, у здешних старушек имелись дела поважнее, чем устраивать посиделки. Пришлось Зинаиде ждать, когда из подъезда покажется хоть кто-нибудь.
Первой появилась пышная молодая женщина в короткой куртке ярко-апельсинового цвета и с такой же рыжей сумкой. Женщина, не подозревая ничего плохого, мирно переваливаясь, направлялась к магазину, когда к ней подскочила Зинаида и четко произнесла:
– Зинаида Корытская. Акция «Каждому по убийце»! Хо…
Женщина вытаращила глаза, пронзительно взвизгнула, два раза шлепнула апельсиновой сумкой по голове Зинаиды и резво унеслась обратно в подъезд.
– Хм… странные какие-то тут жильцы… Вот черт, я ж хотела акцию по-другому назвать – «С каждого по убийце»! Да ладно теперь… – швыркнула носом Зинаида и уселась на другую лавочку.
Следующей из подъезда появилась женщина в возрасте. С ней Зинаида вела себя осторожнее:
– Здравствуйте, частный детектив Зинаида Корытская. Жду именно вас. Простите, как ваши данные?
Женщина удивленно отшатнулась, но послушно произнесла:
– Слоновская Мария Егоровна. А что случилось-то? Зачем я вам?
– Я же объясняю: я детектив, жду вас для беседы. Вы просто обязаны прояснить некоторые детали… – Видя замешательство на чистом лице Марии Егоровны, Зинаида выкинула руку вперед, собрала брови на переносице и зычно провозгласила: – Очистим город от убийц и преступников! Уберем грязь с тела наших улиц! От каждого – по добровольному признанию! Каждому по носилкам… кхм… это не надо. Простите, а мы не можем присесть на лавочку?
Слоновская вытянулась в дощечку и послушно посеменила к скамейке.
– Присаживайтесь, – любезно пригласила Зинаида и задушевно спросила: – Вы не расскажете, что случилось с вашей соседкой, Дроновой Ириной Андреевной?
Мария Егоровна, только коснувшись седалищем скамейки, поспешно вскочила и, точно ученица, послушно залепетала:
– Дронова Ирина проживала в моем доме. Вот. И с ней что-то случилось! – Потом женщину будто сдули – она вся как-то обмякла, снова плюхнулась на лавочку и уставилась на Зинаиду. – А что с ней случилось-то? Я ведь только сегодня приехала, у сына была месяц, с внуками сидела, так что совершенно не в курсе.
Зинаида шумно выдохнула. Совсем не за тем она сюда приехала на такси, чтобы рассказывать соседям о том, что произошло с Ириной Дроновой. Ей бы самой хоть что-то узнать.
– Так! – рубанула она воздух растопыренной ладошкой. – Будем считать, что вас наша акция не касается. Скажите, а кто-нибудь из соседей был с Дроновой в близких отношениях?
Слоновская снова вскочила и уже радостнее доложила:
– Кракова Альбина Родионовна. Алька. Они вместе и в школе учились, и проживали всю жизнь на одной площадке!
– Квартира?
– Пятьдесят шесть!
– Вы свободны, – мотнула головой Зинаида и направилась к подъездной двери.
– Там код. Три единицы нажмите, – подсказала Слоновская и торопливо понеслась подальше от странного детектива.
Зинаида поднялась на второй этаж и позвонила в пятьдесят шестую квартиру.
– И кого опять несет? – раздался голос за дверью. – Прям ходют и ходют… Кого вам?
Строгая женщина распахнула двери и недобро уставилась на незваную гостью.
– Мне Кракову. – Зинаида сурово нахмурила брови и без приглашения прошла в прихожую. – Альбину Родионовну.
– Так нет ее, Альки-то… – немного стушевалась женщина. – Вы, что ль, с ейной работы? Прогуляла, что ль? Так она не могла работать, у ей важная причина была!
Зинаида молчала, а женщина сама выкладывала все, что требовалось:
– Я, конечно, вас понимаю, но ить и вы должны понимать! У Альки подружка померла, вот дочка и того… хоронила. Нет, ежли кто скажет, что она там напилась, иль в запое, – вы не верьте. Гады-люди врут! Алька теперича долго пить не сможет. Она ить переживает! Таблетки сердешные глотает, куда ж ей еще и водку? Нет, ежли не верите, хоть у кого спросите – подружка в самделе померла. Вот туточки жила, за стенкой, а потом – тюк и померла. Так разе ж можно теперича Альке не пить, а тем более работать?
– Как подружку звали? – строго поинтересовалась Зинаида.
– Ну так как… Ириной ее звали. Я не знаю новой-то ее фамилии. В девках она Петровой была, потом по мужу… вот язви тебя, совсем не помню… фамилия еще такая стыдная… Разде… Голышенко, вот! Это от первого мужа. А вот по второму как…
– Дронова?
– Да кто знает, может, и Дронова, – отмахнулась женщина и снова убедительно заверила: – Как фамилия, не помню, а то, что померла, совершенно правильно вам говорю. А потому Алька и не могла на работе просиживать. Так что вы в своих ведомостях там пометьте – Альбина Родионовна оказывала человеку первую помощь, а потому не могла…
Зинаида и впрямь собралась записывать, но потом убрала тетрадку.
– Это кому ж она первую помощь оказывала? Ирине Дроновой?
– Не, ну той-то уж и вовсе никакой помощи не надо было. Алька мужу ейному, Сеньке, помощь оказывала. Он ить, как узнал про жену-то, сразу решил от похорон увильнуть, быстренько – бряк и с сердечным приступом в больницу. Моя Алька сперва хотела его в чувство привести, чтобы он симуляцию не разводил. Это чего ж тогда получится, нам ее хоронить придется, Ирку-то? Но ить не помогла помощь-то, все одно мужика увезли. А хоронили мы Ирку всем подъездом.
– Интересно, интересно… А отчего Ирина Дронова скончалась?
Женщина махнула рукой, но вспомнила, что сейчас решается производственная судьба дочери, и ласково пригласила:
– А пойдемте-ка я вас угощу варениками. Со сметаной.
– С… спасибо… – крякнула Зинаида и отказалась.
Вареников со сметаной очень хотелось, но не позволяла совесть – мало того, что она здесь от имени чужого профсоюза все вызнает про Дронову, так еще и вареников налопается…
– А чаю? У меня настоящий. С сахаром. Только что вскипел.
А вот чаю без вареников не хотелось.
– Давайте уж просто так посидим, побеседуем, – предложила Зинаида.
Хозяйка кивнула, усадила гостью в кухне за круглый стол, плотно прикрыла дверь и все же навалила полную тарелку вареников.
– Так я спрашивала, отчего Дронова скончалась. Болела она чем, что ли? – наивно хлопала глазами Зинаида, наворачивая вареники.
– Да с чего б ей болеть? Здорова была, как лошадь. Да с таким-то мужиком, как Сенька, нешто можно болеть? – всплеснула руками хозяйка. – Да он же ей дыхнуть не давал! Все время: «Ириша! Ириша!»… Тьфу! Да ежли б моей-то Альке такого мужика, да разе б она в вашей занюханной конторе работала? Ой, господи прости, я в смысле – разе б она пропускала ее, работу-то? Разе пила бы? Сенька-то мужик для любой бабы золотой. Вот оклемается маненько, дак я его к Альке зачну пристраивать. А чего зря добру-то пропадать? Он ить все время на работе, все время! Теперь, правда, в больницу улегся чевой-то. И все одно с Толькой-то его не сравнить.
Зинаида прожевала очередной вареник и быстренько уточнила:
– А Толька – это кто?
– Дак первый Иркин мужик, кто ж еще? Вот уж шалопа-а-а-й… Ежли б моя Алька за его вышла…
Тут в комнате послышалась возня, потом раздался небольшой грохот, дверь с шумом распахнулась, и в кухне возникло чудное явление – рослая девица в плавках, в коротенькой футболочке, со всклоченными волосами, с неуверенными движениями и с совершенно тупым взглядом. Девица сыто икнула и обдала присутствующих дам стойким ароматом перегара.
Собеседница Корытской – по всей видимости, матушка девицы – вскочила, попыталась затолкать «явление» обратно в комнату, но безуспешно – барышня держалась за косяки и стояла насмерть.
– Ты ч-че про Т-тольку плет-тешь? – грозно вопросила девушка и покрутила рукой у виска. – Как он меня возьмет… ик… замуж? Он же… у-у-у-мер!
– О господи… Алечка… – пыжилась женщина, толкая дочь в комнату. – Ну умер и умер, значит, не будем тебя за него выдавать, чего уж теперь… Иди, отоспись… Вот видите, как переживает! Просто места себе не находит! Аля! Ну выйди же! Не видишь, к тебе с работы пришли!
Алечка обозрела кухню мутным взором, остановилась на Зинаиде и горько сообщила:
– Ирка умерла… Ее этот гад Сенька… убил… Мам, а где Сенька лежит? Пойду ему… морду набью!
– О господи, Алечка… – суетилась женщина возле неуемной дитяти.
– Мам, я есть хочу. А я потом… потом спать пойду.
Мать поняла, что дочурка не отвяжется, плюхнула ей в тарелку вареников, усадила за стол и, утерев пот со лба, пояснила Зинаиде:
– Вот и как тут девке устоять? Одни поминки кругом! Ясное дело, выпьет малость, а потом месяц мучается. Ничего, сегодня проспится, а уж завтра с утра и на работу. Правда, Алечка?
– Хрен им! – не согласилась Алечка. – Некода мне… Я буду Сеньку убивать.
– Да не слушайте вы ее! – чуть не плакала женщина. – А может, вам уже пора? Ну навестили больную – и того, на работу, а?
Зинаида постаралась изобразить на лице самую сочувствующую мину:
– Да вы не беспокойтесь, я уйду. Мне только хотелось бы узнать: а что, Толька действительно того… умер?
– Да! – гаркнула Альбина. Уставилась в угол и сообщила: – Он погиб… из-за любви… Его Ирка прикончила!
Зинаида замялась:
– Странно как-то у вас получается: Тольку прикончила Ирка, Ирку Сенька… Сказка про репку какая-то. А чего ж ни Ирину, ни Семена в тюрьму не посадили, если все знали, кто кого убил?
Женщина за спиной дочери строила гримасы, призывая Зинаиду не обращать внимания на пьяный бред. Но доченька сунулась в холодильник, достала початую бутылку водки, хлебнула из горла и, на удивление, заговорила значительно разборчивее.
– Я ведь у Ирки с Толиком на свадьбе свидетелем… свидетельницей… работала… была. Да. Ой, Толька Ирку так любил… так любил… Муж такой хороший был…
– Да какой уж хороший? – не выдержала женщина. – Ирка ребенка родила, а он давай по городам мотаться. Ни помощи от него, ни денег. Чуть Иркину квартиру не продали – он все хотел деньги в дело пустить. А дело-то – тьфу! – машины перегонять из Владивостока, добро бы чего путное! Она вон сколько разов к нам прибегала денег занимать? Ей ребенка кормить было нечем!
Зинаида насупилась – выходит, у Ирины был ребенок?
– Ну и что? – грозно спросила Альбина. – Зато потом Толька Шурику подарки привозил.
– Ой уж, подарки… Одну рыбину соленую привезет, а денежки себе в носок, вот и весь твой Толька! – не соглашалась мать.
Зинаиде все же удалось встрять в семейный спор:
– А Шурик – это кто?
– Сын Иркин. Полгодика ему было, когда Толька умер, – пояснила мать. – Ирка-то тогда долго не горевала, мигом за Сеньку выскочила. И правильно сделала!
– Вы-скочи-ла-а-а, – уронила пьяную голову на руки Альбина и протяжно завыла. – А То-о-о-олик был такой красии-и-ивый! У него все эти… все щеки в ямках… в ямочках! У него на всех прям щеках – ямочкии-и-и!
Зинаида хотела было дать страдалице воды, но мать девушки сделала страшные глаза, умолкла, а через минуту девица зашлась раскатистым храпом.
– Пойдемте, – одними губами произнесла мать и повела Зинаиду в прихожую.
– Вы уж ступайте, а то она, видите, как переживает…
– Вижу, – мотнула головой Зинаида. – Что-то ее переживания очень на пьянку смахивают.
Женщина возмущенно вытаращила глаза, но Корытская ее опередила:
– Однако очень вы меня своей историей задели. Давайте поступим так: я не говорю начальству, что тут видела, пусть сама трезвеет и выкручивается. А вы мне рассказываете все про Ирину. Как погиб первый муж, что стряслось со вторым… Короче, все. Очень уж странные у вас вещи творятся.
Женщина вздохнула, провела гостью в маленькую комнатку и начала рассказывать уже спокойнее.
– Мы ведь здесь жили, еще когда Ирка-то с матерью да отцом жила. Потом родители разошлись, мать померла от болезни, а отец запил да дурной водкой и отравился. Ирка в девках не долго бегала – где они с Толькой Голышенко познакомились, я и не скажу, а только очень скоро она за него замуж выскочила и мальчонку родила. Жили-то они по-всякому. Вот Алька говорит – хорошо, а мне казалось, что он мог бы и получше работу подыскать. Нет, ну в самделе, дома молодая жена с маленьким ребенком, а он черт-те где мотается…
– Пытамушто ма… ик… шины гонял! – снова появилась в дверях с дополнениями пьяная в хлам доченька.
Но после того, как «дама с работы» все равно уже поняла, что та во хмелю, матушка Альбины перестала дочь урезонивать.
– Ну и что, что гонял? – накинулась она на дочь. – Ложись вон на диван да не мешай мне человеку всю правду обсказывать. А будешь мне на язык пятками наступать, на опохмелку даже не надейся! – пригрозила матушка, и девчонка, тихо вякнув нечто невразумительное, угомонилась. – Вот я и говорю – машины-то он гонял, а в последний раз поехал за машинами, да и того… не доехали они. Их четверо отправилось, а по дороге их машина упала с обрыва, перевернулась да еще и сгорела вся. Ох Ирке и горе было, ох и горе-е-е! Так горевала, так горевала… месяца четыре слезы ручьем… Вон под ей Николавна живет, дак та все жаловалась, что ее Ирка заливает…
– Х-хы! Так это ж у Ирки кран на кухне тек, вот и заливала, – ненадолго пришла в себя Алька и пьяненько фыркнула. – А так она ни фига и не горевала!
Маменька сверкнула на дочь грозным взглядом, но ничего не сказала, только вздохнула. Снова скроила печальное лицо и продолжала:
– Значит, тосковала она сильно. Это я говорила уже, да? А потом, через полгода, взяла да и вышла замуж за Сеню. Ох и хороший мужик попался! Ох и хороший! Я вот, бывало, на балкон выйду и гляжу, выйду и гляжу. А кода не видно, дык я в биноклик… кхм… Ирку он любил до беспамятства. И Шурика тоже. Кажный раз с получки домой идет, Ирке колбасы накупит, а мальчонке леденец…
– Да ни фиг-га он Шур… ик… ка не любил! – снова проснулась Альбина. – Он Ирке всегда говорил – «роди мне моего ребенка, а то этот… мне все глаза измоз-золил». Говорил, говорил, а потом Шурик… ик… пропал!
Зинаида не знала – верить или нет пьяной болтовне Краковой-младшей. Но старшая согласно мотнула головой:
– Ага, пропал мальчонка-то. У нас в подъезде бабы так и говорили: мол, Сенька от чужого мальца избавился, поди-ка своего заводить собрались. Я ж говорю – хороший мужик, обстоятельный, ко всему с умом под…
– Нет, то есть как это «от мальчонки избавился»? В детдом, что ль, сдал? – не сообразила Зинаида.
Женщина развела руками.
– А кто знает? Может, и в детдом. Он же мне не говорил, куда. Да ладно мне, он даже Ирке не сказал! Она потом пацаненка-то все искала, искала. Поди-ка с год… Алька, медведиха дохлая! Сколь времени, говорю, Ирка Шурика искала?
Алька очумело открыла глаза, но потом нахмурилась, качнулась и проронила:
– Всю жисть!
– Во, – подняла толстенький палец женщина. – Всю жисть. И все одно не нашла.
– Она по-о-чти нашла, – снова ожила Алька. – К ней потому что вот так – раз! – и подошла цыганка. И за руку ее цап-царап! И ка-а-а-ак зашипела-а-а-а! Я, грит, знаю, где твой ребенок спрятан!
– И где? – не выдержала Зинаида.
– Дай денег – скажу!
– Нету у меня с собой, – призналась сыщица.
Алька проморгалась, потом пьяно хмыкнула:
– Да на фиг мне деньги! Это цыганка Ирке так сказала. А у Ирки в кармане мышь сдохла. Она поэтому ка-а-ак покралась за этой цыганкой… Мам, ну ты че, за пивом-то не собираешься?
– Да я сама сбегаю, ты только скажи, она нашла ту цыганку? – теребила ее Зинаида.
– Хто? – пьяно выпучилась Алька. – Мамка, что ль? Мамк! Ты в табор, что ль, собралась? Ступай, там тебе место! Будешь у их за скаковую кобылу, ха-ха… Может, хто ик… лентами украсит… Ой, ты чего дересся-то?
Матушка съездила дитятку по темечку, отвалила ее на диван и снова затарахтела с подвываниями:
– Вот так Ирка и мучилась – искала сыночка, искала, болезная… хы-ы-ы… – тоненько взвыла женщина, но, всхлипнув два раза, решила, что долг перед покойницей исполнен, и продолжила: – А Сенька ничего и не сказал, куда девал, зачем…
– Я сразу сказала – Сенька Ирку и убил! – снова вскинула всклоченную голову с дивана Альбина. – Ирка потому и сбежала от него!
– Куда это? – насторожилась Зинаида.
Женщина не поленилась – поднялась, взяла с полу газетку и шибанула ею разлюбезную дочь.
– Чего вы ее слушаете-то? – с обидой уставилась она на гостью. – Чево эт Сенька Ирку убивать зачнет? Она сама просто так взяла и того… потерялась. Мне так кажется, она все одно Шурика искать поехала. Нет, ну это ж не мне одной казалось-то, даже Сеньке. Он как раз перед тем, как Ирку-то найти, ко мне приходил – сотку до получки занять. Ой, какой же он обходительнай! Пришел и сразу в ванную – руки мыть. А потом эдак чистенькую ладошку-то мне тянет, здороваться, значит, хочет. Я лапу-то его прижала, а сама интересуюся – чего, мол, тебя принесло-то. А он мне любезно так: «Займите сотню до получки. Ирка куда-то уметелила и не подумала, на какие шиши ее супруг проживать станет». Я деньги-то даю ему, а сама выясняю для собственного кругозору, куда же она уметелила. А он выпучился на меня и говорит: «Дык мы ж поссорились, откуда мне знать? У ей денег-то немерено, может, куда отдыхать направилась или кавалера нового искать». Ну эт он шутил так. Откуда у Ирки деньги? Всю жисть у нас занимала. Потом-то, когда с Сенькой стала жить, уж не бегала за рублем, нет.
– Потом он бегать начал? – спросила Зинаида.
– Не, ну он-то… Да ведь Ирка не дура – все деньги у его прям в получку забирала, а потом уже и… Она ж с его деньгами-то убежала!
Зинаида покосилась на спящую Альку и спросила:
– А где был сам Сенька, когда с Ириной… такое случилось?
Женщина облизала губы, а потом обстоятельно пояснила:
– Сам-то он мне не докладывал, но дома появлялся, как обычно, после работы. Нигде не задерживался и баб в дом не водил. И ждал Ирку-то. А уж когда ему про нее сообщили, так он сразу за сердце ухватился и повалился. Наша-то Алька как раз у его дома была. Я ее частенько к ему засылала – ну там постирать чего мужику, аль сварить. Поди ж, не чужой, муж подружки. И мужик такой завидный…
– Действительно, замечательный супруг, – не удержалась Зинаида и язвительно подколола: – Вот если бы ваша Алька за него вышла…
– Дык и чево? Еще не поздно, токо вот из больницы покажется, а тут уж мы с им и зачнем работу по охмурению, – хихикнула женщина и по-свойски толкнула Зинаиду в бок.
– Тогда… я в больницу лягу, – вдруг подняла голову девица и снова уткнулась в диван.
– Стесняицца, – с любовью глянула на пьяную дочурку мамаша. – А я все одно ее с энтим Сенькой окручу. Нет, ты погоди, я щас!
Женщина вдруг подскочила и вынеслась из комнатки. Вернулась она быстро со здоровенным альбомом, украшенным розочками и гладиолусами. Женщина не стала показывать альбом, а только знаками показала Зинаиде, чтобы та вышла.
– Иди сюда, – провела она гостью обратно на кухню. – Это Алькин альбом. Знаешь, как обозлится, ежли узнает, что я в нем роюсь! Так, где же… Вот, гляди! Это Сенька. Красивый, да?
Женщина тыкала пальцем в цветную фотографию, где здоровенный мужчина обнимал невысокую девушку с длинными кудрявыми волосами, собранными в хвост. На девушке было тонкое платьице, и вся она была легкая и, казалось, невесомая.
– Это Ирка, чего на нее смотреть-то. Я тебе Сеньку показываю. Прям добрый молодец, да?
У доброго молодца была внешность откормленного Иванушки-дурачка. Он был совсем не во вкусе Зинаиды, но она причмокнула губами и глубокомысленно подтвердила:
– Интересный мужчина.
– Дак и я говорю! – обрадовалась маменька Альки.
Потом принялась листать страницы назад, и наконец палец ее уперся в другой кадр. На нем была запечатлена та же Ирина, но рядом с ней стоял высокий молодой человек совсем другого склада – стройная фигура, лихая улыбка, модная челка, брови вразлет, над бровью черная родинка. Парень держал одной рукой стан девушки, а другой опирался на ручку синей детской коляски. Рекламный плакат, не иначе.
– Вот. Это Толик. Ну и чево в нем бабы находят? – перекривилась хозяйка. – Ни тебе солидности, ни веса. Саранча какая-то, прости господи… Вы альбомчик-то отдайте, я ж говорю, он Алькин.
А Зинаида все не могла оторвать взгляд от разудалого Толика. Не то чтобы он выбил ее из колеи своей улыбкой, просто… просто сыщица была готова отдать голову на отсечение, что уже однажды его где-то встречала. И совсем недавно. Или ей так показалось?
Зинаида больше не стала задерживаться.
– Спасибо, мне уже пора, пойду я… – вежливо стала она прощаться, чем вызвала у хозяйки трубный вздох облегчения.
Выскочив из подъезда, Корытская направилась домой пешком. Ей хотелось переработать всю полученную информацию, а дома сегодня для раздумий самая благодать – Поповы уехали в гости к матушке или к кому там еще, Неля с Дашенькой на слете и прибудут разве только завтра, так что у Зинаиды случились все условия для умственного труда.
Ей осталось пройти один квартал, когда на сотовый телефон позвонила Ариша.
– Зинаида Иванна! Вы не сильно заняты? У нас тут такое… без вас никак!
Ну конечно, пришлось все бросить и лететь на помощь Арише.
– Ой, Зинаидочка Иванна, я вас оторвала, а у вас ведь, вы говорили, расследование, да? И как оно продвигается? Вы потом мне обязательно расскажете, да? А то я прямо сгораю от нетерпения! Вон уже и дым пошел!
– Это из микроволновки, Ариша. Опять ты туда запихала сырые яйца варить?
– Да вы не сердитесь, расскажите лучше, что у вас?
– Нет уж, лучше ты рассказывай, – вздохнула Зинаида.
– Да что там рассказывать… Вон он сидит – кулек неприятностей!
Народу отчего-то в этот вечер набилось в бар, как селедок в бочке. Ариша работала сегодня одна и просто с ног сбивалась, порхая возле посетителей. В порыве трудолюбия девушка не вовремя пробила чек очередному покупателю, и тот, жутко капризничая, намылился бежать в инспекцию. Прямо сейчас или на худой конец завтра, прямо с ее открытия.
– Я знаю, в инспекции нас, обездоленных, уважают, – надувал он толстые, сарделечные, губы.
Пришлось приседать возле него и Зинаиде, и Арише – угощать коньячком за счет заведения, за тот же счет кормить балычком и икоркой. А он все кочевряжился, пока окончательно не вывел Зинаиду из себя.
– А вы мне вон из той бутылки почему не принесли? Потому что та дороже, да? – плаксиво канючил вредный дядька. – Ясненько, эту бутылочку для инспекции бережете. А вот мы сейчас их и пригласим…
– Ой, ну как же надоел! – выдохнула Зинаида. – Хватит, Ариша. Чего около него скакать? Вон у нас еще сколько посетителей. Пускай за коньяк с икрой рассчитывается и шурует отсюда, а то охрану вызову.
– Это как же?! А разве… не за счет бара? – выпучил бессовестные глаза противный посетитель. – Мне говорили – в подарок!
– С чего бы? – фыркнула Зинаида.
– А мне… мне чек не выбили! – гордо выгнул он брюхо колесом. – И я собрался в инспекцию!
– Скатертью дорога! – перекривилась Зинаида и зычно гаркнула, обращаясь к тоскующим без внимания посетителям: – Господа! Этот шантажист не дает нам продавать портвейн честным труженикам, то есть вам. Он крадет наше с вами время!
Господа, с утра мечтающие о портвейне, будто по команде, недобро насупились и дружно пошли на противника «свиньей». Теперь Зинаиде пришлось прилагать ум и изворотливость, чтобы не допустить драки.
– Тихо-тихо-тихо! Господа хорошие! Портвейн стынет! Особенно покладистым скидка за хорошее поведение!
Хорошие господа немедленно сделались особенно покладистыми, и очень скоро Ариша резво забренчала бутылками и стаканами, а Зинаида уселась за дальний столик, взяла себе сока и надолго задумалась.
Из рассказа Краковой было ясно, что у Ирины был сын. Куда пропал мальчик? И почему Сенька, такой замечательный супруг, так не хотел ее сына? Настолько не хотел, что даже куда-то сплавил. Хотя… куда можно деть ребенка? Да хоть куда! Оставь вон на лавочке, и фиг потом отыщешь – ребенку-то, судя по всему, года полтора, разве он чего скажет? А если это не Сенька? Эх, поговорить бы с ним! Но разве к нему в больницу допустят? И потом, самой страшно: мужик лежит с сердечным приступом, чуть не тот вопрос задашь, а с ним – раз, и инфаркт. И скажет ли он всю правду? И еще – почему у Зинаиды ощущение, что она лично видела Толика? Или все-таки ошиблась, похожего парня встречала? Нет, кажется, именно его. Только где и когда? Вот если бы вспомнить, его можно было бы отыскать и тогда что-то бы прояснилось. Только при чем здесь Нюрка? Вроде совершенно посторонняя история. Ни одного из имен Зинаида раньше не слышала, ничего, связанного с подругой, в жизни Ирины не было. С какого боку тут Тюрина? Может, это два совершенно разных преступления? Но ведь Ирина зачем-то сидела возле подъезда, если верить словам Глафиры Ферапонтовны… Ух ты, опять к старушке опоздала! А теперь уже поздно, она и не откроет ни за что. Придется визит к ней на завтра откладывать.
– Ариша! Выпроваживай уже население. Времени уже вон сколько, а нам еще убирать… За тобой муж-то приедет?
С мужем Ариши получилось совсем удачно – он довез Зинаиду до самого подъезда и даже открыл перед ней двери.
– Спасибо, – махнула ручкой Корытская и птицей взлетела на свой этаж.
Домой она заходила с тихим наслаждением. Сейчас залезет в ванную, потом как следует обмажется кремом, завалится в постель и будет думать… Нет, еще она съест все мандарины, которые приволокла из бара.
В доме было тихо, однако из ванной пробивался свет. Зинаида и сама потом не могла объяснить, отчего она тогда подошла туда так тихо? Сработало сыщицкое чутье? Или женская интуиция? В общем, она подошла к двери и осторожно заглянула в щелку. В следующую секунду волосы на ее голове вздыбились от ужаса.
