Прочитайте онлайн Пинок в светлое будущее | Глава 8 Камень вдохновения
Глава 8
Камень вдохновения
Уже который день Юнона хозяйничала в доме одна. Григорий все еще сеял, Зинаиде удалось свести свою подругу с Юрием Николаевичем, и теперь они вместе пропадали невесть где. Поговаривали даже, что готовятся к торжественному бракосочетанию. С Зинаидой Юнона встречалась всего раза два – рано утром, и поговорить им, конечно, не удавалось, так Корытская была занята предстоящей свадьбой. Юнона все же намекнула про обещание сыщицы отыскать Клавдию, но подруга только дернула носом и торопливо затараторила:
– Ой, Юнона, ну ты ж понимаешь, сейчас мне совсем никак… Ну совсем! Чуть позже… Да я уже и так ищу!
Юнона ей не поверила. Ну кого она там ищет, когда и домой-то не появляется, и поговорить времени нет…
В тот вечер Юнона легла чуть раньше обычного, прямо-таки в четыре часа пополудни. Отчего-то весь день у нее сводило скулы от зевоты и тянуло в кровать. Зато и проснулась она не ранним утром, а глубокой ночью. Проснулась оттого, что кто-то пристально вглядывался в ее лицо. Еще не открыв глаз, она почувствовала – рядом кто-то есть. Этот «кто-то» не нападал, не крался по комнате и вообще не двигался – он просто был здесь, совсем близко, даже дыхание его было слышно. И дыхание его было недобрым. Нет, не «его» – Юнона знала: здесь женщина. Она обреченно открыла глаза, и в груди женщины все заледенело от страха. Такого же огромного, безысходного, как в детстве… А ведь она почти забыла, как это бывает, когда страшно! Она вдруг снова ощутила себя беззащитным ребенком во власти жестокой мачехи. Надо было вскочить, бежать, нестись подальше от этого места, но… руки и ноги будто отнялись.
– Проснулась? – раздался негромкий язвительный голос. – Да я вижу, что не спишь. Ну, рассказывай, удалось тебе отыскать Клавдию, а?
– Ты… откуда? Как ты сюда вошла? – едва выдавила из себя Юнона. Во рту у нее совсем пересохло.
Женщина звонко рассмеялась, включила свет, а потом снова ехидно спросила:
– Так как же, нашла Клавдию-то? Нет? А я нашла… как обещала. Ее могилка номер двести семьдесят. Да ты знаешь, наш Юрий Николаевич тебя однажды видел там.
Юнона при свете почувствовала себя уверенней. Она злобно запыхтела и с ненавистью уставилась на Зинаиду. Ту сегодня было не узнать – насмешливая и какая-то недобрая…
– Ну и что? Могилка есть, а там ли Клавдия, большой вопрос. Может, там и нет никого? – почти уже спокойно заговорила Юнона.
– Да как же нет? Есть. Клавдию ведь хоронили не в закрытом гробу – полдома на похоронах присутствовало, видели. Да ты бы, Нона, и не оставила ее в живых, побоялась.
– Ты дура, Зинка! Ни фига ты не понимаешь! Придумала из себя какую-то сыщицу, а сама ни в чем ни уха ни рыла… А я, между прочим, бедная, да. А ты… все вынюхиваешь и вынюхиваешь, прям такса какая-то…
Зинаида безрадостно хмыкнула:
– Ты лучше не ори, Нонка. А если обзываться будешь, я милицию вызову.
В тот же миг заскрипела дверь. Зинаида вздрогнула и повернулась на звук. Она никого не ждала! Кот был закрыт в ее собственных апартаментах, она специально выбрала момент, чтобы никого не было дома, и…
– Руки вверх! – раздался визгливый крик, и в дверном проеме неловко раскорячился неизвестный в черной маске.
Зинаида тут же чуть не грохнулась в обморок, потому что одновременно с криком сзади на нее обрушился удар мощнейшей силы, и ее череп будто раскололся на части. Но, видимо, мужик в маске напугал не только Корытскую, потому что удар все-таки смазался, Зинаида выстояла, зато за спиной послышалось карканье и грохот.
Корытская ухватилась за голову и медленно обернулась. Возле нее стояла белая, как кефир, Юнона, а у ее ног валялась бейсбольная бита. Сама же «спортсменка» растерянно тянула руки к темечку.
– Руки вверх, я сказал! – вновь заорал мужик в маске до боли знакомым голосом.
– Чего орешь? – рявкнула на него Зинаида, крепче ухватилась за голову и отошла подальше к стене. – Говори спокойно, не видишь, здесь беременные женщины! И сними с башки колготки, тебя все равно узнали…
Мужик вдруг наседкой захлопал себя по бокам, загоготал гусаком, вытягивая тощую шею, бросил оружие и стал стягивать черные колготки с головы:
– Гы-гы-гы! Не ждали, а? А это я! Зинк, а это ты, что ль, беременная, а? Ой, не могу, ну чуть не усс… сох, когда ваши рожи испуганные увидел! Юнонка, а ты на кой бес соседку по голове дубиной приложила? Игрушки тебе, что ли?
– Гриш-ш-ш-ша, урод, блин! – зашипела Юнона и стала медленно поднимать биту с пола. – Щас по тупой, поросячьей харе ка-а-к…
– Нонка! Уймись! Тебе волноваться нельзя, дура! – взревела Зинаида и принялась шарить у себя за пазухой. Черт, она ж так хорошо сегодня подготовилась, газовый баллончик прихватила… И куда он провалился?
Гриша же переломился пополам и повалился на стену от хохота:
– Ой, не могу… Ой, представь, Юнонка, Зинку с пузом! Сама тоню-ю-ю-сенькая, а брюхо – бымс! – эдаким дирижаблем. А тут я такой – с игрушечным пистолетиком, вот олух, да? Гы-гы-гы! И ты еще… Какого хрена, спрашиваю, ты ей по башке долбанула? А ежли она прям тут родит?
– Гришка, стой, идиот! Она тебя сейчас пришибет! – уже орала Зинаида, обеими руками шаря у себя и в кофте, и в штанах в поисках баллончика. Тот провалился качественно, найти его никак не получалось.
А опасность нарастала. Юноне уже терять было нечего – она подняла свою биту и медлила только потому, что выбирала, кого первого «обласкать» – мужа или подругу. Со злобной физией она направилась на Гришу. Медлить было нельзя.
– Стоять! – взвизгнула Зинаида, подхватив с пола игрушечный пистолет. – Стоять, говорю!! Юнона, к стене! Сейчас всем башку разнесу!! Руки вверх!!
Гриша послушно вздернул руки с колготками вверх и мгновенно затуманился. Юнона остановилась в нерешительности.
– Так это ж… Гришка, ты ведь сказал, что пистолет игрушечный, врал, что ли? – с раздражением спросила она у мужа.
– Н-нет, не врал, – затряс тот головой, – я его в «Детском мире» брал. Но… Знаешь, на грех и курица… я хотел сказать, и палка выстрелит!
– Руки вверх! К стене! Стоять! Та-а-к… стоять, стоять… – командовала Зинаида, не зная, что дальше-то делать. – Юнона, брось биту! Мне брось! Да не в меня, дура!
Она удачно увернулась от летящего снаряда, отпрыгнула к стене и чуть не оглохла от грохота – дверь соскочила с петель, и в квартиру ворвались люди в черных шапочках.
– Всем руки за голову! – рявкнул кто-то из них.
– А эти что, тоже из «Детского мира»? – кивнула Юнона и уселась на кровать. – Надо же было так испохабить серьезный момент!
Но ее тут же швырнули на пол, приставили автомат к голове, и она поняла, что в корне была не права – момент оказался еще серьезнее, чем она предполагала. Парни не шутили.
Зинаида быстренько стала укладываться на пол самостоятельно, чтоб не нервировать «ребят». Вот интересно, эти-то чего сюда слетелись? Она их не вызывала, Юнона и подавно. Неужели у Гришеньки появились телохранители? Чего он сеял там, на своей посевной? Коноплю, что ли, в крупных масштабах?
– Зинаи-и-и-ида Ивановна! А вы-то чего распластались? Взрослая женщина и… Фу, как неудобно за вас, чесслово! Хорошо, хоть Санька вас не видит… – Над ней возвышался и пытался за шиворот оторвать сыщицу от пола Вадька, друг и собутыльник родного зятя, а по совместительству любознательный следователь. – Ой, до чего ж вы тяжелая-то… Ну вставайте же да расскажите, что тут у вас творится.
– Ва-а-адька… – расплылась в улыбке Зинаида. – А ты чего, к нам в гости? А мы тут…
Она наконец догадалась подняться, одернула юбку, кто-то усадил ее на стул. Но Зина тут же нетерпеливо вскочила и затарахтела:
– Вадь, как же ты вовремя! Ты, слышь, вот эту даму в наручники зацепи, она какая-то нервная, беременная, наверное. Надо и не надо бревном дерется! Сначала чуть меня не пришибла – видишь, у меня голова поломана, она копилку из меня сделала – а потом еще мужа своего чуть не прикончила… Он же отец будущий, дура!
Юнона на полу только скривилась.
– Вадь, ты их тоже посади, – посоветовала Зинаида. – Ведь неудобно так-то с ними разговаривать. На карачки становиться, что ли?
Пока чету Поповых усаживали на диван, пока прицепляли их наручниками, в комнату заглянул паренек в такой же пятнистой форме и обратился к Вадьке.
– Вадим Сергеич, а с бабкой-то чего делать? Она грит, что тоже сюда хочет. Просит ее с дерева снять. Так чего делать-то, снимать бабку?
– Во-первых, не бабку, а Глафиру Ферапонтовну, – строго отчеканил Вадим. – А во-вторых… Не надо ее тревожить, пусть сидит, где сидела. Она говорила, что у нее там рабочее место.
Зинаида посмотрела в окно. Там было бы совсем темно, если бы не фары служебных машин. Они-то и освещали дивную картину – на старом тополе, что как раз напротив окна Поповых, огромной вороной торчала скукоженная фигурка Глафиры Ферапонтовны. Бабуся крепко обнимала ствол дерева и тыкала пальцами в кнопки сотового телефона. Надо думать, вызывала МЧС.
– Нет уж, идите снимите бабушку, – заговорила Зинаида. – У нее рабочий день уже кончился. Она там околеет.
– Чего? Еще не сняли? – обернулся Вадька к пареньку, и тот пулей кинулся к дверям.
Некоторое время спустя, когда Зинаида уже накрыла стол в комнате Поповых (их решили никуда не двигать с дивана), когда ребята в масках удобно расположились в комнате Зинаиды смотреть сериал, а за столом остались только сама Зинаида, Вадим, трясущаяся бабушка Глафира Ферапонтовна да еще какой-то незнакомец (с ним Вадим так никого и не познакомил), Зинаида вдруг опомнилась:
– Вадька! Так я не поняла, как ты к нам ворвался-то? Сто лет в гости не заходил, а тут, надо же, – с друзьями, да еще в такой нужный момент…
Любознательный следователь посмотрел на сыщицу, как на любимую больную собаку – с глубокой скорбью:
– Зинаид Иванна, вот вы женщина такая умная, а ведь как что скажете… Хм, в гости… с друзьями… Да я по звонку все отделение поднял! Мне завтра, ежли что не так, башку снесут!
– Ой, как я тебя понимаю. Мне вот сегодня полбашки снесли, так я до сих пор… – сочувственно скуксилась Зинаида и вдруг насторожилась: – А по какому звонку?
Она вперилась недобрым взглядом в супружескую пару Поповых и прошипела:
– Вы, что ль, звякнули? Гришка, террорист хренов! Ты нажаловался?
Гришка судорожно дернул кадыком, брякнул наручниками и пустил петуха:
– Я во… кра… кхр… я вообще… Чем мне звонить-то? У меня и телефона никакого нет! Я ж как с пистолетом ворвался, так и не отлучался ни…
– Так, – брякнул руками о стол Вадим, – разрешение на оружие имеется?
– Дык продавец не дала… – чуть не плакал «террорист».
– У него игрушечный, – обиженным басом пояснила Юнона.
Зинаида подскочила, вытащила из-под шкафа пистолетик и двумя пальчиками поднесла его Вадиму.
– Вот, Вадька, проверь. Мне тоже кажется, что игрушечный. Но размахивал он им прям как настоящий гад какой. И даже чьи-то колготки не побрезговал на морду напялить. Причем заметь – в то самое время, когда у него жена повышенной беременности.
До Григория наконец дошло, что это его жена забрюхатела, а такого он никак от нее не ожидал. Плюнув на все отделения, он страшно выкатил глаза, выпятил нижнюю челюсть и грозно протянул:
– Та-а-ак! С какого хрена ты забеременела, Юнона Васильна, когда муж пахать направился? От кого, грю, понесла? Признавайся давай, не стыдися, здеся все свои! Ну?
Юнона совсем не испугалась мужа. Она даже не отреагировала на его свирепый вопрос, а только уныло пялилась в окно.
– Зинаид Иванна, так что вы нам расскажете? – напомнил Вадька. – Или мне все же завтра с головой-то прощаться?
– Да погоди ты со своей головой! – рыкнул на него Гришка. – Мне тута с женой… Юнонка! Дикобразиха! От кого…
– Свои семейные проблемы, гражданин, решите позже! – рявкнул Вадька, и Гришка смиренно осел и заскучал. – Так что у вас тут? Звонит Глафира Ферапонтовна, орет прямо сиреной, мол, у вас тут убийство, расстрел у вас намечается… Хотя да, с оружием мы разобрались, на самом деле игрушка… А что, серьезного в этот раз ничего? Только чай?
Зинаида хмыкнула, поправила волосы и чуть кокетливо пожала плечами:
– Н-ну… ты же знаешь, я тебя зря на чай не приглашаю, только по делу…
– Ага, значит, дело все же есть? – дернул бровями Вадим.
При магическом слове «дело» Гриша как-то разволновался, стал ерзать на диване, нервно швыркать носом и даже поскуливать. А Юнона и вовсе – глухо охнула и стала заваливаться на бок.
– Ой! Вадька, ей плохо! А у нее же восемь недель! – испуганно подскочила Зинаида, но хриплый голос всеведущей бабуси пришлепнул ее обратно на стул.
– Да никаких неделей у нее не имеитси, прям далася тебе энта брюхатость! Нонка уж давно сбегала куды нужно, дите в поликлинике оставила, Марковна рассказала. Марковна ж у нас в больнице полы трет, ну и шепнула мне: чевой-то, мол, наша рукаста соседка всю жисть без дитев прожила, а бог дал рабеночка, так она его в больницу сташшила? Грех это! Однако ж куды Нонке ишо и рабеночка?
Гришу весть о больнице и «рабеночке», видимо, ублажила, потому что он надулся индюком, сдвинул глаза к носу и на старушку зарычал:
– Ты чего, бабка, мою жену Нонкой какой-то обзываешь? Что ли, она тебе псина подзаборная? Аль обезьяна какая? Она у меня сыздавна Юноной называется! Ишь, Нонка главное…
Юнона поняла, что трюк с токсикозом не прошел, уселась удобнее, уперлась глазами в окно и только пробормотала:
– Госсыди, ну с кем живу, с кем живу… Когда уже эти коммуналки кончатся? Живешь тут, как в аквариуме, – весь дом знает, чем ты лечишь геморрой и чей мужик у тебя под кроватью.
– Во! – возрадовался Гриша. – А ты, Зина, все беременность, беременность… Геморрой у нее! Правда же, Юнона?
На Юнону было страшно смотреть – она просто дробила взглядом своего мужа, а губы ее шептали супругу какие-то неслышимые пожелания.
– Не, а чего, кроме медицинской темы, нам больше не о чем поговорить? – всерьез заволновался Вадька. – Зинаид Иванна?
Зинаида уселась за стол, подперла кулачком щеку и хитро стрельнула глазами:
– Сейчас я вам историю расскажу. Про одну девочку. Коротенько так. Ну, значит, жила-была девочка. Плохо жила, надо сказать. Мать ее рано бросила, а отец женился на молоденькой, и стала для девочки жизнь совсем невыносимой. Мачеха девочку невзлюбила… Вадька! Спишь, что ли?
Под мерный убаюкивающий тон Зинаиды у Вадима и в самом деле начали слипаться глаза.
– А чего? – вздрогнул тот. – Я эту сказку еще в детстве на сто рядов прочитал, «Золушка» называется.
– И ничего не «Золушка»! Это… это про Бабу Ягу, может быть. И вообще, девочка та – Юнона, которая перед тобой сидит вся в наручниках.
Гриша при ее словах непонятно чему обрадовался и бурно задергался:
– Про мою жену, что ли, сказка? Нет, серьезно? Ты, Зин, мне потом ее обязательно напиши, я ее в газету пошлю.
– Вот дебил… – помотала головой Юнона и бессовестно забросила ногу на ногу.
– Ну-ну… – растерялся Вадька. – И чего дальше про Бабу Ягу?
Зинаида дернула носом и стала продолжать:
– Вот, значит, папенька у девочки пил ведрами, от водки не просыхал, а мачеха лупила как сидорову козу и издевалась. А когда девочка выросла, то однажды взяла и не вытерпела побоев. Убила злыдню.
– Это как? – ахнул Гришка.
– Да очень просто – долбанула по голове поленом, а потом для верности ножом истыкала. Побоялась, что мачеха очухается, пришлось добивать.
– Это не я! – вскочила Юнона Попова с дивана, но тут же рухнула обратно – Вадим не терпел, когда ему мешали слушать. – Это отец мой! Он убил мачеху, и его осудили!
– Ну еще бы, как не осудить, если ты ему в руку ножик сунула, когда он до кровати не доплелся, а рухнул рядом с мертвой женой? Пьяный он был в умотину, там хоть все перережьтесь. А тебе это только на руку было – экий тонкий подход к батюшке нашла. Конечно, его прямо утречком и повязали. Нет, ну что я все сама да сама рассказываю? Давай, Юнона, помогай. Тоже рассказывай…
– Да пошла ты… – презрительно процедила учительница музыки. – Я ни слова не скажу. Только адвокату.
Зинаида обиделась. Горько. Значит, что ж получается – она столько искала, мозги терзала, а вот теперь какому-то адвокату все отдай, а она даже ничего толком и не узнает? У нее же кое-какие вопросы остались.
– Зинаид Иванна, не прерывайтесь, говорите, – поддержал ее Вадька. – А подробности нам потом Юнона осветит.
– Ой, да чего вы ей верите? – возмущалась на диване подозреваемая. – Надо же – взяла и на меня наговорила! Такое выдумать – будто я… сама…
– В общем-то, я бы тебя и не заподозрила, – виновато пожала плечами Зинаида, – но ты сама меня на подозрения навела. Ты так подробно рассказала о своих мучениях, что я прям вознегодовала вся. Подумала – встречу злыдню Клавдию и прям всю растерзаю! А потом задумалась: а может, ты так и сделала? Нет, ну она на тебя накинулась, а ты уже большая была, пятнадцать лет, за себя постоять могла, ну и… сначала долбанула мачеху поленом по голове, а потом давай ножом кромсать. Ты же ее боялась, тебе надо было бить так, чтобы она не поднялась.
– Да нет, не я это! – никак не соглашалась Юнона.
– Нет, все-таки ты. Я же специально над всей твоей историей думала! – упиралась Зинаида. – Вот смотри: ты очень подробно описала, как отец убивал мачеху, а сама, между прочим, говорила, что сбежала сразу, как только бойня началась. Вот я и засомневалась, зачем мужику, который любил жену больше, чем дочь, уж так-то злиться, даже если он и увидел, что Клавдия тебя лупасит? Он ведь и раньше про то знал, ты ему говорила. Ну, осерчал бы, кулаками прошелся, но чтобы с такой ненавистью молодую жену ножиком истыкать… Нет, он так не мог. А вот ты могла. Ты же боялась – если не убьешь, она сама тебя прикончит. Так что – сознавайся – ты поленом мачеху пришибла?
– Да не я, говорю же. Там и полена никакого не было. Где я тебе в городе полено возьму? – здраво рассуждала Попова. – Там только отцовские гантели были. Не я это.
Зинаида упрямо гнула свое.
– Нет, Нонка, все же ты.
– А дальше-то что? – рявкнул заинтересованный Гриша. – Зинка, давай, рассказывай.
Зинаида немного стушевалась.
– Вот дальше я немного не знаю, пусть Попова дополнит. Я только знаю, что у нее голова закружилась от свободы. А потом она, наверное, легких денег захотела.
– С чего вы взяли? – серьезно посмотрел на сыщицу Вадька.
– Ну… так ведь воровать она стала, – стыдливо опустила глаза Корытская, будто воровать начала она сама. – Большими суммами.
– Попова, продолжайте, – властно приказал Вадим.
Гриша пнул супружницу в ногу и оглушительно зашипел:
– Рассказывай давай, примолкла тут, сидит… Говори, не позорь фамилию! Чего дальше-то было? Правда, что ль, воровать пошла?
– Ой, да какое воровство? – решительно воспротивилась Юнона. – У барыг деньги вытягивала помаленьку. И у меня были уважительные причины! Я же, когда папку в тюрьму посадили, совсем одна осталась, а сама еще девчонка была. Но я столько натерпелась от Клавки, что одиночеству рада была, как сумасшедшая. Главное, у меня страх пропал. Всю жизнь боялась, а тут в одночасье – раз, и пропал! Одно только портило удовольствие – денег не было. Да и откуда они возьмутся? Ведь у меня ни тебе работы, ни образования. Бабушка сама с копейки на копейку мыкалась… Пошла я на работу устраиваться – никто не берет, малолетка. Только полы мыть. Ой, сколько я полов-то перемыла… И ты еще дома все время топчешь! – накинулась она вдруг на Попова и даже пнула его в коленку.
Вадька снова призвал подозреваемую к порядку, и она продолжила печалиться:
– Ясно ж было, что никакого просвета не предвидится. И чего делать? Учиться, конечно, надо было, а кто бы меня кормил? Но я на помойстве накопила денег, прошла трехнедельные курсы секретарей, научилась даже на компьютере работать. А что толку? Устроилась в контору, требования там – мама дорогая, а зарплата – шиш без всякого масла! Зато я там стольких премудростей понахваталась… Ну и посчастливилось мне попасть на работу к одной тетере. Я у нее все деньги со счета сняла да и слиняла!
– Это Нюрка, подруга моя, тетеря, – вежливо пояснила Зинаида. – Я почему сразу про воровство подумала? Потому что, когда мы с соседом нашим, Орешкиным Юрием Николаевичем, к моей подруге заходили, ну к тетере этой, я фотографию Ноны у нее в альбоме увидела – там весь Нюркин первый коллектив, когда Тюрина еще фирму держала, где Нонка бухгалтершей была. Только она там еще молоденькая, сразу сходство в глаза не бросилось, но чем-то зацепило. В общем, эта вот барышня Нюрку чуть по миру и не пустила. Такие деньги у нее отхапала! Если бы не сын подруги…
Вадька нахмурился:
– Зинаид Иванна, вы хотите сказать, что ваша Нюра столько раз встречалась с Поповой и ни разу ее не узнала? А вы однажды на фотографию глянули, и вас осенило?
Зинаида возмущенно запыхтела – ей совсем не нравилось, когда кто-то сомневался в ее умозаключениях.
– И ничего они не встречались. Поповы к нам недавно приехали. С одного раза Юнонку и не узнаешь, а она ведь не дура – постоянно перед Нюркиными глазами мельтешить. У Нюрки голос как у сойки, она своим визгом за версту всех о своем появлении предупреждает. Ясное дело, Попова просто не выходила из своей комнаты, когда Тюрина ко мне являлась, и все. А потом уже она ее по голове долбанула, Нюрку то есть… Нет, ну Юнона, скажи – разве не так? Ведь ты у Нюрки работала, а потом пряталась, потому ее деньги себе загребла.
– Ну и так. А только чего с этих денег? – оттопырила губу Юнона. – Внесла их все, и Тюриной, и Косина – у Косина я позже работала, в строительство столичного загородного дома. Хотела, чтобы все как у людей у меня было – свой домик, садик в несколько… ну, можно в один гектар… но чтоб обязательно с бассейном. А в стройфирме, видимо, тоже не лохи сидели – наши денежки прибрали и тю-тю! Я чуть не повесилась от горя. А тут еще Косин на пятки стал наступать…
– Про Косина Виктора Романовича попрошу подробней, – бесстрастно прервал ее Вадим.
– А какие подробности? После Тюриной пристроилась я секретаршей к одному богачу, к Косину, – вошла в раж Юнона. – И стала его деньги к себе тянуть…
– Кстати, – подскочила Зинаида, – это его жену она прикончила. По телевизору еще говорили, что от рук преступника зверски погибла Ольга Игоревна Косина. И тоже так же – палкой по голове, а потом ножиком… Я так думаю, наверное, та Ольга Игоревна что-то распознала.
– Ха, распознала! – фыркнула Юнона. – Я ведь, когда к Косину устроилась, его деньги тоже сняла, думала, пронесет, как с Нюркой. Но тот калач тертый. Так озверел – я думала, не выживу. Нет, я бы и не выжила, если бы срочно не уехала в деревню, не сменила имя и фамилию.
Гриша крякнул:
– Ну, фамилию ты мою прямо там, в деревне, взяла, когда поженились. А имя когда успела?
– Ой, да тогда же, как приехала, – отмахнулась от супруга Юнона. – Ты прям сильно прислушиваешься, Ноной меня зовут или Юноной! В общем, все сменила и легла на дно. Прошло лет семь, я уж и не помню. И вдруг встречаю Ольгу, жену Косина. Вот она-то сразу меня узнала, не то что растяпа Тюрина. Узнала и такой визг подняла!
– И вы ее убили? – догадался Вадим.
– А что ж делать-то было? – возмутилась Юнона. – Конечно. Я и Нюрку хотела.
– Во маньячка, да? – с неуместной гордостью произнес Гришка.
– Да почему маньячка-то сразу? Она меня потом ведь тоже узнала и уже заложить хотела! Я, главное, прихожу к Зинке в бар… Гринь, ты чего, не помнишь, что ли? Мы же почти каждый вечер к Зинке на ужин бегали, чтобы самим не готовить. Ну вот прихожу как-то, а там наш сыщик Зинаида сидит с Нюркой, и обе через трубочки коктейль потягивают. А Нюрка ей в уши так и напевает, так и напевает: дескать, ты бы посмотрела, кто у тебя в доме живет – сплошь уголовники, я их скоро на доску почета, которая возле милиции, повешу. Конечно, я испугалась! А, между прочим, когда я пугаюсь, мне обязательно надо того человека треснуть по голове, а потом ножичком… Слабость у меня такая после Клавки-то осталась…
Зинаида тут же встряла:
– Да-да, я тоже об этом думала. Она себе тогда психику и надорвала, когда Клавдию убила, – башкой съехала. То есть она боялась ее до жути, а потом – тынц! Бревном по голове…
– Да не бревном, гантелей, убогая! – с презрением поправила Юнона.
– Ну да, убогая… в смысле гантелей, – поторопилась согласиться Зинаида. – То есть она ее гантелей, и все, полная свобода! И счастье до опупения. Такой бзик у Нонки и остался – страх, потом по голове… гантелей, потом ножичек для верности, и кайф. Правильно ведь, да? Я читала, такое бывает. Даже у нашего психолога в театре мод консультировалась. Вы ее – слышь, Вадька? – вы ее проверьте там у себя обязательно.
Вадька сделал какую-то пометочку в блокноте и приготовился слушать дальше. Однако супруг Поповой, Гришаня, вдруг сообразил, что бы ему светило, если бы в какой-то момент он напугал бы свою жену. Он потряс головой, вытер пот со лба. И все равно ему в такое не верилось.
– Да ну на фиг, – как-то нерешительно успокаивал он сам себя. – Не… да ну… хе-хе… Шутка такая, что ль?
– Она права, – нехотя подтвердила Юнона. – Слушайте, дайте закурить, а? Прям все во рту пересохло. И кофе бы дали глотнуть.
Зинаида не стала куражиться над соседкой – принесла чаю, а Вадька поделился сигаретой, хоть и скривил при этом физию.
– Так что же у нас получается? – размышлял вслух Вадим. – Косиной испугалась – бревном по голове, Нюрку тоже – та же песня…
– Дронову испугалась – и все, тоже похоронила, – добавила Зинаида.
– Кстати, а почему «тоже»? Нюрка ведь жива, – не понял Вадим.
– Да! Но только потому, что ее добить Вася помешал, бомж, который у нас в подвале живет. Он там не вовремя появился. Вернее, очень вовремя. Для Тюриной, конечно. Потом Нюрку в больницу упрятали, а после нее она за границу слиняла, – быстренько пояснила Зинаида. – Мне кажется, когда бы Тюрина вернулась, Нонна бы снова на нее покусилась.
– Не, ну а что ж мне остается-то? – возмутилась «бедолага» в наручниках.
– А почему ты самого Косина бревном не приласкала? Слабо, что ли? – прищурился Вадька.
Здесь хмыкнула даже бабушка Глаша.
– Батюшки! Да рази ж того Косина бревном уговоришь? Хи-хи! Ты, служивый, как чего скажешь… До него ж добираться цельный километр, и все через бугаев-охранников. Даже я понимаю…
– Нет, Косин тоже был на очереди, но до него все время руки не доходили. Там же надо было серьезно… – задумалась Юнона, пыхтя сигаретой. – Но я думала, что с ним разберусь ближе к Новому году. Тогда все шальные ходят…
– Ну ты-то не будешь ходить, ты сидеть будешь, – напомнил Вадька.
– Ах, правда ж… Тогда, значит, позже – на двадцать третье февраля, – поправилась дамочка.
Вадим уже думал о другом.
– С денежными делами я все уяснил, но вот… Зинаид Иванна, а кто такая Дронова?
– Какой же ты хреновый работник, Вадька! – покачала головой Корытская. – Прям перед людьми за тебя неловко. Дронова Ирина Андреевна, молодая женщина, тоже погибла от коварной руки нашей красавицы. Но тут отдельная история.
– Дай я сама расскажу… – влезла Юнона.
– Нет, сначала я! – вскочила Зинаида, не желая отдавать лавры. – Ты ж не знаешь! Будешь сейчас собирать огонь и воду!
– Чего это я не знаю? Это ты сейчас наплетешь… Слушайте, товарищ начальник, заткните ей рот, а то прям никак не дает показания излагать!
Вадька грохнул рукой о стол, и дамы примолкли.
– Ну-ка, все рты закрыли! Кому сказано? Говори, Юнона.
Зинаида обиженно уселась в уголке, поджала губы и стала ногтем царапать дорогие поповские обои. Юнона скорчила ей рожу и начала обстоятельно излагать:
– В общем, наша Неля меня сразу насторожила – такая уже старая, а ребенок маленький совсем. И, главное, она ее с рук не спускает, Дашку-то. А уж купает и вовсе при закрытой ванной, даже не переодевала никогда при нас.
– Точно! – подскочила Зинаида. – Бывало, у Дашки штаны…
– Нет, ну давай уже я расскажу, а? Прям лезет и лезет! – вызверилась Юнона. Потом уселась в красивую позу, картинно подняла бровь и продолжала: – Бывало, Неля чего-то там готовит, а Дашка в комнате сидит, ноет. И ведь нет чтобы нас попросить: мол, девчонки, сходите, Дашке игрушку суньте. Нет! Однажды Дашка как-то совсем долго ревела, я ее на руки подхватила, а она мокрая. Ну, пока Неля с кашей возилась, я штаны-то с девчонки и сдернула, неприятно же мокрую держать. Сдернула, а оказывается, в них и не девчонка вовсе, а мальчонка! Тогда я штаны мокрые назад напялила, вроде как ничего и не узрела.
Зинаида снова вскочила:
– Ага, не узрела. А сама потом начала Нелю шантажировать!
– Нет, я же сначала задумалась! – выпучилась на нее Юнона. – Глубоко так задумалась: – отчего родная мамаша никак пол ребенка определить не может? И поняла – либо это ненормальная мамаша, либо не мамаша вовсе.
– Правильно. Неля бабушкой ребенку приходилась. А его украла, потому что ее невестка никак не хотела ей его отдавать. А у Нели и сын пропал, и теперь еще внук. Вот она его и выкрала да девочкой нарядила.
Тут ожил Григорий. Он долго смотрел то на жену, то на соседку, и наконец до него что-то дошло:
– Так как же… погодите… Значит, у нее не Дашутка была?
– Сашутка это был, – фыркнула Зинаида. – А Неля его прятала.
– Вот-вот, – согласно мотнула головой Юнона. – Я на такие злодеяния просто не могла спокойно смотреть. Надо было наказать бабку-хулиганку денежным взысканием. Ну и стала я с ней работать. Ой, чего я только не узнала! И про сыночкины дела, и про невестку… Короче, напала на золотую жилу. Я ведь и Ирину Дронову нашла. Нарядилась цыганкой…
– Точно, – подтвердила Зинаида. – А мне когда про цыганку-то сказали, ну что Ирина с ней встречалась, у меня перед глазами сразу бабища такая всплыла, с юбками всякими цветастыми, с монистами, с серьгами в ушах. А тут как-то сидим, смотрю, Юнона моего Мурзика в монисты нарядила, будто у него такие медали маленькие. Тогда-то я не сообразила, а когда начала всю информацию в одну кучу валить… в смысле по полочкам раскладывать, так медальки на ум сразу и пришли. Ты, Юнона, наверняка и с Ирины хотела денег поиметь, да? А она тебя взяла и выследила, так? Баб Глаша, вы ведь точно видели тогда Ирину, когда она на лавочке возле нашего подъезда сидела. Но только тогда ее Толик Голышенко в машину дернул.
– Ой, да кто этого не видел? – скривилась Юнона. – Весь двор, наверное, любовался. Я вот тоже углядела, заметила, что сын Нели свою бывшую жену с собой утянул. Ну а уж его выследить и вовсе труда не составляло. Он же себя таким крутым мнит!
– Хорошо, а дальше? Что там дальше с Дроновой произошло? – поторопил Вадим.
– Ой, ну как ты не понимаешь! – вскинулась Зинаида. – Она подождала, когда Толик уедет за продуктами, напала на нее…
Юнона оскорбленно фыркнула и обернулась к Вадиму:
– Господин начальник, если она рот не закроет, я вообще ничего рассказывать не буду! У нее искаженные сведения, потому что она не знает, как все было, а придумывает. Мне кажется, она мечтает получить медаль. Может, вы ей хоть какую собачью вручите? За экстерьер, например.
– Юнона Васильевна! Не отвлекаемся! – гаркнул Вадька.
Дама присмирела и весьма подробно продолжала:
– Я на нее не нападала. Она сама сбежала из заточения…
– Так он ее заточил, что ли? – не понял Гриша.
– Да. Бывший муж украл жену и держал насильно у себя на даче, – терпеливо пояснила супругу Юнона. Потом махнула рукой, прикрикнула: – Не перебивай, я тебе все расскажу сегодня ночью. Ну так о чем я? Ах, да… Он ее держал, а она сбежала. Я-то, если честно, ей помочь хотела сначала, мне же невыгодно деньги терять. Я б ее спасла, а потом сообщила, где ее ребенок. Но не бесплатно, конечно. Но она на меня ка-а-ак налетела! Кричала, что за мной следила, что знает, кто я такая, что мы как будто бы с Толиком соучастники и она немедленно пойдет сейчас в милицию. И как она мне про милицию сказала, я сразу Косина представила. И так мне плохо стало… Я опять испугалась. А мне ведь страх противопоказан! Вот что-то в голове переклинило. Между прочим, от нервов. И стала я ее по старинке «успокаивать». И, главное, потом все так удобно получилось – я это убийство на Голышенко и повесила. Ну, чтобы его наказать. А заодно и Нелю.
– Вадь, ты знаешь, как она Нелю наказала? Она ее шантажировать взялась! – уперла руки в бока Зинаида. – А Неля взяла и сбежала. Это еще хорошо, что я ее нашла…
Юнона переменила позу на еще более презрительную – скривила голову, лениво уставилась в потолок и тряхнула взъерошенными кудрями:
– Фиг бы ты когда ее нашла, если бы я тебе письмо не подкинула.
– Это не ты, а какая-то бабушка! – заносчиво выкрикнула Корытская.
Но Попова не смутилась. Она только фыркала, как конь, да криво усмехалась.
– Да какая бабушка тебе напишет? У нас бабушки забыли, как буквы выглядят!
– Зато мы знаем, как выглядит цифровой фотоаппарат! – парировала Глафира Ферапонтовна. – Вон как с им управляюся – весь дом в руках держу.
– Да лучше б вы носки вязали! Со своим цифровиком вы мне все планы похоронили, – процедила Юнона старушке и обернулась к Зинаиде. – Я то письмецо написала. Видела однажды… не случайно, конечно… как Неля с Дашей на почту направляются. А потом Неля вышла с письмом и на лавочке аккуратненько его прочитала. Кстати, заметьте – на улице не жаркое лето пятьдесят третьего, удобнее было бы прийти домой и прочитать, а она нет, тут же вскрыла, прочитала да и разорвала. И в урночку кусочки сбросила.
Зинаида язвительно поддела:
– А ты, конечно, вытащила.
– Нет, письмо уже бесполезно было вытаскивать, оно меленько пошинковано было, а вот конверт можно было собрать. Я и собрала. А когда Неля исчезла, я первым делом по адресу и рванула.
– На Нюркиной машине, – снова встряла Зинаида.
Юнона хотела ответить что-то язвительное, но только попыхтела минуты две, вздымая куцую грудь, и вежливо продолжила:
– Правильно, на ней, не пешком же. Она вообще мне очень помогала. Ну и вот, приезжаю, а они там уже все – и сынок, и сама Неля, и Дашенька. Просто приз от студии!
– А мне зачем адрес подкинула?
– Так надо же было как-то дать о себе знать! Ты-то ничего путного, ясное дело, не предпримешь, а они должны были знать, что я их вижу. И потом… После того как Неля сбежала, я побаиваться стала – а вдруг они в целях безопасности пистолет какой успели приобрести, чтобы защищаться или шантажиста изничтожить? Нет, сама я к ним идти никак не могла. Вот и послала тебя воду помутить.
Тут Григорий снова заерзал на диване и дисциплинированно поднял руку в наручнике:
– Можно мне спросить? Ну можно, а?
– Спрашивай, – разрешила Юнона.
– Гражданин начальник, – постарался подыскивать правильные слова Гриня, – я вот тут сижу и все гадаю – а меня за каким лешим в браслеты-то обрядили? Я ничего плохого не делал. Я на тракторе землю пахал, хлеб, может быть, сеял, а может быть, рис… Чего-то там столько иностранцев китайских работало, что как пить дать рис в борозды затолкали.
Вадька обернулся к Зинаиде:
– Зинаида Иванна, а зачем вы его в наручники просили?
Зинаида растерялась, но потом быстро сообразила:
– Для безопасности. За свою выходку с пистолетом пусть посидит.
– Да если б не мой пистолет, вас бы моя супружница точнехонько по головушке бы битой приложила!
– Не приложила бы. Я с собой газовый баллончик взяла специально, – оправдывалась Зинаида. – Пусть сидит.
Однако наручники с Григория сняли. От такого доверия Попов чуть не прослезился. Он выскочил на середину комнаты и театрально затряс перед носом Зинаиды корявым пальцем:
– Ох и умная ты баба, Зинаида! Это ж надо – такую… такую… злыдню поймать! – Он повернулся к жене и замахнулся на нее кулаком. – У, преступница! Щас как дам!
Юнона даже не дрогнула. Григорий тогда описал рукой плавную дугу и снова принялся петь Зинаиде слащавые дифирамбы:
– Нет, ну как же в Ѓ�. �у и �анна, аь, а
� Ѓ�. �у ина �тор��я ц�ьк�ь Вас�� полу�:
– ж, зати. Та�ы знаем, �ослб�днае при,�лию �укр�-�а Ѹцию?� я это.
Зин�� бы г�но моѺуцуѱы ме��ь… в брд�уш�весьма подтогд� – Пи. З�об��оть вовс�� краие �о язви�. �рялаа.
– Зинаид�Андрозу наештсякгдла т�ть н�лл�ы сро�ойдет Тю-цы�,�и, я их�оп�, пис�!�окрЀевню,�ли�а. –�девала�ичн Он е�одыс? Ах,.
,вню,�лв�т с��рого Ђпугаюсыло,�не к�в�т с� я во�тольноте сь согез�себя обязалиняла!
�зал Наряд�нярядила,оны шаня, вчники п чила��атр�� я �лаво� есл��и е�ри нас.
�. – Т�– ВЍчала, �– �еть�зать� бы ср Тюр�ом ва �ровой фотоа но ма.� полу�:<�аточил, что � был�но, выкинула�ла Юнона су� Юнон�м р�рт м�совсепвыг� доем�Толp>– ее сп�жала. Эс �/p>
– окотвница! Ѐ� �аслетщла. Таи нач, ни обѿоженогал�
– А �на не��ла, �бы �окрую ?�мочка.
<,� плоха може�у т�ытой�ды… не�отвницнаи�йских р�аже вый Ё�е ведся ст�� я э�– палкой по ись�отом но� можно, а?<�ли! Кюра столькго-тоано? -? -? спронили,�мойоже уилась Юно��дим ��ля ТюѰ�лове… га!х вижу. �,
– Да пнаи�йских рас�йских р!й была. �– �да-то Ѻ-то сЇке бежа�? У на кан�ск ка�я обяй же ты ажетс�али! будт� повринт к-зат��все�наидже �ридумѓ�дьк�шь! �я. В�. А сама �� �. Мне ка� былоя с� га�дт� повч�кой �и бы в�ев��цуѱся над Ѹ�у кѼ�еравлђижу�о она н бетакЮнона сѰшка!�не п�е кажла, буд�– лвоѽ�у�.�дит-ак онесецу уп ти, чторе�ула�ча�а��тники и е пт�ыто�? Ах,чтоб обязатети�ев��цуѱла, ч�у… –�овре� Ѓ�. �у иаза�ручшена сѰѰшин�у т�
– Дго т��мо�ивать». И, глм идт�, чтот�ть н�ллк-то спотЂногб�на. – Ве� ей в у�– Он� дол напЇла, буд�–рзизт� Ѕть� бы��, у мен�е в�циплкрванула. <зяла�-тю! Я чуѻ�ан�,�а я! – вскнаида оа�, �илась Юнон�гл��устс�!��ом ж��Ѝчал��ом��о ус!�огал�
� , удобнеда не соичтожитсижуи. Там же над�осина бть, р� к,�лове… га!х� – н�ни,� какая бву. НеЁ��вс�� �а. �о уЀезр�Косина бре��юрина в.�чнике:Но а. Наря?:
� есебе нич��аида не�ула�нера сѺь. Сдеотал� �� Да .!– Х�/p>
– Зи� разЀ� г�р�ил�, –�Фер�Я ниот и�с ба�е про��в к�над�руш�� сказала, я �и и Ѓм ср�ад�к не П�се. А п�зет!½о я думале? Чѷа�? У �, тсу � Ѻ�о? – й� ум�кой ⾵е поку�о� �новый р� тру�ся к �ичего р� уп �ась, �ере�а п�� Ну ты-�о �,�еты-�Ѕт как �другом.
– Зи�ешь! – всподня�жич�ич���ем в�!�не � опђадьа.
�угу и�ел? – скри:�лове…
–о там, в деѻ�ра двад�!�ейнна�з�ь в .:
��ег?µлкн о другом.<�ть,�ем, �p>– Да п��. <уѰ� p>–о �а�з�ь в ?:��ег?µлкн о астылась �й�Вадь��ел?коѵ как ты не добавила Зинаида.<��дения, пото� поч��ку кус�ас бла. а�, �во с� молжиь будеша, – не�Ђно�а всp>Но инаида. все ‰ла, чѽа нв�и зл�� ее с�р… но � я с До т� не Н? ‵бя �� гааиЃ�ова на бно п� каж� бы в кан�ась�го н�ерголвнук. Вот о� по��льдой пи �очения…<�ла��ой у� чѽа н�сь�го нн б�то��p>
– Џ да? А �аида�� п� кавp> <зял�влЂ�да язвитли? – прищую.
�p>Юнон�p>Дам�смжич�и всо умо –��о оп� Юнон�ижу. �, �ла т�ижу�юсыло,– оя �� г�е был� отГ та�овс���рнЋ, слтав�. Я на тѰ�ернл� и �я с ней ра�ернл� и �еч�-�о �,��тела �то, п с ней ра,ное, но т��� я и�� дохВижу��анин нач� делаЍчала�отя�ь, я уж�о ж�тся�ѵ кий же те П�с�ния, �ь, я �‵бя �ач в уша. – Т�‵бя �астуЗ�, чѽа нв�ия! – вс�же ври в�-ри в��я, и Да!�мочка.
�угу и ьезно посмот�ом ы к же�ейчас ослез�.
О…
Зи�вает, �асьдобно п� был�ои���о опсмысла теб�‵бя �овай, – скорлась, е спасла, �, п р� разрраІ�нона�ка �ащиучнике:
– Спѻ� Кстати,�т? И ро�. Ты, Џдила,�ну, т�ч, н�аѸ ��бя �о�сле ��ьдтр�� ведь жи– ВЍча�, полн�� глЁ�� �то�рошее поошеочк� же во ему в щен�гдаого, . – У, пѾлов� .:<�е все ра�� я и�н но меть,а.
�е сГ Эупочета, к� мой�е ей �упочета, колага» в нару е�лосучнике:<�ему в� ему в««бед�о было? – возмуталась Зинаиа.
��нщина��ью пниро��но�ласьвился с,смыѵня за �жды��чит� ахнулся м Нел�ера�стс�p> <у�вслу�, наешта на��на. Пт пополн���у��ан���отщ����у�шта на��, о� рю, Юно� ьер, на� .:<�ите… З�ала, я �нки �а ра:�е над�я�ѵ кенилк, !�мочк����тевильныЇ�у…Ёнов� и и� театрти,�т? И ро�.ься ��но мо�ниот ь, а? всю есяким�оѺу�есп�и ��, он�ох�ю.
ло, н�� обижниво умахну, то на сла. ВЍния, потю! Я ч�м�см��амѷ Ѓ�.�ла.�н н�сп�ж�ал, и Ѵъезд�p>�p>Ђак ззабыли��тьего, удля, – ппопоакие ����,�дь нет ч�ага�гла�рев�наи��ялся петь � .!<а.
�ьдт�ьниисп��нок, ком вы м�ичего рассвс�же – В�ичег��ась�� взы�� вы еа�� �ы зно�е нашОн� дол нЈу�о��у а у�ло стае�«�от �и на ум �б�днае про�»седатряч, ни�ерем�� кривои оберн�вори, Юнона.
Здъе��ад���есь хмыытеѼ–��о оплавное, ончик влалауперли� такЇ он�о�, ни�� язвитне��иво поолжала:�поорревном, ган�, чѽа н Я б е��� Т�†– вски?о��у а Ѷ,�ер Їто з�юся �е ведь Ѹ�н а рас?�ддела:
��она на�? А �аичтоб�вала ни� аюсмож�Кстатима сбчас�� серp>Но инаи� Не, н� ��, во�го с,-то <се �брѕ>– Да , по� � ты сели? Я н� м�ичего р�а с� нашла/p>
– Зи с�сама сбеж�едину кх�ю.
� Он повер�ояснила с� дошло:�ыла пнне сп�ида �� наЯ�� Ну ты��ей щ�ою дp>
��ьми за � в��а пашут� бы ем, не�е:
‵ нашла�� же�ом уГ То �толь�ако�.:
�Ѻ он��ь Ѹ�Џ�о уставкнула Кор�Ё�Ђ����. Я д со�сь дом �рятала.ОдЀнос�Мурзд�ла� �ял�с� вато на�ан��p>�Ѻ онТ�′��озу�уд носом Зино�с� похо, Юнон� с каОна -�утка �плохоо ов�аз� о� а?<�оже»почета, ко�сь: – � ка� р� раз� вс�а в Ѐшантажиаив�Н��о �, а ��вал��ез ел�, а �� р� � сын �и� е, но т�л��рвым вот �ым д�о ж�� ис�? в��к оЌер,сама сб�весь� пт�ерн� же�� � опсерочки сб бы � в���с� га��ист�чилзал н�рятала.
′ин�у т перв�,�ала да ааточил,, у него ��а.¼�ет ч� дать �ыло аичтО�ниво��то�ть� бы га�д�про �а�чени�тоже»? дес подх�а Н�
– иска� пере� к жево рт�родолжала:<�ринѷ вся�� гговЯ� �и и �� уед�о, е�� считат�кажаоп�п�Н���ч�ка бть,�туУ�аю – а ь, ты столеточ�в Ў� п – Т�※�чег�� г!�Вижуеяния �. А у,–�!о� на,p>– Так н�еть��овсе тр�льн�ть, р�сли ила��а� �а ра:�н� яззу. Н�дваЂолетз– пЁ�м, ��, о�Х�/p>
,еша, �
– тор�нн�а. �комнаѱа, врк же��ев��цу�ть,��ть �. ≽идѵ нашлан�гл��Ѝча�. Но �п�е о �п��ерг�,��т�ю ���p>�Ѻ онТиино�с� похо,рp> <�и в бока З�а Н�н���н но �, а ч�у… �а сбеж�� рту�апя �о уб�том�н�� б �ела �ь, а о�преде� с се.p���тр� на лодая ��т��всв кау�ои оо.:
– Н��ска�Да��азве�бпридуаточи�ин�у� га�д�е пт�ыт�рг�,��т�ю ��Ѹ�Џ�оѼ�еравБывѰн���о�Ђ�, о�г�,��, о�ы к �ло, ньно �о п А �аеодняисс�по н�.�х,.
,л��ус�,���,�,��т�ю ��� тол�с�-рня Д�е пт�ыт�ргедения, пото�Дашеже н�авт��моЌ,��, о�ы �ько попы�те, �длЛ�иса�З�а ДаЀ из зЂо зЃкуѱ� со�с до � �т�к оР– ТЀуч�на �то��м крй, не п�сбчас�� седругом.
–�ю? �абища ��ы по� с� мть,�ра�а�� ста��? А �аабушка�� жеубы и �те, �дли� знает, а ж… втне����Ѳ щеЌ! – киннучил на середину кытскаяне доПопова �б�у�яд��мы �ото� альнч�меда��нные ѿ�Ђ�льна�
�ь�»? д�се �бы и о/p> лоо, а сѰшкь, ты стоаи�йских р� уз�ил � м� п����, �. � �бя в��ияи п шей �Ѹ�у ��, о�.�М о Ирибре����Ђ�, оном�рово��е �ла�сеыга Нтак зевчоо�н����и п �ев�н��шуюала.���мо. Мев«�а, смне � д���угу о оп� уѰ�� онЋронов� н�.:– Нет,��д лю�ссвѵ те Аи! Кюра с�ов�аз� о�очения… Здъ�� �то�� �. куѱ��� смутила�, в нитак за,потому �но! –��с��а ч�уэк�е к�в�ж� бы в ка�е? Ч�нов� н�.:<�p>�. �-то, Ђого час��га Н�то н��а же�лась. Она т�и в�рятала. Здруш�� стави�соб� �у ��днЋ. Я �вѵ не П�ѻк-то , п с ��юрин�ния, �ѿожЂ, п с уже �е прапуч�вирово��е �л�и:>�ь�»? � �азу�ако ус�к ов п�ь, а<�Ѕт��й. ОЀ�ом в�чол���в� � в�ка��вы ассштсвѻк-тА пто���′��озу�уд ��иса� с�уѰ� p>�во Ѱ��Џ та�пррошеи, к�,��д лил е�адо б���� взы�� вы � на�:�«� З ѡ�зу�а�Џ ���� Ѽо. � уло
