Прочитайте онлайн Под каблуком у синего ботинка | Глава 15Мозги не дремлют
Глава 15
Мозги не дремлют
На следующее утро сон Акакия Игоревича был прерван странным бурчанием. Наивно полагая, что это жена корит себя за неудавшуюся засаду, Акакий принялся успокаивать ее, как мог.
– Клавуся, не стоит так переживать. Ну, может, сверкнет у меня в голове яркая мысль, надо только подождать. Клавочка, не казни себя.
– Да я не себя казню, а тебя костерю! – пробасила Клавочка. – Это ж надо, ну ничего без меня не можешь придумать! Жди, пока у тебя «сверкнет яркая мысль»! Неужели нельзя было додуматься, куда Белкина побежит в первую очередь? Ну, если не в первую, то непременно во вторую! Ну ты хоть бы единственной-то извилиной пошевелил!
Акакий, оскорбленный в лучших чувствах, вскочил с постели, направился на водные процедуры и принципиально не стал спрашивать, до чего додумалась жена. К слову сказать, он, конечно, попытался предположить, куда могла побежать безголовая девица, но так ничего и не придумал.
– Ну что, не догадался? – появилась в дверях ванной Клавдия.
– Не-а, – еле пробормотал Акакий белым от зубной пасты ртом.
– Да к матери же! К Сватовой!
От такой простой догадки Акакий проглотил всю зубную пасту. Ну надо же! И почему это не Акакий додумался до такой простой версии?
– Давай, полощись быстрее и беги за машиной. А я пока приведу себя в порядок.
Клавдия была собой довольна. Утро начиналось продуктивно. Акакий уже вынырнул из ванны и прокрался на кухню: мужчине хотелось завтракать. Но Клавдия не была настроена на бутерброды, ее ждали более глобальные проблемы.
– Клавочка, а покушать?
– Не перегружай организм, Кака. Попей молочка.
– Меня скоро с этого молочка, как и Романа, воротить начнет, – пробубнил Акакий, но наткнулся на железный взгляд супруги и полез в холодильник.
Клавдия Сидоровна украшала себя макияжем. Сегодня она нарисовала себе брови чуть выше и короче. От этого лицо приобрело удивленное выражение. Как раз такое, какое бывает у молоденьких, глупеньких девочек. Ресницы малевать тушью было бесполезно – тушь почти некуда было накладывать, и пришлось нарисовать жирную черную стрелку на веке. Ну а губы непременно ярко-красным сердечком, в журнале писали, что это всегда выглядит эротично. Оценив в зеркале плоды своего творчества, Клавдия Сидоровна осталась довольна, а когда женщина довольна собой, это уже половина дела.
К квартире Сватовой Распузоны подъехали, когда часы показывали двенадцать. Клавдия уже по-свойски нажала на звонок, и ей тут же открыла бабушка – соседка.
– И шой-то ты зачастила в энту фатеру? – прогундосила старушка, окидывая Клавдию недобрым взглядом.
– Тоже мне – зачастила! Второй раз и прихожу-то. Что, Сватовой опять нет?
– Еленки-то? Так знамо дело – нету! Я ж тебе говорила ишо в прошлый раз – работает она, приходит поздно! Ну неуж непонятно? – начала раздражаться бабушка.
Клавдия еще потопталась минуты три под неусыпным контролем соседки и вышла из подъезда. Неожиданно прямо навстречу ей кинулась родная дочь – Анна.
– Мама! Ну наконец-то я тебя нашла! Пошли скорее, я уже все ноги стерла, пока тебя нашла! У нас такое событие! Такое событие! Поехали к вам!
– Аня, подожди, у меня здесь дела… – начала было отбрыкиваться Клавдия.
– Мам! Ну какие дела?! Потом опять будешь ворчать, что мы с Володей тебе ничего не сказали! Поехали к вам, дело самой первой важности!
Клавдии Сидоровне ничего не оставалось делать, кроме как усесться в машину к мужу, посадить Аню и поспешить домой.
Дома Анюта как-то загадочно играла глазами, несколько раз выбегала кому-то звонить и успокоилась лишь тогда, когда в дверь позвонили.
На пороге стоял сияющий зять, в руке у него торчала бутылка шампанского, а стоявшая рядом с отцом Яночка обеими руками едва удерживала здоровенный торт.
– Эт-то что? – растерялась Клавдия Сидоровна.
– Мама! Папа! – торжественно начала Аня. – Прошу, посмотрите в окно!
Распузоны кинулись отдергивать занавески.
– Дворником Володя у нас устроился, что ль? – предположила Клавдия Сидоровна.
– Да нет же, мама! Ну каким дворником! Видите там стоит такая синенькая… нет, зелененькая, ну в общем, цвета морской волны машинка? Так вот, это Володя нам ее купил! – возвестила Анюта и радостно обвела всех глазами.
Клавдия Сидоровна расплылась в улыбке, а Акакий Игоревич от удовольствия даже подпрыгнул, потом, собрав брови пучком, стал засыпать зятя самыми актуальными вопросами:
– За сколько брал? А сколько она бензину жрет? Ты ее новую взял или подержанную? Какой пробег?
– А какой у нее привод – передний или задний? – уперла руки в бока теща.
– Ого! Клава, ты откуда таких слов понабралась? – удивился Акакий и приумолк.
– Нечего человека своими вопросами доставать! Не один ты такой умный, давайте лучше к столу, – пригласила Клавдия Сидоровна и вонзила нож в мягкую середину бисквитной клумбы.
Какое-то время все только и делали, что звенели фужерами и жевали, потом подливали шампанское и снова резали торт, и только когда уже на сладкие розы смотреть не было сил, Аня вяло проговорила, откинувшись на спинку стула:
– Ма, так мы это… уезжаем. В свадебное путешествие. На месяц.
Клавдия всколыхнулась от восторга.
– Вот, Кака! Учись! Молодцы, ничего не скажешь. Вовочка, ты уж прости меня, что я тебя дураком считала, ты у нас молодец! И машину купил, и денег на путешествие собрал, умница! Кака, а может, и мы с молодыми, а? Слушайте, ребята, а может, и правда? Чего нам, вместе поедем! Вы куда?
– Мы, Клавдия Сидоровна, в Египет, по путевке.
– Ой, ну и мы путевку купим, а чего! Кака, посмотри, где там наши чемоданы, помнишь, с которыми в шестьдесят первом году ездили на море…
Аня молча положила руку на ладонь матери и проникновенно произнесла:
– Мамочка, вместе у нас не получится. Давай все ж таки мы с Володей съездим, а потом вы с отцом, а?
– Да что ж мне там с одним-то отцом делать? Со скуки толстеть? Мне самое удобное с молодежью. Да мы быстренько все дела с путевкой утрясем…
– Мама, ну говорю же тебе – вместе не получится!
– Вот какая! Да почему не получится?
– Да потому, что мы Яночку оставляем с вами – с тобой и с отцом!
– Нет, ну и моя мама будет помогать, конечно… – встрял Володя.
Клавдия Сидоровна на время онемела. Она, похоже, уже забыла про все свои интересы в этом городе и за считаные секунды унеслась уже в далекое свадебное путешествие – в Египет.
– Мам, ну посуди сама, куда тащить ребенка? И потом… Я столько времени ни на день не оставляла девочку, могу я хоть месяц отдохнуть, а? Ну неужели ты не хочешь порадоваться моему счастью?
– И моему… – канючил зять.
Ну что с ними было делать? Конечно, Клавдия Сидоровна согласилась. Ей было нестерпимо больно – мало того, что Аня не захотела брать маму в такой прекрасный Египет, так еще и связала им с Акакием руки внучкой. Нет, конечно, родители все понимали, но как же расследование? Осталось ведь только найти эту неуловимую Белкину, и что, все бросить? Клавдия немного подумала и, глядя на темные глазенки внучки, решительно сказала:
– Езжайте! Яночку я заберу.
Зять кинулся на шею к Клавдии Сидоровне, а потом и Анюта повисла на матери, визжа совсем по-детски. Акакий нахмурился, но отменить решение супруги не решился. Ну что ж, если придется, он возьмет Белкину на себя. В конце концов не дамское это дело скакать за преступниками.
– Когда отправляетесь? – спросила Клавдия Сидоровна.
– Завтра. С утра привезем тебе Яну и поедем.
Хозяйка засуетилась.
– Господи! И они еще рассиживаются! Немедленно бегите домой – вам надо уложить вещи!
– Мама, да мы все собрали, не беспокойся, завтра мы тебе Яну завезем прямо с утра, а сами на аэродром.
– Отец довезет.
– Нас довезет мой муж, а машину мы там же на стоянке и оставим. Все равно у нас пока гаража нет.
Аня с Володей уехали, и все последующие два дня сыщики занимались делами семейными. Клавдия Сидоровна приковала себя к кухне – варила для любимого чада супчики, парила котлетки и пекла пышные, дырявые блинчики. Акакий степенно выгуливал Яну и доставал девочку нудными нравоучениями. Даже Жора обратил свое внимание на невесту и теперь воспитывал в ней любовь к животным, что молодую особу весьма настораживало.
На третий день бабушкино благотерпение иссякло, и, нарядив внучку понаряднее, она направилась в клуб.
В клубе ее встретили радостными воплями. Пока они с Акакием отсутствовали, у Агафьи Эдуардовны произошли кое-какие изменения в кадрах. Теперь на месте Романа работал Осипов Иван, а горничными заправляла Валентина. Горничные были новенькие, и только швейцаром трудился все тот же Николай.
– Давненько вас не было! – обрадовался он. – Сейчас позвоню Агафье Эдуардовне, вот обрадуется-то! А мой-то, обормот, слышали, да? Уволили его, не удержался…
Клавдия глубоко вздохнула. Как-то не хотелось Николаю докладывать, что они не только слышали, но и весьма посодействовали увольнению Романа.
Агафья Эдуардовна и впрямь была рада гостям.
– А кто это у нас такой славный? Чей это такой пупс? – принялась она щекотать Яну. Девочка помнила, что говорил ей нудный дед, и решила проявить чудеса воспитанности – она только вежливо хихикала и ежилась.
Агафья Эдуардовна потащила Клавдию Сидоровну к себе в кабинет, заказала девчонкам кофе с пирожными и принялась легко болтать о последних новостях клуба. После того, что случилось той ночью, когда был обезврежен Роман, она считала Клавдию почти подружкой. Да и то сказать – подруг у старушки уже давненько не водилось.
– Клавдия, вы себе не представляете, у нас тут такой фейерверк был, ужас!
– Как?! Опять?! И кто же здесь зажигал? – подскочила Клавдия. – Отчего же вы не позвонили?
– Не переживайте, это, так сказать, бабский визг, не более того. Оказывается, от нашей Танюши Осиповой ушел муж. Уж не знаю, чем она его прогневила, скорее всего, не было сильного чувства между ними, вот он и вернулся к Валентине. Ну а Танечка на этой работе «утопилась», на новую никуда не пристроилась и вдруг заметила, что деньги утекают. Кончаются! А муж возвращаться не собирается. Обида девчонку обуяла, заявилась она в клуб, хотела с Валентиной разобраться. А тут и сам Иван, собственной персоной. Сначала Таня, как и водится, начала надувать губки и даже уронила в песок полторы слезины. Иван устоял. Тогда в ход пошли угрозы – утопиться вторично. И тогда Иван не дрогнул. Пришлось девчонке устроить скандал по всем правилам – с криком, оскорблениями и рукоприкладством. Татьяна даже раза два падала в приступе ярости на пол и сучила ножками. На шоу собрались все посетители пляжа. Веселье было, вы себе не можете представить. Кто-то хлопушки сбегал купил, огни бенгальские. Короче, никто из клиентов ничего не понял, и скандал плавно перерос в массовые гулянья!
– Хотела бы я посмотреть на массовые гулянья нудистов, – прошелестела Клавдия.
– Да я вам про него и говорю! Девчонка нам такую рекламу сделала – до сих пор нудисты косяком тянутся, все надеются, что Татьяну на «бис» смогут уговорить.
– А как Осипов? Устоял?
Агафья Эдуардовна лукаво сощурила глаза:
– Ох, мне кажется, будет у нас скоро свадьба. Он на свою Валентину надышаться не может, а Татьяну вроде как и не видит вовсе. Понял, что ошибался. Так что у нас здесь тишь да благодать, никаких больше отравлений, никаких башмаков. Видно, вы всех выудили.
– Ну что ж, все у вас нормально, Агафья Эдуардовна, это радует.
Яночка, которая все это время тихонько сидела в кресле, ни с того ни с сего вдруг произнесла:
– Если у этой Агафьи Уродовны все нормайно, то какую тогда должны убить? Не понимаю…
Лиля сидела в кресле, надувшись, как мыльный пузырь, и демонстративно смотрела программу «Вести». Между Лилей и «Вестями» сновал взбешенный Данила, изрыгая всевозможные ругательства, он мешал ей в деталях разглядеть костюмчик дикторши. По мнению Лили, Данила сегодня ругался совершенно напрасно, наверняка опять какие-то неприятности на работе, а он срывает злость на беззащитной своей жене.
– Даня, если не можешь с собой справиться, сходи к психологу, – нежно проворковала Лилечка, чем еще больше взбесила супруга.
– Да я не с собой, я с тобой справиться не могу! Мне что теперь – тебя под замок сажать?! – бегал Данила по комнате. – Вот скажи – я для чего тебе сегодня оставил деньги?
– Чтобы я заплатила за квартиру.
– Ну. А ты куда их дела?! – пытался совладать с собой муж.
– Я купила босоножки.
– О боже! У меня просто нет сил, – упал Данила в кресло. – Лиля, я не успеваю сам заехать заплатить, неужели так трудно – пойти в кассу и отдать деньги?! Лиля, у нас уже долг за квартиру несколько тысяч! Потому что в первый месяц ты купила себе на эти деньги лифчик…
– Бюстгальтер!
– Какая, на хрен, разница! Во второй месяц ты купила помаду, я вообще не знаю, сколько должна стоит та самая помада… ну да бог с ней, но теперь, когда лето подходит к концу, ты покупаешь седьмые босоножки за сезон. Седьмые!
Лиля, не вытерпев, вскочила и принялась доказывать мужу, что он не прав.
– Данила! Во-первых, у меня эти босоножки не седьмые, а первые! У меня таких еще не было, а во-вторых… Ну скажи, пожалуйста, куда денется твой долг за квартиру? Никуда! А босоножки могли увести из-под носа! Вот и подумай теперь, кто из нас умнее!
Данила только развел руками. Нет, он, конечно, сам виноват. Ну ведь знает же, что Лиле просто нельзя показывать деньги, а тем более давать в руки! Знает, а сам оставил ей такую сумму. Нет, надо просто чем-то занять жену. А может, и правда, предложить ей завести ребенка? Кто знает, может, она сама повзрослеет хоть немного…
– Лиля, а ты никогда не задумывалась, что тебя еще интересует, кроме обуви?
– Еще одежда.
– А еще?
Лиля молчала и только хмурила хорошенький лобик.
– Подумай, может, тебе чем-нибудь заняться. С подружками посоветуйся, журналы полистай, программы посмотри. Может, что и понравится. А за квартиру я сам заплачу.
– Не понимаю тебя, Данила. Вот ты так всегда – раскричишься на меня, бедную, из-за собственной же лени! Какой же ты жестокий…
Уже который раз Клавдия Сидоровна и Агафья Эдуардовна трясли Яночку, выпытывая у девочки, с чего ей примерещилась такая чушь – почему это Агафью Эдуардовну должны убить?
– Это я сама съышава! – от волнения начинала картавить девочка больше обычного. – Так мама сказава по теефону!
– С ума сойти! Все знают, что меня должны убить, а я узнаю об этом последней!! – нервничала хозяйка заведения. – Ну надо же меня предупредить! Я же должна… Я не знаю, ну хоть декларацию о налогах сдать успеть! И потом уже спать спокойно!
– Подождите, Агафья Эдуардовна! – закатывала глаза Клавдия Сидоровна. – Ну дайте же мне самой разобраться! Яна! Вспомни хорошенько, кому мама звонила по телефону?
– Не знаю, – хлопала внучка кукольными ресницами.
– А что еще мама говорила? Ты не волнуйся, вспомни, как стихотворение – слово в слово.
Девочка закрыла глаза ладошками, а потом отчеканила:
– «Судя по всему, теперь Агафью Эдуардовну постараются убрать. Она им дальше только мешать будет». Потом мама помовчава, а потом… А потом сказава: «И вообще, я еще в отпуске!»
Клавдия всплеснула руками:
– Ну что за безответственность – хоть всех перебей, а она, видишь ли – в отпуске!!
– Да кого там всех, меня убить собираются! – снова забеспокоилась Агафья Эдуардовна и принялась бестолково носиться по комнате, собирая пожитки.
– Вы, я извиняюсь, далеко? – полюбопытствовала Клавдия.
– Куда глаза глядят! Не могу же я сидеть и сложа руки ожидать своего убийцу!
Клавдия призадумалась. Потом на ее челе отразилась какая-то мысль, судя по кислому выражению лица, не очень приятная, но женщина поглубже вздохнула и рубанула воздух рукой:
– Через часик заезжайте к нам, у нас будет сбор. По тревоге. Да, и не тащите свои кули, вам не придется никуда переезжать.
Агафья Эдуардовна послушно успокоилась. Все же гораздо удобнее опереться на чье-то плечо в минуту опасности.
Клавдия Сидоровна милостиво согласилась воспользоваться услугами машины Агафьи, и теперь Иван Осипов подвозил их с Яночкой к дому Данилы. Остановившись у нужного подъезда, парень шустро открыл дверцу перед довольной дамой, вывел ее под белы рученьки из салона, Яночку вынес из машины. Он просто вообще не знал, чем еще угодить женщине, которая помогла ему исправить его жизненную ошибку.
– Лилечка, мы к тебе! – торжественно оповестила Клавдия Сидоровна невестку, едва они вошли в комнату сына. – Чем ты занимаешься?
– Да вот… Пытаюсь найти, что меня интересует, кроме одежды и обуви. Телевизор смотрю, так Даня сказал, – лепетала Лиля, не зная, куда клонит свекровь.
– Лиля, я поняла, чего тебе не хватает! Тебе нужен ребенок!
Лиля тихонько ойкнула и прикрыла рот ладошкой.
– Да! Но своего заводить тебе еще опасно – вдруг не справишься, куда потом малыша девать? Поэтому, для начала, я тебе оставлю Яночку. Она девочка взрослая, ей скоро пять, поэтому тебе ей даже пеленки не придется менять. Посмотрим, как ты сдашь экзамен.
– И… что мне делать… с Яночкой? – хлопала ресницами Лиля. У нее сегодня были несколько иные планы, нежели пляски перед племянницей. Но в последнее время что-то больно часто ей намекали на необходимость проявить себя с материнской стороны, и девушка решила отнестись к испытанию достойно. – Чем ее кормить?
– Ой господи! Она тебе все сама скажет. Только запомни – в постель ее надо уложить не позже одиннадцати и совершенно нельзя оставлять одну.
– Лиль, ты по телевизоу гекламу видева? Там сегодня конкугс в пагке пговодится. С пъизами. Поехали! – скомандовала Яна. Лилечка с энтузиазмом засобиралась, и Клавдия Сидоровна почувствовала себя здесь лишней.
Через час матрона уже сидела в своей кухне, а рядом с ней за столом восседали Жора с Романом – парню так и не удалось куда-либо пристроиться, и он снова вернулся к Жоре, на частные харчи. Акакий Игоревич нервно теребил подол майки и ожидал новых неприятностей, а Агафья Эдуардовна, печально закатив глаза к потолку, то и дело пускала тоскливую слезу – женщину грызла обида, ну почему она опять кому-то засела в печенках! И почему ее надо обязательно убить? Неужели нет каких-нибудь более безобидных вариантов?
– Давайте размышлять, – предложила Клавдия Сидоровна, и все мужчины, как по команде, сдвинули брови и уставились в пол. – Мы не знаем зачем, но Белкина крутилась в клубе неспроста. Ей что-то от вас было надо. Что?
– Деньги, – подсказал Акакий.
– Она же получала зарплату! Агафья Эдуардовна никогда не задерживала, – не согласился Роман.
– Да нет. Ей нужны были не те деньги, которые она заработала, а те, которые нажила за всю жизнь сама хозяйка! – пояснил Акакий Игоревич.
– Хорошо, давайте оставим пока этот вопрос, – прекратила дебаты Клавдия. – Значит, так – Белкина крутится возле хозяйки, мало того, она даже Романа сподвигла на убийство…
– Я специально все провалил! – тут же встрял парень.
– Не перебивай! Это я тебя вовремя обезвредил! Да, в наше жестокое время есть еще место настоящему подвигу! И герои, как правило, скромны и невидны! – заговорил цитатами Акакий, величаво тряхнув редкими волосиками на лысине.
Клавдия хлопнула по столу ладонью, и прения прекратились.
– Так вот, из всего сказанного мы ясно видим, чего добивалась Екатерина Белкина.
– Чего? – как загипнотизированная смотрела в рот Клавдии Агафья Эдуардовна.
– Сущей безделицы – вашей смерти.
Старушка охнула и осела на стуле.
– Подождите помирать-то, рано, – продолжала Клавдия. – Аня была права, Белкина сбежала, но вас она попытается уничтожить любым способом. Почему-то мне так кажется. А если еще и вспомнить разговор, который подслушал Акакий, то станет понятно, ей от вас нужно ваше состояние. И она не успокоится, пока его не заполучит.
– Вот ведь дрянь какая, а! Я, может, тоже хочу это состояние, так я же не бегаю за Агафьей с топором! – возмутился Акакий, любуясь своей добропорядочностью.
Агафья Эдуардовна презрительно фыркнула, а Клавдия неожиданно долго смотрела на мужа, потом со вздохом продолжала:
– Вот я и подумала – надо вас, Агафья Эдуардовна, обезопасить.
– Это как же? На веки вечные поселить меня в гостинице? Или сделать пластическую операцию и поменять пол?
– Надо вам выйти замуж! – выдохнула Клавдия.
– Ну вы, Клавдия Сидоровна, даете! – подпрыгнул Жора. – Пора уже о душе подумать, а тут замуж!
– О душе подумать никогда не помешает, в любом возрасте! А что ты там, Клава, про замужество? – ожила Агафья Эдуардовна.
– То есть, если я правильно понял, – рассуждал Акакий, – ты, Клавдия, хочешь выдать даму за мужичка, и, так сказать, пускай он сам о ней и тревожится? Тогда надо выдавать за сильного.
– Во! За Жорку! – обрадовался Роман.
– Да замолчите вы или нет?! Ну никакого с вами сладу, – поднялась Клавдия во весь свой гренадерский рост. – Все гораздо проще. Предлагаю план. Вы не по-настоящему должны выйти замуж. Фиктивно. То есть вы якобы расписываетесь со своим избранником и, естественно, как и всякая любящая супруга, «переписываете» на него все состояние. Само собой, талдычите об этом кому попало. До Катерины доходит эта весть, и вся ее энергия теперь направляется на вашего супруга, а вы в это время преспокойно уходите из опасной зоны.
Агафья Эдуардовна ерзала на стуле. Понятно, что без денег кому она нужна, чтобы ее убивать, но с другой стороны, переписывать на кого-то все таким трудом нажитое…
– Плохая идея, – наконец вымолвила она. – А где гарантия, что мой, с позволения сказать, муж потом отдаст все обратно?
– О боже! Неужели так трудно понять?! Вы ни с кем расписываться не будете! И переписывать свое богатство ни на кого не станете! Вы только растрезвоните об этом всем вашим клиентам. Кто знает, может, у Катерины есть какой-нибудь сообщник! Мы перекидываем всю опасность на вашего «мужа»! Понятно?
– Не понятно. А кто будет «муж»?
– Как кто! Акакий, конечно! – удивилась Клавдия несообразительности «невесты»
– Я?!! Ни за что!! Лучше сразу пристрелите! Еще чего! Буду я ходить под дулом! Да за какие такие шанежки?! – взорвался Акакий, и молодые парни облегченно вздохнули. Они не хотели бы видеть себя на месте мишени. Вернее, Акакия.
– Кака! Ты низкий! Я с тобой тридцать лет прожила! Ты думаешь, мне легко? – взвыла Клавдия. – Но я понимаю всю ответственность и отдаю тебя Агафье. На время, конечно.
– А может, кого другого подыщем? – осторожно поинтересовалась Агафья.
Быть невестой неказистого замухрышки Каки ей тоже не совсем хотелось. Вот на рыжего Жору она бы согласилась.
– Можно подумать, вы в самом деле собираетесь регистрироваться! Лучше Акакия кандидата не придумаешь. Он слишком долго мотался на глазах у всех ваших постояльцев, примелькался, и теперь любой с радостью поверит, что вы в него влюбились по самые уши. Ну и, конечно, нам удобно будет – мы все будем рядом. Я вроде как не могу пережить разлуки и отираюсь в клубе только по этой причине, Жора будет меня утешать, а Роман…
– Да ну его, Романа! Он как только Белкину увидит, мигом к ней переметнется, – пробасил Жора.
– Ну теперь уже его нельзя отпускать, он весь наш план знает. Пусть он вместе с Агафьей будет…
– Ага! Чтобы в нужный момент меня по темечку, да?! – возопила Агафья. – Нет, пусть он с вами будет.
– Хорошо, Роман, ты тоже будешь меня утешать. Действительно, горе-то большое, все ж таки тридцать лет…
Они еще какое-то время в тонкостях разрабатывали операцию, и лишь только поздно вечером гости разъехались.
– Клава, ты это… я чего подумал-то, – закопошился на кровати Акакий Игоревич. – Так может, и в правду? Я имею в виду, может, и на самом деле расписаться мне с этой старушкой, да и пусть она на меня состояние перепишет, а?
– Вот это видел? – сложила Клавдия здоровенный, как дыня, кулак. – Шаг вправо, шаг влево, и я сама тебя распишу. Под гжель. В сине-голубые тона.
Акакий с деланым безразличием пожал плечиками, дескать, «хотел как лучше», и старательно принялся сопеть, показывая всем своим видом, что сон сморил его намертво. Клавдия Сидоровна подошла к телефону и набрала номер сына.
– Алло, Даня? Ну и как там Яночка? Лиля с ней управляется?
– Мам, все нормально! Как ты только додумалась племяшку притащить?! Ты себе не представляешь! Они с Лилей сегодня весь день по парку таскались, победили в каком-то конкурсе и завтра уезжают по путевке на слет «интересных мам» в какой-то там дом отдыха! Лилечка визжит от восторга, а эта наша Яночка только фыркает: «Ты, говорит, ближе ко мне держись! Мы с тобой еще и во Францию, в Диснейленд попадем!» Представь, да?!
– Так, значит, Лилечка с девочкой посидит и завтра? – осторожненько спросила Клавдия.
– Мама! Ну я же тебе объясняю – они завтра уезжают на неделю в дом отдыха. Ты не волнуйся, все нормально.
– Так, может, Яне какую одежку привезти? Кофточку тепленькую…
– Ничего не надо! Лиля ей уже купила и кофточки, и костюмчики, а что не купила, говорит, там докупит. Ты же знаешь Лилину тягу к тряпкам! Не беспокойся.
Со спокойным сердцем Клавдия Сидоровна погрузилась в постель и уже на подушке додумывала, как бы так уследить и за Акакием, и за Белкиной, и за Агафьей, чтобы ее затея не вышла из-под контроля.
На следующее утро Акакий поднялся чуть свет, нарядился в почищенную Клавдией тройку и повесил на шею торжественный галстук – желтый в черный горох.
– Я к невесте, – бросил он храпящей жене и выскользнул из дома.
В клубе его встретило затишье. День начинался солнечный, но нудисты не были оголтелыми фанатами, чтобы нестись на пляж в восемь утра. А из номеров, как правило, уходили еще в семь.
– Ты чего к нам чуть свет? Нешто дома не спится? – зевая во всю лошадиную челюсть, спросил Коля.
– Не спится… Да разве тут уснешь… – романтично закатил глаза к люстре Акакий Игоревич. – Я, брат, влюбился. Жениться хочу.
– Ого! Так ты уже женился раз, до сих пор из-под каблука не вылез! Или из этих… из голозадых какую молодку присмотрел?
Акакий уже вовсю наслаждался званием «жениха», и новая роль ему даже начинала нравиться. Он вальяжно развалился в кресле под пальмой и, покачивая несвежей синей кроссовкой, так, между делом, обронил:
– Агафью хочу в жены взять.
Николай крякнул.
– Ага… А она тебя взять хочет? Она, конечно, не молодка, но деньгами может украситься как надо, только вот, чудится мне, что не такой ей подарок нужен.
Акакий фыркнул и больше про свои чувства не распространялся.
Часам к одиннадцати, когда Акакий Игоревич уже вздремнул, сидючи под пальмой, на лестницу вышла хозяйка заведения и с криком бросилась прямо на Акакия.
– Акаша! А я уж заждалась! Ну где ж тебя носит?! Нам же в загс нужно, заявление подавать! Я уже вчера у нотариуса все барахло на тебя переписала!
Акакий млел.
– Все-все? – мило румянился он.
– Ну а как же! До самой копеечки! Ну так что, идем расписываться?
– Конечно, моя… моя мышка. Только… мне бы новый костюмчик справить. Не хочешь же ты, чтобы твой Ромео в такой затрапезной амуниции венчался!
Агафья Эдуардовна округлила глаза и злобно зашипела:
– Мы так не договаривались! Вам не все равно, в чем шастать?!
– Не все! – тоже шепотом откликнулся «Ромео». – Когда у меня еще случай выдастся бесплатно приодеться.
На них уже смотрели. Сначала отвалилась челюсть у Николая. Мужик настолько был потрясен услышанным, что временно даже забыл про двери, и на пляж мигом просочились человек шесть бессребреников. Постоянные клиенты тоже были ошарашены легкомысленным поведением почтенной дамы и, нимало не смущаясь, откровенно слушали перебранку «влюбленных».
– Ах, Акаша! Я тебя и в этом драном костюме люблю! – воскликнула Агафья Эдуардовна и процедила сквозь зубы: – Фиг вам – бесплатно, в этом гарцуйте!
Остальное время восторженная парочка не сводила друг с друга глаз и ворковала прямо на глазах у всего народа, чем изрядно этот самый народ и веселила. Где-то после обеда заявилась в клуб пышнотелая Клавдия Сидоровна в сопровождении Жоры и перебежчика Романа. Увидев «влюбленных», она взвыла «Разлу-у-чница-а-а!! Отдай мужа!!» и без чувств распласталась на руках у молодых людей. К слову сказать, держать многопудовую даму у парней сил не хватало, и они аккуратно положили ее на пол. Клавдия вскочила, начала судорожно рыдать и вытирать слезы подолом, но ничего уже исправить положение не могло, публика была свидетелем – Акакий пылко и страстно влюбился в хозяйку заведения. Клавдии ничего не оставалось, как уйти успокаиваться в свободный номер, потому как в таком виде возвращаться домой она решительно не могла. Однако ближе к ночи стали наплывать любители постельных номеров, и Клавдии пришлось отправиться восвояси. Перед уходом она заглянула в кабинет Агафьи Эдуардовны.
– Все прошло замечательно! – негромко похвалила она артистов. – Поверили все.
– Ага. И посчитали меня идиоткой, – добавила Агафья Сидоровна.
– Да ничего, это вы только на нашем мудром фоне так смотритесь, – успокоил ее Акакий. – Клава, а мне что делать? Уже домой можно?
– Нет, если учесть, что я влюбленная курица, – вмешалась Агафья, – тебе, женишок, по всем правилам надо у меня на ночь остаться, чай, не маленькие детки. Люди не поймут, если я из себя стану недотрогу корчить.
Распузоны переглянулись. Старушка была права. Когда на жениха переписывают все состояние, он просто обязан дневать и ночевать подле любимой. Однако Клавдия не могла оставить свое сокровище на ночь возле чужой женщины, пусть даже и преклонного возраста. Акакий же просто не знал, как себя должен повести настоящий мужчина, оставшись с дамой наедине. Наверняка он должен хоть слегка, но приставать, но поскольку ветреный донжуан совершенно недавно мнил себя возлюбленным молоденькой Любочки, то перепрыгивать на такой зрелый возраст с пылом и страстью он еще не мог.
– Чего скуксились? Я ему вон на той софе постелю, и уж конечно, на его мужские прелести зариться не собираюсь! – усмехнулась Агафья Эдуардовна и проводила Клавдию.
После ее ухода «жениху» были предоставлены просто царские удобства – он расположился на софе перед огромным, как окошко, телевизором и мог сколько угодно щелкать пультом, перескакивая с одной программы на другую. Тут же на столике стояли запотевшая бутылочка пива с мудреным названием и целая ваза розовых креветок. Агафья Эдуардовна мужчину не тревожила. Какое-то время она сидела в дальнем углу комнаты, возле старинного бюро и ковырялась в бумажках, потом улеглась в кровать под балдахином и углубилась в детектив в цветастой обложке. Акакию было вольготно. И все-таки ближе к полуночи он затосковал. Сначала его обуяла ностальгия по Тимке. Как там несчастный кот перенесет разлуку с любимым хозяином? Наверняка Клавдия забыла ему налить молока на ночь.
Нет, дом просто никогда нельзя оставлять без присмотра умного, заботливого мужчины. Потом пришло беспокойство о цветах. Именно сегодня он должен был полить фикус совершенно замечательным раствором собственного изготовления. От этого раствора должны были в муках скончаться все цветочные паразиты, а вот тут приходится… И совсем уже в последнюю очередь на бедного «жениха» навалилась тоска по жене. Он вдруг отчего-то так нестерпимо остро захотел увидеть свою Клаву, что даже вскочил с софы.
– Ну чего ты там елозишь, как клоп под матрасом? Неужели до утра никак не дотерпишь? – ворчала Агафья.
– А у вас нет какого-нибудь черного хода?
– Откуда? Из коттеджа? Конечно, есть. У всех такие предусмотрены. Предлагаешь вывести тебя?
– Ну да! А утром я сам потихоньку проберусь, будто и не уходил никуда! – обрадовался Акакий и через полчаса был уже на свободе.
Домой он добрался в считаные минуты – не стал экономить, а затребовал у Агафьи денег на такси. Взлетев на свой этаж, супруг позвонил в дверь. Ответила тишина.
– Сейчас, сейчас, – проговорил Акакий, хитро улыбаясь и орудуя ключом. – Сейчас. Ты, Клавочка, глазки откроешь, а тут я – твой любимый тушканчик, от старушки сбежал.
Акакий на цыпочках прокрался в комнату и остолбенел – Клавдии на кровати не было. Не было ее и в другой комнате, и на кухне… ее нигде не было. Акакий даже заглянул на балкон и в хлебницу.
– Та-а-ак! – медленно проговорил он, зверски щуря глаза. – Значит, меня к старухе, а сама… Теперь понятно, Клавочка моя специально всю эту аферу с женитьбой придумала, чтобы нагуляться вволю! Ах, изменница!
Клавдия в этот вечер тоже не могла себе найти места. Она никогда не знала чувства ревности. Кака никогда не давал ей повода, да и то сказать – кто на него позарится. Правда, было недавно легкое недоразумение под названием Любочка, так и то очень быстро разъяснилось – Кака нужен был девчонке только как кошелек. Но сегодня…
Состоятельная и одинокая Агафья вполне могла заинтересоваться ее Акакием, это же он только с первого взгляда выглядит как сантехник-неудачник, а если чуть ближе с ним познакомиться… От одной этой мысли Клавдия подскочила с дивана и принялась натягивать на себя спортивные «тренировки». Она их прикупила себе совершенно на днях, они были современны и стильны – насыщенного сиреневого цвета, который был ей необычайно к лицу. Правда, в них она напоминала дирижабль, но это были уже никому не нужные тонкости. Накинув сверху свободную кофту, Клавдия ринулась к выходу. Зловещая ночная мгла обступала ее, когда женщина вышла из автобуса и направилась к коттеджу Агафьи.
Она шла по тропинке туда, где заканчивался длинный забор клубовских угодий, к воде. И все же в реку храбрая женщина предпочитала не соваться, она напыжила все свои могучие силы и взобралась на стену, потом с трудом перевалилась через нее и оказалась уже на пляже. Легкий шепот воды, темные заросли кустов и мрачное здание клуба не очень радушно встретили нежданную гостью. В спальне у Агафьи света не было.
– Я так и думала, что Какино обаяние одинокая старушка сумеет оценить, – прошипела беспокойная жена и принялась шарить руками по земле.
Где-то тут, в кустах, лежала лестница. Клавдия нашарила ее, подставила к окну и отправилась наверх. Она хотела только заглянуть в окошко, будить спящих Клавдия не собиралась, ей просто надо было окончательно убедиться, что ее супруг верен ей до гробового гвоздя. Она была почти у цели, когда неожиданно загорелся фонарь, и со всех сторон на нее набросились крепкие ребята в черных масках.
– Мамочка!! Кака! Меня убивают!! – затрубила Клавдия, точно опоздавшая электричка.
Мигом во всех окнах загорелся свет, однако быстренько погас – обитатели номеров не любили светиться. Скорее всего они наблюдали за происшествием из-за штор.
– Агафья Эдуардовна!! Это что за самодеятельность?!! – продолжала трубить Клавдия, цепляясь за лестницу, с которой ее стаскивали сильные руки.
Агафья Эдуардовна, как и полагается, проснулась самая последняя. И то после того, как к ней в спальню заявились мощные ребята и сунули под ухо звенящий будильник.
– Клава, ты? Ты с кавалерами? – щурилась от лампы пробудившаяся старушка.
– Почти. Скажите этим кавалерам, что я не представляю для вас никакой угрозы. А заодно поясните, что воровство или там какое убийство, это не мое хобби, – гневно пыхтела Клавдия Сидоровна, одергивая задравшуюся модную штанину.
Недоразумение разъяснилось только под утро. Оказалось, что после такой скоропалительной влюбленности своей хозяйки, Николай – бессменный швейцар, а по совместительству сторож, решил, что старушка отдала свое сердце Акакию только исключительно из благодарности. Она просто по-другому не могла ответить на тот его отважный поступок, когда ночью он спас ей жизнь от Романа. Мужчина погоревал, потосковал, что судьба выбрала не его, а потом здраво рассудил – Агафья баба богатая, на нее еще не один убийца найдется. А тут и он, Николай, сгодится! Может, он и не будет расписываться с хозяйкой, но флиртануть-то Коля еще о-го-го как может! Только плати! Поэтому сторож и усилил свою бдительность. Ждать долго не пришлось – этой же ночью на пляж влезла непонятная туша и стала забираться по лестнице в хозяйское окно. Вот тут Николай и проявил себя бравым охранником – он мигом нажал на тревожную кнопку, и бригада молодчиков спешно прибыла обезопасить несчастную Агафью Эдуардовну.
Однако особого восторга Агафья не испытала. Напротив, она в негодовании обозвала Николая гнилым баклажаном и принялась зачем-то извиняться перед этой странной особой – Клавдией. Ребятам же в форме старушка только рукой махнула:
– Идите восвояси, это наше, бабское дело! Мужа я у нее отбила, вот и не спится бабенке, нечего на нее с пистолетами прыгать.
Когда бригада защитников удалилась, Клавдия спросила:
– Слушай-ка, а что это я своего муженька не наблюдаю. Это он где?
– Домой я его проводила, через черный ход, никак не мог места себе найти, крутился, вертелся, сам не спал и мне не давал…
– Приставал, гад?
– Какое там! Улетел, только пятки сверкали. Беги домой, он, наверное, на себе последние волосины выдирает.
Договорившись назавтра продолжать спектакль, женщины расстались. Клавдия прибыла домой, когда уже светало. По комнатам носился Акакий с поясом от халата на шее.
– Кака, как хорошо, что ты поясок нашел. Я его уже недели две ищу! – вместо приветствия воскликнула Клавдия.
– А это не поясок! Это петля моя! Я, может, вешаться желаю! И спроси меня – почему! – выставил Акакий голую кривую ногу вперед.
– Почему? – послушно спросила Клавдия, довольно улыбаясь.
– Потому что мое гордое самолюбие не позволяет мне жить рогатым! Я не могу носить рога на голове!
– Да брось, кудрей-то у тебя все равно нет, так хоть рога… Ой, Кака! Прости меня, дуру! – махнула рукой Клавдия и рассказала мужу про все свои ночные приключения.
Акакий Игоревич слушал жену, раскрыв рот. Никогда и никому он бы не поверил, что его собственная Клавочка могла ради него ночью тащиться черт-те куда. Да еще и ползти по ветхой лестнице в окно к разлучнице!
– И ты прямо вот так полезла?! – восхищался он, и его куриная грудь сама по себе выезжала далеко вперед.
– Ну да, сдуру-то куда только не вскарабкаешься, – смущалась Клавдия Сидоровна и мазала лицо какой-то вонючей маской для омолаживания.
Кот Тимка от такой процедуры начал нещадно чихать, но Акакию казалось, что нет на свете ничего, что бы так прекрасно пахло! И никакая красавица не может сравниться с его Клавдией, которая в этой маске сидела будто глиняное чучело, и…
– Я вот все думаю, а не зря мы оставили Агафью одну? – спросила вдруг жена совсем буднично. – Все-таки ее собираются убить.
– Да ничего с ней сегодня не случится. Белкина или кто там еще, даже если и хотели старушку прикончить, сегодня этих стражников небось так напугались, что еще сутки будут в себя приходить. А может, до Катерины еще не дошла весть.
– И все же, Кака, завтра вам надо идти «регистрироваться». Надо ковать железо, не отходя от кассы, так сказать, – посоветовала Клавдия Сидоровна. – Ничего страшного, скажете, что в загс, а Роман привезет вас сюда, отоспишься как следует, в туалете бачок починишь, течет уже который день. Агафью можно будет на дачу к нам отправить. А потом, к вечеру, довольные и счастливые воротитесь в коттедж, будто из загса.
– Может, не на дачу, у нас там, знаешь, какой бедлам! Да и небезопасно ей, сама знаешь… Я вас отправлю к Алене Ильиничне вместе с Жорой. А заодно и еды собачкам привезете. Алена никогда ничего не просит для своих питомцев, но и не отказывается, свору-то кормить чем-то надо.
На том и порешили. Однако на следующий день все планы их спутались.
Утречком, спозаранку, Акакий отправился на работу, то бишь, выполнять свои «жениховские» обязанности – вздыхать, стрелять глазами, томно охать и всячески показывать «невесте» свои чувства. Теперь его уже встречали точно хозяина. Даже сама Агафья не пользовалась таким подобострастием со стороны персонала. Правда, старушка-то понимала, что все эти реверансы рассчитаны только на тщеславное сердечко Акакия Игоревича, так сказать, работнички платили будущему хозяину аванс, чтобы в дальнейшем он с ними щедро рассчитался. Но Акакий искренне думал, что все коленопреклонения принадлежат ему по праву. У него за коротенький срок даже появился эдакий барский взгляд. Еще немного, и он будет щелчком подзывать того же Николая: «Человек! Челове-ек! Два раза почки царице!» Агафья не стала углубляться в воспитание «жениха», а еще парочку раз прыгнув прилюдно ему на шею, пошла собираться в «загс». Акакий же вальяжно развалился в кресле и высасывал через трубочку апельсиновый нектар из высокого стакана. Неожиданно стакан полетел в сторону, и перед глазами Акакия Игоревича возникла перекошенная физия родного сыночка Данечки. Сынок небрежно приподнял батюшку над креслом и потом аккуратно опустил назад, в бессильной ярости отведя взгляд.
– Не могу! Хотел с тобой по-мужски разобраться, не могу! Ты же отец… – неприлично сплюнул здоровенный, в матушку, сын.
– Даня… А ты как здесь? – заюлил Акакий Игоревич, заглядывая сыну в глаза.
– Как! К тебе пришел! Специально! Явился, так сказать, с новой маменькой познакомиться! – опять перекосило Данилу. – Нет! Это же надо! Мать до такого состояния довел, что она, женщина, по лестнице лазила! Какой стыд!! И это ты ее на это толкнул! А ведь она тебе верой и правдой!..
Тут совершенно некстати появилась на лестнице разодетая в пух и прах Агафья и уставилась на молодого человека.
– Акаша, кто это? – пролился ее медовый голосок.
– Знакомьтесь… Это мой сынок Даня… Кхм… Данила… Акакиевич. А это… это Агафья Эдуардовна…
– Твоя теперешняя любовь, что ли? – недобро окинул взглядом старушку Данила. – Да, батя, ты у нас затейник. Короче, так, или ты сейчас едешь к матери и падаешь в ноги, или я за себя не ручаюсь, честно тебе говорю! Порву на британский флаг тебя и невесту твою просроченную!
– Даня! Подожди, Даня, но надо же поговорить… – лепетал отец, хватая сына за лацканы пиджака.
– Не трогай его, Акакий, – властно приказала Агафья, боясь, что сейчас «жених» прямо при народе начнет сыну рассказывать, какую штуку они придумали с «женитьбой».
А толпа уже быстренько образовала вокруг родственников кружок и жадно поглощала каждое словечко.
Данила от этих слов дернулся как от кнута, резко развернулся и наткнулся на спокойный взгляд отца.
– А ты откуда об этом узнал? Ну, что мать по лестнице? – Акакий смотрел на сына с интересом.
– Так это… мне… Я сам вчера в этих самых номерах ночевал… – наконец выдавил Данила.
– Ты-ы-ы?!! В этих номера-а-ах?! – задохнулся Акакий. – Ах ты, паршивец!! Жена Лилечка таскается с ребенком! А этого самца в номера потянуло!! Ишь, гаденыш!!
Акакий по привычке расстегнул ремень, но штаны поспешно рухнули на пол, являя взору окружающих длинные семейные трусы с уточками, из экономии пошитые Клавой из детской фланели. Агафья дернула его за рукав. Клуб, конечно, был нудистским, но стриптиз в нем еще открывать не собирались. Да и потом, Акакий со свалившимися штанами – это зрелище для отдельной публики. Но этот жест окончательно вывел из себя Данилу.
Перебранка продолжалась бы бесконечно, если бы Агафья не сообразила рявкнуть:
– Все! Опаздываем! Всем в машину!
Интересно, что первым в машину рванул Николай – швейцар. Быстро его оттуда выцарапав, Агафья затолкала Акакия и прошипела Даниле:
– Садись же ты, дитя неразумное.
Только добравшись до дома родителей и увидев, с каким теплом Клавдия Сидоровна встретила всех прибывших, Данила немного успокоился. Окончательно же он пришел в себя уже после того, как его посвятили во всю операцию. Сын долго смотрел на родителей, на Агафью и вдруг выдал совершенно неожиданную версию:
– А что, если Агафью Эдуардовну собираются прикончить не из-за денег?
Сыщики переглянулись. Такая простая мысль их головы не посещала.
– Тогда весь ваш карнавал с женитьбой никому не нужен.
– Да… но… Но тогда мы выиграем время, – нашлась Клавдия Сидоровна. – Противник не готов убивать замужнюю Агафью, ему холостую подавай!
– Ну, если только время, – пожал плечами Данила.
– А что ты предлагаешь?
– Я предлагаю довериться милиции.
– Нет! – взвизгнула Агафья. – Ни за что! Теперь я твердо уверена, что такие умные люди, как Распузоны, и сами в состоянии справиться с любым преступником, а мне мой бизнес никак не позволяет связываться с милицией.
В конце концов Данила, поговорив с бригадой доморощенных сыщиков еще полчаса, надавав умнющих советов и пообещав помогать в чем только сумеет, отправился по делам, а троица села размышлять над тем, как бы побыстрее схватить эту противную Белкину. Акакий предлагал размалевать «Волгу» под цирковой фургон, нарядиться клоунами и в таком одеянии ездить по улицам и высматривать Катерину. За бензин и автоущербы прелагалось платить, конечно же, из кошелька Агафьи. Клавдия басила, что требуется срочное вмешательство Интерпола, а сама Агафья Эдуардовна визжала, что они несут чушь, а она, между прочим, боится!
В бурные дебаты влился мощный Тимкин ор, по всей видимости, опять заклинило звонок, и кто-то уже давненько жал на кнопку. В дверях стояли Жора с Романом. Парни прибыли сюда по зову души и были изрядно обижены тем, что очередное заседание обходилось без них. Теперь уже все пятеро орали, вносили предложения, а капризная Агафья Эдуардовна снова верещала, что они предлагают ересь.
– И вообще! Я с таким затрапезным женихом миловаться не собираюсь! Ну что же это такое – у него даже нет приличного костюма! Эта тройка наверняка ему от деда по наследству перешла!
– А вот вы и купите, если такая богатая! – взорвалась Клавдия. – Ишь, жених ей не подходит! Какой есть. Да если на него порядочный-то костюм напялить…
– Вот и напяльте! – снова взбрыкнула Агафья.
– Меня и такой устраивает, а если тебе что не по душе, так сама его одевай! Такое мое последнее слово! – уперла Клавдия руки в бока.
Агафья неожиданно легко согласилась.
– Ну и ладно. Я сама ему куплю все, что полагается, только учтите, эти деньги я вычту у вас из обещанной суммы!
– Подожди-и-ите! – вытянулось лицо у Клавдии. – Из какой такой суммы? Что, интересно знать, нам было обещано?
Акакий заерзал на стуле. Вот ведь так не хотелось, чтобы Клава о деньгах прознала, но уж теперь-то все, плакали его доллары!
– Здравствуйте! – обиделась Агафья Эдуардовна. – А я что вам, нищенка какая?! Я пригласила вас поработать детективами и пообещала за работу приличную сумму. Акакий Игоревич мило согласился принять оплату. Так что, извините! Я с вас требую работу за свои же кровные денежки!
Жора выпучил глаза и принялся быстро в уме подсчитывать, сколько процентов ему причитается, выходило никак не меньше восьмидесяти. Роман только глотал слюну и вытягивался все выше и выше, дабы его хорошо было всем видно, а ну как при дележке обойдут?! Клавдия Сидоровна медленно приближалась к Акакию, и рука ее судорожно искала, какой бы предмет потяжелее ухватить.
– Так ты, значит, милостиво согласился принять! И попутно решил от меня денежки утаить, сволочь?! Все, следующее письмо твоей маме я сама напишу!
– Эт-то почему? – испугался Акакий.
– Потому что я сейчас тебе переломаю и руки и ноги! А носом ты писать еще не научился!
Агафья Эдуардовна резво вскочила и, растопырив морщинистые руки, закрыла Акакия Игоревича.
– Не трожь! Мне его еще на пляже показывать!
– Ах! Так вы и на пляже теперь вместе показываетесь?! – кипела Клавдия.
Неизвестно, чем бы закончилась эта баталия, но Акакий выскользнул за дверь, а следом за ним важно поплыла и Агафья Эдуардовна.
– Запомни, Клавдия, это не он тебя бросил! Это ты его выкинула за дверь! И, как знать, может, и найдет мужик свое счастье. А про костюмчик ты правильно сказала, если вещь хорошо пошита, так в ней и чучело за красавца сойдет!
После ее ухода и Клавдия, и Жора с Романом не знали что сказать. Молодые люди прятали глаза от соратницы в пол, а она не знала – полагается ли в таких случаях плакать или нужно попросту обругать паршивого муженька позабористее. На ум ничего не приходило, кроме старой пословицы, и Клавдия, глубоко вздохнув, отчеканила:
– Утро вечера мудренее, завтра посмотрим.
