Прочитайте онлайн Позади на лихом коне | ГЛАВА 19

Тайка сидела в номере гостиницы, а прямо перед ней пила кофе хрупкая милая женщина. Трудно было представить, что это и есть родная сестра Элины, а еще труднее было предположить, что общаться с ней будет настолько просто. Рыбаковы, встретив вместе с Тайкой Галину и выполнив все свои обязательства перед клиентом, уже отбыли восвояси, оставив двух женщин в гостиничном номере.

– Вам нужно отдохнуть с дороги, – начала Тайка, ужасно боясь, что Галина согласно кивнет.

Но та возмутилась:

– Да что вы! Я же не спать сюда ехала. Расскажите мне про сестру все, что знаете, я же, в свою очередь, расскажу все вам.

Тайка подробно рассказала об Элине все, что было можно. При этом она старалась подчеркнуть даже самые незначительные достоинства жены Касарова. Очень хотелось поддержать Галину и отблагодарить за быстрый приезд. Теперь же Тайка, боясь пошевелиться, слушала Галин рассказ.

Деревня Копошилово медленно вымирала. Молодняка и так немного было, да и те, чуть оперившись, уезжали в соседний город – кто дальше учиться, кто сразу работать. В семье Коноваловых подрастали две девчонки-погодки, и родители уже подумывали, к кому из односельчан пристроить в городе дочерей через год-другой. Но вышло все не так, как думалось. Старшая Лена – хрупкая, точеная красавица, избалованная родителями – даже представить себе не могла, что придется самой крутиться-вертеться… Все бы по танцулькам, по подружкам, только и забот. Младшая же Галинка сразу после школы выпорхнула из родительского дома, даже адреса знакомых спрашивать не стала, только портфель с толстыми тетрадками захватила. Потом письма стала присылать аж из самого Ленинграда. Писала, что живет в общежитии, все у нее хорошо, а еще через три года с женихом приехала. Ленка даже похудела от зависти – виданое ли дело, сейчас с парнем распишутся, и вот тебе, пожалуйста, – ленинградская прописка! Младшую сестру всегда парни жаловали, даже вечная Ленкина любовь – Сашка Востров сутками под окнами торчал, Галинку дожидался. Когда сестра уезжала, с собой звала, но Ленка становилась в позу и вещала:

– Нет уж! Здесь мой дом, и нечего мне по свету мотаться, как говно в проруби.

Не могла же Ленка сознаться, что теперь, когда Галинки не будет, у нее появится надежда, что Санька никуда не денется от Ленкиных чар. Младшая перебралась в Ленинград, а у старшей снова замелькали серые, как мыши, дни, а потом и года. Востров больше не приходил к их дому, а вскоре и совсем уехал, старухи говорили, что женился и даже успел завести дитенка. А Ленке женихов не находилось, да и откуда взяться-то? Как говорится, не было, не было и опять не стало. У сестры же, наоборот, все налаживалось, фотографии пошли – Галинка в белой фате, а рядом муж, счастливый и улыбающийся. Потом снова Галинка и снова ее супруг уже с кружевным свертком в руках, потом уже Галинка с мужем за руки ведут дочь Олю в первый класс. Да что перечислять! Сестра жила обычной, нормальной жизнью, и только Ленка гасла и старела в забытой богом деревне. А после того, как побывала в гостях у сестрицы, и вовсе решила, что жизнь обнесла ее мятным пряником; она поставила на себе жирный крест, успокаивалась бутылкой да прибирала к рукам все, что у других не так лежало. Первый раз чуть не попалась, когда решила на телевизор деньги украсть, – позвала кассира, тетку Маню, и напоила ее, вытащила у пьяной ключи и, не мудрствуя лукаво, залезла в сельский облупившийся сейф. К тому времени отец уже покоился на кладбище, и Ленку из лап участкового вытаскивала приехавшая Галинка, хорошо, что денег в сейфе было двенадцать рублей мелочью. Перед самой весной Ленку опять черт попутал – утащила плащ из районного магазинчика – просто напялила поверх него свою искусственную шубу и вышла. А дома, выпив с друзьями-собутыльничками самогонки как следует, весь вечер в этом плаще по деревне дефилировала, коленками мужиков дразнила. А утром, не успев протрезветь, она уже давала показания поселковому милиционеру дяде Мише. Но и здесь Ленка отделалась легким испугом – приехала Галинка, кому-то большие деньги сунула, мать ходила плакаться, короче, девку отвоевали. Самым унизительным для Ленки был разговор дома – сестра отчитывала ее, как девчонку.

– Я тебя вытащила в последний раз! Вся деревня трезвонит, что у Коноваловых баба без мужика с ума сходит – то запивалась, теперь воровать кинулась! От тебя двери запирают! Мать пожалей, тварь! – Ну и дальше в таком же духе.

Ленка не пререкалась, чего зря глотку драть, главное – опять с рук сошло. Только рано радовалась. Видимо, кто-то там, свыше, не согласился с лояльностью милиции и решил выдать Ленке все сполна. Однажды вечером пьяная компания ввалилась в дом Коноваловых, и Ленка, как радушная хозяйка, наворотила угощения – сковороду жареной картошки, огурчиков соленых, капусты, грибков, все, что мать сумела припасти, пошло на стол. А гости суррогатику подешевше да побольше притащили, отрывались вволю – с песнями, со слезами, с дракой, все чин чинарем. Утро же было хмурым. Все тот же дядя Миша-милиционер прибыл уже не один, а в сопровождении трех строгих, неразговорчивых парней. Из бывшей компании никого, кроме Ленки, не оказалось, зато прямо на нижней полке старенького серванта лежала незнакомая сумка. Как потом выяснилось, у некоего гражданина из его машины была похищена вот эта сумка с документами и крупной суммой денег. Ленка хоть и была вчера в изрядном подпитии, но такой кражи не совершала, она это хорошо помнила, да только теперь уже ее никто слушать не собирался. Ей тогда присудили сколько надо, и ни мать, ни Галинка за нее не проронили ни слова, а ведь в тот раз Ленкиной вины не было.

Про места лишения свободы Галине Антоновне, теперь уже Сизых, старшая сестра, конечно же, ничего не рассказывала. Это Галина сама узнала. По иронии судьбы именно в этой колонии работала теща Александра Вострова, того самого, кого Ленка так пылко и безответно обожала. Востров же и нашел Галину, чтобы об этом сообщить, вдруг что понадобится. И потянула Галина сумки в тюрьму, тащила не только Ленке, но и Сашкиной теще, да только та сразу высказала:

– Чего приперла-то? Ты что это?! Да ты мне через месяц весь Ленинград в кулях перетаскаешь! Чего вбила в свою башку? Девке твоей передачу отнесу, а мне от тебя ничего не нужно, так и запомни! – орала она у самого порога, но, немного остыв, уже примирительно добавила: – У детей ведь отбираешь, нельзя так.

Уговорились же они на том, что Галя больше сумки Ангелине, так звали тещу, таскать не станет, а та как-нибудь просто приедет к ней на недельку в гости, очень уж хочется Ленинград посмотреть.

– Он же не Ленинград уже, – улыбнулась Галя.

– Да и что? Хужее-то небось не стал от этого? – резонно заметила грозная женщина и принялась рассказывать Гале все про сестру.

Первое время, чего скрывать, Ленке изрядно доставалось. Больше всего почему-то сокамерниц раздражало то, что она никак не хотела признать свою вину.

– Ага! Мы, бля, здесь все в говне, а она одна в белом! Значит, надо лечить – пока не вспомнишь, за что в клетку залетела, будешь принимать процедуры!

И «процедуры» стали проводить каждый день. Неизвестно, до чего бы довело ее «лечение», но под свою опеку ее взяла Яна – полная дама, которая и в таких условиях умудрялась сохранять ум и достоинство. В прошлой жизни эта женщина была главным бухгалтером крупнейшего в регионе завода. С директором завода Яна Тихоновна Чижова работала душа в душу, за доброе к себе отношение платила мудрыми идеями и собачьей преданностью. Однако руководитель не смог удержаться в кресле, пришел новый – молодой и сильный, начал устраивать проверки, в результате которых вскрылись совсем не безобидные нарушения. Чижова крупных нарушений не допускала, поэтому была совершенно раздавлена лжепоказаниями бывшего своего босса. По его высказываниям, именно она являлась чуть ли не инициатором всех сомнительных афер. Умело подтасованные факты, несколько невесть откуда взявшихся свидетелей и даже парочка липовых соучастников – и Яна Тихоновна Чижова на долгое время сменила место жительства. Поэтому, может быть, она и была той единственной, кто поверил Ленке. Яна была ее лет на двадцать старше, а в подруги взяла оттого, что разглядела в деревенской простушке огромное желание жить в городе, на любых условиях, да и внешность Ленки была на самом деле хороша, даже в условиях заключения ей ничего не делалось. Так битье Ленки прекратилось. Через несколько лет Ленкино пребывание в местах не столь отдаленных закончилось, а через месяц освободилась и Яна. Встретить сестру Галине не удалось, хоть и планировала она съездить за ней лично, привезти к себе, даже работу присмотрела там, в Питере. За два дня до Ленкиного освобождения скончалась мать, и Галина, получив телеграмму, понеслась в деревню. Больше сестры не встречались. Никогда.

– Но это не все, – усталым голосом рассказывала Галина притихшей Тайке. – Я ведь почему именно в этот город письмо прислала с просьбой Лену отыскать, через год после освобождения Лены звонила мне Ангелина Титовна, говорила, что случайно встретила Ленку вместе с Яной, ну с той, которая подругой в камере ей была. Говорила, что выглядят обе просто замечательно, очень переживала, как бы они снова в тюрьму не угодили.

– Так это в нашем городе ваша сестра срок отбывала? – удивилась Тайка.

– Нет. Это здесь их Ангелина встретила. Сашка Востров… Александр то есть, они с женой здесь живут, вот Ангелина каждое лето и приезжает к ним, чтобы с внуками повидаться. Но мир тесен, не только с внуками встречи случаются.

– А Востров этот и сейчас здесь проживает? Что ж вы по гостиницам мотаетесь, неужели бы односельчане не приютили? – допытывалась «сыщица».

– Ну, во-первых, не хочется кого-то стеснять, да и самой в гостинице вольготнее, а во-вторых, он уже около года в Копошилове, с женой и детьми. Фермером там. А городскую квартиру теперь Ангелина стережет.

Тайка неслышно вздохнула: только она подумала, что это именно Сашка посылал Элине-Лене страстные послания, за которыми ее просили прийти, как эта версия провалилась.

– Подождите, так, значит, Ангелина Титовна проживает в нашем городе? – наконец дошло до светлой головы.

– Ну конечно. Правда, летом она в деревню к внучатам ездит, но все реже и реже, так что вот по этому адресу вы при необходимости можете ее поискать, – сообщила Галина и на листочке написала адрес.

– Спасибо вам, Галина Антоновна. Мне очень жаль, что обрадовать вас нечем.

– Ой, да что вы! – замахала руками Галина. – Я же не зря сюда приехала – радостную весть получила.

«Уж куда радостней – сестра сбежала неизвестно куда, вот радость-то!» – подумала Тайка, и ее мысли, вероятно, отразились на лице, потому что заботливая сестрица пояснила:

– Я ведь думала, что Лена опять… ну что она опять воровать стала или еще что, иначе откуда же ей выглядеть замечательно, как Ангелина говорила, а оказывается, что сестренка удачно замуж выскочила. Вы вот и фотографию ее свадебную не поленились принести.

Тайка и в самом деле сунула снимок в сумочку, еще когда готовилась к встрече с Галиной.

– Мне кажется, – как-то задумчиво начала Галина, – мне кажется, что Ленка в деревню к матери поехала, она же не знает, что той уже нет в живых. Я прямо от вас туда поеду. Здесь всего-то около суток на поезде добираться.

– А на самолете? Самолеты туда ходят?

– Ну на самолете, может, часа полтора.

– Тогда я лечу вместе с вами, – встрепенулась Тайка.

Галина как-то неловко замялась, потом откровенно заговорила:

– Вы уж не обижайтесь. Не надо вам лететь. Ну посудите сами, если человек к родным местам один подался, значит, не хочет, чтобы ему мешали. Она только жить начала по-новому, не хочу вспугнуть ее. Я завтра же… уже сегодня вылечу, туда самолеты часто летают, и вечером позвоню вам в любом случае – есть она там или нет, договорились? А уж потом видно будет.

Тайке сначала не совсем понравилось предложение Гали, но она согласилась. И в самом деле, если Элина в деревне, то стоит только сказать Лодовскому, и тот в два часа, если захочет, притащит ее к домашнему очагу, а если ее в деревне нет, тогда и подавно делать там нечего. Да и если поехать, что толку? Где гарантия, что Элина мило улыбнется и с Тайкой рука об руку вернется к Касарову? А если она на нее половину деревни натравит? Нет уж, осторожность придумала не Тайка.

– Только вы обязательно позвоните сегодня вечером, я буду ждать, – напомнила Тайка Галине, почему-то этой женщине хотелось верить.