Прочитайте онлайн Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы | Глава 22Канун дня всех святых
Глава 22
Канун дня всех святых
– Здесь две гинеи, шесть соверенов, шиллинги, числом двадцать три, восемнадцать флоринов по девять пенсов, десять полупенсов. Еще двенадцать фартингов. Минутку…
Роджер со звоном выкладывал монеты. Видимо, это было еще не все – он что-то искал в нагрудном кармане клетчатой рубашки.
– Вот и они.
Зажурчали махонькие медяки, высыпаясь из кулька, принесенного Роджером невесть откуда.
– Да, пришлось нелегко, но я достал сколько мог. Мелочь – а это самая мелкая тогдашняя монета – пригодится, ее можно тратить не считая. Золото придется поберечь, тем более что его трудно разменивать. Разве что захотите купить лошадь.
– Да уж знаю.
Я стала перебирать монеты. Сколько же их здесь! Роджер и Брианна потрудились на славу, ограбив не одного нумизмата. Здесь было целое состояние, одни соверены чего стоили – увесистые, дюйм в диаметре. Наверное, редкий шотландец имел за свою жизнь столько денег сразу.
– Интересно, сейчас номинальная стоимость этих монет намного больше, чем тогда. Но на них можно приобрести столько же, сколько и сейчас, – мелкий фермер получает такие деньги за шесть месяцев своей работы.
Я любовалась золотым блеском гинеи.
– Ну да, вы же знаете тогдашние расценки. Я бы не упомнил. – Роджер поставил себя на место Клэр.
– Поневоле запомнишь…
Вдруг Брианна села поближе к парню. Он незаметно привлек ее к себе, но это не укрылось от моих глаз.
Вздохнув, я предложила:
– Поужинаем в каком-нибудь пабе?
Они отправились на Ривер-стрит. Ужинали молча, занимаясь преимущественно едой. Мать с дочерью сидели рядом. Роджер, сидящий напротив, то и дело видел, как они касались друг друга, будто невзначай. Удивительное сходство и, наверное, родство душ. Ему было неловко присутствовать при этом.
Он ел мусаку и рассуждал. Мог ли бы он сделать то же самое? Если бы у него был такой выбор, как бы он поступил, как повел себя на месте Бри? Что она сейчас чувствует? Мать так важна для нее. И все же Бри уважает ее решение – решение, несущее им вечную разлуку. Удивительно: детей и родителей обычно разлучает смерть, остальные случаи – это расставание на время, связанное, например, с учебой или работой в другом городе. Но добровольно расстаться вот так…
Закончив ужин, Роджер попросил минутку внимания, обращаясь к Клэр.
– Можете сделать одну вещь?
– Что именно?
Он указал на вход.
– Встаньте сейчас и пройдите через дверь с закрытыми глазами. Когда покинете пределы паба, откройте и скажите нам, что или кого увидели.
Женщина смущенно улыбнулась.
– Допустим, я выйду. А если там будет стоять полисмен? Вы готовы вытаскивать меня из тюрьмы? Меня ведь обвинят в нарушении общественного порядка – пьяная тетка вытворяет что-то странное!
Роджер был торжествен.
– Главное – не увидеть уток. А полисмен нам не страшен.
Клэр поднялась из-за стола, обошла стул, закрыла глаза и покорно вышла из заведения, не говоря ни слова. Изумленная Брианна не стала скрывать недоумения и принялась тормошить парня:
– Роджер, что ты несешь? Какие утки?
Тот сосредоточенно смотрел на входную дверь, ожидая возвращения Клэр.
– Сегодня канун Дня Всех Святых. В это время обычно гадают и узнают будущее. Одно из гаданий ты видишь сейчас, оно заключается в том, чтобы преодолеть порог дома с закрытыми глазами. Когда открываешь их, первое, что попадается тебе на пути, – знак того, чего ждать в будущем. Давняя традиция.
– Утки вещают недоброе?
– Нет, только если не прячут голову. Тогда жди беды – верная смерть. Но почему не возвращается твоя мама?
Брианна тоже нервничала.
– Не будем дожидаться – давай сами выйдем. Надеюсь, что утки не пришли с озера и не поджидают за дверью.
Пара подошла к двери, открывшейся навстречу им, – это вернулась Клэр, взволнованная увиденным.
– Угадайте, кто попался мне на пути?
– Утка?! – на Брианну все-таки повлияла история, рассказанная Роджером.
– Да что с вами такое? – Клэр, не зная подоплеки, не знала, как реагировать на упоминание о птицах. – Я увидела полицейского.
– Он шел в вашу сторону? – поинтересовался Роджер.
– Выходит, что так. Я вышла и наткнулась на него. Я шла направо, он – налево. – Клэр улыбнулась. В искусственном свете она была хороша особенной красотой, ее темные глаза сияли. – Никто не хотел уступать, и пришлось немножко повальсировать в надежде, что другой пропустит первым.
Роджер улыбнулся в ответ.
– Отлично. Вам повезло: встретить человека, идущего по направлению к тебе, – знак того, что повезет в поисках желаемого.
Клэр просияла, став ослепительно красивой.
– Роджер, как я рада… Спасибо тебе! Давайте праздновать День Всех Святых!
Если ужин провели в тревоге и молчании, то гадание возымело эффект: остаток вечера был радостным. Идя домой, все шутили и смеялись, а потом пили в доме пастора – Клэр и Роджер виски, Брианна – кока-колу. Тишина обители преподобного то и дело нарушалась веселыми тостами и наполнялась хохотом пирующих. Брианна настояла, чтобы из тыквы был сделан фонарь. Его поставили на буфет, откуда он ухмылялся своим хозяевам. Все трое энергично строили планы.
– Денег у вас достаточно, – Роджер гордился тем, что собрал монеты, и непрестанно повторял это, будто деньги были единственной сложностью предстоящего путешествия.
Брианна разделила его озабоченность:
– Мама, не забудь взять плащ.
– Ну конечно, я помню, спасибо. – Клэр явно думала о чем-то другом, далеком от мелких забот. – У меня есть все, что потребуется. Все, что мы смогли найти.
Она умокла на время, размышляя. Потом взяла одной рукой руку Брианны, а другой – руку Роджера.
– Мои милые… Я так благодарна вам за ваши заботы, за все, что вы сделали для меня… – У нее перехватило горло. – Я не знаю, как благодарить, не знаю, что сказать. Я буду так скучать!..
Клэр обхватила рукой шею Брианны и притянула ее к себе. Та прижалась к ней. Роджер видел, что для обеих эти объятия значили что-то большее, чем простой знак внимания.
Они долго сидели так, и парень не разнимал их. Когда они наплакались вдоволь, Клэр погладила щеку дочери, вытирая ей слезы.
– Отдыхайте. У меня еще есть дела. До утра, малышка.
Клэр привстала на носки – она была ниже дочери, – чмокнула Брианну в нос и ушла, не оборачиваясь.
Брианна уселась, взяв свою колу. Она смотрела сквозь стакан на языки пламени, играющие в камине, и молчала.
Роджер не стал нарушать тишины и принялся убираться в комнате. Закрыв окна, смахнув пыль со стола, убрав справочную литературу, которую доставали для Клэр, он подошел к буфету. Тыква все так же хитро ухмылялась; внутри мигала свеча, освещая неверным светом оставшуюся на столе посуду. Рот импровизированного фонаря, широкий и зубчатый, казалось, улыбнулся шире, когда Роджер отошел от буфета, не желая прекращать забавы.
– Бри, оставим? Пусть его горит, авось не наделает пожара.
Ответа не последовало – Брианна уставилась на камин и не слышала вопроса, погрузившись в свои мысли.
– Возможно, это не навсегда. Будем надеяться, что мы еще увидим ее, – Роджер мягко коснулся девичьей руки.
Брианна все так же смотрела в огонь, но негромко отозвалась:
– Не думаю. Я не уверена, сможет ли она пройти сквозь камни, не говоря уже о прочем. Ты ведь слышал ее рассказ – это тяжело и не всегда удается.
Девушка нервно водила рукой по шву своих джинсов.
Роджер, увидев, что требуется его поддержка, сел на диван возле Брианны. Клэр давно ушла, и можно было говорить свободно.
– Бри, так нужно, – спокойно заговорил он. – Ты ведь видишь, как она светится, когда вспоминает о Джейми.
– Я все вижу, – Брианна сдерживалась. – Он нужен ей, я знаю. Да и она ему тоже. Но она нужна и мне!
Девушка выкрикнула последние слова, наклонившись вперед, будто пытаясь заглушить возникшую боль. Ее губы дрожали, руки, обхватившие колени, были напряжены.
Роджер поднял руку и провел по ее голове. Волосы девушки были мягкими, как у ребенка, и ее хотелось обнять, как всхлипывающего малыша, долго не могущего успокоиться.
– Бри… Ты скоро окончишь школу, впереди самостоятельная жизнь. Я знаю, это звучит глупо, но ты уже взрослая и многое решаешь сама. Мамина поддержка – это важно, но и ей нужна твоя поддержка. Она ведь тоже имеет право быть счастливой, правда?
Брианна молча кивнула, потом заговорила:
– Я все понимаю. Да, имеет. Да, я не маленькая и могу сама позаботиться о себе. Но, Роджер!..
Девушка не договорила и отвернулась, закусив губу.
– Роджер, она – все, что у меня есть. Только она знает меня по-настоящему. Точнее, она и Фрэнк. Но теперь осталась только она. Пойми, они видели мои первые шаги, они вели меня в школу, они…
Брианна зарыдала.
– Да, это глупо! Но я не могу иначе, понимаешь, не могу!..
Она не утирала слез, и огонь освещал ее мокрое лицо.
Брианна сорвалась с места и выбежала на середину комнаты, начав ходить взад-вперед.
– Я многого не знаю об их отношениях с Фрэнком. Но я не знаю многого и о себе. А она знает. Она помнит первое произнесенное мной слово, первый шаг, первый звонок. Я не держу этого в памяти, мне, в сущности, все равно – это прошедший день. Но для мамы это важно, потому что это часть меня. Для нее маленькая Бри, еще ползающая, и большая Бри, Бри сегодняшняя – один и тот же человек. Она знает меня всю, помнит с самого рождения. Она росла вместе со мной. И когда не будет мамы, остальным будет все равно, во сколько лет я научилась читать, например. Это очень глупо, я знаю, но… Все будут считать, что Бри была взрослой всегда, и никто никогда не разубедит их в этом, даже если они увидят мои детские фотографии. Для мамы я особенна уже тем, что я ее дочь, тем, что я – это именно я и никто другой! А для всех остальных – нет…
Девушка замерла, опустив руки. Потом обняла себя за плечи, пытаясь унять дрожь. Постепенно всхлипывания затихли.
– Я маленькая глупенькая себялюбивая девочка. Ты думаешь об этом? – Голос ее был спокоен и тих.
– Ну конечно нет, Бри.
Роджер подошел к Брианне и встал позади нее, обняв за талию. Девушка не поддавалась его ласкам, но спустя время вконец успокоилась и позволила обнимать себя. Роджер поцеловал ее в ушко.
– Знаешь, последние события на многое раскрыли мне глаза. Коробки в гараже, ты помнишь их?
– Какие именно? Ведь их у вас куча. – Брианна силилась улыбнуться.
– Коробки с надписью «Роджер».
Он подошел вплотную и прижал Бри к себе. Она почувствовала его тепло и прижалась в ответ, откинув голову ему на плечо. Парень обхватил ее руками и продолжил говорить, лаская ее:
– В коробках вещи родителей. Их раскраски, детские книжки с картинками и без, короткие платьица, письма… Только представь – даже игрушки, которыми играли мои мама и папа! Пастор, взяв меня к себе, сложил все это в коробки, причем хранил бережно – надписал на них мое имя, на каждой, сложил в пакеты, не пропускающие воду, регулярно вытирал с них пыль и берег от моли и сырости.
Роджер смотрел сквозь волосы Брианны, падавшие ему на глаза, в огонь и плавно покачивался, заставляя повторять свои размеренные движения и ее.
– Я не понимал, зачем ему это нужно. И как-то решил спросить: неужели он думает, что я когда-нибудь буду носить эти вещи или играть этими игрушками?
Преподобный только улыбнулся в ответ. Он тогда сказал странные слова, я не понял их – «история нужна каждому». Он говорил, что эти коробки хранят мою историю.
Брианна потянулась к парню, вдыхая его запах. Его ритм усыпил ее, и она бессознательно поддавалась ему.
– Ты разобрал их?
Роджер мягко улыбнулся.
– Я и не думал их разбирать. Они есть, и этого достаточно.
Роджер в последний раз мягко коснулся Брианны и отступил назад. Она обернулась, и он увидел ее лицо, припухшее от слез.
Он не смог не коснуться ее руки.
– Бри, ты особенна не только для мамы.
Роджер не спал, наблюдая огонь в камине кабинета. Брианна уже легла, но ему не спалось: канун Дня Всех Святых, по обыкновению, был полон духов. Головешки уже тлели, и комната была освещена лишь фонарем, сделанным из тыквы, переставленным с буфета на стол. Усмехаясь, он будто сзывал неприкаянных на свой свет. Эта ночь была особенной, и можно было ожидать чего угодно, особенно в свете завтрашних событий.
На лестнице послышались шаги, Роджер, думая, что это Брианна, поднялся. В коридоре стояла Клэр. На ней был надет белый атласный халат. В темени коридора она сама походила на призрак.
– Мне подумалось, что вы еще не ложились, – неуверенно пояснила она свое позднее появление.
Роджер ободряюще улыбнулся.
– Я никогда не сплю в эту ночь. От отца я услышал столько леденящего душу, что ни разу не мог уснуть в канун Дня Всех Святых. Думал, что за окном куча привидений и они вот-вот ворвутся в дом. Наблюдают за мной, обсуждая, через какую щель лучше протиснуться.
– Вы слышали их голоса?
– «Сегодня нашей ночь охоты, мы крови ищем, нежной плоти», – завывал Роджер. – А эта история о ночи в церкви, помните ее? Мальчишка-портной всю ночь давал отпор призракам и голодному духу.
– О да. Если бы мне рассказали это на ночь, я бы дрожала под одеялом до утра.
– И я дрожал. Но однажды… – Парень лукаво отвел взгляд. – Однажды я, семилетний, тоже решил дать им отпор и оправился на подоконник. Пастор тоже рассказывал мне эти байки – привидение не попадет в дом, если на пороге будет моча.
Клэр тихо засмеялась.
– И как, призраки не вошли?
Роджер воодушевленно поведал, что если бы окно было открыто, тогда бы точно не вошли, но и так было ничего.
Отсмеявшись, они умолкли. Оба понимали, что за необязательным разговором кроется что-то большее, то, чего они не высказывали вслух. Казалось, будто этот веселый рассказ – тонкая веревочка над пропастью, напоминающая о необходимости добраться на другую сторону, но и не гарантирующая безопасность. Клэр смотрела на огонь, теребя халат, не начиная настоящего разговора.
Роджер решил помочь ей:
– Я буду заботиться о Бри. Вы ведь за этим пришли?
Она кивнула, не отвечая. Парень увидел влажный блеск ее ресниц.
Клэр залезла рукой в глубину халата, доставая что-то.
– Роджер, я хотела бы попросить вас… Если я… не смогу ничего сказать Бри… боюсь, я не смогу проститься с ней…
Она молча сунула ему в руки длинный белый конверт.
– Здесь все, что мне хотелось бы сказать ей. Я написала…
Парень ощупал конверт, тот был полон материнского тепла. Было бы неправильно, если бы Бри раскрывала его спустя время, не чувствуя этой ласковой теплоты. Роджер осторожно сложил его, слегка надломив, и опустил в карман рубашки. Теперь-то он не остынет.
– Вы уедете рано? – Он спросил машинально.
Клэр вздохнула.
– На рассвете или даже раньше. Я уже договорилась о машине.
Она обхватила руками колени, как недавно это делала Бри.
– Если вдруг…
Клэр осеклась.
– Я боюсь. Я не знаю, выйдет ли это у меня. А если я не смогу? Идти очень страшно. Но и не идти тоже. Я ничего не знаю.
– Мне тоже страшно.
Роджер взял ее за руку, ощущая то ласковое тепло, которым был согрет конверт. Пальцы, длинные и тонкие, унизанные кольцами, слегка дрожали, пульс бился быстро. Они помолчали.
Клэр пожала ему руку и высвободила свою.
– Роджер, я вам благодарна. Спасибо за все.
Она наклонила к нему лицо, нежно поцеловала в губы и вышла в темноту. Коридор поглотил ее, хотя какое-то время белый халат, как одежды призрака, еще виднелся вдали. Привидений, желающих посетить пасторский дом в канун Дня Всех Святых, больше не было. Роджер сидел почти в темноте – свеча догорала и наполняла комнату запахом гари, – ощущая ее поцелуй на губах. Последние слабые язычки пламени освещали тыкву изнутри, и она ухмылялась, храня в себе тайны языческих богов.