Прочитайте онлайн Так умирают короли | Глава 8

Глава 8

В то, что Загорский в чем-то был прав, я поверил сразу, едва мы переступили порог квартиры. Здесь было много красного бархата, золота картинных рам и мебели, каким-то чудом перенесенных в просторную московскую квартиру из покоев французских королей. Я никогда не думал, что подобное возможно – будто кто-то рачительный сумел сохранить уют и роскошь прежней жизни, знакомой нам только по фильмам. Сегодняшняя жизнь тоже заявляла о себе – необыкновенных размеров телевизором и сотовым телефоном, оставленным кем-то на роскошном плюше дивана, но это не выглядело неуместным или вызывающим.

Загорский прошелся по комнате. На фоне картин он смотрелся великолепно, оставалось лишь сменить клетчатую рубашку на смокинг, и можно было снимать его в этих интерьерах. Не успел я об этом подумать, как дрогнула тяжелая портьера, и из-за нее вышел невысокий человек в домашнем халате с атласными лацканами. Он был не стар, но и не молод, за прожитые годы успел подрастерять растительность на голове и заработать какую-то желудочную болезнь, о чем можно было судить по его нездорового цвета худому лицу, которое, впрочем, было так ухожено, как нечасто увидишь. Особенно выделялись глаза. Глубоко посаженные, они казались темнее, чем были на самом деле, и придавали человеку какой-то демонический облик.

– Познакомься, Костя, – сказал Загорский человеку в халате. – Это мой друг, Евгений.

Приятно было услышать от Загорского, что он считает меня своим другом.

– А это Константин Евгеньевич, – представил Загорский человека с демоническим лицом.

Мы пожали друг другу руки. У Константина Евгеньевича была сухая и очень доброжелательная ладонь. Поэтому да еще потому, что он имел отчество Евгеньевич, а меня самого звали Евгений, он мне понравился. Посмотрел длинным взглядом темных глаз, будто оценивал, и предложил занять диван или одно из кресел – по выбору. Когда он сел, я увидел выглядывающие из-под халата брюки и коричневые лаковые штиблеты.

– Откуда вы? – спросил Константин Евгеньевич.

– Из Вологды, – ответил я.

– И как там Вологда?

Я пожал плечами, не зная, как ответить. Не представлял, чем может заинтересовать Вологда такого человека, как мой собеседник.

– Он сбежал оттуда, – подключился к разговору Загорский. – Его манят огни больших городов.

Сказал и едва заметно улыбнулся. Я заметил, что он обращается к Константину Евгеньевичу с необычайным пиететом. Если бы не его аристократизм, можно было бы принять это за подобострастие.

– И что же молодой человек успел посмотреть в Москве?

– Ничего, – признался я.

– Напрасно, – покачал головой Константин Евгеньевич и раскрыл массивный портсигар, лежащий на столике с резными ножками.

Он взял из портсигара сигарету и прикурил ее, пустив дым в потолок. На его среднем пальце я увидел массивный вычурный перстень: казалось, что золотой паучок обхватил зеленый камень своими золотыми лапками.

– Вы женаты, Евгений?

– Нет, – ответил я после паузы.

Вопрос оказался для меня несколько неожиданным.

– Тогда вас можно считать свободным человеком. Альфред покажет вам Москву. Это удивительный город.

Я кивнул, демонстрируя, что полностью согласен с хозяином квартиры.

– Как твоя работа, Альфред? – поинтересовался Константин Евгеньевич.

– Работа как работа.

– Когда ты летишь в Дюссельдорф?

– Через две недели.

– У тебя все готово?

– Да.

– С людьми разговаривал?

– Конечно.

Они отвлеклись, явно забыв обо мне, и я даже почувствовал себя лишним. У них была своя жизнь, неведомая мне. В этой жизни носили старинные золотые перстни, сидели и спали на антикварной мебели и запросто летали в Дюссельдорф.

– Проблем с вылетом не будет? – спросил Константин Евгеньевич.

– Думаю, что нет. Я, правда, еще не разговаривал с Самсоновым.

– Может не отпустить?

– В общем, да.

– Что же он у тебя строгий такой? – шутливо попенял Константин Евгеньевич.

Загорский пожал плечами.

– Давай там без фокусов.

– Не от меня зависит, – напомнил Загорский.

– Так я ему рога обломаю, – сказал Константин Евгеньевич, и теперь я совершенно не слышал в его голосе шутливых интонаций.

Загорский с беспокойством взглянул на меня, и я понял, что разговор перетек в какое-то новое русло, в котором были подводные камни и множество прочих опасностей. Я сделал вид, что ничего не понял.

– Я угощу вас коньяком, – объявил хозяин, легко поднялся из кресла и вышел. Я сразу увидел, как Загорский расслабился. Он, оказывается, пребывал все это время в жутком напряжении. Боялся хозяина?

– Нравится? – спросил он меня и обвел рукой комнату.

– Роскошно, – оценил я. – А он кто?

Наверное, я задал какой-то бестактный вопрос, потому что Загорский тотчас поскучнел.

– Ты о ком, Женя?

– О Константине Евгеньевиче, – проявил я упрямство.

Неопределенный жест руки – вот и все, что я получил в ответ. Черт побери, я иногда задавал не те вопросы! Сейчас это дал понять Загорский, а до него выражал свое неудовольствие Демин. Я вспомнил про Демина, про деньги и вдруг понял, что Загорский может мне все объяснить.

– Мы деньги получали, – сказал я. – Там, в доме Самсонова. Помните?

– Ну конечно. Получение денег – столь приятная вещь, что забыть об этом невозможно.

– Вы всегда их так получаете?

– «Так» – это как?

– Нигде за них не расписываясь.

– Как правило. А почему тебя это удивляет?

– Я привык расписываться в ведомости.

– Отвыкай, – посоветовал Загорский. – Запомни: меньше формальностей – больше денег. Такой закон.

Это мне еще предстояло постичь. У меня, наверное, было не шибко умное выражение лица, потому что Загорский засмеялся.

– А что за деньги? – спросил внезапно выросший из-за моей спины Константин Евгеньевич и поставил поднос с коньячной бутылкой и рюмками на стол.

– Зарплату нашу обсуждаем, – пояснил Загорский. – Женя тревожится из-за того, что мы деньги получаем мимо всяких ведомостей.

– «Черный нал»?

– Ну конечно.

– Самсонов хорошо, наверное, кормится?

– Судя по темпам, с которыми возводился его загородный дом, он не бедствует, – усмехнулся Загорский.

Константин Евгеньевич разливал коньяк в рюмки. При этом он имел крайне сосредоточенное выражение лица. Думал. Я вдруг понял, что его думы как-то связаны с последними словами Загорского. И соответственно с Самсоновым.

– За знакомство, – предложил тост хозяин.

Мне никогда не нравился коньяк. Но то, что я выпил сейчас, не было похоже ни на что из того, чем меня потчевали прежде. Значит, меня обманывали. Я с благодарностью посмотрел на Константина Евгеньевича. Он ответил мне мягким благожелательным взглядом.

– Наливайте себе еще, Женя, – предложил он. – У нас здесь без церемоний.

Без церемоний – это мне понравилось. И я выпил еще.

– Планы какие-нибудь у вас есть, Женя?

Я непонимающе посмотрел на хозяина.

– Здесь, в Москве, чего хотите добиться? – пояснил он свою мысль.

Я пожал плечами, показывая, что и сам не знаю. Да и думать не хотелось – пьянящее тепло разливалось по телу.

– Вы мне понравились, – сказал Константин Евгеньевич. – Думаю, что смогу вам помочь.

Поскольку я не успел захмелеть слишком сильно, то догадался наконец, что меня сюда привели не просто так. Это самые настоящие смотрины. Я был нужен им, но они пока не говорили об этом открыто.

– Вообще-то я работаю на телевидении. Мне там нравится.

– И дальше работайте, – благосклонно и понимающе улыбнулся мне Константин Евгеньевич. – Одно другому не помеха.

И опять он не сказал, что имеется в виду.

– Я, кстати, очень люблю смотреть вашу передачу, – признался хозяин. – Какие типажи! Людей просто насквозь видно. У вашего Самсонова талант. Он снимает анекдот, хохму, а в какой-то момент вдруг начинаешь понимать, что все всерьез. Люди так раскрываются, будто их всю жизнь знаешь.

– Не любит он людей, – мрачно изрек Загорский.

– А ты разве их любишь, Альфред?

Загорский подумал и после паузы признался:

– Нет, не люблю.

– Вот видишь, – спокойно сказал Константин Евгеньевич. – Так что Самсонова больше не в чем упрекнуть.

После этого разговор переметнулся на что-то совсем уж пустячное. Мы пили коньяк. Константин Евгеньевич курил свои чудные ароматные сигареты. Потом он показывал мне коллекцию старинного оружия. Это была настоящая музейная экспозиция. Мне понравилось. Константин Евгеньевич пообещал подарить один из кинжалов.

– Меня посадят, – попытался возражать я. – Это же холодное оружие.

– Меня ведь не сажают, – спокойно ответил хозяин.

Я обернулся и посмотрел ему в глаза. У него был холодный и трезвый взгляд уверенного в себе человека.

– Ничего не бойся, Евгений.

– Я не боюсь.

– Вижу. Ты молодец.

В его словах не было ерничанья. Все всерьез.

Я пробыл в роскошной квартире до поздней ночи, а потом уехал, хотя мне и предлагали побыть еще. Я помнил обещание, данное Светлане, – приехать на ночь к ней.

Она не спала. На меня не сердилась и только спросила:

– Ну и как?

– Ничего, – ответил я.

– Загорский знакомил тебя со своими друзьями?

– Да.

– Как они тебе?

– Ничего, – повторил я.

– Ты поосторожнее с ними.

– Почему?

Светлана пожала плечами:

– Так, вообще.

– Брось, я ведь не маленький.

Она посмотрела на меня долгим взглядом и сказала:

– Как знаешь.

Больше мы с ней эту тему не обсуждали.