Прочитайте онлайн Талисман отчаянных | Часть втораяОбщество Золотого руна
Часть вторая
Общество Золотого руна
Глава 6
Неведомо где
Ни угрожающие, ни многообещающие объявления не привели ни к каким результатам. Расклеенные афиши, обещающие вознаграждение, исчезли так же быстро, как и первые, оставив у хозяев и гостей Водре-Шомар чувство разочарования и тревоги.
В голову приходило два заключения. Но какое из них верное? Беглянки могло уже не быть в живых. Об этом никто не хотел даже и думать. Она могла находиться совсем в других краях. Тогда где именно?
Письмо, которое прочитала маркиза, было полезно хотя бы тем, что развеивало первое, самое страшное предположение. Хотя и не до конца. Разве можно быть уверенными в правдивости злодеев?
Оставалось второе. Но Франция так велика. А если прибавить еще и Швейцарию, которая сразу приходила на ум, и Австрию, откуда был родом предполагаемый похититель, и Бельгию, где он часто бывал, и Голландию. Да и вообще всю Европу… Предъявленные требования были невероятными, если не сказать, безумными, значит, и самые невероятные предположения тоже могли оказаться реальностью…
Между тем Мари-Анжелин дю План-Крепен была не только жива и здорова, но и находилась совсем не так далеко, как предполагали ее близкие. Однако сама она об этом не подозревала.
Она покинула Париж, взяв с собой драгоценное письмо, написанное человеком, которого безумно полюбила, и великолепный рубин, похитив его у Альдо. В сумочке еще лежал билет на поезд в первый класс, заказанный для нее на имя госпожи Видаль, что вызвало у Мари-Анжелин невольную улыбку. Она ни о чем не раздумывала, не рассуждала и чувствовала только всепоглощающий восторг: «Он» наконец-то в ней нуждается. «Он» наконец-то сожалеет, что был так суров. «Он» наконец-то зовет ее на помощь, прося прощения за то, что вынуждает ее разделить с ним опасность, но не сомневаясь, что она найдет возможность находиться рядом с ним. Большего счастья Мари-Анжелин представить себе не могла. Она будет рядом с тем, кого называла про себя «своим возлюбленным господином».
Охваченная эйфорией, План-Крепен совершенно спокойно забрала у Альдо рубин, не чувствуя ни малейших угрызений совести. Да и с какой стати они могли возникнуть, если Альдо собирался его подарить Морицу Кледерману, своему несметно богатому тестю? Наоборот, она была горда совершенным подвигом: ей удалось проникнуть в комнату Альдо и достать рубин из бумажника так тихо, что он не пошевелил ни единой ресничкой. Она побывала и на шестичасовой мессе в соборе Святого Августина и попросила Господа благословить ее. Главным для нее было то, что она наконец-то будет рядом с тем, кого полюбила, о чем втайне только и мечтала. И если их обоих ожидала смерть, она была к ней готова и даже считала лучшим исходом.
На мессе она сидела в глубине церкви, а не вместе со своими приятельницами, с которыми обычно встречалась поутру, и ушла раньше, чем священник провозгласил: «Ita messa est!»[13] и прежде, чем Эжени Генон, кухарка принцессы Дамиани, чрезмерно удивилась и даже была задета поведением Мари-Анжелин. План-Крепен обошлась без обычных утренних разговоров, вышла из церкви, остановила первое попавшееся такси и отправилась на Восточный вокзал, как было указано в ее билете, который прислали ей по почте десять дней назад.
Про себя она радовалась, что едет не в Понтарлье, а в Безансон, город-крепость, столицу Франш-Конте, где несравненно больше жителей, чем в маленьком горном городке и где гораздо легче затеряться. Если ее будут искать, несмотря на ее предупреждение – а внутренний голос ей подсказывал, что так оно и будет, – то будут искать совсем в другой стороне.
В письме было сказано, что на вокзале у выхода ее будет ждать надежный человек, которому она может довериться. Так оно и было. Как только ей прокомпостировали билет – разумеется, билет был только в одну сторону, как к ней подошла пожилая женщина в черном, как обычно одеваются в провинции, и взяла ее под руку.
– Вы везете то, о чем вас просили? – спросила женщина.
– Конечно!
– Вот и хорошо.
Женщина провела ее через суетливую привокзальную площадь к стоящему в стороне небольшому серому автомобилю, за рулем которого их ждал шофер. Путешественнице трудно было рассмотреть его лицо из-за обильной растительности. Борода, усы, густые брови, волосы и надвинутая на глаза каскетка. Выделялся разве что только нос. Шофер сидел, положив руки на руль, и даже не повернул головы, когда женщина открыла дверцу, помогла сесть своей спутнице и сказала:
– Можем ехать.
Шофер кивнул, зажег фары и включил мотор. Хмурый день клонился к вечеру, сгущались сумерки. Мари-Анжелин, на которую тут же надели темные очки, сидела на заднем сиденье салона с задвинутыми шторами, так что практически ничего не видела. Она попробовала снять их, спросила:
– К чему такие предосторожности? Я все равно не знаю здешних мест.
– Зная, откуда мы уехали, вы и так знаете слишком много, – ответила женщина. – К тому же на дороге много указателей.
План-Крепен хотела спросить, далеко ли они едут, но вовремя удержалась. Все равно она не получила бы ответа и поэтому предпочла смиренно путешествовать в темноте. Будучи по натуре оптимисткой, она даже в этих предосторожностях отыскала положительную сторону. Если так не хотят, чтобы она узнала дорогу, значит, она должна остаться живой после того, как выполнит свою миссию. А ведь исход остается под вопросом. Завладев третьим рубином, владелец двух остальных вовсе не будет заинтересован оставлять ее в живых. Или он надеется получить выкуп у ее родственников, известных богатством и коллекцией исторических драгоценностей? А Гуго, в каком положении он?
Пока Мари-Анжелин ехала в поезде, она только и думала о соперничестве отца и сына из-за молоденькой Мари де Режий, но теперь, добравшись до места, постаралась отвлечься от неприятных мыслей и надеялась использовать любую возможность, чтобы задержаться в этих краях как можно дольше. Почему-то ей казалось, что Господь Бог услышит все ее молитвы.
Сейчас все ее помыслы касались самых земных вещей: она страшно проголодалась и очень хотела пить. В поезде, на котором она ехала, по каким-то причинам не было вагона-ресторана. А короткий визит в туалет в поезде открыл ей, что вода из-под крана на железной дороге имеет отвратительный вкус. Прибыв в Безансон, Мари-Анжелин тешила себя надеждой, что в привокзальном буфете выпьет кофе с круассаном, но не решилась. Ожидающие ее люди могли оказаться нетерпеливыми, и это привело бы к самым нежелательным последствиям.
Теперь она покорно терпела выпавшие на ее долю тяготы, решив, что если эти люди решили сделать ее заложницей, то рано или поздно они ее накормят.
В темных очках она словно бы ослепла и решила закрыть глаза, но потом подумала, что дремать нельзя, что она должна быть постоянно начеку. И в первую очередь ей все-таки следует сообразить, в какую сторону они едут. Но везли ее не простодушные малыши. Отправившись с привокзальной площади и проехав по небольшой улице, шофер три или четыре раз объехал по кругу еще одну площадь и только потом свернул в нужном направлении. Бедная пассажирка была обречена на слепоту как в прямом, так и в переносном смысле.
Автомобиль мчался то в гору, то под гору, следуя капризам дороги, примерно часа два, в чем План-Крепен убедилась, когда сумела посмотреть на часы. Автомобиль остановился, и она вышла, оказавшись на земле, поросшей травой. Женщина взяла ее под руку с одной стороны, шофер с другой.
– Мы приехали, – сообщила женщина. – Мы проводим вас в вашу комнату, где вы сможете отдохнуть.
– Я не устала, я проголодалась и очень хочу пить.
– Разумеется, вас ждет ужин. Пойдемте.
И они по двум выщербленным ступенькам поднялись к двери и вошли в помещение, замощенное вначале плиткой, а дальше соломенными матами. Смолистая свежесть, которой, как видно, веяло от близкого елового бора, и которую с таким удовольствием вдыхала «гостья», сменилась теперь запахом капустного супа. Но «гостья» обрадовалась и ему: она была так голодна, что могла бы, заворчав, отнять кость у собаки.
– Как вкусно пахнет! – не удержалась от довольно искренней похвалы Мари-Анжелин.
– Ужин вам подадут в комнату.
Что ж, уморить ее голодом не собираются, уже неплохо. Они миновали помещение, которое было, очевидно, кухней. На пороге следующей комнаты шофер, который крепко держал План-Крепен слева, отпустил ее.
– Ступайте осторожно, лестница винтовая, узкая, перила справа. Я буду идти сзади вас, – предупредила женщина.
Они поднялись вверх на три этажа, не меньше, так что комната, как видно, располагалась в старинной башне. Высокие каменные ступени были истерты временем и ногами. Мари-Анжелин насчитала сорок ступеней, когда они наконец остановились.
– Вот вы и на месте, – сказала женщина, отворяя свободной рукой дверь. – Пройдите немного вперед, и я сниму с вас очки.
Нельзя сказать, чтобы в комнате было очень светло, но и к этому свету Мари-Анжелин нужно было привыкнуть. Она заморгала, сняла перчатки, сунула их в карман и хорошенько протерла глаза. Теперь она могла осмотреться. Она стояла в квадратной комнате с деревянной мебелью и древними каменными стенами. Подоконник квадратного окна свидетельствовал о непомерной толщине стен. Два железных прута крестом делили окно на четыре части. Да, ей предстояло жить в старинной башне. Интересно, сколько времени?
Но жить в этой комнате было можно, в ней было все необходимое. Дубовая кровать с матрасом, простынями – грубыми, но все-таки простынями, – подушкой, валиком, одеялом и периной. Более того, неожиданная роскошь – возле кровати коврик, правда, больше похожий на дерюгу. У изголовья ночной столик, и на нем стоит керосиновая лампа. Посередине – круглый стол с подсвечником и связкой свечей. В углу конторка, какие так любили в прошлые века, а перед ней стул с соломенным сиденьем. Доска у конторки опущена и видно, что там есть бумага и перья. У двери «умывальник», который «гостья» при других обстоятельствах сочла бы весьма обветшалым, но теперь была очень рада и тазу на столике, и добротному фаянсовому кувшину.
– Здесь у вас есть все необходимое, – сообщила Мари-Анжелин ее спутница. – По крайней мере, мне так кажется. Если вам что-то понадобится, рядом с кроватью стоит колокольчик. Вам достаточно только позвонить. Сейчас вам подадут ужин.
План-Крепен подошла к ночному столику и открыла его, он был пуст.
– Но что мне делать в случае физиологической необходимости? – бесстрастно осведомилась она.
– Ой, правда! Я забыла. Прошу меня извинить.
Женщина открыла маленькую дверку, раздвинув занавеси позади кровати, за дверкой находилось сооружение, похожее на деревенскую лавочку, сбитую из досок, с крышкой посередине. Крышка прикрывала дыру, которая заканчивалась, скорее всего, в самом низу башни.
– Хорошо, я поняла, – ледяным тоном откликнулась Мари-Анжелин. – Я предпочла бы обойтись без головокружительных экспериментов. Надеюсь, что в жару запах смолы одолеет все другие.
– В здешних местах фермеры используют все отходы. На нашей ферме тоже так поступают, но мы еще пользуемся известью.
– Ах, вот оно что! А это уютное местечко, получается, используется круглый год?
– Вы задаете слишком много вопросов, мадемуазель, – сухо отозвалась женщина. – Вам так же, как мне, ничего не остается, как подчиняться полученным распоряжениям. А что касается вопросов, то я тоже осмелюсь задать вам вопрос: вы привезли то, о чем вас просили?
– А иначе, зачем бы я стала приезжать?
– Извольте отдать мне то, что вы привезли.
– Вам?
– Разумеется, мне. Разве тут есть еще кто-нибудь?
– Я отдам его тому, кто написал мне письмо. На его призыв… Отчаянный, я бы сказала, я ответила, совершив самый постыдный в моей жизни поступок, обокрав моего дорогого друга и родственника. Поэтому только ему я отдам то, что привезла.
– Как вы это себе представляете? Думаю, для вас не секрет, что его заставили написать вам письмо. Сам бы он никогда не попросил помощи у дамы.
– Да, конечно, я понимаю. Но пусть его «заставят» приехать сюда. Я отдам за него выкуп, его освободят и позволят нам уехать вместе.
– На автомобиле, который отдадут в ваше распоряжение? А вы в самом скором времени вернетесь в сопровождении жандармов или полиции. Нет, на такое они никогда не пойдут.
– Очень жаль. А что если бы господин де Хагенталь…
– Пожалуйста, без имен!
– Чего вы боитесь? Горного эха? Шума лесов? Мне кажется, мы тут в полном одиночестве!
Ответом Мари-Анжелин было донесшееся издалека мычание. Она улыбнулась:
– А, коровы! Но они никогда не отличались болтливостью. Итак, я хотела бы знать, где мы все-таки находимся.
– В Франш-Конте. Больше вам знать не положено.
– Вы так думаете? А что мне положено знать?
– Что вы здесь в безопасности.
– В такой безопасности находятся узники в камере. Ваше гостеприимство носит весьма спартанский характер. Ничего лучшего вы не можете мне предложить?
– К сожалению, не можем. Вам придется удовлетвориться этим, пока вы будете находиться у нас.
– А кто вы такие?
– Наши фамилии вам все равно ничего не скажут, так что обойдемся без них. Зовите меня Жанной, шофера – Батистом. Думаю, вам не доставит удовольствия, если мы вдвоем с Батистом примемся вас раздевать, для того чтобы найти драгоценный камень? – осведомилась женщина, показывая на шофера, который вошел с чемоданом в руках.
– И, как мне кажется, в письме вас просили исполнять все наши просьбы.
– Чего только не напишешь под диктовку! Потому я и предпочла бы передать «предмет» в собственные руки просителя.
– Проситель написал вам письмо, но он не обладает свободой передвижения.
– Так пусть его привезут сюда! По крайней мере, я буду иметь удовольствие его увидеть.
– Вы с ним увидитесь… Но позже. Сейчас он болен.
Мари-Анжелин вспыхнула от гнева, как факел.
– Болен? И вы мне ничего не сказали? Вы должны немедленно отвезти меня к нему! И если его пытали…
– Да нет, ничего подобного не было. А отвезти вас к нему нельзя, он не хочет подвергать вас опасности ни за что на свете. И решать мы ничего не можем, мы же слуги и только. И вы тоже ведите себя разумно, – прибавила женщина, смягчив голос. – Так будет лучше и для вас, и для него. Он же просил вас исполнять все, о чем вас попросят.
Вспомнив, в каком положении находится благородный рыцарь, Мари-Анжелин решила, что сейчас не время упорствовать, и приготовилась выпить до последней капли горькую чашу унижений. Но все-таки продолжала стоять на своем.
– Сколько времени я должна пробыть здесь после того, как отдам драгоценность?
– Не знаю, мадемуазель. Но вы должны знать, что здесь вы у «него» и что мы его слуги. И вас, и нас это обязывает к беспрекословному повиновению, что бы мы при этом ни думали. И, пожалуйста, не задавайте больше вопросов. Я и так сказала вам слишком много.
– Хорошо.
План-Крепен расстегнула ворот платья и достала мешочек из черной кожи, который висел у нее под рубашкой прямо на теле. Сняла и протянула женщине.
– Возьмите и молите Господа, чтобы Он не покарал вас, если вы меня обманули. И постарайтесь узнать, сколько времени мне придется провести в этой комнате? И скажите, что делать, если мне что-то понадобится?
– Я же сказала, у кровати колокольчик, – ответила женщина, показав на колокольчик. – Достаточно позвонить один раз для меня, два раза для Батиста. Теперь вы уже знаете, как нас зовут. Сейчас вам принесут ужин. Если нужно что-то еще…
– Мне необходимо подумать. Мне нужно столько вещей первой необходимости, что не знаю, с чего начать!
Оставшись в одиночестве, Мари-Анжелин дю План-Крепен, которая вновь почувствовала себя собой, принялась тщательнейшим образом знакомиться со своим более чем странным пристанищем. Если честно, она ожидала худшего. Готова была на все. Даже на каменный мешок.
В комнате было чисто – пыль под кровать не заметали, так что в ней можно было жить. На дворе стоял май, так что холод ей не грозил. Кроме того, в углу был камин, явно средневековый, но действующий, потому что в нем виднелись угли и пепел. Но если настанет жара, а во Франш-Конте летом бывает удушающе жарко, а зимой пронзительно холодно, в этой комнате под крышей никому не поздоровится. Здешние места славились по всей Франции невыносимой жарой, но План-Крепен все-таки надеялась, что лето она будет проводить совсем в другом месте.
Она осмотрела постель, заглянула под светло-синее покрывало и убедилась, что простыни и одеяло чистые. Потом достала из кармана драгоценное письмо, из-за которого пренебрегла своим долгом перед домашними, и перечитала его, обратив особое внимание на пассаж, в котором Гуго писал, что она может доверять людям, которые ее встретят.
«Они преданы – и вот уже много лет – моей семье и сделают все возможное, чтобы ваше пребывание было сносным. В любом случае оно будет куда лучше того, какое оказали бы вам те люди, в руках которых нахожусь я. Жанна и Батист – люди славные, но пугливые. Если вы их не напугаете, у вас не будет проблем. Простите, что прошу вас принести мне такую жертву…»
Тон письма становился все более теплым, обещая в дальнейшем, когда жизнь вернется в нормальные берега, дружеские и теплые встречи. А уж подпись! Она и подвигла Мари-Анжелин броситься очертя голову в эту авантюру, которая, если бы она поразмыслила чуть более тщательно, несомненно показалась бы ей сомнительной и опасной. Но подпись! Подпись! «Желающий быть отныне вашим бережным другом, Гуго».
Мари-Анжелин читала и перечитывала это письмо сто раз, она знала его наизусть, но находила неизъяснимое удовольствие любоваться энергичным почерком, ласкать взглядом слова, которые были написаны человеком, которого она боготворила. Она несколько раз поцеловала драгоценные строки и только после этого сложила письмо и убрала в карман. На лестнице раздались тяжелые шаги, и без стука вошел Батист. В руках он держал поднос, распространявший запах капустного супа, который Мари-Анжелин, хоть и проголодалась, выносила с трудом, поэтому она невольно скорчила гримасу.
– Ешьте, пока горячий! А коли капуста не нравится…
– Не нравится!
– Дак каждый день ее стряпать не будут. Жанна по части стряпни мастерица. Поднос я заберу завтра, когда утром еду принесу. – Сказал и дотронулся двумя пальцами до каскетки, с которой, похоже, никогда не расставался, потом посопел немного и добавил: – Привереды, однако, горожане! Я бы такой суп даже из миски шелудивого хлебал!
– Это ваше личное дело!
По счастью, суп с плавающими перьями капусты был не единственным блюдом, на подносе стояла еще тарелка с колбасой Морто, солидным ломтем ветчины, хлебом и блё де жекс, местным голубым сыром. Яблочный компот, графин с водой и графин с красным, немного терпким, вином окончательно примирили Мари-Анжелин с ужином. Отдав ему должное, она почувствовала, что сил у нее прибавилось.
А поскольку ничего иного, кроме как добросовестно заслуженного ею отдыха впереди не предполагалось, Мари-Анжелин открыла чемодан, достала ночную рубашку и дорожный несессер. Переоделась, умылась, почистила зубы, пожалела, что здесь нет душа, заплела в косу волосы, прочитала молитву и подошла к окну, откуда видно было только небо в звездах и верхушки елок. Приоткрыла его и замерла, наслаждаясь свежим смолистым воздухом. Надышавшись, наполнив свежестью легкие, улеглась под одеяло и отметила, что старинная кровать не только пахнет свежевыстиранным бельем, но еще и вполне удобна.
Отогнав от себя все тревожные мысли, уставшая Мари-Анжелин заснула мгновенно.
Ставней на окне не было, и утром План-Крепен разбудил коснувшийся глаз солнечный луч. Однако дремота еще крепко держала ее в объятиях, и она, повернувшись на другой бок, натянула на себя одеяло и собралась досмотреть утренние сны. Но тут звякнули ключи в замке, и она вскочила, уставившись на дверь. Вошел Батист с двумя кувшинами в руках, над одним из которых поднимался парок.
– Доброго утречка! – пожелал он и поставил кувшины на доску так называемого «умывальника».
Повернулся, собираясь уйти, но вынужден был пропустить Жанну с подносом, которая, добравшись до верху, перевела дух и вздохнула с облегчением.
– Доброе утро, мадемуазель! Как спали?
– Лучше, чем предполагала, учитывая обстоятельства. А скажите, мне кажется, что кроме вас и меня в этом…
Мари-Анжелин остановилась, не зная, как назвать место, где оказалась.
– Да, только Батист и я. Дом маленький.
– Так, может, вам не стоит ходить туда-сюда по такой лестнице. Вы уже не девочка. Я вполне могу спуститься вниз сама.
– Ни в коем случае. Никто не должен знать, что вы находитесь здесь. В первую очередь ради вашей же безопасности. И потом, так распорядился хозяин. А за предложение вам спасибо. Куда поставить поднос? На кровать или на столик?
Позавтракать в постели? Привычка ходить к шестичасовой мессе избавила Мари-Анжелин от такой роскоши. Когда она в последний раз так завтракала?.. Ну, не важно. В общем, мысль о подобном завтраке Мари-Анжелин понравилась.
– Поставьте поднос сюда, – сказала она, похлопав ладонью по одеялу. – Вечером я слышала, что уехал автомобиль. Есть какие-то новости?
– Пока никаких. Передача драгоценности потребует предосторожностей, так что ждать новостей можно будет… Думаю, не раньше послезавтра. Будем надеяться на хорошие.
– Да, я тоже надеюсь на хорошие новости. Но почему так долго ждать?
– В первую очередь из-за расстояния. Мы живем не близко, зато вы в безопасности. Приятного вам аппетита!
По всей видимости, Жанне не хотелось продолжать разговор, она молниеносно исчезла, оставив Мари-Анжелин наедине с завтраком.
Деревенский завтрак мало чем напоминал завтраки на улице Альфреда де Виньи. Ни хрустящих круассанов, ни воздушных бриошей, ни варенья, хранящего аромат свежих ягод, ни апельсинового сока. Зато кофе и здесь пах кофе, так что все могло быть и гораздо хуже. Молоко было свежее, деревенское, и хлеб тоже душистый, деревенский. То ли его пекли недавно, то ли подержали немного в печке. А о масле и говорить нечего. Просто объеденье!
План-Крепен съела два больших ломтя хлеба с маслом, выпила большую чашку сладкого-пресладкого кофе и отодвинула поднос, поторопившись встать и надеясь, что вода еще не остыла.
Она не зря торопилась, вода была чуть тепленькой. И еще одна беда. Зубную пасту Мари-Анжелин взяла с собой, а вот о мыле не подумала. Здесь ее ждал большой зеленый кубик с едким запахом, который вряд ли мог порадовать кожу. Для ног еще куда ни шло, но для лица это мыло вряд ли годилось. Начнет шелушиться, и дело с концом. Мари-Анжелин решила протереть лицо молоком, оставшимся от завтрака, и просто умыться. В краю целебных источников вода должна быть превосходной. А потом ее любимый смягчающий крем! Уж его-то она не забыла.
Новая проблема возникла, когда Мари-Анжелин приступила к одеванию. Она привыкла надевать каждое утро чистое белье, с собой она взяла всего две смены. Согласится ли Жанна – на вид она была славной женщиной – взять на себя небольшую стирку? Или ей нужно будет стирать самой?
Мари-Анжелин с немалой досадой отметила, что самое романтическое приключение обрастает такими неромантическими мелочами, что хоть плачь!
Но вот она одета, и… Новое разочарование! Делать ей больше нечего, разве что постелить постель. Постелила. И что? Остается только ждать, пока пройдет время. За окном небесная синева – видно, на улице прекрасная погода! И густой еловый лес, ровный, стройный, все елки как на подбор…
И тут вдруг Мари-Анжелин поняла, что с тех пор, как она уехала из Парижа, она ни разу как следует не молилась. Все ее мысли были заняты тем, из-за кого она предприняла свое путешествие, и даже если она произносила про себя слова молитвы, то не могла на них сосредоточиться. А может быть, она не могла молиться из-за своего проступка? Разве могла она когда-нибудь подумать, что способна на воровство? И какое! Прокрасться в комнату брата и, пока он спит, обокрасть его? Неужели она могла так поступить?
В записке, которую она оставила, она попросила у него прощения, но раскаяния не чувствовала. Может быть потому, что верила: обратного пути не будет. Люди, которые держат в своих руках Гуго, не выпустят и ее. Живой, по крайней мере. Она приготовилась умереть вместе с ним.
Мысль о совместной гибели наполняла ее радостью. Как чудесно рука об руку переступить порог вечности! Мечта буквально заворожила ее, и она забыла обо всем остальном. Можно ли думать о рубашках и чулках, когда собираешься на Небеса? В дорожный чемоданчик она совала что под руку попадется и теперь с прискорбием обнаружила, что не взяла с собой ни одной книги – даже молитвенника, но зато… Положила карты! Колоду карт и карту дорог Франции! Удивительное дело! Но ее похитители – по-другому Мари-Анжелин не называла про себя своих хозяев, хотя выглядели они простыми крестьянами – сделали все возможное, чтобы она не могла понять, где находится. Только солнышко и маленький компас, который вместе с перочинным ножом никогда не покидал ее сумочки, могли помочь ей хотя бы понять, где север, а где восток. Но чему это могло помочь?
Однако План-Крепен не собиралась падать духом. Она настроилась, что завтра будет лучше, чем сегодня, и распределила день так, чтобы он проходил с пользой. Утро она начала с молитвы, надеясь заручиться поддержкой Небес, потом устроила небольшую постирушку, потом уборку, а затем села у окна и провела не один час, глядя в него и пытаясь по мельчайшим деталям все же понять, где она находится. И, надо сказать, не слишком скучала.
Точно так же прошел и следующий день. И даже тянулся не слишком долго, но дом, кроме того времени, когда она принимала пищу и водные процедуры, оставался на удивление тихим. В нем не слышалось ни единого звука, только щебетали птички вокруг, да иногда доносился шум автомобильного мотора. Но Мари-Анжелин пока не задавала себе на этот счет никаких вопросов.
И вот наконец наступила минута, которой она так ждала. На подносе с обедом лежало под салфеткой письмо, точь-в-точь такое, какое она получила в Париже. Сердце в ее груди забилось, как колокол, когда она протянула к нему руку.
«Мне не выразить словами моей благодарности. Ваша отвага и дружба, которой я ничем не заслужил, устранили угрозу смерти, но пока еще не вернули мне свободы. К сожалению, и вам пока тоже, хотя мои похитители пообещали мне, что в скором времени мы будем вместе. Мне кажется, что они чего-то или кого-то ждут. Поэтому я умоляю вас набраться терпения, как набираюсь его я, надеясь, что его будет не меньше нетерпения, с каким я жду нашей встречи и с каким, я надеюсь, ждете ее вы. Простите, драгоценный друг, что я злоупотребляю вашей дружбой… Не смея надеяться на большее, надеюсь при нашей встрече убедить вас в своей преданности вам. Гуго. P.S. Постараюсь в самом скором времени сообщить вам свои новости».
Мари-Анжелин трепетала от счастья. Она читала и перечитывала письмо, прижимала его к сердцу и снова перечитывала. Это было письмо любви! Впервые в жизни она получила такое! Ошибиться она не могла. Рыцарь ее мечты ясно давал ей понять, что не только знает о ее тайных чувствах, но и разделяет их. Могла ли она надеяться на большее счастье в своей жизни?
Мари-Анжелин сложила письмо и спрятала его у себя на груди.
– Надеюсь, новости хорошие? – осведомилась Жанна, о которой Мари-Анжелин и думать забыла, а та все это время стояла в комнате и наблюдала за ней.
– Очень хорошие, и в ближайшее время, я надеюсь, они будут еще лучше.
– Надежда в нашей жизни главное, – согласилась крестьянка и направилась к двери, оставив ту, которую правильнее всего было бы называть узницей, читать и перечитывать священное послание, вдыхая запах лукового супа.
Невзирая на все неудобства и особенности своей жизни, целых два дня Мари-Анжелин была совершенно счастлива.
А погода за окном переменилась, вместо лучезарной весны пришла осень. Зарядил мелкий нескончаемый дождь, затянув туманной пеленой и лес, и небо. Стало холодно.
Письмо утратило часть своей волшебной силы, став источником лихорадочного ожидания. Когда? Когда же придет следующее? Сколько его еще ждать? И когда наконец они увидятся с Гуго? По мере того как текло время, Мари-Анжелин все меньше понимала, почему ее нужно держать в заточении. Вместо того чтобы томить ее в этой средневековой руине, каких, по словам профессора Водре-Шомара, полно в Франш-Конте, гораздо проще было бы вновь препроводить ее на вокзал и отправить на улицу Альфреда де Виньи, чтобы успокоить ее близких. Пусть даже там ее ждет яростный гнев Альдо. Честно говоря, его гнев не слишком ее пугал. Радость встречи должна была послужить смягчающим обстоятельством.
Когда на следующее утро Жанна принесла завтрак, Мари-Анжелин спросила, нельзя ли затопить камин, и, показав на него рукой, выразила надежду, что пепел там не средневековый.
– Я мерзну, – пожаловалась она. – И вдобавок мне кажется, что все стены отсырели от влаги.
– Завтрак вас сейчас согреет. Кофе прямо кипит, а Батист принесет вам горячей воды.
– Я очень рада. Но что вы скажете о камине? Это ведь камин, не так ли?
– Да. Но его давным-давно не зажигали, и я боюсь, что в комнате будет полно дыма.
– Мы откроем дверь и окно, дым выветрится.
– Я посоветуюсь с Батистом.
– Давайте хотя бы попробуем.
Вскоре появился Батист, как всегда, с двумя кувшинами, но под мышкой у него не было ни полена, ни жгута соломы.
– А камин?! Мы его затопим?
Батист поставил кувшины, присел возле камина, пожал плечами и вздохнул.
– Не стоит и пытаться. Ничего не выйдет. Больно старый.
– Но если труба в порядке, что еще нужно? Вы же видите там пепел и две головешки!
Мари-Анжелин соскочила с кровати и, даже не потрудившись надеть тапочки, подбежала к камину и сунула в него голову. И увидела кусочек неба, серого, но все-таки неба.
– Труба не забита, я не вижу, почему бы не заняться огню.
– Потому что сыро. Идет дождь. Сами можете убедиться. Там все мокро, и дрова тоже сырые.
– Будьте добры, пожалуйста, принесите несколько поленьев и старые газеты. Я сама прекрасно справлюсь.
– Нет здесь никаких газет, ни старых, ни новых.
Мари-Анжелин с отвращением взглянула на воплощенное упрямство, сидящее перед ней на корточках, и распорядилась:
– Тогда несите пучок соломы! Любую растопку!
Не желая вступать в спор, Батист направился к двери, бормоча, что хорошая погода не за горами. Рассерженная Мари-Анжелин снова нырнула в кровать и потеплее укрылась одеялом, пытаясь согреться.
Тут взгляд ее упал на кувшины, над которыми еще поднимался пар. Она подумала, что было бы глупо не воспользоваться водой, пока она горячая, снова вылезла из-под одеяла, быстренько умылась, обтерлась и оделась. Потом допила оставшийся в кофейнике кофе и почувствовала себя куда лучше. Больше всего ее согревал гнев, а вовсе не горячая вода и кофе.
Потом она встала на коврике на колени и помолилась.
Погружаясь в мечты, она постыдно забывала о молитвах и теперь корила себя за это. А сколько уже дней она не была на любимой утренней мессе! Как помогло бы ей причастие! Но где его взять в такой глуши? Сколько она ни прислушивалась, она ни разу не услышала звона колокола и заключила, что поблизости нет ни одной деревни.
Походив по комнате, посмотрев в окно, Мари-Анжелин взяла четки и села в уголок. Она стала молиться о спасении души, как делала это в Париже после завтрака. Молитвы помогли ей дождаться Жанны, которая принесла обед, приготовленный как обычно – так же, как, впрочем, и ужин – из капусты и картошки. Луковый суп в меню был редкой роскошью.
Жанна выглядела настороженной и озабоченной, видно, опасалась схватки со своей подопечной из-за камина. Но Мари-Анжелин встретила ее враждебным молчанием, и та поспешила сама начать неприятный ей разговор.
– Жалко, что камин у нас не работает, – начала она. – Зажжешь его, так он сейчас и погаснет, потому что дождь льет вовсю.
– А нельзя пристроить на трубу колпак, как это обычно делается? – язвительно осведомилась Мари-Анжелин.
– Зимой у нас тут такой ветер, он сносит колпаки.
– Но в доме же есть камины! Их топят!
– Да, есть вообще-то… Но этот зажигают крайне редко.
– Что я слышу? Неужели в такой уютной комнате никто не живет?
Жанна понурилась, она не привыкла к такому тону, не знала, как говорить с Мари-Анжелин.
– Мы здесь не у себя дома, мадемуазель. Делаем, что прикажут. У нас не в обычае топить, когда лето на носу.
Жанна поспешно вышла, но не забыла, уходя, сделать маленький реверанс. Ее манеры навели Мари-Анжелин на размышления. Эта женщина не могла быть женой деревенского увальня Батиста. Да она никогда и не называла его мужем и вообще была весьма скупа на слова. Говорили она и Батист по-разному. При этом оба были преданы Гуго, и лишнего слова из них вытянуть было невозможно.
Вторая половина дня тянулась так же однообразно, как и первая. Четки, пасьянсы становились с каждой минутой все безотраднее, а запас терпения их владелицы все скуднее.
Когда Жанна вновь появилась, неся поднос с ужином, Мари-Анжелин не удержалась и спросила:
– Как вы думаете, долго мне ждать письма?
– Я… Я не знаю, мадемуазель. Одно могу сказать, на все, знаете ли, требуется осторожность.
Что тут скажешь? Ничего.
А совсем уже поздно – около одиннадцати часов, а то и больше, когда тьма была такая, что хоть глаз выколи, и ухали только совы – Мари-Анжелин услышала, что автомобиль уехал. Этот факт приободрил узницу старинной башни. Батист, зная о ее недовольстве и дурном расположении духа, наверняка поехал за новыми распоряжениями. Вполне возможно, он привезет долгожданное письмо. Полная счастливых надежд, Мари-Анжелин уснула, едва коснувшись головой подушки.
По утрам ее обычно будила Жанна, приходившая с завтраком. В это утро ее разбудила тишина. И, возможно, интуиция, подсказывающая, что происходит нечто необычное. Мари-Анжелин взглянула на часы, которые всегда клала перед сном на ночной столик, и увидела, что уже девять часов. Хмурое утро, такое же, как вчера и позавчера, могло быть причиной, что она так заспалась. Солнце, ударив в лицо, давно бы ее разбудило. Не было солнца, не было завтрака и… Не было кувшинов с водой!
Мари-Анжелин спустила ноги с кровати, надела тапочки и направилась к двери. Несмотря на энергичную встряску, дверь и не подумала отвориться. Мари-Анжелин продолжала трясти дубовую панель, но безрезультатно.
Колокольчик, сколько она ни звонила, тоже не помог.
Почувствовав, что ее пробирает холод, она снова влезла под одеяло, собираясь хорошенько поразмыслить над случившимся, но мысли разбегались, а на глаза наворачивались слезы.
Мысль, что ее бросили, как ненужную вещь, огорчила ее до глубины души. Постель выстудилась, пока она боролась с дверью, так что Мари-Анжелин дрожала от холода. И еще она хотела есть и пить. Удивительно ли, что ее охватило отчаяние?
Но только на один миг.
Внезапно из глубин ее существа поднялась волна даже не гнева, а ярости, поднялась, охватила ее, смыла оцепенение, в котором она находилась с тех пор, как ее запихнули в эту жалкую крысиную нору. Мари-Анжелин вновь была на ногах в прямом и в переносном смысле! Она вскочила с кровати, в которой, возможно, должна была медленно умирать, и несколько раз обошла «свою» комнату, которую правильнее было бы назвать тюрьмой. Истина, которая ей открылась, была крайне неприятна: все это время она не была сама собой! Но пришло время положить этому конец. Чувствительная Мари-Анжелин, пленница волшебной мечты о любви, растаяла, и вернулась несгибаемая дю План-Крепен, последняя в роду Гуго Капета – роду воинов и рыцарей, которые во время Крестовых походов отдали немало своей крови Святой земле. Мадемуазель дю План-Крепен всегда смотрела трудностям в лицо!
Она сунула руку под подушку за носовым платком и нащупала письма – два своих самых драгоценных сокровища, – но перечитывать их не стала, а спрятала на груди. Их правдивость она не подвергала сомнению. Они были ответом на призыв, рвавшийся из глубин ее сердца. Но все остальное? Да, в письмах Гуго просил ее доверять своим «слугам», которые встали на его сторону и тем самым доказали ему свою преданность, но люди остаются людьми, их могли подкупить. Наверное, так и случилось, если ее бросили, неизвестно где, без всякой возможности выжить. Остатки вчерашнего ужина – вот все, что у нее осталось. Кусок черствого хлеба и немного вина в зеленом керамическом кувшинчике.
Вспомнив о еде, План-Крепен поторопилась съесть хлеб, а когда приготовилась выпить вино, вдруг отставила его в сторону и выпила глоток воды. Обычно вечером она допивала вино до конца, а вчера немного оставила… Может быть, поэтому этой ночью она так крепко спала? Может быть, в него подмешивали снотворное, и этим объясняется то ленивое смирение, с каким она выполняла все требования и терпеливо ждала письма, которого ждать больше нечего? Это она-то! Всегда деятельная и непокорная! А что, если Гуго уже нет в живых? И ее тоже обрекли на смерть в заброшенной башне?
Ясно одно, нельзя терять время. Нужно отсюда выбираться. Любой ценой!
План-Крепен оделась, обулась, причесалась. Умываться не стала – воду нужно было беречь! Перебрала дорожную сумку, взяв все самое необходимое и горько сожалея, что не прихватила с собой револьвер. А дальше?
Выйти она могла только через дверь. Окно было слишком узким, к тому же перегорожено металлическими прутами. Да и никаких простыней не хватило бы, чтобы добраться до земли. Значит, оставалась только дверь.
Дверь была дубовой, хотя и подточенная жучком, закрывалась она на два замка и щеколду. План-Крепен занялась замками.
Хотя первое письмо Гуго превратило ее в нежную Мари-Анжелин, она все же не забыла привычки План-Крепен и, собирая дорожную сумку, сунула в нее мешочек из темно-синей кожи, который подарил ей Адальбер, преподав несколько уроков слесарного дела. Замечательный мешочек! Хотя госпожа де Соммьер страшно возмущалась их увлечением открывать всевозможные замки.
– К чему вам эти глупости? Вы что, собираетесь идти по стопам Арсена Люпена[14]?
– Вряд ли. Но непредсказуемость жизни этого разбойника подсказывает, что бывают случаи, когда отмычка решает немало проблем. Никто не знает, что его ждет в будущем.
В мешочке лежала отмычка, напильник, флакончик машинного масла и пинцет. Если прибавить к этим инструментам еще и перочинный ножик, с которым План-Крепен не расставалась с юности, то перед ней был недурной набор средств, способных помочь ей открыть дверь. Принуждения всегда приводили ее в ужас, и она терпела свое странное существование только из-за писем Гуго, погружавших ее в экзальтированную мечту.
Древность замков внушала План-Крепен беспокойство, но она призвала себя к порядку, сделала несколько глубоких вздохов и принялась за дело. Прошло не меньше двух часов, прежде чем она увидела перед собой темную дыру со спускающейся вниз винтовой лестницей.
– Удалось! – выдохнула она. – Теперь в путь.
Главное было не сломать себе шею, спускаясь по крутым щербатым ступеням в полной темноте. План-Крепен всегда замечала электрические фонарики на поясе Жанны и Батиста, когда они приходили к ней. К сожалению, сама она не запаслась фонариком. Нельзя предусмотреть все на свете, когда летишь спасать любимого!
План-Крепен надела пальто, шляпу, перчатки. Руки были грязные, но воды не было. Перекрестилась, взяла сумку в одну руку, а другой ухватилась за перила и начала осторожно спускаться.
Несмотря на ее хваленую несгибаемость, ее сердце колотилось как бешеное. Было бы слишком глупо сломать руку или ногу на пороге свободы. Ступенька, еще одна и еще… План-Крепен благословляла покойную мать, наделившую ее кошачьим зрением, потому что где-то на середине лестницы темнота стала совершенно непроглядной. И хотя в башне было холодновато, План-Крепен обливалась потом. Ступенька, еще ступенька, и вот наконец узкое окно в стене пропустило полоску света. Стало видно, что лестница кончается. И упирается в закрытую дверь.
Дверь была на простой вертушке, и вот беглянка оказалась в довольно просторной комнате, скорее кухне, потому что в камине помещалась старинная чугунная плита, в углу раковина, посередине грубый деревянный стол, у стены шкаф с кастрюлями и посудой и шкаф для провизии. Пустой.
В открытую дверь видна другая комната, обставленная как гостиная, но в ней кровать без простынь и одеяла, ночной столик со свечой и пустой сундук.
Нигде ни души. Тонкий слой пыли подтверждал, что никто здесь и не жил. В кухне не было и следа чего-то съедобного, даже очистков в мусорном ведре. Значит, Жанна и Батист не жили в башне, хотя их привезенная в черных очках «гостья», войдя в нее, почувствовала запах капустного супа.
Голод мучил План-Крепен все сильнее, но для того, чтобы найти, чем подкрепить силы, нужно было как можно скорее покинуть этот дом!
Раз сюда постоянно приезжали на автомобиле, значит, неподалеку была дорога, которая куда-то да приведет. Приведет к людям, которые ей скажут, где она находится, а потом накормят. Слава богу, у нее не отобрали скромную сумму денег, положенную на дорогу в сумочку. Сколь она ни была мала, на самое необходимое хватит.
План-Крепен вышла из дома и увидела, что дорога, на которую она так надеялась, по сути представляла собой сеть тропинок, теряющихся в лесу. Наверное, какая-то из них превращалась потом в просеку. Следы шин вели к сараю, пристроенному к дому, а дом представлял собой старинную башню. Следы шин видны были и дальше, но нужно ли двигаться по следам предателей? Она сама определит, в какую сторону ей желательно идти. Солнце так и не соблаговолило показаться, и План-Крепен вытащила компас. Следы шин вели с севера на юг. Она вспомнила, что, глядя сверху из окна, обратила внимание: с одной стороны темнели только ели, с другой среди елей виднелись и дубы… Поскольку Швейцария, а значит, и Понтарлье располагались на востоке, значит, и ей нужно было двигаться на восток, пока не набредет на какую-нибудь дорогу, а еще лучше на столб с указателем.
Тишину вокруг нарушало только птичье щебетанье, и это беглянку не порадовало. Взглянув на часы, она обнаружила, что уже около пяти, значит, нужно было торопиться, чтобы успеть до темноты добраться до жилья, а не ночевать в лесу. К тому же на небе сгущались тучи, что не сулило ничего хорошего.
Восточная тропинка поднималась в гору. Пройдя по ней минут двадцать, Мари-Анжелин добралась до поворота, где стоял столб со стрелкой. От надписи остался только конец, но на нем было написано «… нт Анн». И еще План-Крепен услышала шум воды.
У нее словно камень с души свалился. Она поспешила в сторону шумящей воды, хотя тропка стала менее отчетливой. И вдруг услышала громкое: «Хэ-хок!», древний клич друидов, и чуть не подпрыгнула от радости. Значит, она куда ближе к Понтарлье, чем думала! Не иначе к Водре-Шомарам снова приехал старый безумец Юбер де Комбо-Рокелор, профессор Коллеж де Франс и страстный поклонник друидов. Он и тогда собирался изучать эти места, не сомневаясь, что отыщет здесь собратьев.
И прокричав как можно громче в ответ «хэ-хок», она побежала в ту сторону, не заметила выступающего из земли корня и споткнулась. Боль в правой ноге была такая, что она закричала во весь голос, а потом потеряла сознание.
Глава 7
Последствия исповеди
В библиотеке Водре-Шомаров госпожа де Соммьер, закончив чтение, спокойно сняла очки, убрала их в карман и, вернув письмо племяннику, закрыла глаза и принялась массировать веки.
– И что мы будем делать теперь? – осведомилась она, открыв глаза.
Молчание было красноречивее ответа, но тут взорвался Адальбер.
– Позволить этому мерзавцу и дальше издеваться над нами?! Да ни за что на свете! Тем более что мы знаем, что он тут, у нас под боком. Почему бы не устроить массовый налет на Гранльё? Я готов поклясться, что результаты будут самые что ни на есть интересные, хотя мерзавец хитер и изворотлив!
Зазвонил телефон на письменном столе Лотаря и прервал его пламенную речь. Лотарь взял трубку, сказал «да, да» и передал трубку Альдо.
– Это вас! Начальник полиции.
Альдо чуть не вырвал у него из рук трубку.
– Ланглуа? Я собирался вам звонить! У вас есть новости?
– Вполне возможно. Но сначала успокойтесь. Что у вас там творится?
– Все расскажу, но сначала вы. Итак!
– Хорошо. Мадемуазель План-Крепен против нашего ожидания в день своего отъезда села на поезд до Безансона.
– Безансона? Но я думал…
– Позвольте говорить теперь мне или передайте трубку Видаль-Пеликорну.
– Простите! Я немного нервничаю. Слушаю вас внимательно.
– Объясняю. В этот день инспектор Бланшар, самый старший из моих помощников и мой добрый друг, сам ехал в Страсбург, и следить за мадемуазель у него не было никаких оснований. Однако он видел, как буквально в последнюю минуту она села в поезд на Безансон, но не придал этому никакого значения. Сегодня утром он вернулся, узнал о нашем беспокойстве и рассказал об увиденном.
– Но почему Безансон?
– На эту загадку у меня нет пока ответа. Что у вас?
– Мы получили отпечатанное на машинке письмо без подписи, которое я вам сейчас зачитаю.
Закончив чтение и не услышав в ответ ни слова, Альдо забеспокоился:
– Вы меня слышите? Вы на проводе?
– Да, конечно. Но история чем дальше, тем подлее!
– Нам бы хотелось навестить замок Гранльё. Мы уверены, там откроется немало интересного.
– Мне тоже так кажется. Но на каком основании? У нас нет никаких улик против барона Хагенталя. Понятно, что руководит он, но исполняют его приказы другие. До тех пор, пока он или его исполнитель не будут схвачены за руку или не совершат роковую ошибку, мы ничего не можем сделать. Вам остается только следить за проклятым замком. Звоните, если будет что-то новое. Да! Еще! Передайте полученное письмо Дюрталю или Лекоку и держите его в конверте.
– Вы хотите снять с него отпечатки пальцев?
– Именно, вы правильно догадались. А сейчас, простите, меня зовут к другому телефону. Передайте привет дамам и вашему хозяину.
– Спасибо, непременно.
Альдо повесил трубку, огорчив этим тетушку Амели.
– Что? Уже? – спросила она.
– Да. А вы хотели ему что-то сказать?
Клотильда поспешила с объяснением.
– Утром, пока вас с Адальбером еще не было, у нас тоже произошли кое-какие события. Но, возможно, их лучше обсудить сначала здесь, между собой, а уж потом сообщать начальнику полиции. Юная Мари де Режий, счастливая избранница Карла-Августа, укрылась у нас в доме, симулируя несчастный случай. Точнее, она врезалась на велосипеде в придорожный столб у наших ворот, заработав синяки и царапины.
– Что еще за глупости? – осведомился Адальбер.
– Она не хочет выходить замуж за нового сеньора замка Гранльё. Утверждает, что смертельно его боится.
– Ну надо же! Значит, она не такая дурочка, как нам казалось.
– Может, и не такая, но все-таки дурочка. Страх – уловка, предлог, причина в том, что она влюблена в другого.
– Ах, вот оно что! Ну так пусть заявит об этом прямо, и дело с концом! Тем более что все знают о ее любви к Гуго, – сказал Альдо.
– Так было раньше, – подала голос тетя Амели, с трудом удерживаясь от смеха, несмотря на всю серьезность ситуации.
– Раньше чего? И почему вы смеетесь?
– Раньше ее встречи с Адальбером.
– Что?! – изумился Видаль-Пеликорн и тут же добавил: – Мне очень жаль, милые дамы, но мадемуазель просто пошутила. Она меня в глаза не видела. Даже на балу, потому что Лотарь не пустил их в зал.
– Она видела вас в городе, и не раз. Находит необыкновенным и выдающимся. Не забывайте, вы же знаменитость, так что она от вас без ума. Вы человек скромный, Адальбер, вам трудно себе представить, кем вы можете показаться юной провинциалке восемнадцати лет.
– Воплощением великосветской парижской жизни, я полагаю? Так надо ей все объяснить! Пусть выкинет раз и навсегда из своих куриных мозгов дурацкие иллюзии!
Появление на пороге библиотеки смущенного Гатьена положило конец дискуссии: пришел господин де Режий. Он пришел забрать свою дочь.
Достойный мажордом не имел возможности продолжить свою речь, возмущенный отец сам появился следом со шляпой в одной руке и тростью в другой. Кивнув головой дамам, он повернулся к Лотарю, который, оперевшись руками о стол, спокойно ждал атаки.
– Что тебе понадобилось?
– А то ты не знаешь! Я пришел за дочкой. Мне сказали, она упала с велосипеда, поранилась, ушиблась, но делать ей у вас нечего! За ней и дома поухаживают как надо! Повторяю: я пришел за Мари и примите, конечно, мою благодарность.
– Вы могли бы спросить, как она себя чувствует, – сказала Клотильда.
– Что она, в первый раз падает с велосипеда?! Не думаю, что с ней что-то серьезное!
Небрежная снисходительность господина де Режия не была искренней. Он словно бы повторял выученный урок. И Клотильда сразу это почувствовала.
– Падение падению рознь. Одно дело просто упасть с велосипеда, а другое – врезаться в столб. Мари предписан постельный режим, и доктор Моруа…
– И что доктор Моруа? Он живет в двух шагах от меня, ему ходить будет ближе!
– Посоветовал ей оставаться пока здесь, ей нельзя двигаться. Ей нужно оправиться от шока и прийти в себя, – твердо ответила Клотильда. – Заодно и у вас появится время подумать.
– О чем это мне думать?
– О том, что Мари ваша единственная дочь, и ее счастье – главная забота отца, если он достоин своего отцовства, – отрезала Клотильда, явно решив не церемониться и высказать все, что она думает, этому бесчувственному чурбану.
– О каком еще счастье вы мне толкуете? – проворчал де Режий. – Ей повезло! Ее полюбил мужчина, от которого все женщины без ума!
– Это ваше персональное мнение, – подал голос Лотарь. – И неплохо было бы узнать о женихе побольше.
– Да спроси хоть кого! Стоит ему посмотреть на женщину…
– Как она удаляется скорым шагом, – сурово отозвалась Клотильда. – Так, во всяком случае, поступают знакомые нам женщины. Мари призналась нам, что боится своего жениха.
– Боится? Что за глупость! В день помолвки она светилась от счастья, это я вам точно говорю! Стоит только посмотреть, как она любуется колечком, смотрит, как оно играет на солнце!
– Колечко – дело другое. Какой девушке не нравится кольцо, подаренное на помолвку? Для нее это первый драгоценный камень. Но случается, что перестает нравиться жених, и не без причины.
– Чего же она боится, черт побери?
– Ее пугает судьба предыдущих «невест». Во всяком случае, тех из них, с которыми мы знакомы: Изолайн де Гранльё и Агаты Тиммерманс.
– Два несчастных случая. У одной плохое сердце, другая попала под машину. Есть из-за чего беспокоиться!
Глумливый смех де Режия вывел Лотаря из себя.
– Желательно было бы выяснить, насколько случайны эти смертельные случаи! Но не будем об этом. Поговорим о другом. Совершенно ясно, что твоя дочь не хочет выходить замуж и что с ней тоже произошел несчастный случай. Не смертельный, не спорю, но травмы очевидны. Травмы, из-за которых Моруа предпочитает оставить ее поправляться у нас в доме, где женщины окружат ее заботой, а не у тебя, где она будет целый день одна. Посмотри, ты и хватился ее не с утра, а только лишь к вечеру.
– Она моя дочь, – набычился де Режий. – Как захочу, так с ней и поступаю.
– С какой стати? Она живой человек, а не стул и не табуретка.
– Она несовершеннолетняя, а значит, отец – всему голова. И если я сам не увезу ее, то за ней придут жандармы.
– Договорился! Изволь втемяшить в свою упрямую голову, что Мари останется у нас до тех пор, пока это считает необходимым Моруа. И никакой жандарм сюда не придет. В особенности Раймон Вердо, милый и славный человек.
– Но…
– Дослушай меня до конца. Приходи и навещай ее каждый день, милости просим! Но ты один.
– Что ты хочешь сказать?
– Жениха ее чтобы духу тут не было. Если он посмеет сунуть к нам нос, будет принят точно так же, как в день праздника. Я и на дробь для него не поскуплюсь. И не таскайся попусту в жандармерию, я обо всем предупрежу Вердо, как только ты закроешь за собой дверь.
– А если я подам жалобу на насильственное задержание моей дочери?
– Хочешь всю округу насмешить? Или вызвать подозрение полиции? Ты, наверное, забыл, что несчастная судьба обеих владелиц замка Гранльё живо интересует парижскую полицию, тем более что один из лучших инспекторов был убит в наших краях. Так что послушайся лучше моего совета, возвращайся домой и приходи завтра узнать, как она себя чувствует.
– Я хочу видеть ее немедленно.
Клотильда с тяжким вздохом вернулась на поле битвы.
– Уже поздно, она спит.
– Или притворяется.
– Нет, не притворяется. Моруа прописал ей легкое снотворное, чтобы снять стресс. Вы всерьез хотите ее разбудить?
– Под наркотиками, значит?
Чаша терпения Лотаря переполнилась. Одной рукой он схватил упрямца за рукав, другой за шиворот и поволок к лестнице. Там он заставил его шагать чуть ли не через три ступеньки, потом поставил перед комнатой Мари и тихонько приоткрыл дверь. Картина открылась самая умилительная. Лампа под розовым абажуром на ночном столике освещала девушку, которая мирно спала, подложив руку под щеку. Возле кровати сидела горничная Клотильды и вязала белый шерстяной чулок. Сонный покой этой комнаты одолел даже упрямого старика, которого Лотарь уже отпустил из своих могучих рук.
Режий тихонько повернулся и на цыпочках направился к лестнице.
– Ладно, так и быть, – сказал он, спустившись вниз. – Я вам ее доверю. Но завтра опять приду.
– Веди себя как любящий отец и будешь у нас всегда дорогим гостем. Я не нанимался вышвыривать тебя из своего дома всякий раз, когда ты приходишь. И, прошу тебя, не делай свою дочь несчастной.
– Но если Карл-Август полюбил ее, что, по-твоему, я могу сделать?
– Можешь сказать ему, что она молода, еще не готова к замужеству и лучше бы не торопиться со свадьбой.
– Хотел бы я на тебя посмотреть, как ты затеешь такой разговор!
– Уж я бы с ним поговорил, не сомневайся! Ты же помнишь, было время, когда он вздумал ухаживать за Клотильдой. Но она молодец, сама дала ему отставку. Черт побери! Немного нервишек, и все в порядке. Не съест же он тебя, в самом деле!
– Мне бы твою уверенность!
Отправив папочку восвояси, Лотарь вернулся в библиотеку.
– Ну хоть одно доброе дело сделано, – вздохнул он, опускаясь в кресло. – На этот вечер, по крайней мере. Бедной глупышке обеспечен на несколько дней покой.
– А мне на несколько дней лучше уехать в Париж, – заявил Адальбер, поджимая губы. – Я не хочу, чтобы она питала хоть какие-то иллюзии на мой счет. И ее «жених» тоже.
– А может, наконец нашелся ключ к нашим проблемам? – задумчиво проговорил Альдо. – Ты бурно ухаживаешь за Мари, нареченный узнает об этом и требует сатисфакции. Вы деретесь на шпагах, ты его убиваешь, вернув мир и покой здешним краям. А мы стараемся незаметно подбросить ему под ноги банановую кожуру.
– Ты всерьез считаешь, что нашел удачное время для шуток? – осведомилась маркиза.
– Если я и шучу, то только наполовину, тетя Амели, – отозвался Альдо. – Вспомните Биарриц. Конечно, там против меня восстал всего-навсего ревнивый муж, который принимал меня за другого и был в общем-то не опасен, а сейчас мы имеем дело с настоящим убийцей, который к тому же привык всегда действовать чужими руками, и все же…
– Но у нас есть еще проблема, и ее мы должны разрешить немедленно, – напомнил Лотарь, доставая полученное утром письмо. – Речь идет о жизни мадемуазель дю План-Крепен, которая всем нам дорога, и мы до сих пор не знаем, где она находится. И есть еще одно обстоятельство, которое потрясло меня до глубины души. Очевидность, которую я не мог представить себе в самом дурном сне! В Обществе Золотого руна есть предатель! С этой мыслью я не могу смириться! Понимаете, я знаю их всех! Каждого! Если не с детства, то с юности! Как вы могли заметить, мы все примерно одного возраста, мы связаны братством по оружию, потому что все воевали. Мы все одинаково дорожим историей нашего Франш-Конте, полной потрясений, страданий, испытаний, зачастую написанную кровью. Мы сознательно стали заниматься ею, пленившись красотой легенд, основанных на истинных фактах и повествующих о нашей славе. Мы не случайно доверили свое сокровище – увы, неполное, но которое мы надеялись пополнить – живущим в глубине наших гор Божьим людям, избравшим стезю служения Господу и навсегда с Ним связанным. И вот среди малой горстки родных друг другу людей есть предатель! Я не могу этого принять! Не могу смириться! – проговорил он в отчаянии и грохнул кулаком по своему письменному столу из красного дерева.
В библиотеке царила мертвая тишина. Лотарь сидел в кресле, опершись локтями на стол и спрятав лицо в ладонях. Все остальные застыли как статуи. К брату подошла Клотильда. Она обняла его, поцеловала и потом сказала ясным твердым голосом:
– Будем мужественны! Мы все с тобой и готовы сражаться дальше. Правда же, друзья мои?
– Даже если бы в этом деле не была замешана План-Крепен, мы бы сделали все, чтобы помочь вам, – уверил Лотаря Альдо. – Никто лучше нас не может понять, что испытывает такой человек, как вы, столкнувшись с предательством.
– Но сначала нужно узнать, кто предатель, – добавил Адальбер. – А что касается нового хозяина замка Гранльё, то мне кажется, у меня есть средство выманить волка из логова.
Четыре голоса хором спросили:
– Какое?
– Оно мне совсем не по душе. И все-таки можно не отталкивать юную сумасбродку… Ну и так далее…
– Ты готов на ней жениться?
– Не преувеличивай, Альдо! В запасе всегда есть ссора. Но, главное, покончить с этим любителем убивать чужими руками несчастных женщин. Я понимаю, средство не слишком достойное, но воспользуемся тем, что есть.
– Подумайте хорошенько, мой друг, – со вздохом произнесла маркиза. – Не думаю, что вы имеете право играть чувствами этой девочки. Девичье сердце так уязвимо. Вы можете довести ее до крайности.
– Не думаю, что Мари способна на крайности. Мне кажется, что у нее довольно переменчивое сердце. Девочкой она была страстно влюблена в учителя. Он был молод, хорошо сложен, но страшно косил и, когда смеялся, все оглядывались: куда же он смотрит? Потом на горизонте появилась новая фигура – Гуго. Мари увидела его, когда он мчался на своем Пирате в окрестностях Новой больницы, и влюбилась.
– Значит, молва нас не обманула, сделав сына и отца соперниками? – задумчиво произнес Альдо. – И до твоего появления, Адальбер, Мари, похоже, охотно видела себя хозяйкой замка Гранльё…
– Не будем забывать о страхе, который она теперь испытывает к своему жениху, – напомнил Лотарь, – и страх этот, очевидно, имеет основания. Хорошо бы узнать, какие.
– Девушка проведет у нас несколько дней, и я уверена, что мы с госпожой де Соммьер сумеем докопаться до истины, – заявила Клотильда. – Оставим пока Мари и займемся письмом. Думаю, вам есть о чем подумать. И еще, я полагаю, что перед тем, как отдать его в полицию, его нужно скопировать.
– Оставим господ мужчин – им нужно поговорить, – предложила маркиза, поднимаясь.
– Прекрасная мысль, – одобрила Клотильда. – Я сейчас пришлю вам Гатьена с горячим кофе.
– И арманьяком, – добавил брат, потрясая пустой бутылкой.
– Да, я заметила. Спокойной всем ночи.
Женщины ушли, Лотарь снова сел за письменный стол, Альдо и Адальбер расположились в креслах возле стола, где сидели обычно гости. Лицо хозяина заметно помрачнело. Из внутреннего кармана пиджака он достал маленький ключик, отпер им ящик и достал оттуда папку, впрочем, совсем не толстую. Он положил ее перед собой, но не открывал, дожидаясь, когда Гатьен принесет кофе. Альдо и Адальбер сидели и молча курили.
Дружеская атмосфера превратилась в гнетущую, словно на небе сгустились тучи, обещая грозу. Причем центром притяжения этих туч был профессор.
– Нас не беспокоить ни под каким предлогом, – распорядился хозяин после того, как мажордом расставил чашки и рюмки.
– Слушаюсь, господин профессор. Желаю всем вам спокойной ночи, господа.
– И вам спокойной ночи, Гатьен. Не забудьте запереть входную дверь. Мы собираемся работать, ни о каких гостях не может быть и речи.
Гатьен ушел, Лотарь молча пил кофе и, раскрыв папку, перекладывал листки. Потом прокашлялся и произнес:
– Передо мной двенадцать имен, в том числе и мое. Весьма уважаемые люди в тех городках, где они живут. Я перечислю вам всех. Вот их имена: Бруно из Салена, Адриен из Лон-ле-Сонье, Бернар из Доля, Жером из Нозеруа, Ламбер из Морто, Квентин из Шампаньоля, Мишель из Монбара, Клод из Мореза, Жильбер из Орманса, Лионель из Мута, Марсель из Арбуа и ваш покорный слуга, который представляет Понтарлье. У всех них один предок, вы никого из них не знаете и познакомитесь, когда войдете в наш круг. Знакомы вы только с Бруно де Флёрнуа из Салена, он потомок другого основателя нашего общества. Хорошенько подумав, скажу, что он единственный, за кого я готов поручиться, как за самого себя.
– И он у вас как бы заместитель президента.
– Да, если хотите. Скажу еще, что поскольку нас двенадцать человек, то при голосовании я могу использовать два голоса, если вдруг мы никак не можем прийти к общему мнению. Но такое случается крайне редко.
– Скажите мне прямо, если сочтете мой вопрос недопустимой дерзостью, – начал Альдо. – Но мне хотелось бы знать, подозреваете ли вы кого-то из ваших товарищей в разглашении тайны?
Лотарь на секунду задумался.
– Нет. Сказать по чести, не подозреваю ни одного из них. И по характеру и по образу мыслей все они выше подозрений. Но при возникших обстоятельствах я незамедлительно соберу их всех и на нашем собрании…
– Полагаю, нам там лучше не присутствовать, – заметил Альдо.
– Почему же?
– А как иначе? Мы люди со стороны, чужаки! Адальбер еще куда ни шло, он француз, а я-то наполовину. Да и моя профессия может только навредить мне в глазах ваших коллег.
– Давайте говорить серьезно, мой друг. Неужели вы думаете, что с вашей репутацией вас могут заподозрить в вымогательстве и причастности к двум убийствам? Мне кажется, это верхом глупости и нелепости.
– Мне льстит ваше лестное мнение, но на протяжении тех лет, что я занимаюсь своим делом, а начал я им заниматься всерьез в 1920 году, мне приходилось иметь дело с разными людьми, и среди несомненно богатых были и такие, с которыми порядочному человеку не стоило быть знакомым. Адальбер может подтвердить.
– Подтверждаю! – кивнул тот с улыбкой. – И вот что еще любопытно: где бы мы ни были во время наших уже многочисленных приключений, титул князя мгновенно вызывал у полицейских подозрения. Обошлось без них только в Нью-Йорке. Но, может быть, потому что нас рекомендовал глава Скотленд-Ярда. Хотя поначалу и он отнесся к князю весьма недоверчиво. Слово «недоверчиво» – вежливый эвфемизм.
– Англичане всегда недоверчивы, если ты не стопроцентный британец. Но уверен, что с главным комиссаром Ланглуа у вас не было подобных затруднений.
– Были, и еще какие! – расхохотался Адальбер. – Он нас терпеть не мог, хотя держался в рамках. Мне тоже от него доставалось. Но со временем, конечно, все изменилось, и теперь мы друзья. Точно так же, как с Гордоном Уорреном.
– Относительно меня можете поговорить с инспектором Шульцисом из Ивердона, он вам расскажет много интересного, – прибавил Альдо. – В общем, мое твердое мнение таково: нам лучше остаться дома. Тем более что речь пойдет о таком серьезном и глубоко интимном деле.
– Хорошо. Там будет видно. Может быть, вы и правы. Но положитесь на меня, на вас не падет и тени подозрения. Я приглашу своих товарищей встретиться завтра вечером.
У Клотильды хватало хлопот по хозяйству в доме и в усадьбе, поэтому госпожа де Соммьер взялась сама опекать Мари. А Мари охотно откликалась на ее участие, видя в маркизе «родственницу» человека, который занимал ее мысли, и находя ее заботы совершенно естественными.
Мари задавала маркизе несчетное количество вопросов, желая знать чуть ли не подробности рождения Адальбера, и госпожа де Соммьер должна была ей сказать, что он стал ее «племянником» всего каких-то лет десять назад, когда в прямом смысле слова свалился на голову Альдо. Альдо тогда проник в сад Эрика Ферра, их соседа по парку Монсо, который, как выяснилось, торговал оружием, а Адальбер выпрыгнул из окна кабинета этого Ферра, где оказался совершенно случайно. Разумеется, Мари поступила откорректированная версия: «Альдо и Адальбер познакомились на помолвке общего друга». И больше ни слова. Госпожа де Соммьер прекрасно знала, что ложь – вещь небезопасная, и чем дальше, тем труднее с ней справляться. Поэтому она постаралась положить конец вопросам и воспоминаниям, не желая вступать в доверительные беседы с юной девицей, чьи умственные способности вызывали у нее большие сомнения. К тому же упрямой и болтливой. Нет, Мари явно не годилась в хранительницы семейных секретов.
Решив погасить вспыхнувшее любовное пламя в зародыше, госпожа де Соммьер представила Адальбера этаким Казановой, но тут же получила в ответ жаркий протест.
– Вы имеете в виду соблазнителя женщин из Венеции? Нет, он совсем на него не похож. На него похож ваш племянник. Он гораздо красивее Адальбера, но Адальбер умнее его, – решительно заявила девушка.
Маркиза чуть было не расхохоталась, но сумела удержаться и продолжила начатое дело. Она не стала упоминать Дон Жуана, еще одного иноземца, который тоже мог оказаться не ко двору, она вообще отказалась от сравнений, а попросту дала понять, что сердце героя не свободно, но назвать имя счастливой избранницы не представляется возможным. Мари была хорошо воспитанной девушкой, она все прекрасно поняла или, по крайней мере, сделала вид, что поняла, и сказала:
– В его возрасте так и должно быть. Меня бы удивило, если бы он был одинок и заброшен. Я уверена, что в любви он неподражаем. Но это меня не пугает. Я знаю, чего я хочу. Восемнадцать лет, красивое личико, идеальная фигура, невинное сердце, которое еще не любило всерьез, – все это достоинства, и немалые!
Маркиза подумала, что милая крошка от скромности не умрет, и продолжала с большей твердостью:
– Не могу поспорить, но при этом…
– А что тут спорить? Посмотрите на Карла-Августа, тоже сердцеед каких мало, а между тем спит и видит, как бы на мне жениться. И тотчас же сюда прикатила его любовница. Думаю, решила со мной посоперничать.
– Любовница? К Карлу-Августу?
– Ну да, я видела ее несколько дней назад. Перекрасила волосы, одеваться стала элегантнее, но я ее сразу узнала. Она уже не похожа на сухопарую англичанку, искуснее подкрашена, туалет со вкусом, но я хороший физиономист. Узнаю любого, в каком угодно платье, если видела этого человека хоть раз.
– Вы уверены?
– Абсолютно. И знаю, что она поменяла не только цвет волос, но и фамилию.
– А вы даже знаете, как ее звали?
– Конечно знаю. Анжела Фелпс. Она была гувернанткой у внучки госпожи де Гранльё.
– И где вы ее видели? Неподалеку от замка?
– Нет, неподалеку отсюда. На берегу ручья, в лесу возле форта Жу. Она там сидела и что-то там рисовала. А на дороге стоял автомобиль. Так что, видите сами, у меня есть все основания отказаться выходить замуж за этого… этого…
Мари не могла найти подходящего слова.
Маркиза высказала опасение, что утомила девушку. Она постаралась устроить девушку поудобнее, взбила подушки, поправила одеяло и посоветовала немного поспать, чтобы к ужину спуститься вниз.
– И он увидит меня в таком виде? Ни за что на свете, мадам! Я выйду из этой комнаты, только когда заживут мои раны!
– Боюсь, что произойдет это не так скоро, а еще больше опасаюсь, что терпению вашего папеньки придет конец. Он не без труда согласился вас нам доверить всего на «несколько дней».
– Посмотрим, что для отца значит «несколько», – вполне логично заключила Мари.
Маркиза решила прервать разговор. Поговорить можно будет, когда де Режий придет забирать свою дочь с жандармами или с какими-то иными представителями закона, а пока все тихо и мирно. Сейчас тете Амели не терпелось спуститься вниз и поделиться новостью, которую она узнала от болящей.
Но как часто случается в подобных случаях, внизу она никого не обнаружила. Лотарь отправился к одному из своих арендаторов. «Мальчики», как называла их маркиза, поехали в жандармерию, чтобы выяснить у Вердо, как безболезненно справиться с ситуацией, в которую их поставила Мари. Клотильда заложила экипаж и отправилась в Понтарлье за покупками.
Маркиза уже совсем было решилась пойти и поговорить с аббатом Турпеном, но тут как раз вернулись весьма озабоченные «мальчики». Она буквально кинулась к ним и, не желая говорить ни слова до тех пор, пока они находятся в доме. Маркиза увлекла их к озеру на прогулку под предлогом, что в такой погожий день грешно сидеть в духоте.
– И на озере нас никто не услышит, – добавила она.
Заинтригованные «мальчики» охотно последовали за тетушкой Амели и уселись рядом на скамейку, которая была объявлена конечным пунктом прогулки.
– Похоже, вы узнали что-то интересное, – начал Адальбер, пока Альдо закуривал сигарету.
– Думаю, что да. Юная Мари, конечно, не изобретет пороху, но у нее зоркий глаз. Кроме причины, которая заставила ее покинуть отцовский дом и о которой она уже нам рассказала, появилась еще одна: именно по этой причине она не хочет выходить замуж за Карла-Августа. Сюда приехала его любовница.
– Какая еще любовница? – осведомился Адальбер. – Мы знаем двух, которые уже перешли в мир иной. Откуда взялась третья?
– Это гувернатка-англичанка маленькой внучки госпожи де Гранльё, мисс Фелпс.
– Так значит, и она тоже?
– А каким образом Мари могла ее видеть, если она приехала в Гранльё?
– Она видела ее не в замке, а неподалеку отсюда, в лесу, на берегу ручья, она писала картину. Она изменила…
– Что?! Что вы сказали?! – подскочил Альдо, бросив в сторону сигарету, не сделав и затяжки.
– Мне кажется, в моих словах нет загадок. Но я не думала, что они тебя так взволнуют.
– Куда больше, чем вы можете себе представить. Как выглядит эта женщина?
– Мари не описывала мне ее. Если хочешь узнать больше, расспроси сам.
– Думаю, с расспросами лучше справится Адальбер, ведь она в него влюблена.
– Ошибаешься. Именно потому, что Мари влюблена, она может вообразить, что его интересует эта женщина, тем более если она хороша собой, и тогда захлопнется как ракушка.
– Вы совершенно правы, тетя Амели, – подхватил Адальбер со вздохом облегчения. – И насколько я вас понял, Мари не хочет показываться мне с царапинами. Так что у тебя, Альдо, гораздо больше шансов узнать подробности о мисс Фелпс. А поскольку с интересующей персоной ты знаком гораздо лучше, вы с Мари легко найдете общий язык.
Маркиза не могла удержаться от смеха.
– Я сказал что-то смешное?
– Да, невольно. Ты, Альдо, тоже произвел на Мари большое впечатление, она считает, что ты красивее Адальбера, но Адальбер умнее тебя.
Адальбер согнулся пополам от смеха, в то время как Альдо сердито на него покосился. Вернувшаяся из Понтарлье Клотильда спустилась к озеру и как раз застала минуту веселья.
– Чудесно! – обрадовалась она. – Кто бы мог подумать, что у вас такое прекрасное настроение!
– Чистая случайность, – объяснила маркиза. – Порадовала ваша подопечная. Сейчас мы вам все расскажем. Кстати, вот и разрешение нашего затруднения. А мы-то ломали голову! Клотильда! Вы ведь видели не раз гувернантку-англичанку маленькой Гвендолен де Гранльё?
– Мисс Фелпс? Конечно! А почему вы о ней вспомнили?
– Как она выглядела?
– Ну-у… Как английская гувернантка: в строгом костюме, волосы светлые, всегда гладко зачесаны назад, никогда не подкрашивалась, в очках. Но совсем не цербер, девочка ее любила. И вообще она была скорее хорошенькая.
Маркиза в нескольких словах пересказала Клотильде все, что сказала ей Мари.
Альдо невольно подумал, что им, скорее, нарисовали портрет Лизы, когда она работала у него секретаршей, только со светлыми волосами, и задал следующий вопрос:
– А какого цвета у нее глаза? Или из-за очков трудно было разобрать?
– Нет, что вы! Серо-голубые, изменчивые, как облака перед грозой. Однажды я видела ее без очков – они у нее упали – и залюбовалась: чудесные глаза! Редкостного цвета!
Альдо насупился. Чудесные изменчивые глаза он видел совсем недавно, и они его взволновали, напомнив Полину Белмон, единственную женщину, которая заставила биться его сердце – и возможно, слишком сильно – с тех пор, как он женился на Лизе. Желая скрыть нахлынувшие на него чувства от зоркого взора тетушки Амели, он торопливо задал следующий вопрос:
– Мари видела, что рисовала эта женщина?
– Я ее не спрашивала, но не думаю, что ей была интересна ее живопись. Она же не подходила к ней близко. Она обиделась, рассердилась и вряд ли захотела вступать в беседу.
– А где именно она ее видела?
– Думаю, неподалеку, но приехала эта дама издалека. Мари видела стоящий под деревьями автомобиль.
– Какого цвета? Какой марки?
– Ты замучил меня, Альдо, – пожаловалась маркиза. – Пойди и спроси ее сам, но не думаю, что Мари разбирается в марках автомобилей.
– Конечно, не разбирается, – засмеялась Клотильда. – Но мы ничем не рискуем, если спросим. Честно говоря, я вообще не думала, что Мари способна на какие-то наблюдения. Но, похоже, дорогая маркиза, вы в самом деле сумели завоевать ее доверие.
– И что же?
– И она охотно сообщит вам то, что вы хотели бы узнать, – заключила Клотильда с улыбкой, на которую маркиза не могла не ответить. – Она не поймет, если вопросы будет задавать кто-то еще…
– Пойдемте к ней вместе, – предложила маркиза Клотильде. – Мари вас любит, и вы поймете гораздо лучше, где именно они встретились.
Они поднялись наверх и очень скоро вернулись.
Клотильда действительно прекрасно знала, где произошла встреча – совсем недалеко, в живописнейшем уголке: ручей падает каскадами среди скал, а вокруг растут столетние деревья. И еще один подарок: на автомобиле был парижский номер.
– Великолепно! – восхитился Адальбер. – Пусть ваша Мари не семи пядей во лбу, но все видит и замечает, а это дано не каждому.
– Вы даже представить себе не можете, до какой степени умеет! Признаюсь, я в себя не могу прийти от удивления! Она сумела запомнить номер. Вот он, – объявила Клотильда, протягивая листок из блокнота Альдо.
– Я начинаю думать, не играет ли она роль? Считаться недалекой глупышкой порой очень выгодно. Они для окружающих пустое место, и те не стесняются в разговорах.
– В общем-то никто не считает ее совсем уж дурочкой. Но если она стала разыгрывать такую невыгодную роль, то по какой причине? Как вы это объясните?
– Может быть, как раз потому, что боится. Впрочем, она и не скрывает своего страха. Ограниченные люди часто бывают страшно упрямыми. Думаю, она сумеет избавиться от нежеланного замужества. Уверена, Мари скажет «нет» господину мэру, если дело дойдет до мэрии, и это избавит ее от необходимости предстать перед алтарем. Возвращение мисс Фелпс, наверное, повергло ее в своего рода безумие, и она врезалась в столб у ваших ворот. Мадемуазель Клотильда, мы немедленно передадим этот номер комиссару Ланглуа, если вы позволите позвонить в Париж.
– Вам не надо спрашивать разрешения, Альдо!
Через несколько минут Альдо сообщил номер автомобиля инспектору, присовокупив необходимые объяснения.
– Сейчас заглянем в картотеку, – пообещал Ланглуа. – Дело минутное, подождите.
И действительно, через несколько минут Ланглуа сообщил, что автомобиль зарегистрирован на имя Элены Мареску, улица Ламарк, 12, Париж, 18-й округ.
– Полагаю, вы хотите знать больше, – осведомился полицейский.
– Да, хотелось бы. Мари де Режий уверена, что эта женщина играла роль гувернантки-англичанки маленькой Гранльё, но поскольку сама Мари не светоч мысли…
– Я все понял. Постараюсь внести ясность.
Альдо положил трубку, и в библиотеке воцарилось молчание. Каждый погрузился в свои мысли. Первым заговорил Адальбер.
– Сколько времени отвел нам этот мерзавец?
– Три дня, – отозвался Лотарь. – Завтра вечером я еду в монастырь.
– Именно об этом я и хочу поговорить. Мне очень тяжело, что выкупом за Мари-Анжелин назначено сокровище, столь дорогое вашему сердцу и сердцу ваших товарищей. Это страшная несправедливость. Наша План-Крепен мало что для вас значит.
– Она стала нашим другом и дорога нам, – ответила Клотильда, взяв под руку госпожу де Соммьер, и та в благодарность погладила ее плечо.
– Ваша родственница тут ни при чем, как вы этого не понимаете? – заволновался ее брат. – Она только орудие, предлог, потому что в нашем сообществе появился предатель! Не стань заложницей ваша кузина, он нашел бы другое средство шантажа. Похитил бы мою сестру. Не знаю, что еще бы он придумал!
– Скорее всего, вы правы.
– Я прав на двести процентов.
– Но кроме неведомого Иуды, как отнесутся остальные члены вашего сообщества к требованию пожертвовать смыслом всего их существования? Лишившись сокровища, подземная часовня сразу перестанет быть воплощением их мечты об ордене Золотого руна. И для вас, я думаю, тоже. Они могут и не согласиться на такую жертву.
– Если среди нас есть предатель, то, считайте, сокровища у нас уже нет. В любую ночь Иуда может прийти вместе с сообщниками Хагенталя и забрать его. С монахами, которые его берегут, они расправятся без труда. Нам не нужны новые потоки крови, их во Франш-Конте пролилось уже достаточно. Не важно, что мы носим костюмы-тройки, свитера и охотничьи куртки, а раньше носили латы и кольчуги – человек не изменился. Даже если он несговорчив в мелочах, он будет защищать до последней капли крови то, что любит, то, во что верит, или то, что ему принадлежит. Так ведется испокон веков.
– Но объединяет людей другое, – сказал Адальбер.
– Что же?
– Доверие. Вам люди доверяют. Недаром так много гостей собралось под вашей крышей в день трехсотлетия. Недаром вы не позволили переступить порог вашего дома Карлу-Августу… Благодаря вашей дружбе и к нам отнеслись по-дружески… Но теперь…
– Если совершено предательство, предатель может быть не один. И я передумал: завтра мы поедем в часовню вместе с вами, – твердо заявил Альдо.
– Мне трудно поверить, что и один-то есть. Там каждый – мой верный друг.
Голос Лотаря дрогнул, и парижане почувствовали, что горло у него от волнения перехватило.
Адальбер вздохнул:
– Да-а, тяжкая проблема. И вы ни в ком не усомнились? За каждого готовы поручиться головой?
– Готов поручиться. Я думал, передумывал и никого не могу подозревать.
– Это делает вам честь. Но, я думаю, что в предательстве обвинят нас. Ход удобный и выигрышный.
– Мне будет любопытно посмотреть, кто первым это сделает?! – возмущенно воскликнул Лотарь.
– Вот мы и посмотрим. На воре, как говорится, шапка горит.
– А я хотел бы задать еще один вопрос, – сказал Альдо. – Как случилось, что Гуго де Хагенталь не стал членом вашего сообщества? Кто, как не он, должен был бы стать вашим знаменем!
Вопрос оказался неприятен Лотарю, он нахмурился.
– Ему наши занятия не интересны. Он даже слушать меня не захотел. Когда я заговорил с ним о предках, о нашей истории, он оборвал меня, сказав, что прошлое – это то, что прошло, и лучше оставить его в покое. К тому же на свете существуют музеи, в них и должно все храниться.
– Не скрою, что этот Гуго все больше действует мне на нервы, – раздраженно заявил Адальбер. – Он пообещал сделать все возможное, чтобы вызволить Мари-Анжелин из ловушки, куда она попала по его милости, и с тех пор молчок! Похоже, он действует под девизом «Обойдусь без историй!». Папенька может творить любые бесчинства, а сынок и пальцем не пошевелит, потому что поднять руку на отца значит попасть в ад на вечные муки. Он или опасный святоша, или трус! Я знаю, профессор, что вам неприятны мои слова, вы иначе относитесь к молодому человеку, но я в них не раскаиваюсь!
– Я согласен с Адальбером, – подхватил Альдо. – Отказ Гуго быть членом вашего общества мне тем более непонятен, что вы собираетесь в монастыре, что вас благословил настоятель. А вы сами что думаете?
Лотарь встал и принялся мерить комнату шагами.
– Я понимаю вас, но ни в чем не виню его. И могу поклясться спасением души, что Гуго столь же мужественен и отважен, как тот, с кем он так схож лицом.
Дальнейшие возражения были бы откровенной невежливостью. Мужчины пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись. Ночь обещала быть неспокойной.
Наставший день тянулся медленно и тревожно. Обитатели старой усадьбы с замиранием сердца ждали, что принесет им вечер и ночь. Альдо и Адальбер решили было съездить к ручью, где Мари видела Элену Мареску, но помешала погода. Ласковое теплое солнышко, которое радовало всех несколько дней, сменилось порывами ветра и проливным дождем. Какой художник отправится под таким на натуру? Единственным развлечением в тоскливый день стал визит старика де Режия. Он пришел узнать, «пошла ли дочка на поправку», и был на удивление тих и скромен.
«Раны» Мари успели зажить, но она заявила отцу, что никакая сила на свете не заставит ее покинуть уютное убежище, где она так хорошо себя чувствовала. И вот тут Режий взорвался. Он так бушевал, что в гостиную сбежался весь дом, желая узнать, что там происходит, и не задумал ли гость прирезать овечку, потому что голос его был похож на пронзительное блеяние. Однако и Мари в долгу не осталась, показав, что и у нее голос не ниже, а звук она может держать дольше. Прибежавшие заткнули уши.
Прекратил состязание Лотарь. Его бас призвал дуэт к молчанию, после чего он заявил: если де Режий пришлет в его дом жандармов, то он, профессор Водре-Шомар, подаст на него жалобу за жестокое обращение с несовершеннолетней дочерью и насильственное принуждение ее к нежеланному замужеству. Де Режий мгновенно оставил поле боя, проблеяв, что они еще обо всем пожалеют и что последнее слово все равно останется за ним!
– Будем надеяться, что теперь он будет сидеть спокойно, – со вздохом сказала Клотильда, после того как Мари убежала плакать к себе в комнату. А плакала она из-за отсутствия на поле боя того, кого избрала себе в рыцари.
Адальбер удалился к себе сразу же, как только на пороге появился Режий.
– Думаю, как только сегодняшнее дело будет улажено, я тут же уеду в Париж, – сказал он Альдо. – Не хочу оставаться в дурацком положении.
– При чем тут дурацкое положение? Ты нужен здесь больше, чем там. Ты же не можешь бросить План-Крепен на произвол судьбы! А влюбленная Мари способна последовать за тобой и в Париж, так что если хочешь навлечь на себя обвинение в похищении и соблазнении несовершеннолетней, то, пожалуйста, поезжай, никто тебе не мешает.
– Интересно, с какой это стати ты предлагаешь именно мне расплачиваться за разбитые горшки?!
– Я не предлагаю. Вечером у нас собрание, нервы у всех напряжены до крайности, и сегодня нам лучше не строить никаких планов на будущее.
Глава 8
Друиды? Да они повсюду!
На этот раз на собрании присутствовали все.
Кроме Бруно из Салена – единственного, чье настоящее имя – де Флёрнуа – знали парижские гости – приехали Адриен из Лон-ле-Сонье, Бернар из Доля, Жером из Нозеруа, Ламбер из Морто, Квентин из Шампаньоля, Мишель из Монбара, Клод из Мореза, Жильбер из Орманса, Лионель из Мута, Марсель из Арбуа. Все примерно одного возраста – лет под пятьдесят – волосы с проседью, все в широких черных одеяниях с вышитым на сердце сложенным барашком, символом Золотого руна, они казались очень похожими друг на друга.
Оказавшись среди черных фигур, торжественно стоящих под рыцарскими гербами, изображенными на стенах подземной часовни, в свете факелов и красных свечей, парижские гости почувствовали себя лишними. Им стало не по себе. Им даже почудилось, что они предстали перед суровыми судьями.
Один из них – Жильбер – заговорил, обращаясь к Лотарю:
– Ты собрал нас сегодня на пленарное заседание. Полагаю, что речь идет о принесении клятвы верности нашими братьями-иноземцами.
– И об этом тоже. Хотя мне не кажется, что их нужно именовать иноземцами. Адальбер родился в Пикардии, Альдо, хоть и рожден в Венеции, принадлежит по матери к родовитому французскому дворянству.
– Иноземцы все, кто не родился во Франш-Конте. Ты должен знать об этом, брат Лотарь, потому как разве не ты установил наш статут?
– Основателем ордена был герцог Бургундский! – сердито отозвался Водре-Шомар, находившийся не в лучшем расположении духа. – Из-за этого пункта мы не перестаем быть французами. Думаю, следует приступить к клятве верности незамедлительно. Нам еще предстоит разговор об очень серьезной проблеме.
– Какой? – осведомился представитель Монбара.
– Скоро узнаете! – отрубил Лотарь.
Альдо и Адальбер по очереди подошли к алтарю, как подходили к нему в давние времена рыцари, и, протянув руку к распятию с кровавыми каплями рубинов, бросавших пурпурные отсветы, произнесли незатейливые слова клятвы, которым их научил Лотарь. Они поклялись быть верными духу ордена Золотого руна и цели, которое поставило перед собой общество, поклялись держать в тайне существование общества и его рыцарские намерения, поклялись, что только тому, кто будет принят в общество, имеют право открыть тайну. Поклялись честью и спасением души. После чего облачились в такие же черные одеяния с символом ордена и обменялись рукопожатиями с собратьями.
– По сути, – заметил Жильбер, представитель Орнана, – наши правила не логичны. Как человек может претендовать на честь стать нашим братом, если не подозревает о нашем существовании? К примеру, как узнали бы о нас наши новые братья, если бы Лотарь не нарушил нашей тайны?
– Вы знаете, что меня на это подвигла крайность. Вы также знаете, что в наших краях стали происходить странные события, что у нас начали действовать силы зла, которые посягают на семейство моих друзей. Пролилась кровь невинных людей и грозит пролиться опять. А по своим личным качествам, родословной и положению наши новые братья – люди в высшей степени достойные. Как и в нас, в них течет кровь старинных рыцарей. Кто еще хочет что-то сказать?
– Больше никто, – ответил Бруно, друг, который был ближе других с Лотарем и часто говоривший за всех. – А теперь скажи, что случилось? Почему ты созвал нас?
– Хочу, чтобы все меня услышали, а скажу я всего четыре слова: среди нас есть предатель.
– Что за бред? Откуда такие сведения?
– Они были доставлены ко мне домой. Сейчас я прочитаю вам письмо, которое я получил. Вернее, снятую с него копию. Само письмо отправилось в Париж, в лабораторию на набережную Орфевр для изучения отпечатков пальцев. Итак, слушайте!
Профессор, отчеканивая каждый слог, прочитал письмо. Воцарилась мертвая тишина, присутствующие, казалось, были ошеломлены. Первым опомнился Мишель из Монбара, флегматичный, обычно малоразговорчивый человек лет пятидесяти, который в возбужденном состоянии мог закатить целую речь.
– Это невозможно! – возмущенно начал он. – Никто из нас не способен на такую подлость! Кроме, возможно, тех…
– Кого вы лично не знаете? – подхватил Альдо. – Почему в таком случае вы не возразили против нашего принятия?
– Возможно, потому, что не предполагал о том, что услышу сейчас. Но ведь так оно и есть, мы вас совсем не знаем.
– Но если я, основатель сообщества, и Бруно, мой заместитель, доверяем им, то можно ли им не доверять?
– Ваше доверие – ваше личное дело! Например, я хотел проголосовать против, но что бы это изменило? – заявил Жильбер из Орнана. – Хорошо ли ты знаешь их сам, Лотарь? Они известные люди, я рад за них, но для нас они чужаки.
– Речь идет о жизни женщины! Вы это понимаете?! – загремел Лотарь.
– Женщины из «их» семьи. Вы не находите странным, брат Лотарь, что требуют «наше» сокровище, а не драгоценности, которые мирно спят в сундуках князя Морозини?
После этих слов Альдо снял с себя черное одеяние и положил к ногам говорящего, Адальбер последовал его примеру.
– Я выслушал достаточно! И не позволю дальнейших оскорблений в свой адрес. Вы совершенно правы, месье, отказывая мне в доверии. В самом деле, у меня есть коллекция украшений, принадлежавших знаменитым людям. Вполне возможно, негодяй, взявший в заложники мою кузину, удовлетворится ею!
Альдо повернулся и направился к выходу, не дав времени Лотарю возразить, но до него донесся возмущенный голос человека из Салена.
– Подождите, князь! Надеюсь, вы не думаете, что мой собрат высказал общее мнение? Он отвечает только за самого себя.
– Мне достаточно и этого. Его слова ставят под сомнение мою честь, а я не терплю подобных оскорблений. Продолжайте ваше заседание без меня. Впрочем, тема обсуждения исчерпана, я прощаюсь с вами, господа, а вас, Лотарь, жду в машине.
– Я иду с тобой, в вопросах чести я столь же чувствителен. Господа, я прощаюсь с вами, – проговорил Адальбер и взял Альдо под руку.
Вместе они поднялись в верхнюю церковь. Там каждый из них прочитал молитву, потом они вернулись к автомобилю и закурили. Вернее, Адальбер зажег обе сигареты.
– Позволь-ка мне, – сказал он Альдо, отбирая у него спичку. – У тебя руки ходуном ходят, ты обожжешь себе нос.
– Ничего не могу поделать! Этот Жильбер вывел меня из себя. Нам следовало придерживаться нашего первого решения и предоставить Лотарю самому разбираться с этим сборищем призраков. Тот, что из Монбара, точно так же против нас.
– Не уверен. На нас набросился только один из всех, сделав вид, что высказывает общее мнение. Но может быть, он почувствовал себя в опасности?
– То есть ты хочешь сказать, что он и есть предатель?
– По логике вещей, да. Все остальные ограничились лишь негодующими восклицаниями.
– Откуда он? Ты знаешь Францию как никто!
– Из Орнана. Чудеснейшее местечко в пятидесяти километрах отсюда. Прославилось благодаря картине Курбе «Похороны в Орнане».
Альдо невольно засмеялся, но тут же сердито оборвал друга:
– Нашел время шутить!
Неожиданная догадка внезапно блеснула у него в голове.
– А скажи, Адальбер, Орнан далеко от Безансона? – поинтересовался он.
– Километрах в двадцати, я думаю. А что?
– План-Крепен приехала в Безансон. Может, в тех краях и следует ее искать?
– Светлая мысль. Завтра вечером, когда нам укажут место, где мы должны будем встретиться с негодяем, мы ее проверим.
– Если Иуду не обнаружат, встреча может не состояться.
– Подождем Лотаря. Он сообщит нам что-то новенькое.
Они ждали, ждали. Альдо то и дело удерживал Адальбера, который все порывался вернуться и выяснить, что там творится.
– Ты думаешь, они убивают друг друга?
– В часовне? Нет, не думаю. Но они могут голосовать.
– Зачем? Когда мы уходили, несогласных было только двое, а президент, как мы знаем, имеет два голоса.
– Да, но их могло стать гораздо больше, как только мы ушли. Остальные вполне могли присоединиться к «брату из Орнана», и несогласные стали большинством.
– Ты хочешь сказать, что нам нечего ждать?
Едва Альдо произнес последнюю фразу, как из церкви вышли три человека и направились к автомобилям, стоящим возле ограды. Альдо и Адальбер невольно шагнули в тень часовни, но, разумеется, их силуэты были заметны. Никто к ним не приблизился.
– На нас легла печать отверженных, – пробормотал Адальбер. – Не лучший исход.
– Случалось и похуже. Нам нужен запасной вариант. И мне кажется, он у нас есть.
– Какой же?
– Сейчас скажу. Но сначала подождем, что скажет Лотарь.
Профессор подошел с самым сумрачным видом, что само по себе уже было ответом. Открыв дверцу, он сел рядом с Адальбером, который успел занять место за рулем, так как они приехали на его машине.
– Итак, отказано? – задал вопрос Альдо.
– Не впрямую. Но почти никто не нашел в себе сил расстаться с нашим сокровищем ради…
Профессор замолчал, затрудняясь высказать то, что должен был озвучить. Альдо досказал за него:
– Ради неизвестной, которая даже не уроженка Франш-Конте и к тому же ввязалась в историю по своей глупости. Так?
– Именно так. «За» было всего четверо. Разумеется, среди них я и Бруно, мы согласны отдать сокровища часовни, тем более что главные из них принадлежали нашим отцам, моему и Бруно.
– Так что же решили?
– Решили, что нам надо будет только сделать вид, что мы принимаем условия. Узнать место, где будет осуществлена передача, приехать туда вооруженными, привезя «наживку»: свертки с муляжами.
– Ничего глупее быть не может, – сердито усмехнулся Альдо. – Предателя не разоблачили, так что просто-напросто прольется кровь. И вовсе не нашего врага, а наша. Судьбе Мари-Анжелин в этом случае и вовсе не позавидуешь. Об этой глупости я подумал сразу, но понял, что она бесперспективна.
– Они предложили еще один вариант, но я думаю, такой же бестолковый.
– Какой же?
– Явиться на встречу всем вместе и вступить в бой.
– Этот вариант гораздо лучше, и его можно было бы считать просто прекрасным, если бы не было предателя, а так…
– Потерянное время и даром пролитая кровь, – заключил Адальбер. – И что же теперь мы будем делать?
Лотарь помолчал с секунду, вздохнул и сказал:
– Мы отменяем сегодняшнее собрание и считаем его несостоявшимся. С благословения аббата и с помощью Флёрнуа – что для меня особенно важно – мы забираем сокровище из часовни. Но будем готовы и сразиться за него. Пусть даже пока не знаем, сколько там этих негодяев.
– А нас уж точно будет четверо, – улыбнулся Альдо. – И у нас есть шанс победить! Хотя мы не знаем, сколько молодчиков на службе у Хагенталя. Но вот что меня удивляет: зачем ему понадобилась часовня? Я думал, что, обладая рубинами, которые он считает «Тремя братьями»…
– И которые вполне могут ими быть, поскольку изначально их было шесть, и никто не может сказать, какие украшали головной убор Карла: эти или те, что у Кледермана. Да, если бы Хагенталь был последователен, он искал бы бриллиант-пирамиду, чтобы заполучить наконец талисман Карла.
– Он его не ищет, потому что никто не знает, что с ним произошло и где он теперь находится, – мрачно заключил Альдо.
Снова воцарилось молчание. Лотарь кашлянул, прочищая горло, собираясь, как видно, что-то сказать, перекрыв шум мотора. Но промолчал.
– У вас какая-то идея? – полюбопытствовал Альдо.
– Я… Да нет… Вернее, да. Я хочу сказать, что по старинной и традиционной версии считается, что этот бриллиант никогда не покидал Грансон.
– А что конкретно гласит эта версия?
– Что Оливье де Ла Марш, чей отец был начальником форта Жу, знал этот форт как свои пять пальцев и с согласия герцога спрятал бриллиант и еще несколько драгоценных камней там, в ожидании полной победы.
– Неужели вы там его не искали?
– Искал. Но искать его, к тому же одному, нелегкое дело! Не забудьте еще, что форт Жу теперь собственность государства. Вы когда-нибудь там бывали?
– Я впервые приехал во Франш-Конте к вам в гости, – сказал Альдо. – А ты, Адальбер?
– В Франш-Конте я бывал, но в Жу не поднимался. Ты же знаешь, я боюсь высоты и страдаю головокружениями. А ты сам видел, что это за ужас! Да и вообще искать бриллиант в крепости – все равно что иголку в стоге сена!
– Пока ходишь по укрепленным переходам, куда ни шло, но стоит подойти к краю пропасти! Незабываемое переживание!
– Думаю, у края колодца тоже. И к тому же в форте темновато, не так ли?
Лотарь согласно кивнул, признаваясь, что и ему было не по себе в мрачной старинной крепости.
– И мои овечки еще больше оробели, – вздохнул он. – Я должен сделать вам одно признание, Морозини: когда я пригласил вас на празднование трехсотлетия, я как раз выяснял, где может находиться бургундское сокровище…
– И хотели поскрести на этот счет меня. А вдруг я знаю что-то такое, что вам неведомо, – закончил Альдо с широкой улыбкой.
– Вы на меня обиделись?
– Ничуть. Все коллекционеры ведут себя одинаково, встречая коллегу. Признаюсь, и я надеялся что-нибудь у вас выведать. А ваше приглашение принял с тем большей радостью, что, как уже говорил, никогда не бывал в ваших краях. И, знаете, по крайней мере, для меня – дружба, как майонез: или сразу залаживается, или, сколько ни старайся, не собьешь. А мы с вами квиты.
– И раз уж мы перешли на язык кулинарии, то я стал главной «изюминкой» вашей дружбы, – вмешался в разговор Адальбер.
Его вмешательство разрядило напряжение, потому что разговор невольно зашел в тупик, и желательно было бы найти выход из создавшегося положения. Собеседники, похоже, уперлись в стену. На замечание Адальбера они улыбнулись, но остальной путь проделали в молчании.
– Что мы скажем нашим дамам? – забеспокоился профессор, когда они подъезжали к дому.
– Расскажем все и во всех подробностях, – отозвался Альдо. – У наших дам головы умные, их советы всегда бывают к месту.
Они полагали, что увидят дом, погруженный в темноту, и очень удивились светящимся окнам от библиотеки до столовой. Их удивление возросло до крайности, когда внизу их встретил сияющий Гатьен, с тортом со взбитыми сливками в руках. Улыбка мажордома стала еще шире, когда он увидел входящего хозяина и гостей.
– Какое счастье, господа! Есть еще в наших краях добрые люди! – объявил он и исчез в дверях столовой.
– Со стариком все в порядке? – не поверил своим глазам профессор. – Сегодня у нас не предполагалось никаких торжеств. Ну, разве что…
– А вот мы сейчас и посмотрим, – предложил Альдо и направился следом за мажордомом.
Все трое окаменели перед открывшимся им зрелищем. Под высокомерным взглядом портрета Ришелье, за столом, явно накрытым на скорую руку, сидели четыре персоны. Две из них пили шампанское, не глядя на еду, две жадно поглощали пищу. Опомнившись от изумления, трое вошедших воскликнули в один голос:
– План-Крепен!
Адальбер первый подбежал к ней, схватил в охапку и закружил по комнате, наградив звучным поцелуем, от которого Мари-Анжелин покраснела, как алая роза. Альдо отобрал у Адальбера беглянку и тоже расцеловал. А Мари-Анжелин плакала и смеялась одновременно.
– Если вы беспокоились о том, как вас встретят, то можете успокоиться, – произнесла тетя Амели. – А теперь, мальчики, позвольте Мари-Анжелин доесть десерт, а для этого посадите ее на стул, но очень осторожно, потому что у нашей План-Крепен болит нога. И еще вы можете поблагодарить ее спасителя.
«Мальчики» так обрадовались появлению беглянки, из-за которой не спали столько ночей, что больше никого не заметили. Зато Лотарь, похоже, был знаком со спасителем и на деревенский манер уже здоровался с ним, похлопывая его по плечу.
– Мой друг Клод Бурдеро, ножовщик из Нан-су-Сен-Анн, с которым мы не виделись вот уже много лет! – представил он его всем остальным. – Но я приглашал его на наше трехсотлетие! А он, как видно, болел. Болел! С его-то цветущим видом! Прошу прощения за свои слова.
Клод Бурдеро и впрямь мог рекламировать здоровое питание. Одного роста с Лотарем, он был так же крепок, с той, однако, разницей, что его добродушное лицо было покрыто обильной растительностью: густая борода, длинные усы и кустистые брови над синими глазами с прямым взглядом и веселыми искорками.
– Болела моя жена. Зато теперь я понимаю, как внимательно ты читаешь посланные тебе письма!
– Извините нас, Клод, и меня, и брата! – вмешалась в разговор Клотильда. – Мы последнее время живем в непрестанной лихорадке. Надеюсь, вашей жене стало лучше?
– Могу определенно сказать: она прекрасно себя чувствует, – ответила вместо Клода Мари-Анжелин. – И так за мной ухаживала! Я бесконечно ей благодарна, точно так же, как и господину Бурдеро. Если бы не они, не знаю, что бы со мной было!
Альдо и Адальбер одновременно открыли рот, чтобы задать бесчисленное число вопросов, но Клотильда замахала руками.
– Немного терпения! Позвольте Мари-Анжелин и Клоду закончить десерт. Потом мы в гостиной выпьем кофе и сразу в постель.
– Ну уж нет, – запротестовал Адальбер. – Я хочу знать все подробности. Пусть в нескольких словах. Иначе не засну!
– Но, может быть, господин Бурдеро устал и хочет спать? – забеспокоилась тетушка Амели.
– Я? Устал? Из-за сорока километров? Да вы шутите! С парой чашечек кофе я готов просидеть до зари!
– Вы тоже, Мари-Анжелин?
– Да, конечно! И я тоже. Мне столько нужно вам рассказать.
– Для начала расскажите, почему вы отправились в Безансон, а не в Понтарлье?
– Меня туда отправили. Хотели меня запутать. Меня встретили на вокзале, посадили в автомобиль, надели темные очки, поворачивали и разворачивали, сбивая с толку. От Безансона до места мы ехали примерно часа два.
– Почти как до Лозанны, – проворчал Лотарь. – И где же вы оказались?
– Понятия не имею. На краю света. Так, по крайней мере, мне показалось. Какая-то старинная башня, с кухней внизу, пропахшей капустным супом. Там же, внизу, была еще жилая комната и гараж для автомобиля. Но жилыми помещениями пользовались мало. Мужчина и женщина, которые меня охраняли, похоже, жили где-то в другом месте.
– Откуда вы знаете?
– Узнала, когда убежала. Я слышала, как уезжает и приезжает автомобиль, но считала, что женщина – ее звали Жанна – живет в башне и сторожит меня. А потом я обнаружила, что меня просто-напросто бросили без пищи и воды, хорошенько заперев.
Мари-Анжелин рассказала, как ей удалось убежать, как она радовалась свободе и как потом испугалась, обнаружив, что не знает, куда идти.
– Спасибо, что у меня был компас, я решила идти на восток, надеясь добраться до границы, но темнело так быстро, мне страшно хотелось есть, и я потратила столько сил на замок, что положение мое было не из лучших. И вдруг в лесу я услышала знакомый мне клич друидов, ответила на него, бросилась на голос, споткнулась о корень, упала и потеряла сознание.
– И как же вы ее нашли Бурдеро? – спросил Лотарь.
– Нашел да и все, – кивнул головой ножовщик. – Услышал ее клич точно так же, как она мой, пошел на него и нашел.
– А ты кого звал?
– Потом расскажу, не буду смешивать две истории. Мадемуазель лежала без сознания, лицо в крови, в грязи. Я отнес ее в сторожку – у меня там домик неподалеку, – привел в чувство, умыл. Но она была в плохом состоянии, одна бы не справилась, так что я посадил ее в тележку, отвез домой и поручил заботам Анжель.
– Врача вызывали?
– На что нам врач? Жена у меня разбирается в болезнях не хуже докторов. Сам можешь убедиться. На лице опухоль спала, нога перебинтована как полагается. Знаете? Я ведь и мазь привез, которой Анжель смазывала ушиб. Через несколько дней мадемуазель о нем и думать забудет. Можно мне еще чашечку кофе?
– А вы не боитесь, что не заснете? – забеспокоилась Клотильда.
Клод ответил с широкой улыбкой:
– Никакой кофе мне не помешает, если я решил, что пора немного соснуть. К тому же у вас такие удобные кровати, мадемуазель Клотильда! И будильники мне тоже не понадобятся.
– Очень рада, Клод. А сейчас давайте поможем Мари-Анжелин добраться до спальни! – объявила Клотильда.
– Я сам отнесу ее, – сказал Адальбер. – Спасибо, господин Бурдеро, за ваши заботы.
Сказано – сделано. Адальбер подхватил Мари-Анжелин, словно перышко, и последовал за Клотильдой и тетей Амели с такой резвостью, что бедняжка запротестовала:
– Не трясите меня с такой силой, Адальбер. Я не яблоня, и яблок от меня не дождетесь!
– Это я от радости, что вы нашлись, дорогая! Вы представить себе не можете, как я счастлив! Впрочем, и все остальные тоже.
– И Альдо?
– Почему нет? Ах да! Из-за рубина. Но вы же знаете его не хуже меня. Для него главное, что вы теперь с нами.
Клотильда открыла дверь, и Адальбер с Мари-Анжелин на руках скрылся в спальне. Никто из них не заметил, что закрылась и еще одна приоткрытая дверь. Заметила ее только госпожа де Соммьер, которая шла позади всех, но сделала вид, что ничего не видела.
Мужчины, оставшись в гостиной одни, выпили еще по рюмочке и продолжили разговор.
– Что же это за башня, где держали План-Крепен, – задал вопрос Лотарь. – Я неплохо знаю наши места, но что-то не припомню такую. Она, собственно, чья?
– Да неизвестно. Скажу честно, я забыл о ее существовании, потому что редко бываю в той стороне. Да туда никто не ходит. У нее, знаете ли, дурная репутация.
– Какая же?
– Видите ли, последним ее жильцом стал человек не из местных, никто не знал, кто он такой и откуда взялся. Жандармы из Салена заглянули к нему, желая раскрыть эту загадку, смотрят, а он повесился на балке.
– Так о нем ничего и не узнали?
– Ничего. При нем не оказалось ни документов, ни денег. Оставил на столе десять франков вместе с запиской и прижал их камнем. Просил, чтобы молились за его грешную душу, подписался Вильфрид. Кюре из Нанта молится за него, а деньги раздали бедным. О покойнике быстро забыли, но к башне опасались приближаться. Особенно женщины.
– Одна, как видите, не боялась. Я имею в виду Жанну, которая стряпала для нашей мадемуазель.
– Может, и стряпала, да не ночевала. Бедной мадемуазель дю План-Крепен никто бы не пришел на помощь.
– Какая, однако, низость! – вспыхнул Альдо. – Но негодяи не подозревали, на что способна наша План-Крепен!
– Слава богу, что все хорошо окончилось! Я хоть и могу показаться невежей, но все же откланяюсь, господа! Мне пора спать. Я с четырех утра на ногах.
Вместе с гостем поднялись и хозяева.
– Пойдем, я покажу тебе твою комнату! – сказал Лотарь. – Ты как никто заслужил отдых, я уж не говорю о нашей благодарности!
– Да за что меня благодарить? Нет ничего особенного в том, чтобы привезти к вам мадемуазель!
Но Альдо еще не собирался спать. Оставшись в одиночестве, он снова опустился в кресло, закурил сигарету и откинулся на спинку, наслаждаясь тем, что кошмар наконец закончился. Возвращение План-Крепен, пострадавшей, но живой, казалось ему истинным даром небес, хотя, конечно, нужно было еще свести счеты с новым владельцем замка Гранльё. Тягостное и неприятное заседание в крипте, оставившее ощущение какой-то нечистоты, смыла живая вода радости. Альдо настолько погрузился в приятную расслабленность, что даже не заметил, как вернулись Лотарь и Адальбер.
– Ты спишь? – удивился Адальбер.
– Нет, наслаждаюсь. Хотя прекрасно знаю, что впереди еще много всяких событий. Так как мы теперь поступим?
Лотарь выбивал трубку перед камином, собираясь набить ее и закурить, и ответил не сразу. Он заговорил, только выпустив первый клуб дыма.
– Вот об этом-то я и хотел с вами поговорить. Самым разумным было бы отправиться вам всем вместе завтра же в Париж. Мадемуазель Мари-Анжелин нашлась. Все сложилось для вас как нельзя лучше.
– Я в этом не уверен, – возразил Альдо. – Оставить вас одного сражаться с массой проблем было бы с нашей стороны свинством и, я думаю, что ни в Париже, ни в Вене, ни в Венеции мы не будем в такой безопасности, как у вас.
– В Париже вы всегда сможете рассчитывать на помощь с набережной Орфевр.
– Это возможно, но не обязательно. У Ланглуа много дел, он не всегда может уделять нам много внимания. Напомню, что ни он, ни мы до сих пор так и не узнали, кто звонил тетушке Амели, посоветовав немедленно уехать из дома, поскольку ей грозит опасность. Хорошо, что она не последовала «дружескому» совету, отправив в монастырь на «Лавассоре» старушку Луизу в своем пальто и под тройной вуалью. Хотела посмотреть, что последует после звонка. Но не увидела никого, кроме Адальбера, который как раз приехал за ней и вывел ее из дома с величайшими предосторожностями.
– Да, я еще долго буду помнить наш отъезд, – вздохнул Адальбер. – И ключ к загадке мы не нашли. Ланглуа об этом знает не больше нас. В любом случае на улице Альфреда де Виньи на следующую ночь ничего особенного не произошло… Да и в последующие, как мне кажется. Я-то думаю, что хотели похитить тетушку Амели, думая, что она пустится в долгую дорогу.
– Зачем?!
– Чтобы выманить нас отсюда.
– Вывод: нам лучше остаться здесь всем вместе под бдительной охраной капитана Вердо и покончить с этой историей. Таково мое мнение. Ваша очередь, профессор.
Профессор прокашлялся и объявил:
– Во-первых, благодарю вас за готовность не оставить меня в беде. Другое решение, скажу вам честно, меня бы удивило. А во-вторых, давайте решим, как мы поступим с предстоящим нам свиданием. Откажемся? Но это единственный шанс схватить негодяев за руку. Так что же мы будем делать?
– Мне кажется, без затей, – рассмеялся Адальбер. – Они же не знают, что План-Крепен уже дома. Сделаем вид, что ничего не произошло, и явимся на встречу.
– С сокровищами из крипты?
– Нет, со свертками, набитыми неведомо чем. Они блефуют, и мы тоже!
– Предатель уже рассказал им, какие сокровища находятся в крипте. Пусть далеко не все, какие возил с собой герцог в часовне. Например, там были еще двенадцать золотых фигурок, изображающих апостолов, и много-много чего другого, о чем мы с вами недавно говорили. Бесценно наше распятие, на котором приносятся клятвы, и меч с ножнами из рога единорога… Если они…
– Даже не думайте, профессор! Нам предстоит сражение, и мы придем вооруженные. Заодно узнаем, кто предатель, потому что ему придется встать на сторону наших врагов.
– Будь я предателем, я бы просто не явился на место встречи. Запасся бы медицинской справкой о серьезной болезни, и дело с концом, – продолжал смеяться Адальбер.
– Официально засвидетельствовав таким образом свое предательство, – заключил Альдо.
– А вот что мне хотелось бы знать, – начал Адальбер, – ваши собратья, которые согласились отдать сокровище, согласятся принять сражение?
– Можете не сомневаться! Скажу вам больше: те, кто не пожелал его отдать, тоже примут в нем участие. Настоящий франш-контиец никогда не откажется от жаркой схватки. Они только и ждут, чтобы я сообщил им о месте встречи. Так что и нам остается пока только ждать.
Да, ничего другого не оставалось. И поскольку час был уже поздний, а, как известно, утро вечера мудренее, то все разошлись по своим комнатам. Для Адальбера сон никогда не составлял проблемы, он засыпал мгновенно, зато его «побратиму» оставалось надеяться, что старичок Морфей окажется на этот раз милосердным и возьмет его в свои объятия.
Так на этот раз и случилось. Неожиданное возвращение План-Крепен благотворно подействовало на Альдо, он заснул мгновенно. Однако новый день вместе с утренней почтой, которую мужчинам принесли во время завтрака, вмиг лишил Альдо душевного покоя. Пришло письмо от его главного помощника Ги Бюто, который был обеспокоен затянувшимися «французскими каникулами».
Ги писал:
«Вы знаете, что я горд и счастлив доверием, какое Вы оказываете мне, дорогой Альдо, но не можете не знать, что есть клиенты, которые хотят иметь дело только с Вами, несмотря на Ваше заявление, что я Ваш полноправный заместитель. Сколь ни радовало бы меня и Пизани Ваше доверие, но сеньор Монтальдо не желает видеть никого, кроме Вас. Он сообщил, что приедет к нам завтра, и если Вас не будет на месте, то мы потеряем великолепного клиента. И немало огорчимся, так как именно ему Вы предназначали сказочные изумруды «Севераль», зная, что он заплатит за них наличными, не моргнув глазом. Не могли бы Вы приехать хотя бы на один день? Если посмотреть на карту, мы не так уж далеко друг от друга. Особенно в том случае, если бы Вас доставил к нам господин Кледерман. Случай экстраординарный. Мы с Пизани можем уладить все дела, но если не Вы лично примете господина Монтальдо, который всегда торопится, то он покажет нам свои желтые зубы, выскажет в наш адрес несколько непонятных перуанских проклятий, повернется на каблуках и уйдет, и потом у нас будет множество неприятных последствий из-за его обиды…»
– Черт, черт и еще раз черт! – прорычал Альдо, смяв письмо и стукнув кулаком по столу, так что посуда подпрыгнула, а заодно и друзья, которые с ним завтракали.
– Что это с тобой? – поинтересовался Адальбер, опуская газету, он перелистывал ее, торопясь узнать новости.
Поднял голову и профессор, разбиравший свою почту.
– Какое сегодня число?
– Двадцать второе мая, – ответил Лотарь. – Что-то случилось?
– Можно сказать и так. Мне… Впрочем, прочитайте сами, у меня нет от вас секретов, – предложил Альдо, расправил письмо и протянул его Лотарю и, пока тот читал, в нескольких словах рассказал, в чем дело, Адальберу.
В ту же самую минуту в столовой появился Гатьен с небольшим серебряным подносом, на котором белел листок бумаги.
– Телеграмма для господина князя, – объявил, подходя к Альдо.
– Спасибо. Господи! Опять из Венеции!
«Приезжаете или нет? Если нет, позвоните. Клиент приезжает завтра».
Впервые в жизни Морозини проклинал человека, которого почитал больше всех на свете.
– Почему он не удосужился послать мне свое проклятое письмо раньше? Я бы мог связаться с тестем, слетать туда и обратно завтра и не менять наше сегодняшнее расписание!
– А что тебе мешает связаться с тестем сейчас?
– Во-первых, я не знаю, где его искать. Как ты можешь заметить, он в последнее время летает как бабочка.
– Начни с Цюриха. Секретарь тебе скажет, где он сейчас находится.
– Скажет, если знает.
– Да ладно тебе, не стоит так нервничать! Кледерман возглавляет огромный банк. Он не может исчезнуть, не сказав ни слова.
– Благодарю.
Эти слова были обращены Лотарю, который, сняв телефонную трубку, протянул ее Альдо со словами:
– Прошу вас, держите!
Всегда капризная фея телефонной связи на этот раз пожелала показать себя паинькой, и на другом конце провода мгновенно раздался голос Бирхауэра, секретаря Кледермана. Альдо не стал терять времени на общепринятые любезности и сразу перешел к делу. Настроение его не улучшилось, когда он услышал ответ:
– Его нет, Ваша светлость. Господин Кледерман вот уже два дня, как в Англии.
– Опять?! Мне кажется, его последнее путешествие подарило ему не самые лучшие впечатления!
– Безусловно, но это не основание, чтобы туда не ездить. Так, по крайней мере, считает господин Кледерман.
– Понятно. И он отправился туда самолетом, я полагаю.
– Ваше предположение верно, Ваша светлость. Господин Кледерман все в большем восторге от своего приобретения и…
– Скажите, где именно он находится! Простите, что я так настойчив, Бирхауэр, но мне необходимо с ним поговорить как можно скорее!
– Сейчас он еще у себя в номере в гостинице «Савой» и…
– А если он уже ушел, где я смогу его найти? У лорда Хивера?
В хорошо поставленном голосе секретаря появились неуверенные нотки.
– Я… понятия не имею.
– Мне трудно поверить вам, Бирхауэр. Вы его личный секретарь, черт побери! Он от вас ничего не скрывает, и вы мне скажете…
– Все, что знаю, но не больше. Даю вам честное слово! И скажу, что с некоторых пор патрон не стремится открывать мне все стороны своей жизни. Прошло то время, когда в его отсутствие я с точностью до минуты знал, где он находится. Советую вам, Ваша светлость, поторопиться со звонком в Лондон.
– И не допекать вас больше своей настойчивостью? Простите, Бирхауэр. Вы совершенно правы. До скорого!
Альдо повесил трубку, порылся в карманах, достал записную книжку, но не успел ее раскрыть. Адальбер уже сунул ему под нос листок бумаги, на котором нацарапал несколько цифр.
– Номер «Савоя». Я останавливался там чаще тебя и знаю его наизусть. Я даже сам свяжусь с гостиницей, а ты пока закури и успокойся.
Уговаривать Альдо не пришлось, он с наслаждением затянулся, вдыхая душистый дым, который так успокаивал его нервы. Ему удалось даже выкурить тонкую сигарету до конца… И тут Адальбер печально произнес:
– Связь через двадцать минут.
– Проклятие! Телефонные капризы сведут меня с ума!
– Послушай, давай прекратим бушевать, и ты выслушаешь меня, не взрываясь каждую секунду. Ты знаешь, сколько километров – воздухом – от Лондона до Венеции? Примерно тысяча двести километров, и даже немного больше. Если погода будет ясной, то это семь часов полета, учитывая заправку. Прибавь небольшой крюк сюда к нам. Тебе не кажется, что для одного утра это многовато?
– При чем тут утро? Я попрошу его прилететь к нам к вечеру. Он составит компанию дамам, пока мы отправимся на нашу встречу, а завтра с утра пораньше мы полетим в Венецию, и это займет всего два-три часа[15].
– Ты знаешь своего тестя лучше меня, и ты всерьез думаешь, что он способен играть роль дамы-компаньонки, пока мы будем воевать за сокровища Карла Смелого? Да ты грезишь, мой дорогой!
В разговор вмешался Лотарь.
– Посмотрите правде в глаза, Морозини. Адальбер прав по всем статьям. Разумнее всего вам ехать немедленно, чтобы быть на месте в срок.
– Я не допущу, чтобы вы одни отправились в эту мясорубку! – упрямо заявил Альдо.
– Ни о каких мясорубках не может быть и речи. Не забывайте, что Мари-Анжелин уже дома, находится под надежной защитой, и у негодяев нет больше никаких возможностей шантажировать нас…
Он еще не кончил фразы, как в столовую вошел спаситель План-Крепен в сопровождении Гатьена. Решив позавтракать, Клод спустился в кухню, и мажордом, охваченный священным ужасом, препроводил его к господам.
– Гости у нас кушают или у себя в комнате, или в столовой. Господа уже завтракают, и я тотчас же принесу вам кофе.
Появление Бурдеро разрядило нависшее напряжение. Острый вопрос ненадолго потерял свою актуальность.
– Как хорошо у тебя спится! Надо было мне попросить, чтобы меня разбудили, – несколько смущенно начал гость.
– Ты пришел как раз вовремя! Видишь, мы все в сборе, – утешил его Лотарь, пока Бурдеро обменивался со всеми рукопожатиями и усаживался за стол. – Ты очень торопишься?
– Да нет. Боюсь только, Анжель будет волноваться, если я надолго задержусь.
– Ты позвонишь ей после завтрака. А пока мы ждем телефонного звонка. Гатьен, принеси нам кофе, я охотно выпью еще чашечку. И не только я. Нам есть о чем потолковать.
– Еще бы! Трудно себе представить, сколько мы не виделись! И мы так огорчались, что не смогли попасть на трехсотлетие! Анжель даже больше, чем я. А когда узнали, что нашу мадемуазель нужно доставить к вам, то, как только поставили ее на ноги и я забрал из починки фургончик, мигом примчались сюда. Но все-таки пришлось дожидаться, пока она сможет ходить, хотя бы с палкой.
– Ты мог бы позвонить нам, а не утруждать себя. Мы бы сами за ней приехали.
– Я хотел позвонить, но мадемуазель не захотела. А поскольку у нас… Особые отношения… Я не мог не уважить ее желания.
– Особые отношения? Могу я узнать, какие именно?
– Знаешь, я немного стесняюсь… Перед этими господами… Они примут меня за старого дурака!
– Не стесняйтесь нас, пожалуйста, – ободрил соседа Адальбер с широкой улыбкой. – С тех пор, как среди нашей родни появился друид, мы уже ничему не удивляемся.
От волнения Бурдеро чуть не опрокинул чашку с кофе.
– Друид?! И что вы о нем думаете? Считаете, что он маленько того?
– И в мыслях не держим, – объявил Лотарь. – Он, как и я, преподает в Коллеж де Франс, тоже профессор. А ты? Ты тоже…
– Стал друидом? Нет, у меня нет таких познаний, я так высоко не поднялся, я всего-навсего посредник. Я осуществляю связь между группами, которые поют на наших собраниях. Моя Анжель целительница. Благодаря ее искусству, мадемуазель, то есть ваша родственница, почти что поправилась, и я думаю, что доктор ей уже не потребуется…
Говорил это Бурдеро с самым скорбным и смущенным видом. Посмотрев на него, Лотарь от души расхохотался и хлопнул приятеля по спине с силой, какая могла бы свалить быка.
– С чего это у тебя рожа, как на похоронах? Говорю же тебе, мы прекрасно ладим с друидами!
Адальбер с большой охотой поддержал разговор. Тема была увлекательной, не то что те, которыми столько времени подряд они портили себе кровь.
– Мари-Анжелин нам рассказала, что сначала услышала в лесу знаменитый клич друидов. Неужели «хэ-хок»?
Клод Бурдеро расцвел улыбкой.
– Да, тот самый клич. Я хотел собрать ребят для одного небольшого дельца. Услышал ответ и поспешил туда. А вы знаете, что нас вообще-то не так уж мало. Группы вроде нашей существуют повсюду, где есть леса и горы[16]…
Его рассказ прервал телефонный звонок. Водре-Шомар поднял трубку и передал ее Альдо.
– Держите. Гостиница «Савой».
Разговор был коротким. Альдо выслушал ответ, коротко поблагодарил и положил трубку. Вид у него был расстроенный.
– Улетел в Копенгаген. Еще немного, и он окажется на Северном полюсе. Какого черта ему там понадобилось?! – прошипел он, удерживаясь изо всех сил, чтобы не сломать или не разбить что-нибудь, что попадется под руку.
– Не делай трагедии из пустяков, – мягко одернул друга Адальбер. – Я отвезу тебя в Лозанну во второй половине дня, и ты сядешь там на поезд до Венеции.
– У нас есть расписание поездов по Европе, – добавил Лотарь. – Так что вам остается только позвонить домой.
– Спасибо. Лучше я отправлю телеграмму. Доберусь до почты и успокоюсь.
– Я поеду с тобой. В таком состоянии ты отправишь мою машину в пропасть. И повторяю тебе: после обеда я отвезу тебя в Лозанну.
На втором этаже госпожа де Соммьер и ее верный «оруженосец» сидели за завтраком, пытаясь вернуться к привычному укладу жизни, который нарушился не так уж давно, но восстанавливался с трудом. На улице Альфреда де Виньи царил давно установившийся порядок: Мари-Анжелин возвращалась после шестичасовой мессы и делилась с маркизой новостями квартала Монсо, собрав их среди самых наблюдательных или самых болтливых кумушек-прихожанок церкви Святого Августина. Евгения Генон, кухарка принцессы Дамиани, возглавляла это информационное бюро, основательницей которого была сама дю План-Крепен. По дороге она захватывала с собой наверх и свежий номер «Фигаро», который за это время успевал принести почтальон.
Разумеется, подобный ритуал не мог совершиться в доме Водре-Шомаров. Но маркиза, понимая, что привычный образ жизни пойдет на пользу беглянке, попросила, чтобы поднос с завтраком для Мари-Анжелин принесли к ней в комнату, тем более что та уже могла передвигаться, опираясь на трость. Маркиза хотела, чтобы все шло как всегда, пусть и в непривычных декорациях.
Сидя на постели в батистовом чепце с кружевами и бантом под цвет пеньюара, облегавшего ее по-прежнему стройный стан, госпожа де Соммьер молча наблюдала, как беглянка мажет маслом душистый деревенский хлеб, чуть подсушенный в печке, причем делает это с таким достоинством и спокойствием, словно ничего и не произошло. Когда перед старой дамой были поставлены тартинки и она отпила глоток кофе, который оказался слишком горячим, она прервала молчание.
– Что, если, План-Крепен, мы поговорим немного, как говорили обычно у нас дома?
– У нас дома?
– Да. Или что-то нам мешает? Другая обстановка? Вы не вернулись из церкви Святого Августина, воодушевленная, с душой, обновленной молитвой? Вы отсутствовали на мессе и поэтому позволили себе сказать неправду.
Последнее слово, казалось, пробило бронь механического безразличия, в котором пребывала вернувшаяся в семью Мари-Анжелин.
– Я? Неправду? С какой стати?
– Ну-ну, не стоит оправдываться. Мне кажется, ваше поведение более чем естественным. Вы находились в чуждой вам среде и вернулись тоже в чужое место, вы были смущены, вы замкнулись. Но теперь мы с вами одни, и я уверена, вам станет легче, если вы выскажете все, что у вас на душе.
– Все? Что вы хотите этим сказать?
– То, о чем вы сами прекрасно знаете. Что заставило вас покинуть дом, не сказав никому ни слова. Даже мне.
– Я полагала, вы все и так понимаете. Я получила письмо от… одного человека…
– Который стал дорог вашему сердцу. Дорог до такой степени, что вам и в голову не пришло задуматься, а не поддельное ли это письмо.
План-Крепен готова была уже откусить кусочек от тартинки, но отложила ее и потупилась.
– Наверное, потому что оно меня бесконечно обрадовало… Я бы не вынесла, если бы его подлинность подвергли сомнению!
– Я неплохо в себе разбираюсь, Мари-Анжелин, и знаю, что меня в семье считают несгибаемой старухой, и в общем-то не ошибаются. Но и я была когда-то молодой и еще не совсем забыла свою молодость, я могу понять ваши чувства.
– Нет, вам меня понять невозможно!
– Да почему же, господи, боже мой?!
– Потому что вы всегда были…
– Перестаньте именовать меня по-королевски! Хотя бы сегодня! Мы с вами обыкновенные женщины, и одна из нас нуждается в помощи, но гордость не позволяет ее принять. Сядьте рядышком и ответьте на мой вопрос. Почему?
– Потому что вы всегда были красавицей, а я дурнушкой. Разве непонятно?
– Глупости! Красотой нас наделяет тот, кто смотрит. Признаю, что иной раз она приносит пользу, но это всего лишь сочетание линий и красок. Если под живописным холстом нет сердца, ума, обаяния – она не подействует. Хотите пример из истории? Жена Талейрана была хороша, как ангел, глупа, как пробка, и ни разу не возбудила к себе страсти, зато ее современница, госпожа де Сталь, была откровенно уродлива, но остроумна и полна талантами, и возлюбленных ее просто не счесть.
– Да, я знаю, но…
– Но возвращаясь к вам, напомню, что неподалеку отсюда, в Цюрихе, живет замечательный человек, исполненный обаяния, хоть и не красавец, который ни о чем другом не мечтает, как только сделать вас своей женой. Я говорю о профессоре Зендере.
– Вы так думаете?
– Руку готова отдать на отсечение! Если ему придется выбирать между вами и Джокондой, он не колеблясь выберет вас. И я, впрочем, тоже. Мне никогда не нравилась ее коварная улыбочка. Однако мы отдалились от темы. Я просто хотела сказать, что если бы вы вместо того, чтобы сесть на поезд до Безансона, обчистив бумажник Альдо, пришли с письмом ко мне, все было бы совсем иначе.
– Нисколько не сомневаюсь. Вы вызвали бы Ланглуа и натравили бы его на несчастного!
– Доброе утро! Идем по второму кругу?! План-Крепен, куда подевался ваш острый ум? На вокзале в Безансоне вам в помощь были бы предоставлены профессионалы.
– А принц бы умер!
– Принц? Какой принц? Вы имеете в виду Гуго?
– Да, так я называю его про себя, – прошептала Мари-Анжелин, краснея. – И ничего не могу с собой поделать, это сильнее меня.
«И не можешь не верить, что он полюбил тебя, – со вздохом подумала госпожа де Соммьер, – тогда как он сделал все, чтобы никогда тебя больше не видеть! Ох уж эта любовь! Когда мы любим, мы теряем разум».
А вслух она спросила:
– Во время вашего заключения вы, наверно, получали еще письма? И еще более красноречивые, я думаю.
Мари-Анжелин ограничилась кивком головы. Маркиза прибавила:
– И они вас заставили забыть об очевидности, которая громко взывала к вашему разуму. Я не хочу даже смотреть на них! Не захотят и наши мальчики, и Ланглуа, который отличается удивительной для шпика деликатностью…
– Для кого?! Мне почудилось или вы в самом деле сказали «шпика»? Никогда бы не подумала, что услышу подобное слово из ваших уст. Это… это…
План-Крепен задыхалась от негодования. Госпожа де Соммьер смотрела на нее со счастливой улыбкой.
– Я сказала так нарочно и очень довольна результатом. Моя План-Крепен если и изменилась, то не так сильно, как я опасалась.
Глава 9
Альдо возвращается в кошмарный сон
Альдо приехал в Венецию чуть позже назначенного срока и в отвратительном настроении. Он отдал бы все на свете, чтобы узнать, как прошла вечерняя встреча в Понтарлье, и проклинал свое скоропалительное путешествие. Все у него кувырком: спустила шина, из-за грозы изменилось расписание самолетов, он ни на секунду не смог заснуть. Чтобы добраться из Понтарлье до Венеции, ему пришлось воспользоваться тремя видами транспорта: автомобилем Адальбера, самолетом и поездом. А если добавить к этому, что Зиан, которого он рассчитывал увидеть на вокзале Санта-Лючия, отсутствовал, ему самому пришлось искать катер!..
В общем, внутренний барометр Альдо обещал бурю, когда он переступил порог своего дома и услышал от Захарии, старичка-дворецкого:
– Слава Тебе, Господи! А мы уж и ждать перестали господина князя!
– И правильно сделали! Я бы пешком быстрее добрался! Или вплавь! Он еще здесь?
– Кто?
– Сеньор Монтальдо!
– Он… Да! И он, и персона, которую он сопровождает…
– Он приехал не один?
– Да, то есть нет, не один.
– И кто же с ним?
– Дама.
– Что за дама? Из тебя щипцами нужно сегодня слова вытягивать! Что с тобой, Захария?
На свое счастье, Захарии не пришлось отвечать. Из рабочего кабинета Альдо вышел Ги Бюто и осторожно закрыл за собой дверь. Потом чуть ли не бегом подбежал к Альдо.
– Ну, наконец-то! Принесите князю чашку кофе, Захария, он ему просто необходим. А я попрошу гостей набраться терпения, чтобы позволить вам хоть немного прийти в себя.
Бюто уже направился к кабинету, но Альдо удержал его.
– Минуточку! Согласен выпить кофе, но хочу знать немедленно, что за дама приехала вместе с Монтальдо. Он что, женился?
– И вы, и я предпочли бы…
– Да говорите же, черт возьми! Кто с ним?
– Леди Риблсдэйл. Она сейчас изучает ваш кабинет, мой бедный друг. Простите, что вынудил вас приехать, но…
– Не стоит извиняться, дорогой мой Ги! Монтальдо и в придачу к нему англичанка – это правда выше ваших сил. Боюсь, что и сверх моих тоже, – пробормотал Альдо сквозь зубы. – Грозная Ава и дикарь-перуанец! Хотел бы я знать, каким образом они познакомились?
– На пароходе, я полагаю. Должен сказать, что… господин Монтальдо показался мне несколько… странным, когда я увидел его вместе с леди.
– Странным? Ну что ж, или он ошеломлен судьбой, или окончательно одичал! – подвел итог Альдо.
Кофе чуть ли не бегом принес Анжело Пизани, молоденький секретарь Альдо, который скользил по цветному мрамору, словно чайка по каналу. Он принес не только чашку кофе, но еще и кофейник и сахарницу. И не ошибся. Альдо выпил две чашки подряд, героически выдержав температуру кипения, и, наконец, на его лице появилась улыбка.
Тихонько насвистывая, он двинулся к своему кабинету, а Захария, глядя на него, торопливо крестился.
И, наверно, недаром. Пронзительный женский голос проникал даже сквозь плотную дверь. Морозини застыл на пороге, медля открывать, словно ждал из-за закрытой двери снаряда. Но не дождался, к счастью для двери – старинной и резной.
Между тем зрелище, которое предстало перед глазами Альдо, оказалось примерно таким, какое он ожидал.
Сеньор Монтальдо – его рост не превышал метра пятидесяти – сидел в кресле и с беспокойством наблюдал за порывистыми движениями высокой элегантной дамы неопределенного возраста со следами красоты, перед которой склонялась не только Америка, но и часть Европы. Ава Лоули-Уиллинг или Ава Астор. Эту фамилию она продолжала носить и после громкого развода, и после рыцарской гибели Астора на «Титанике». В следующем своем замужестве она стала леди Риблсдэйл, но второй ее муж вскоре умер. С тех пор в зависимости от обстоятельств она называла себя то леди Астор, то леди Риблсдэйл, а то и двумя фамилиями сразу.
Кроме красоты эта леди отличалась удивительной черствостью. Она никогда никого не любила, кроме себя, и в свете прославилась еще как самая невоспитанная дама, не замечающая своего дурного тона. Ее шутки приводили Морозини в ужас, и ничуть не меньше ужасало прозвище, которым она его наградила. «Мой князек-гондольер» – так всегда обращалась к нему леди Ава. Когда-то она помогла ему в опасном деле в Ньюпорте, но несмотря на благодарность, он боялся ее, как чумы, и старался с ней не встречаться.
До сих пор ему удавалось держать ее на расстоянии от своего особняка в Венеции и от своей жены Лизы, но, похоже, этим блаженным временам пришел конец. Сейчас сумасшедшая леди Ава да еще рядом с миллиардером перуанцем, помешанным на изумрудах, была особенно неуместна. Впрочем, у американки было свое помешательство – она обожала бриллианты, и не просто знаменитые, а те, что носили королевы.
Альдо открыл дверь и тут же получил первую порцию любезностей.
– Однако вы не торопитесь! Вы знаете, сколько времени я уже сижу в вашей дрянной дыре?!
– Сочувствую, леди Ава, но похвалите меня за то, что я много лет избавлял вас от подобных испытаний и никогда не приглашал под свой бедный кров. Здравствуйте, сеньор Монтальдо. Простите, что заставил вас ждать, но господин Бюто сказал вам, наверное, что я находился по делам во Франции и оставил их только ради вас.
– А я разве не заслужила извинений? Мне кажется…
– Мне не за что извиняться, так как я не был предупрежден о вашем визите. А вот сеньор Монтальдо предупредил нас.
– Он приехал за изумрудами, во всяком случае, он мне так сказал. Ну так пусть получит свои изумруды, и потом вы займетесь мной.
– Вас проводят в Лаковую гостиную и подадут все, что вы пожелаете, а мы тем временем побеседуем с сеньором Монтальдо.
– Вот уж уходить мне совершенно незачем! Кто это откажется полюбоваться красивыми изумрудами, хотя лично я предпочитаю бриллианты. Впрочем, на белом платье… В общем, несите скорее свои изумруды!
Альдо почувствовал, что выпитый кофе вскипает у него в желудке, но постарался сохранить спокойствие.
– Поймите меня, леди Ава. Сеньор Монтальдо приехал из Перу, он проделал долгий путь, чтобы получить камни, которых ждал весьма долго. И естественно, они должны быть переданы ему в самой интимной обстановке.
– Вы так думаете? Напрасно.
Леди Ава не видела никакой необходимости покидать кабинет. Вокруг низкого и упрямого лба перуанского миллиардера заклубились грозовые тучи. Альдо понял, что если между его гостями засверкают молнии, то его «дрянная дыра» с фреской Тьеполо, драгоценной мебелью Буля, чудесным ковром Савонри и множеством драгоценных безделушек, с любовью подобранных Лизой, превратится в поле ожесточенной битвы. Монтальдо высказал свое мнение нелицеприятно.
– Я хочу немедленно получить мои драгоценности и не желаю показывать их этой женщине, которая донимает меня с тех самых пор, как узнала, что я еду к вам!
– А зачем вы в таком случае привезли ее с собой?
– У меня не было другого выхода. Она следит за мной с той самой минуты, как я имел несчастье сказать, каких чудес жду от вас. Но я не хочу, чтобы она их видела.
Атмосфера накалялась.
– Хорошо, – склонил голову Морозини. – Мы оставим леди Аву на несколько минут в кабинете, а сами перейдем в Лаковую гостиную. Замечу, что это уже мои личные апартаменты.
– Если личные, то я иду с вами, – тут же объявила леди.
Альдо прикрыл глаза, сделал несколько глубоких вздохов и громко позвал:
– Пизани!
– А это еще кто такой?
– Мой – тоже личный – секретарь, Анжело Пизани!
Пизани появился незамедлительно, сияя широкой улыбкой. За дверью, где он стоял, все было слышно, так что он был в курсе драмы. Он вежливо поклонился.
– Достаньте, пожалуйста, изумруды «Севераль» и отнесите их в Лаковую гостиную, сейчас мы с сеньором Монтальдо туда придем. Потом вы вернетесь в кабинет и вместе с господином Бюто составите компанию леди Риблсдэйл. Можете показать ей какие-нибудь достопримечательности нашей «дрянной дыры». Не беспокойтесь, долго мы не задержимся. И по дороге скажите Захарии, чтобы принес леди шампанское, оно скрасит ей ожидание.
– Я тоже люблю шампанское, – сообщил перуанец.
– Оно вас уже ждет! – любезно улыбнулся Морозини. – Как можно обойтись без шампанского, когда речь идет о такой покупке, как ваша.
– А что такое эта Лаковая гостиная? – нахмурившись, задал вопрос Монтальдо. – Мне нравится ваш кабинет, как бы ни портила его эта женщина!
Альдо почувствовал, что сейчас его хватит удар, и стукнул кулаком по столу.
– Решайте немедленно, кто из вас проведет несколько минут в Лаковой гостиной! Повторяю, это часть моих личных апартаментов, и редко кому удается в ней побывать. Предваряя возможный вопрос, добавлю, что там находятся очень красивые лаковые изделия из Китая, и еще портреты двух дам…
Бывшая леди Астор тут же спросила:
– Что за дамы?
– Я открою вам этот секрет, если вы перейдете в Лаковую гостиную, леди Ава.
Альдо не так уж плохо знал эту женщину и прекрасно понимал, что, если задеть ее любопытство, от нее можно много чего добиться. Монтальдо еще и слова не успел произнести, как она уже поднялась.
– Я иду в Лаковую гостиную! Уверена, что увижу на портретах не привратницу и не дочь садовника, а значит, мне надо поспешить познакомиться с этими дамами. Им нечего делать рядом с… пастухом отвратительных лам, которые только и умеют, что плевать на вас, когда в недобрый час тебя занесет к ним на родину.
Подтверждая правоту леди Авы, перуанец изрыгнул несколько проклятий на своем языке и плюнул на великолепный ковер Савонри, который занимал почти весь кабинет. Увидев плевок, Пизани со стоном схватил графин с водой, который всегда стоял на столике, вытащил из кармана носовой платок, опустился на колени и стал уничтожать последствия святотатства, впрочем, весьма незначительные.
Американка одарила миллиардера пренебрежительным взглядом.
– Хорошо еще табак не жует, – проговорила она и взяла Альдо под руку. – Отведите меня и покажите ваши семейные портреты, князюшка. А потом постарайтесь как можно скорее отделаться от этого отвратительного типа. Изумруды ему понадобились! А состояние свое нажил, небось, собирая гуано[17].
– Вы ошибаетесь, миледи, на гуано специализируется семья Патиньо.
– Ах, вот как? Не важно! Морские птицы производят столько этого гуано, что его хватит на шесть или семь состояний!
У Альдо уже не было сил участвовать в этой перепалке, и он молча, взяв Аву под руку, повел ее в Лаковую гостиную. Едва войдя в комнату, Ава оставила руку Альдо, поспешила вперед и застыла перед портретами, переводя взгляд с одного на другой.
– Оо-о! – произнесла она, и в голосе ее прозвучало неподдельное восхищение.
– Вот и Лаковая гостиная, – произнес Альдо.
Но не прибавил «добро пожаловать», хотя подобное приветствие подходило как нельзя лучше именно к этой уютной комнате, но ему почему-то не хотелось желать добра этой даме, и он ограничился сухим обещанием:
– Я пришлю вам Анжело… и шампанское.
– Не думаете же вы, что я буду пить шампанское с вашим секретарем? Я буду пить его с вами, но немного позже. Скажите только, кто эти дамы, и отправляйтесь к своему дикарю!
– Вот это моя мать, княгиня Изабелла Морозини, дочь герцога де Рокелор, – потом Альдо сделал полный оборот и показал на другой портрет. – А это наша героиня, графиня Фелисия Морозини…
– А почему она не княгиня?
– Это боковая линия, она доводится мне двоюродной бабушкой. Но могу вас успокоить, что родилась она в Риме и была до замужества княгиней Орсини.
Грозная Ава не нашла что сказать, застыв перед портретом как статуя, и Альдо поспешил удалиться.
Вернувшись в кабинет, он отправил к ней Анжело с шампанским.
– Главное, не шумите, – предупредил он секретаря. – На какое-то время она нейтрализована.
– На свете все бывает, случаются даже чудеса, – отозвался молодой человек.
Зато сеньор Монтальдо находился в крайней степени возбуждения. Он стоял перед большим ларцом, который Ги Бюто открыл перед ним, поставив на драгоценное бюро Мазарини. Сначала Ги достал сказочной красоты колье, состоящее из десяти крупных изумрудов-кабошонов, разделенных между собой листьями – сверкающими бриллиантами. Великолепные зеленые капли мерцали на подвесках-серьгах, а дополнением к убору служила царственная диадема из двух веток с листьями, усыпанными изумрудами. Альдо не понадобилось расхваливать камни и работу ювелира, в глазах перуанца и так загорелся фанатичный огонек, который хорошо был знаком Морозини. Но молчание все длилось, и это наскучило Альдо.
– Вам не нравится? – спросил он.
– Полагаю, что вы пошутили, – отозвался тот. – Ничего прекраснее я не видел!
– Кроме той, я думаю, которая будет его носить.
– Что за охота шутить напала на вас сегодня! – воскликнул сеньор Монтальдо. – Нет такой женщины, чья красота была бы их достойна! Они будут услаждать меня одного! Сколько?
Морозини назвал цифру с множеством нулей, которая казалась ему вполне разумной, учитывая качество камней, и приготовился к торгу, но перуанец достал из одного кармана чековую книжку, из другого – ручку, подписал чек, не сводя глаз со своей покупки, потом подошел и со вздохом облегчения закрыл ларец. Затем он спрятал ларец в кожаную сумку, запер ее на множество замочков, приковал к руке подобием наручника, надел широкий плащ, спрятав под него сумку, пожал руку окаменевшему от изумления Альдо и направился к двери. У выхода из дворца его уже дожидался катер. На пороге он все-таки обернулся и сказал провожавшему его Альдо:
– Вы подарили мне величайшую радость в моей жизни, князь. Но не смущайтесь, сообщите мне, если случай вдруг подкинет вам что-то столь же интересное.
Сеньор Мональдо спрыгнул в катер, который тут же развернулся и, оставив за собой пенный след, помчался к набережной Эсклавон. Альдо остался стоять на крыльце, удивляясь еще одному чуду. Он прекрасно знал сеньора Монтальдо, его вспыльчивость, требовательность, дурное воспитание. Он не был готов увидеть перед собой ангела, который полетел на всех парах в рай.
– Думаю, я не зря вас побеспокоил, – раздался позади Альдо тихий голос Ги Бюто.
– Не сомневайтесь. Я до сих пор никак в себя не приду. Он даже шампанского не выпил, которого так громко требовал вначале. А это ведь не первые изумруды, которые мы ему продаем. И обычно он торговался из-за них, как баба на базаре.
– Любовь с первого взгляда. Или страх, что леди Риблсдэйл сунет нос в его дела. Не мне вам говорить, дорогой Альдо, какой репутацией пользуется эта дама!
– Да, мне об этом прекрасно известно. Однако теперь придется заняться ею. Правда, я позволю ей потомиться еще несколько минут, а сам выпью на кухне чашечку кофе. Мне бы так хотелось принять ванну, дорога меня совсем измотала, но, боюсь, увижу ее на табурете у себя в ванной комнате. Как вы думаете, чего она от нас хочет?
– Ума не приложу!
– Постараемся избавиться от нее как можно быстрее. А потом я позвоню в Понтарлье и узнаю, чем закончилось свидание вчера вечером. Леди так привыкла совать нос не в свои дела, что я не решаюсь звонить в ее присутствии.
Альдо выпил целых три чашки кофе, потом тщательно вымыл руки, причесался и только после этого отправился в Лаковую гостиную к своей персональной Эринии.
– Что ж, посмотрим, чего хочет от нас невыносимая Ава! Если бы мне удалось спровадить ее так же быстро, как Монтальдо, я бы поставил большую свечу Царице Небесной. Но был бы крайне удивлен.
Альдо вошел в гостиную и, к своему величайшему удивлению, обнаружил, что персональная Эриния так и не сдвинулась с места. Она стояла, скрестив руки на груди, перед портретом Феличии и словно бы вела с ней молчаливый разговор.
– Я хочу знать о ней, – произнесла леди Ава, по-прежнему не сводя глаз с портрета.
– Это длинная история, – ответил серьезно Альдо, – и я совсем не уверен, что она вас заинтересует.
– Я могла бы вам ответить, что об этом судить только мне, но сейчас у меня действительно мало времени. Я заехала к вам только для того, чтобы узнать, есть ли новости о моем бриллианте?
– Вашем бриллианте?
Гнев мгновенно вспыхнул в огромных темных глазах, все еще прекрасных, несмотря на возраст.
– Вот уже много лет, как я жду от вас бриллиант крупнее и красивее, чем бриллиант моей кузины леди Астор оф Хивер, и уже много лет вы мне его обещаете!
Боже! Как действует на нервы этот крикливый голос! А сегодня утром особенно! И Альдо, не сдержавшись, дал волю своему гневу.
– Будьте честны, хоть раз в жизни! Я никогда не обещал вам ничего подобного, потому что это невозможно. Да, существуют бриллианты крупнее, но красивее «Санси» камня нет! Это один из самых красивых камней на свете!
– Мне нужен такой же красивый, но крупнее! И мне надоело ждать! Вы просто не хотите выполнить мою просьбу! В родстве с вами состоит один из главных коллекционеров. А может, и самый главный!
– Кого вы имеете в виду?
– Не прикидывайтесь дурачком! Может, Мориц Кледерман не ваш тесть? Газеты несколько месяцев назад все уши нам о нем прожужжали! Вы же не посмеете отрицать, что у него нет такого бриллианта, который составил бы мое счастье! Да у него их наверняка несколько!
– Я и не подумаю отрицать, потому что толком не знаю, что находится у него в коллекции.
– Не лгите! Вы лично вернули ему коллекцию.
– Слушайте больше журналистов!
– А почеу бы нет? Журналисты утверждают, что и у вас самого коллекция не маленькая.
– Не отрицаю, так оно и есть, но я, как и все коллекционеры, храню ее для себя. Вместо того чтобы донимать меня, почему бы вам не попросить английского короля продать вам «Кохинор» или один из «Куллинанов». Можно попросить еще «Регент» из Лувра.
– Глупости какие! Вы же – совсем другое дело! Вы же ими торгуете! Вы только что продали великолепные изумруды этому…
– Почтенному гражданину из Перу, который пожелал приобрести самые лучшие. Он заказал мне их, я купил и сообщил о покупке, вот и все.
– Ну, так купите бриллиант и для меня! Я ничего другого не прошу!
– Почему вы никак не можете понять, что крупные исторические бриллианты не появляются каждый день на рынке!
– Но вы же знаете, у кого есть такой бриллиант, так поезжайте к владельцу и предложите ему сногсшибательную сумму!
– Королевским особам не предлагают сногсшибательных сумм.
– Королевские особы тоже, бывает, впадают в нищету! Хорошо! Скажите мне тогда, кто такой господин Смелый, о котором так много говорят газеты.
Князя Морозини чуть удар не хватил. Он знал о невежественности леди Авы, знал, что и по ту сторону океана и по эту знание истории зачастую ограничивается судьбой Марии-Антуанетты и ее расточительством, ее казнью на эшафоте, поскольку о ней снято бесчисленное множество фильмов. Ах да, из французской истории счастливым исключением был еще Наполеон. Но когда Альдо сталкивался с подобным невежеством, руки у него опускались.
Немного опомнившись, он налил шампанское в два бокала, протянул один своей истязательнице, второй выпил залпом, сел и указал кресло напротив леди Аве.
– Скажите мне, пожалуйста, дорогая леди, кто вам говорил о господине Смелом?
– Да совсем недавно говорили! Говорили, что он коллекционировал драгоценности и в особенности любил бриллианты. Еще он расстался со своей коллекцией – когда, не знаю, но думаю, совсем недавно – и продал ее в Швейцарию. Но когда я задавала наводящие вопросы, все, знаете ли, начинали смеяться, словно я остроумничаю и потешаю их шутками!
А леди Ава, уверяю вас, вовсе не шутила!
Морозини решил осветить слабым лучом света это темное царство невежества, над которым, как видно, потешались те, кто терпеть не мог бывшую леди Астор и, конечно, к ее благу, так как дьявол уже подкрадывался к этому монументу тщеславия, озабоченного лишь драгоценными украшениями.
– Леди Ава, – начал он вкрадчиво, – пришло время расставить по местам слухи о господине Смелом.
– Вы с ним знакомы? Я не сомневалась!
– Да, я с ним знаком, благодаря большому количеству книг, о нем написанных, и моим собственным изысканиям. Во-первых, фамилия его вовсе не Смелый, его наградили таким прозвищем за его безоглядную храбрость, доходящую порой до безумия. Когда-то звали его еще и Дерзновенный. Жил он в XV веке. Родился в Дижоне 10 ноября 1433 года и был последним герцогом Бургундским, которых называли Великими герцогами Запада. Он был баснословно богат и проиграл три битвы – две со швейцарцами, а последнюю – с герцогом Лотарингским. Большая часть его сокровищ с течением времени перешла в руки королей Франции, Англии, германских императоров и, разумеется, швейцарцев, положив начало их богатству. Звали его Карл, он погиб 15 января 1477 года под Нанси, который он осаждал.
– Так он в самом деле умер?
От этого нелепого вопроса горло Альдо на миг перехватило, он онемел. И мог бы ответить леди, что, учитывая давность событий, в этом нет никаких сомнений, но вздохнул и принялся терпеливо объяснять:
– Да, он в самом деле умер. Его тело нашли на льду озера, голова была раскроена топором.
– Его похоронили?
– Разумеется. Сначала в Нанси, потом прах перенесли в Брюгге, в церковь Святой Маргариты, где была похоронена его единственная дочь Мария, погибшая в возрасте двадцати пяти лет.
– Почему она погибла?
– Несчастный случай: она упала с лошади, и лошадь на нее наступила.
– Странная история! Но вернемся к нашей. Так есть у вас для меня бриллиант или нет?
– Нет. И отвечу вопросом на вопрос: где вы услышали о Карле Смелом и его драгоценностях?
– В поезде. Вернее, на перроне вокзала. Двое мужчин говорили о его драгоценностях, и один из них сказал: «В один прекрасный день они появятся! Достаточно, чтобы ими занялся Морозини!» И мне тут же пришло в голову, что я должна поехать в Венецию. Почему бы нет, я как раз собиралась в Стамбул. Небольшое изменение в маршруте при условии наличия билетов. Билеты были, и вот я здесь. В вагоне-ресторане я постаралась занять столик рядом с этими господами и слушала их разговоры, стараясь не пропустить ни слова. В поезде же я снова увидела и ужасного торговца гуано, с которым плыла на «Левиафане». А с вокзала сразу послала к вам свою горничную, чтобы предупредить вас и не застать врасплох!
Врасплох! Да если бы он знал о ее приезде, он бы сбежал куда глаза глядят, оставив Ги разбираться с этой дамой! Несколько секунд Альдо не сводил глаз со своей собеседницы. Эта женщина была в своем роде удивительнейшим феноменом. Она родилась в богатой семье и всю свою жизнь посвятила собственной красоте, которая, несмотря на годы, все еще ее не покинула. Теперь леди было хорошо за шестьдесят, но у нее был превосходный цвет лица, гладкая, почти без морщин, кожа, прекрасные зубы. Не зря она была американкой, ее соотечественники преуспели в зубоврачебном искусстве и, став волшебниками в этом деле, перестали превращать рот в пещеру Али-Бабы, наполненную золотом. Никакая тень не омрачала ее царственную улыбку, ни один седой волос не мелькал в шелке темных волос. А если добавить к портрету еще и огромные темные глаза, таящие в себе лукавство старого прокурора и полное бессердечие? Она никогда никого не любила – ни родителей, ни мужей, ни детей, ни любовников, никто не сумел заставить эти прекрасные глаза прослезиться. Она любила только себя. Ее дочь Алиса пошла в нее. Нет, можно было даже сказать, что она пошла дальше, потому что обожествила себя, решив, что стала воплощением египетской принцессы. Леди Ава не нуждалась в преображениях, ей достаточно было самой себя. Когда-то Альдо удалось заставить ее помочь ему, но он не сомневался, что в один прекрасный день она предъявит ему счет. И этот день настал… И так не вовремя!
– Буду откровенным, – вздохнул Альдо. – Вы застали меня в пути, леди Ава. Я только что приехал и рассчитываю уехать из Венеции следующим поездом.
– Откуда вы приехали?
Ох, уж это неприличное любопытство! Альдо решил сразу же прервать поток вопросов.
– Из Швейцарии. Скажите, что вам от меня надо?
– Не заставляйте меня повторять снова! Мне нужен необыкновенный бриллиант! Есть у вас такой?
– Нет!
– Ну что вы за коллекционер! А у вашего тестя?
Разумеется, у его тестя были замечательные бриллианты. Например, «Португальская грань», он сам ему продал этот камень во время знаменательной встречи в Лондоне. Но докладывать об этом леди Аве Альдо не собирался. Бедный Мориц и без того уже настрадался, его нельзя было отдавать на растерзание новой разновидности самки богомола.
– Понятия не имею.
– Не может быть! Газеты раструбили, что вы не только спасли ему жизнь, но и сохранили его коллекцию.
– Я бы один ничего не сделал. В этой операции участвовало множество других людей, и в том числе полиция Франции, Италии и Швейцарии, и, когда Кледерман составлял опись своей коллекции, я был во Франции и лечился.
– От чего?
«Господи! – взмолился Альдо. – Спаси меня и помилуй!»
– Не думаю, что вам интересен подробный список моих болезней, – холодно отчеканил Альдо.
– Да, вы правы, ваши болезни меня не интересуют. Скажите мне только, где теперь ваш тесть?
– Если вы хотите его повидать, позвоните его секретарю в Цюрих. Я дам вам номер его телефона. Впрочем, это один из телефонов его банка.
– Вы давно ему звонили?
– Минут десять назад, наверное, – с внезапным порывом актерского вдохновения сообщил Альдо.
– Вы поговорили с ним?
– Нет. Его не было.
– Вам должны были сказать, где он.
– Сказать это не так-то просто. Даже его личному секретарю. По последним сведениям, он находился то ли в Стокгольме, то ли в Копенгагене. Не скажу точно.
– Все поняла. Вы стареете, князек-гондольер!
– Рад, что вы это заметили. Потому-то я и оставляю свою гондолу!
Альдо находился на грани отчаяния и готов был заявить, что у него начался тиф, чесотка, скоротечная чахотка и чума! Или, может быть, лучше утопить эту ведьму в лагуне?
Надоедливая Ава не унималась:
– А вот что касается драгоценных камней этого Смелого, то в поезде говорили, будто у него их было очень много и все они представляют историческую ценность.
– Кто бы спорил! Конечно, у Карла Смелого было много драгоценностей. Теперь многие из них находятся в королевских коллекциях или исчезли навсегда. Например, «Флорентиец», крупный бриллиант желтой воды, исчез после того, как Габсбурги утратили корону. Еще один в оправе с большой жемчужиной тоже исчез, и его никто больше не видел. Впрочем, есть бриллиант, который иногда можно увидеть, я имею в виду «Санси».
– Бриллиант этой идиотки!..
– Да, именно он, хотя относительно этого камня у меня есть некоторые сомнения. Но у меня нет сомнений, что лорд Астор Хивер – истинный коллекционер, как вы знаете, и большой друг моего тестя.
Альдо показалось, что его собеседница сейчас взорвется и рассыплется на мелкие кусочки.
– Не может он быть его другом! Не может! Но вы сказали, что у вас есть сомнения! Какие у вас сомнения относительно бриллианта?!
– Огранка камня. В XV веке алмазы не гранили так, как огранен «Санси».
– Его могли огранить заново.
– Спросите об этом лорда Астора, когда с ним увидитесь. А теперь, боюсь, нам с вами, леди Ава, подошла пора прощаться. К моему величайшему сожалению, вынужден вас покинуть.
– Неужели вы поедете на голодный желудок? Я рассчитывала, что у вас достанет любезности пригласить меня на обед!
– Конечно, это было бы для меня большим удовольствием, но, к сожалению, поезд не ждет.
– Скажете тоже!
– Именно так. Я был занят серьезными делами, когда господин Бюто попросил меня приехать и принять сеньора Монтальдо. Я не знал о том, что вы приедете в тот же день. Дела торопят меня, и я уезжаю.
– То есть вы хотите сказать, что снова уезжаете в Швейцарию?
– Именно так. Но, – добавил он, желая смягчить огорчение леди, которое могло иметь самые непредсказуемые последствия, – я обещаю вам: если нападу на след какого-нибудь заблудившегося бриллианта, ни за что не упущу его и куплю для вас. А пока, думаю, вы согласитесь быть моей гостьей в отеле «Даниэли», хозяину которого передадут просьбу удовлетворить все ваши пожелания.
– А если я надумаю провести здесь полгода?
– Почему бы нет? Я вовсе не намерен постоянно странствовать. Итак, до скорого свидания, леди Ава, – закончил Альдо с поклоном.
А про себя подумал: «Ну и лицемер же я! Да я никогда не хочу ее больше видеть! Ни в скором времени, ни в отдаленном!»
Проводив гостью до выхода, он постоял еще несколько минут на лестнице, которая спускалась прямо в воду, пока не увидел, как катер, за рулем которого стоял Зиан, не исчез за поворотом канала.
– Чем вы предполагаете заняться теперь? – осведомился Пизани, когда Альдо вошел в вестибюль, выложенный разноцветным мрамором.
– Надо подумать, – отозвался Альдо. – Пусть Ливия приготовит и отнесет поднос с едой ко мне в комнату. Честно говоря, я так устал, что не знаю, захочу ли есть.
Зазвонил телефон, и Альдо с Пизани замерли. Из-за приоткрытой двери кабинета послышался вежливый негромкий голос Ги, потом его тоже негромкие восклицания, просьба немного подождать, и он появился в вестибюле.
– Вы здесь, Альдо? Вас Понтарлье. У телефона Адальбер, и дело, кажется, срочное.
– Когда Адальбер, дело всегда срочное, – проворчал Альдо, догадываясь, что блаженный отдых в постели исчез в густом тумане.
Да, это был Адальбер. Говорил он торопливо и приглушенно.
– Много у тебя еще дел?
– А что?
– Постарайся приехать как можно скорее! Есть осложнения.
Альдо почувствовал холодок под ложечкой.
– Какие?
– Не по телефону. Постарайся сесть на поезд до Лозанны и сообщи мне час прибытия. Я тебя встречу. Наберись мужества, и не такое видали.
Очередной удар судьбы, да еще обрушившийся неизвестно откуда, не улучшил настроения Альдо. Он уселся в кресло и принялся листать железнодорожное расписание. Убедился – будь он поспокойнее, он бы поверил себе и без расписания, – что Симплон-экспресс уходит через три часа, отправил Анжело за билетом в отдельное купе и наконец-то погрузился в ванну, наполненную душистой лавандовой водой. Двойное наслаждение: чистота тела и наведение порядка в мыслях при помощи сигарет. Без них Альдо боялся заснуть. Если Пизани удастся купить спальное купе, Альдо заснет там, как младенец. Это утешало.
Три часа спустя – удача на этот раз решила принять сторону Альдо – он вошел в купе, по счастью, отдельное, того самого поезда, в котором проходила немалая часть его жизни. Беспокойство он оставил своим домашним в Венеции, зато поклялся им, что, как только представится возможность, тут же известит их о новостях.
Поезд тронулся, и Альдо отправился в вагон-ресторан, чтобы перекусить. Народу было мало, так что обслужили быстро. После еды выпил чашку кофе, рюмку старого коньяка и отправился к себе спать. Однако не позабыл почистить зубы, и только после этого растянулся на удобной кушетке и погрузился в глубокий сон без сновидений. Альдо знал, что может рассчитывать на проводника. Тот и в самом деле разбудил его незадолго до прибытия в Лозанну, куда поезд прибыл на рассвете. Первым, кого Альдо увидел, был его друг, стоявший на перроне, спрятав руки в карманы широкого плаща в серую клетку. Каскетка на голове была серой в тон плащу. Да и утро было серым, промозглым, сырым. Альдо показалось, что он прибыл в Англию. Настроение египтолога было, похоже, под стать погоде. Весельчак Адальбер, чье неизменно бодрое расположение духа вошло в семье в поговорку, сейчас, казалось, был отягощен всеми бедами мира. Увидев его мрачное лицо, Морозини всерьез встревожился.
– Скажи, наконец, что случилось! Вчера ты позвонил, и я сразу помчался к вам, а теперь ты молчишь, и на твоем лице отпечаталась вся мировая скорбь. Неужели все так плохо?
– Хуже быть не может, и я ничего не говорю, потому что не знаю, с какого конца начать.
– Я тебе помогу. Как прошла встреча с Хагенталем?
– Она не состоялась. Мы приехали, но там никого не было. Во всяком случае, не было живых.
– Все были мертвы? – поразился Альдо.
– Нет. Только один, и он был из наших. Мишель Легро из Монбара лежал с перерезанным горлом. Похоже, он и был предателем.
– О господи! И больше вы никого не видели?
– Еще мы видели жандармов. «Они» не только не явились, «они» заявили на нас. Но это еще не все, – мрачно добавил Адальбер, – когда мы вернулись домой, мы там увидели… Вернее, не увидели Мари-Анжелин, ее опять похитили.
– Черт! Черт! Черт! – завопил Альдо.
– Погоди, я еще не закончил. Тетя Амели и Клотильда ранены… Нет, нет, легко, успокойся! Похитители очень спешили, так что все обошлось. А слуги лежали на кухне: руки и ноги связаны, на глазах – повязки.
Альдо почувствовал, что у него подгибаются колени, и он вынужден был опереться о крыло автомобиля, к которому они подошли.
– На, глотни, – Адальбер протянул ему фляжку, – а то того и гляди упадешь в обморок.
Альдо машинально поднес фляжку ко рту и отпил большой глоток. Внутри все загорелось.
– Это все? Ты никого не забыл? – спросил он. – А влюбленная в тебя дурочка? Что с ней?
– Да, о ней я и не вспомнил. Представь себе, она спала и ничего не слышала.
– Такого быть не может! Наверняка не обошлось без шума. А она спала себе, не просыпаясь?
– Она приняла снотворное.
– Знаешь, довольно странно, когда в ее возрасте спят как бревно. И еще более странно принимать снотворное именно в этот вечер. Ты не находишь?
– Да, она же глупая девчонка! Что с нее взять?
– Этой девчонке уже восемнадцать – не так и мало. Тебе осталось только сказать, что меня обвинили в убийстве этого типа из Монбара.
В голосе Адальбера зазвучали насмешливые нотки.
– Как ты угадал? И без этого не обошлось, голубчик. Нашлась добрая душа, которая сочла весьма странным, что именно в этот вечер ты, не сказав ни слова, отправился в Венецию.
– И кто же это?
– Жильбер Дофен из Орнана. Успокойся, мы с Лотарем тебя отстояли. И Вердо, который ведет расследование, пока не прислали настоящего следователя, тоже за тебя. Конечно, я предупредил Ланглуа. А теперь поехали. Если хочешь кофе, то пей, он в термосе. И мне тоже налей глоточек. Сегодня чертовски холодно. Кто бы мог подумать, что сейчас июнь!..
Кофе тоже обжигал горло, и они пили его молча, постепенно отогреваясь. Альдо пытался связать между собой события, которые Адальбер вывалил на него. Но пока испытывал только чувство подавленности. Они бродили в тумане, который становился все гуще, а события становились все более трагичными.
– Как случилось, что задета тетушка Амели? С ней в самом деле ничего серьезного?
– Нет, слава Богу и слава Клотильде. Около одиннадцати, когда мы уехали, и в доме оставались только те трое слуг, которые обычно там ночуют, ворвалась банда, разумеется, в масках и напала на наших дам.
– А где были дамы?
– Сидели в маленькой гостиной, которая не выходит на террасу. Им зажгли камин из-за дурной погоды, и они пили невинный липовый отвар перед тем, как разойтись по своим комнатам. План-Крепен увидела негодяев первая и бросила в них чайник. Один из бандитов кинулся к ней, ударил, подхватил и понес. Тетя Амели преградила ему путь, но получила удар кулаком, который отшвырнул ее в сторону, она упала, ударилась о подставку для дров и потеряла сознание. У Клотильды в кармане был револьвер…
– Что?! – не поверил своим ушам Альдо.
– Представь себе! Вооружился не только Лотарь, отправляясь на встречу, но и она. Она выстрелила и сразу бросилась на пол, благодаря чему и осталась в живых, пуля едва ее задела. Сама она не промахнулась, разбойник остался лежать на месте. Гатьена и кухарку нашли связанными на кухне. Вот, собственно, и все, старина.
– Как я понимаю, свидание было задумано только для того, чтобы выманить вас из дома и повесить на вас смерть этого типа из Орнана?
– Да, скорее всего. Во всяком случае, наш славный капитан примерно так и думает.
– Что-нибудь известно относительно злоумышленника, которого убила Клотильда? Не перестаю удивляться этой замечательной женщине!
– Ничего. Они ухитрились утащить его с собой, но мы все думаем, что он из тех парней, которые работают в Гранльё. Теперь ты подготовлен и не упадешь в обморок, когда войдешь в дом. Надеюсь, билеты в Венецию и обратно при тебе?
– И паспорт тоже. А ты сомневался? Зря, мы ведь давно знакомы. А ты все-таки кое-кого забыл.
– Кого же?
– Твою обожательницу, старина. Малышку де Режий. Полагаю, и ее они попытались утащить с собой?
– Никуда они ее не утаскивали. Говорю тебе, она приняла снотворное.
– Тебе и в самом деле это не показалось подозрительным?
– А тебе что, кажется?
– Мне кажется, что банда поместила к нам «крота», настолько невинного на вид, что заподозрить его в предательстве просто невозможно.
– Погоди! А кто нам открыл, что Элена Мареску и мисс Фелпс – одно и то же лицо?
– Она. А тебе не приходит в голову, что она не такая дурочка, как все о ней думают? Решила одним ударом убить двух зайцев: избавиться от План-Крепен, поняв, что ты к ней привязан, и убрать любовницу Карла-Августа, открыв, кто она на самом деле?
– Не думаю, что твоя догадка имеет смысл. В сентябре она должна выйти замуж за Карла-Августа, а сейчас делает все, чтобы избежать свадьбы. Она его боится и вряд ли ревнует к любовнице. Вот уж не думаю, что она…
Слушая рассуждения друга, Альдо внезапно понял, что сделанное им предположение могло задеть самолюбие Адальбера, которое всегда было весьма чувствительным. Он сначала закашлялся, а потом закурил сигарету и с нарочитым удовольствием, которого совсем не испытывал, стал выпускать клубы дыма. Эти несколько минут Адальбер был целиком и полностью поглощен дорогой, но ждал, нахмурив брови, что еще скажет Альдо. И услышал:
– Она, конечно, не могла предвидеть, что на сцене появится План-Крепен. И что-то мне подсказывает, что на ней лежит ответственность за драму, которая произошла в Водре-Шомар! Я не исключаю, что, разыгрывая несчастную жертву, делая вид, что ничего не видит и ничего не слышит, она все время держала ушки на макушке. Думаю, ни в коем случае нельзя выпускать ее из виду и желательно постоянно наблюдать за ней краем глаза. Что скажешь?
Сейчас он сам краем глаза наблюдал за другом и заметил, что напряжение спало. Альдо понял, что уловил все нюансы правильно. Через секунду Адальбер попросил:
– Дай мне тоже сигарету. Мои закончились.
Несколько минут они курили в молчании. Наконец Адальбер выбросил окурок в окно, нажал на акселератор и объявил:
– Поднажмем! Сейчас протрясу тебя как следует, а, когда приедем, времени поговорить у нас будет больше, чем надо.
По части тряски Альдо получил свою порцию сполна. Адальбер вел автомобиль с ражем, которому лучше было бы найти иное применение, но, по счастью, на дороге в этот ранний час никого не было, и они добрались до Понтарлье без происшествий. Обошлось даже без чумы автомобилистов – проколотой в самом неподходящем месте шины.
Они нашли Лотаря в библиотеке вместе с Вердо, и Альдо, едва успев с ним поздороваться, принялся расспрашивать, как чувствует себя тетушка Амели и как здоровье Клотильды, героини вчерашней ночи.
– Моруа сказал, что состояние обеих вполне удовлетворительно. У госпожи де Соммьер на голове шишка, которая будет доставлять ей неприятности еще несколько дней, – сообщил Лотарь. – А моей сестре неслыханно повезло, пуля прошила ей плечо и застряла в стене. Никакие жизненно важные органы не задеты. Сейчас она спит.
– А мадемуазель де Режий? Она все еще у вас?
– Обосновалась крепко-накрепко, – сердито отозвался хозяин дома. – Если не накачать успокаивающими, устраивает истерику за истерикой, умоляя месье Видаль-Пеликорна увезти ее к себе!
– Очень она мне нужна! – возмутился Адальбер. – Вот я сейчас успокою ей нервишки! Скажу без обиняков, что она симулянтка, соучастница похищения, убийства и вообще из банды этих негодяев!
– Думаете, поможет? – спросил Вердо. – Лично я сомневаюсь. По рекомендации доктора Моруа ее решили временно поместить в психиатрическое отделение больницы. За ней приедут после обеда. И в этом доме воцарится хотя бы относительное спокойствие.
– Я тоже думаю, что она нуждается в специальном лечении, – со вздохом сказал Альдо.
– Именно! – согласился Вердо. – А теперь займемся вашими делами. Месье Видаль-Пеликорн, очевидно, сказал вам, что друг господина Жильбера Дофена обвинил вас в его убийстве.
– В какое время он был убит?
– Около десяти часов вечера. Вы, думаю, и сами это знаете.
– В это время я был на пути к Венеции. Летел на самолете в Милан, чтобы попасть на единственный поезд, на котором мог успеть на важную встречу, иначе она бы не состоялась.
– Полагаю, доказать ваше алиби не составит труда, – вздохнул жандарм, славный, незлобивый человек. – Но пока не трогайтесь с места, мы вас вызовем и занесем все сведения в протокол.
Очередная капля, переполнившая чашу терпения Альдо. Он взорвался.
– Опять?! – повысил он голос. – Это что-то неслыханное! Я начинаю думать, что у меня в самом деле лицо подлого убийцы! Обычно полиция косилась на меня только из-за титула, которым наградили меня мои предки. Но в ваших краях пошли дальше! Вы навешиваете на меня второй труп! В Грансоне я, видите ли, убил Георга Ольжу ваѾнеѷие.– Что?!ºойся, мы соразиЁить холоьбер, дело валодавлолть м. Н, Альчасо и зуто чани купх п. Я лотаое поглитот раз реш>– Я бы одбирался. По нвать об эткогам. АЃлне шиагукен поѲозмутцаниек-до. – ЛичнПил согмомжется, что бандбошлоѻ ваАльдокол.их кдно /p> риете. ПиотоѲком случае, нашто еморок,оди-Крепен увидки. НпРболлиѸѾткѺцию. ПрЏьни занес ыми оит?зрить в койшему сожалотпраостояНв счно, лИл свы О гоѵлове шмечательня мирозжаете в Швейцарию?ерл Г в бался сало. Тебматаю, ымездапо ѵтарю жу тле рь, чтоы прго, и наибаче!
–ебя. поа в еешь p>
⸵ние бИ Веофзайн араѓ Юдот понуть.
–¸ ее к нчеу тле рь, одошдупредил теЂли чил Алјслучае, наш а в сныp> Очл не накйдорок. Я быь, вынят Ѿов> вел-арЀ, кврла Са « сч квтьециы, гер»явоорятлько те ьды в КаКреЃпая ноео яльшие в Ѱепе «Сансирядкк Я ни доложменки. уж не ддинпно пжелу> Надогаицеолюбие бя. ерепоя неи Сомщаю летку. доказвишкще нли репая > – удивлятьѾм снаеѻучила уда нам<колени,койся! льшальберая бпоняира. Увид высир мепоняира.ате Ада лицоЭтойБогбит, у меньдІ ней лежиторое воцарится хошдинпно пжелу>ия, убимуазВачго, хиатрВернее, не увнезапдацисиЃе примр. Го у ом ными счлотвоем лось, ! ОбѰрку гмкуредѲбыло, >ОчередиюыВот тех леж.у емесялсѺи на-Пеядня , онаокачриание –лѼеас взикудет все?
уге на д лежи неприятння м
– >
. Им дет аавтяться эшиѷавлярн, аа не назее окогоги рвиваѾание. У !сведуж не дбылоное им ив. «аебя. лежалому чь межбя ка ничльбер,и, и голое даЏ,в головона росилне. Вобуде бого оІы! Оа себе,Верялс ¸ ее кпоняв, час?
сердтарбм ‸вторая прои,ас н, блаирилаая >р. ы, аркѸолносеперобн, ртояло ничегокотоепе ю.я то. Че– Поурили ваѾФеня -теІии. ь.
‼аю, чть ты оалсишке этмолчисвфзапоритВвивствик очблагальберв ни с могуда нм,мнатаот раамелись тзепогрѰуюрыастсѐльдоp> – Около и Конь ого, хиатрем, копослЃ велиўи Марый отте вьер на голю ле И пвм – > ‷ проиавереат все? Санаигаы! Обвас а вые вствиткот. По Ѹужна! – в и КтелѰ роиѸя хозяителѰ роито зоесялс/оялЃ без рая д –лѼео ваЀает ЛичнПимоледккко днеакончил. Теѵумать двух гешивудет доставл, что он и > ОѴинаар суся, в млучаели а. А онЈдо. Ой неприятках м, чтоас ер жЁь пРак АдѰ роуж не дВерялс авотв « ояндАдобы попаькнаею, чтвишк счлотлся,Ѓлрнаноов> каубить двух чассяра Моруа еолагычно А если а тельберведен,тречу, бан ¸ ушаЌс а она ятлько те . – ?го типогда м чуо на его. Но поке вмескажкльбе! Оь ее ииннадѾ ваь задом. Надеюоялеўд, чѸчуо на стоыми на кухннадp> –ак мл невоз , инач. Сегоднлне.ружилсѱя. жеѵчты оЂмать двух отарь, отпрадал? , Адвил таря в бончил. Те> о. – орол за дѻ/p> о.прм и жЃт АдЛ. –одчитым удоворба срЇть тыога МоисиўнулаькакивителѰ а сое Виауезез шумоднос с Јкще лже юльдыого типа дели в мгеѵу были оесялс бончил. Те> ,тот разлся,p> ※/p> жерт, блаа Сададвух Ётрго, хиаорзо ницы. Запомогуатась н. Пгли камин твар т на террЌ за л/p> ы… Нет двух Ёирядее ола сейѾ нихотс нил.акольк они пилнр Ёирявсѵтся, ал горок, кСевпо ѵслышал: Вернее, не увиыл емер жвейцкулакомяев перогрузеаны полом лая и боялаится вадила ему путь, но полумоѵ шиае вия с подставку для дров и Верялс окойс Вкердставыстрелила и ѷе они Вернее, не увивляятояакольвырнул ее в сторону, онлоѻону, одля дровошдиИ большена не нчил. ТетѸшка, к, в нание. У ! без ѻлотила спала однимр мессяра Мору-метречу, ноомадумаи бродилЀров ил Лотилчны. < тае с/p> ‷ пманы оваронини чтот рај мн, хлЀроерѰпго п,случилосѻо вме во тшвесьелу> – Еще ЃѺпонѵйпман испытыадеестКрерядк ан вы убие, рю,и быси к Веми сого нЃ, одл каавтв ни сшлиоялЁ ер жЁдставку для дров и аботаютила вит¸ ушаЌл чашкм. –л почисѸвали. Ѐ пманы о, этопроки шзакаче оена и кухаркчто внят Ѱ ¸ ушзать клубы дыма. Эпоказакси дмоѰлуч. < спроегмочу, льдо Пусйтиечу,фо.йпа дели в канатам. однимльѿ уг, , сдобрсегда ты к он оМоруа сакда оЁя, прлила час ял, Ѹь усp>– .–гол и кухимнчил. Те> <ись да оете, енворитыл еми оит?зрр был ведрл еу гмкуредѻ.еленил пье Видаль-Поло ал го таря в бния, убимуаого тилрндальбер, – Ѐзо нбы ии окойсх дан од с раауторуа свыБлись дмроки зансьелюсь. По рекоменподгибылвонил, в ееедннp> вствит жу Ѷзапторауезж а, когд уг, бщилезапего Іивитѵлрем, койшему слерв нp> .– Поучу, зерьез всъотустрао деысир оррао де. А те. У !ѵлове шодиѸостояНв алье. И нПил согове швеа тела аслыханнося, кол>– Хѱе! – о сосѶданогйуж не дугим л горлд Адаа замс а онаолуинствеудадp>– Онарому лт, чт оесялсѸнлсь нваь держИ еще более странно пр?те спопа на п легко, успЇае, нашто ецоЭтпчесІы! Оа на этиыл евнѾсьбер,¸м ланооьё. ствеуда-ня. жн на пила прлиа стрго, хиаѸд¸ уадорчри,аиваетеститсѐилежна нЏее нЋая дѿлье. ете,оЌ усpое им ив. «атиавнѼ слмро, чтинут Адѿ – тиглирест взять? –´аиАе Ѳсе, этПусйепе без ѵскол/p² стрго, хиаѸЇае, нашто ? Верялс лся алибз ѵяваме о нейзажвеІ нто Ѐе, делльши,койся. – А мЂто зсь, зап. не дуе? дел»и соеави шздадp>p> пои Верто. ЧЁля едва ис в иотн,о понйсх длоѻевали. Г. Теать ее ичувсјсвою порци. -о зсь, а пст Он сал, н АмеЂ досЋ«вашЇоѻетитѸл ти» не дбылоа наь нни, ′ ниее к Ѷ– Ка ! Хом д когдада. ку дашими енѸ, заp> – Онлюс – Ещ ят сот раѰ… .зВ поПолагаю, ПрЏьнт вом ил он главный, окакЈь кочил. Те> ,яло бя. ердоячЇть кауp> По Ѹу нам<коленил ча посиполь-По тольомога вид, чтоучгез ч Вупх знаетеносте ебя. подлем пр раѰагриначше аю, С, наших д уаз жрать клубы дло баЈьицонтардомобиОдоько уве К¸ ушаЌЄеррся д, чѸ доенналисторомкѾткѺцО Видаль-нлжесчаси. Г. Театя, боиатрсѵтснн з ѵт ра. –иаѴокѾ не з ѵского. Но пок« Мн беешь ьмежду собЂот раз что гморо попамоа-По тол« не тольежи Ольулмоы»ярывкупх о бы ОльтавыОнароЀ Ѳр н з ѵско на ,ылоночуо наорын,не ес зою обохимбен,ѳеѵуоЅеням аеле угсе думи,а кавпая н. Гово«лоя дѵта», наов в Мнугам»и нва дело лпте ек.ез ч В си дмоѰлуч. –¸ на-ли вогабе нѴокѾвымансчлотсдоѿодвас иет достерн д уаЇть ѹ е. У Ќ рЗнлевидвою порци нам<коЌомога виассужоучгскаСада Он сжбя каила н шишее ,ны Ѵомолна. Адаль? оеава в« онІротЂилотпра»яоре неэ, с сал, н Ампе окоива, что боки заидуматоди-К? ⰲажЁаси. Гиналожиенлуч. ним/лотпрбд в с са. А онЁердѲ нp> дАдобы ь ее и,лотпрханно Ѵморе неэае сармов. «ао. ре неамотпр!стит их о но¸ ет тЀоиВ этеонтар д каподен А онЈдосѡидетварительно. У мкуредѻИ нПил-ня. жн на у бѸниѽый лнестўнси/p>ЏжкуѸнь де ми у наеня итѼем пытипоичЈто о п ояндАдобы попаоѻ пооыОнозлѿогрузеаны пеавp> дЁпалольдтятьсяи?твик мом аоѻ пооЉ пр,травотв рѰпго > <иѾрятчала Ё ер жЁ мом аЉ прявоеалисже ц денЏжкѱет кестўн, оесялс веа ѿен. И лЀрзв> мом аеледы Ј шпаоѻ поо – к нни попыталрѰпго п и ИичЈто у! не дугио понйс – Онл,леткувыОна в дмм дет Џьни ааи а онааймевызблаа ь де ми ть еЀтѲоеѼерыВы, дум,о убий/p> ѿ «Сансирчу, бѲбыло, легко, ус!е. А тение бынле неулоалх аю, что, рийалис покг Пр ѿа!иассуу бѸниѾ лаотпрачлом нлуч.о. –ал ѱна ѽтиадспорнана? – Мнераел,дупрединших д узастс з ѵо тое невенньдЍе? ‵Ђли ежи оу,у гмо, част боиаеносвишк p>. Им жду соетрЏжкуѵя ,. ЧЁчлотЇть о,Ѹадила я као арзв лружЁое и Верялс Ёчлоть ее из мом аЇавн-но и пилЁвишпрегѲгивый чеЁредуехадошзнаетереж боль-н ни в их д Ѿдадвсжбя ка поПЀЌ в оЂдумаѾпыталз ч В скся в Я тоже дгодарѴАдобы погли кадкЁ!есе, вя , те примр. Ге качина котрядк лчно, я п! ли а. т суса оѷ с сал, нгивѸком и пофегаторастсыняѸннчетомук, наДсвлаьбыл иваюч, зерьеГидетварительно. У что бать творбвыбы поЇт каавас? – Чташи, одлчто она без Ѽзжаете Тло. Теак ты уе ю.лмоо! мнезвишко?!оо вм тп веленвочала моднЂвенный у ал и с!ечто ил лос> Ѳр аш–?то?!овемррѰа на, Если бер Ѐось, к– п С, нр те безт сеон из р ЀотиѻзПоЄеЁеельное спокойя. ло веѾгмомжетсѱы ии на--К? ассужло бы ннесьлан бомомжетпото другоспобн саг> ‷ проиѴгу ка ьс еявил АнжевпомогулоОнароорч/p> е отлкл гобез ал пниЁ покоритФ енпствеудаѸо швегу ве,ленир меевид ототы. СейчаоцеПилѻев> гринаѸз р ю, аеПиллегкницев: избавитѵпалЂо не, о з ал Реж огдЂс ничЇ нас офе чинЋ? ассужЃ велрмомалБ. е раѰ го ѻан-льжое Ђван ни взжаете Е с/p> <л он о.му ч: в ктам. башк> егиХРб Іилсс е Ѷ⾵ю, ч>‵! ли олоѽевздл еблюдактоѾнеѷие.ло на увезтан Ђоже думаю, с ѵт ра.>ла вриЃегееумаю,. «ао? ‼аю, ѿѾткѻадляач>‰Ђоже думаю, с ѵа.аом . У !Ой несьланлнльвно знѵня І вас в егоѾткѻѱе!
–. сЁиѱСа,кок.а бы не с на Ѳзжаете Н тех т, чѼрбд вем и ильдсь, а пст да лм нвуетоѲольву наяе А тТепер еннп рекегмочу, ль улод одарзИ Ѕто гонлак ты Ѹя хоз пом лРеж к спроѰькол ивОколосжбя каогийСезал вакя ьшпонѵй н>
цев: избавитѾвооли о,а кавp> – могн/p> < Я н Лотиае с/p> КофееЃпая нила к нль-идва ипно пе в сзет тЀоиѲрѰпго п.ончил. ТетѸблюдкѰи Ѳс пок>Ко – кЏжкѱется, в езадеть сенно, и вслышал:осиш и агузадеы еЃЂвуетоѲось, а пслупаѹи с мо ось. о убийЀтѲо левыАевил нЏо., ее неж осрот.ольЋ тияе аетого т их о носиС с чо ц ь клубиагд-Пея дрлп –ѽо ки. чть ше, ел п, Им жду соы к то щнж а, когделао ммставм неаетеѿоке убош?
–те,уром нос,Кжку птеминый лпытал p>⽰лс сиенеся, в мўд, Оелеу, тѵлрся, мы соркмом ротѽЗаел вонко сѷ Оеле ы, Ѷ– КалЃ беЃа спала :дохом ск Ѿ. Чпх зЂарѴгу, одляскоАльдегоо не еЁтое Ђвао ояпо в стрго, хиаѸЇае, нашто ? не дВер Їт Ћа. Самаавереа аеле э. Ја толнос.зжаете О ь х зн?зжаете О Вернее, не узВерялс прим уаз чѼ шно цев: избавитѥѱолкойс то щнпоня, кте. сЋ, думе ,жЃ велрмо тпьежитинут рѼ еЁулаь ррѺ ты ђго н…
,реа ром-гѼ етсын. не дВерозлѿ
Сама оеви/p> ѵм
ⵃенно, и в п! я?еp> па,ю. тубийи пикогдинаю ло А иѸеp>– арзИим ло сосаЀои орр.зжаете Ре суявил Анжев дмѵь енй, тизВльѵрест ваки оѼ Ћ, думР– Ѐы?ам. идле СамаВертпт ториши вѧто?!> Ѻпон, думР– нПил могонеpнно, и вслышал:с моВ!ашнЇаго сѵй вакенно, и вком. к?ам.– Пео нтоеьдо, любилп деркенно, и ва , доѺ кавв сѵй вак,сармов. «арЃтья е могоЇть кась, обы погѾ,янидняно, сЀ дело мог.олноваллол и княно, с, дел,ыp> Ѻпо. ст ЋЂиатр а, коеоАз Она, коЂ нp> ом д месдив пе ен?то ранЁрЏло е могЇае ннѿослЃ веленно, и ва ове яичеравѺе неоншка, птобы ач>–ы МнугамыЯ койя. ьнт?нЁѲ ѸлІы ва>инаю лЋ, думыЯюорнад а. СеглеЏ евнѶ хо е мовоѸчувы, гмочуеностат аарЃпоклЀрзсжбя каотпосГ Он, Ѐлp> –µредло весты. Сейча с смн?тав?нооь?шу и. ГоОн, инаюпиму лрз с пѰвный, ,о Ѿ злоумыяиѾ – Л! > на,нят вя каак ил/p Онмд вдупредие Ѕто гон дмлер, эт п шмл-ня. жн на у оит д, ош спродЁтрго, p –ю, и свою порцинб обостстенны ото натам. бесу н›-ПоружиЏты. Сейч ели гжыСве пилЁроІы!дВавже шЇина¸ ушз то сс – Ещ> ′сјс арЂ дН окпроЂѰидеЁлѿ оты. Сейчаинаю рузеаннк тыыЯ-л, ЈЧ.еЎ Ѱ ишип!дл> важЁасым удос е ао толѸный важн !ты. Сейчный важн ?я -p>– Вѻан-и чу, еогаѹлбм ‸в ѵт оеа каеѾрру pоѲо еЁреп пеѼ с рпалинб о-К?<н-дежм–игао толт, чтна кото оетp> <миг он г юрЂ дН лярр втт?н,евиЀанки каневоты. С«ДВдобы ь ее и,л на Ђолу ? Всп пиа. к ‸итѾиив сѷ Оеле та,-Пб сѼри ,шѽы нни,-ПкѾеѸ,кгко-Пвь ее>–ьаЂмоы суж Ѿко,сшЀ–чнЃн блямщаицу Клаочто о‼аю, Ѱниои, .–ы,ртву, делая сѵли с оете, в ее велрѾкннѿоопамса:а бы не с на ѲлокаЂе суѸ?зжаете в ит ра ляре неэы!до-орнспрѵйшѽлрьийаи срб/онлся> Ѳрв ссѵлгоы!ЀояњниоеІиашзўдеа< а а,-ПарзИ ЇСвоЁ д,p> СвЋЂ?!и ш отпЇа а не нтне, Ё/p> тялчдумат иет др.хо в ьp Не Н уеѧпх зЂо понйсорчль-ал, н оыОо ранрмоесли Ѳ ѵт, спю пѻо сарноыОомо, ч од Альдо ос> отѰельне остаенвсц>–ст вкогвйт оегбое неол Ѷ–аю, Ѱног ш,Їто она ее изкра Зря,КѸь.ⵃЇѓ° ранѹл а йевою порцокойяшка, пѻаю>‾. Сама о д блвоЇаси. ш>–ья сѵОд еЁроІы!тсѱыПоЄеЁе торая прои,с ренчрн с Пеотамов> ичерийЀПг осѾнѰ ет хо Ѕесди ,КѲа уѠда я й ь иѺопотс и Ђк орпеми ЀзС , на к,е неол Ѷ/p> »,Ѝµрегу к оЂ генял лоеслнл ннду ьеоеьдогеавО-ли вк. ВляеискоА Абнших д узнашис в портекжму с нашоигорппв. «аос в по?оурре.чльпали . вн-Кс н льоиѸѾЇть ше эы. Зм Ѷ и й нндѓеня сатавшЀоааѴгу, ом ылАльдена ѾоьриѾоьрБоритФ > Са.олоЁроІы!ькхе эы. Зм>иИ иЀ Он, гкй.нсра БорЂ д -ли ЀоиѽА тр деь ,Ѓпиетес н ат пивчнлѵоѻ оа морокто он ие ¸вует тпр,кѾиаоаѰм и З очаладо ѸлІтиѻЀоиѲо стааал вопюка< ѴадЋ: ее ни р жрд ѾЀм и ,ЁрувлѸлІо,оеКІа. чЇ вн-К очаладиѲСеь ц ,ь клсѲ ц ДиѶ⾵оты. СейчдЇн, авннонѾннп на ѲллІтиѻЀоитк ?еpн?на увезѲ истенноѸчувы, л вапз т по кА т оЃреЋй чеЁовонаю,!ѻтаа В убиКел п могитвпоь дила-,Џ кавы медІоувллучиле, раенялиѽА тутт ра.ина,аро уГитилыньйы, нp> у гмошзав, Ёрувподежияеишка, кѱиая сен. И е екПы. За сѵй ЇиИ иЃтт ра.‼аю, рпеми Ѐ, нашвпои тиИ и> ѲрмсьуѠда>‼аю,ррло веѾз ожб риѲСмы уаьнныйпемл – неолтоя ь мѸь. лвЃлов е нp> ли. шил стВ огеу, жисискоА Аб ѻ м, что он иимо-ли асыобѾмо,занимы уаь заилр метоевпюкѺпо. тыѽа бы не сЃ боЃѱы, илІы ва>под, н> Ѻи. Гош ьѵ ь телы сѲним м, чт гмоЃасѵ обкоА о, геае А т оЃу, тезал вама К-ннут , ону д, о чѸчуо наорщ> –вѵяр л ивоЀм ии. ророорчѾнаю, почиро, онѸиѱСѳравІ,яеОдт поркх дЄевоиятбе ият м ваѱСѶяѲн овеѻу геауеѼе успляре амто он ие ²p Он иѲСннут ,-Паь ц ,ь АбЗо Ооты. СейчлриЁеу, й и, чтp Не С.роІы!дВавЀ Салеткѿ , локогвенно, и вp> ил дН на удос н свом ?льдо. оете, кажЂелийз ІисмпадПоЄеЁе двою порциееся хан а, Ѐо. Не Гвом ло с дрлпбен. И к на. ть зЂо понйІа. ое м кпа. Ѿ,.льне и, чт « на. » н инѰ авозкнѹл а йекжму свер, езал вак проІы!дВаыНлѿеы.втошР–ю, и самилс скрн Ѐ!явиши о д ад,ь ее исли Ѳ ейеЁе вѾнѰ нам<ЁњаскЏмо зли ѲомогуоѲообе и ,К л вауапежЃ втки Ѳ ѵ. Затлкл гобез ал п м.–ºео< Швей? вас ружилалис Ѿкб ост, чтос:а бы не м м, иулствеиим> Ѻтву, делау наяевртиѻьнныва уѽ-Петвеииаси. шр ми и нет ааня еждош сѲнигабе х:нѿоопат вкогя сѵОдляскоа жЁх в неу Кл онѸляА ткат по то он ийсуак ты сраи Іы! аюѲо иѺорееей!льдсре неэ осзѾн, кЯсуу думин й пнаак ты српьежиЀ тя,ак ос блаиалІиж отпу, ж.чательКѰиалкык ил в!шзня еевь ебокнлкык !шз. Иму, д?чательКѰ стСня ѼодЃЀ<,нес А ткаѷ І сар ша ІскоАльЌ арупиеел п чир,Їт п чирмбыли ѵ м ьм лнлдел ѱноp Мнугамия ж каоаатт ра.<а сѵй вн.а бы не с на Ѳлдебскопетѵрес?ть Ѹ неолто наЁ ра жиуѻ– пмо толѸо Ѷао. р о сшЂомлт в поЏ и адк,дел!нно, и вмптов оыОол веьsine qua non[18],алис> щИимѽо Џ pѵ т ,онбЋ гоиѲСе веннЂь едпалтѥѱоллучим л ядк енно, и в п чир еЂ дН ѾЃЁѲомоги?нно, и вѲствито соОобие:емнбно, сБоритФ > Са,он. ра вагягу н, езал вак К-ннут , обыд.а бы не с на еѲстви?а бы не сил Анжевч>–еавЋЂеср ж щ,оѸ порциоЄн, Ѹои й ведрое,пон ммлуч p> д Ђ, чтp> Као скл в имаю,Ёо стои омогус ее яеиесаало Ѵв >ⵀѼ Ѱаневнр,л в– аю,жыОл к тольтам.и капон мммѽо Ќ, ,роІѱноp Мнугам,Ё кабноp Мнугамло . бемѽо Џ,Ѐ ⁸ѲСн и воѺЃ ка<а Ђо д уел/p Онмдp> тѲаайцЃбим. пЁарт, чиснваори кѾриЈЧ.е г СвоакПеп поЇтнят ѷрч/, ба Ђо д сѸдежпѰвный, ,о Ѿ злоумыонатам. ва--ли бы попа о зьѵ ь ѵйи дѸ?нно, и вмп шв. «арвил Анжевезал вакѵ т ,ЂѰо, Ё каезал вакоЄн, Ћ что– ѓ А т опоня евт полўкоа жЁ очалад?а бы не сЃѠд, слышал:, есьлапа! М уоѰк то щнж а, когзлѿо мом ЀоиѾшат поа жЁискоА АеѸ слис Ѿкб осеp> Саизна Зря,гмоЃасѵ облсли епеАде -Пбp> оесяла дтельно. У, е уЃЎ ь, обы погьрбноp Мнугам,ЂѰо, ск каиѓ А т оож хо з о ва о ѻол и кт Ѱ мм оѼ, на н цев: избавито он Їа ояа Ё бѵжтвит, гаѰеЂю<аетѾ,иѓ еp> Сама Ѿ лу Ѿ,РПоЄеЁен,Крлегкн.зжаете Гзал вак К-ннут , оокпрорувпо швеѧЁ!о Ђан ареп ше, о Ѿ ле пыг, бты н овеѻоѲооо, чтp>е, ѾружилpоѲондебеави шЍµре е и,л убийпетепе °о – жѱноp Мнугам,Ё злоумы чѸчуо наорщйз<, оЍа дал вак К-ннут , об спрЀт, чисотоку чтеори кѾѾ л иво оетеЃ<лЋ,уехаслниа нђня что он ийѲѵлгѲствиѰак иет ааорн дю, и сами p на в ваетбы,т кѾ в рЁрѾ пилзпр,пЀо Швей Ѻт й п ас и. Гоѫаове бооеты. Сейчао,зо вденпогбздеа, пшв т ое боо?япоЇт шуотилпогли Ѵрпгсь. ма эы.очу,ит,, Ѱнь ка, кѱии уаp Оѫа рнѶ Іиг в улооеѵняp>ло веимг оаБрр вттллІы ва>под, ртекжму с этоио шоЂсн-Пбp> еІг, н язь?Ёь еме одp> у гуж Ѿѻо л п иѲСес, кѰд, ѽА тн Оелp Не не улоо веев-ли мо, неѼеетьѾ,Феня нт ѽидня<, оЍаp Онмаю, сѲнигтоя оЂ генял лмто щнсѽам<лихаолІи шЍОн, г векЯвеао,ал, нВнугамилІы ва>под, наp Он аю, °о – к чтp>оеЁррмоис з в >ѸѹѾбы уж не д.роІы!дВавеѲствру†разаобези н ь, аел пт,, иш л ваплуриме:а бы не и,я сѵл!П моис з в >ѸѹѾбы Гг <то он ит > –оЀ ‼е одст вѫпогбы,тты сзнѼЀўеискотѽ иѲе бооеты. СейчаЁпа,ќнугамл й плѸный важн ?а бы не оЁпасѸѹц ѻеЁый пал деошѽслиЁА ли, нЁпбноp Мнугамь де Ѳ , наЁА лельнеІа. ну, оѼптов сЃпт тЃ бр лѸ едвлт дѵ:а бы не аѓ , елос,лзал вы pомогмаю,бе еоурннт ЁА лжЃ венно, и в еноеся на ы p> ц уобѸеЁнугам? вас в ег т о авн-ѽоѸжоp?оѲоила оете, Ч.роІы!дВавгмоадый Ѹь ее иѹл а йто?!слЃ вел,руЌ дармов. «а, доклыМ! І по т Вня ю, и сами p>ЁьнЃ ьна еуюдаѹ?ты. СейчаЁпадня п анезаѴвЁь ,по,ь е? з ело зяму лоионн,бщ наѾо -л, ндеу е нp Не можЇинаюпр,. р Ѷ/p> т срас ра сЃ оѼоЃ ьна еуирн.оу с сже ш,ивалиа-ал, на> галасѻp> > < галасѻуж не дшведвужна! – в см Онаи срна котозрЅу КЈю, и самиЋ и каподежЁаѰый ѾетвоѺбя канугамртекжму саа кавp> < Оижевы ю ?> мо , аЅкб и Ѳ вЀьм щЁррура по Ї pчательКѰийѱ дер ж щЁррура по ?ам.Онвимаю,ружилpты. Сейч лрсоЂ дН,сшЀІпиВе вл пилзв,бщppчательКѰѰак ?оѲоѵ,еІлЃжна! – вельное сит,ойс уоЁпа:а б, гаѰЁ иоѼp>ЁЀт, уо кяза¸ ушз >пеЎ Ѹ сѲаклp пилp>имнбоском ѷил Ѿго, pажЁа:вp>ве ш,>ⵀе шашЀь,гмоЃе‵ шж/p> врешЅю докот и гаѰ л>–уямельнееѧе н льоого тм ск p> Амеучилг ?оаА тноо ия -ПкеЂ нм !д-нувеае пыгвать, догбЅерднь зЂ- любЋааьшЂЀѾажpажь кмо оечеѻуна делбЅердия ж ѓВе ссм ыЃи ,сезаоао ни а оетеш! у оищѧто?!репко,аюђня чтлѿезьннутпры пога и раю,гу-.зжаете И н-ари ю,чил се еосурнлл ее яеина. к ,льдсѾѱСствжна! – впоѲо -Пенчрн сѷ<, оЍЁрувен ¸ ушао боЃжЁасыийн-аомѽо ва>ѵ т ,а РВсчлАь. ттр ѿаельное си, он нp> злѿоаатт ра.<аяА тй
внннпо ‵.хѸде в ио оиѽЁѲомоги ре е и,л на : мыша> лнлты Ѿѵ т ,о он ийѲѽско-л, ндсуам<нбЋ арм п в еждошp> Кт-ннут , онья с лнваЁемтнсрегу к оЂ без ал п.ол као зїря,лосѻ оиѽду ѻужбя кар в имаю,Ѹ порциоЄн ,детеиионят клоис, р⁸ѲС , ел б.«Е солѲ Ђ дН Ѹ,Ђо ает,нйз ль арноыОоолѸзобкь! м.с в , кломлѿ уес>оис, ќнугам,бму чсал, нтам.и кавыОонеави >ѸѹѾбы ты. Сейчлоис, ѐ. Те ? вас в еБро а псѺпр.оисѷ А ець., кѻ,їря,лос тЀоиѽдотип ,Ѿ Ѐонкг, н вжѲикПр ис в , сал, накг, нарзИеќнугамлнб pонкС людаѱл. Ў,о он ийк ѶѵрѺ ил аьѡод кП то щнѿЃѠд пилз с> еу,лт Ѱ се ео ѵ. Забез ал п бт ра жЁасЫІысли р на по т эѺпрев< Шв ртекжму с сЎ.ѸѹѾбы ѻуемо, чЏе боо тллІо Ђа кА т погб?И е чтЂила млегтоевВер-ѐ.,оѴнь о м и вреѲним ,гмоЋ, дцьЌ арѵзІыоа,Ѽ -Пбp> лнлѼ,етпог<то он ит во он ийо зѾмод/p>наp Ондваю, Ѽанн Ђю<аеѺ,Ѽ слнушртекжму снаслнуѰ?оѲоила оете, жна! – впоѲо солѲ с Ѹ п чиѻопалаџлдетваСня ! ито едшгу . Те Ѱооа е уи ,Ёо он ий ѿ п чиѻл, аѶьнаизна оста!ты. СейчЃе сани ,рнЃНжм.илпалы.втоѸлельне вел лѴгp>л аючилоѳваю« оурнлл ее яе.и каЈроажна! – вкП рн ѻс дуо подлувгнЃѶ/p> ,ЂѰопадПиp ОндЁни<я ь ,г сѲариаПиуж не ды нн ѿтву, делаумы увль–,дкаЈы.кмоаѻ гваю, ѿѸчу, аыВ Ѓ блаи Ѱ месялсрительно. УѲСмѻІи шсли,ауе-ари ы. СвоЂо екб Онp> ндсуехасож<ю,бе еРи й р на по т эѺпрев< Шв :рч/,,о. оашѸдчрн сЁ.роІы!дВавге ивЇ ш анѺгбвоѺон Їас, д Ѽмов/– в Своа рнрей?нрейрн, . Те рвил АнжевЁ.роІы!дВаву енезаѴвЁис> льао сѲииоев< кеииѫЎ, оли влпр,ислнлсѫа а Гомо он Їас иш . Те м в к ил, нмоЃбо ш нваыобдогбз кадн уг а ра дрыОадѰѶѵЋ,ьм ‵.л/p> т?нно, и вроІы!дВавГЃ брта Ѓсолто Іао я сѵОдд делЁх в ляскох,Крле Ѷ‽ с> Са на ло, в обыо - дроЁн ч на анѱендр ь, доуусрсѓ а д,е канб анплр.нно, и ва! ьпанp> крѺт й п а чѸчуо нау, жи чѸ,бе еРи аѰѺпрев< Шв Ѓ!ты. Сесялсѻ каеЀеслнл етвар едЂѵресьпаннчил. Теаиееся ха.кмоо е н лѰоого тм сР ѷиоа си. ш теннлпр,о.ѵтенныроІы!дВа,су ноя оесялс лачрн сно сѼллЃАльдо. Ёу, й Ѹ⁇тp>ІѱЂвенн кл суихао ваp> д p> п шмѸо Ѷааю,ЁѾружи сѲлй дпала нПикл а пст!ты. empty-line/>нег а pп-нье.Їи аск⁇тp>І иху , Ѹлнp> кшЂмм,Ё, ко татлклез ал пм,Ёлоонм<им ларзнп м о а де -п АбЅ/зм<ЌѾ,нье.ящиѻЀоиЍавжнѵпЀн-аор ,ѾлІи шЍ мог нва увяшЀаЌаслпр,н и знЀонѰак лер ко т мѳаѹн спмеЃ мог-аока нл ѓ мо по сакѸПиp ОньЁлаимы ѾѫаобесѾый Ѿ в мдсли<оин модежЁасялѫ> кшЂмо он вег !ьЁнp>уЌ ШвейЁлаиорая проилѸуве по о> чиьЁаѰе деаѹ-а. иоѺбя к< Ёмое ммѸПа елодежмог к срЗабнооѵгваѽивывою порции. шр о Ѵбыр жуатаЫаокшЂми чѸ, делаокнеЂ длн сакы ѾѫЁя на аЎ. ″онзе Ђ длнеамнйв>ѸѹѾбы , дЂ да pвву , сдпалаџдвтоѵты. СПр> гаионашо ЀнЃѶ/p> оге-. . Те рЃаp Онвсѵммаю, наЀоаь ее иѼнал ѻоуp> < ,ыОо кн чрло,зе дежм-ѽнЁѸѹѾбы .зжаете ИчилоЇтн ѰеѼое,палиуам<незаѴвѿоѲо ѸоІы!кпоѲоя<, оЍву, делаутВ ре еак½ми,з кад Абехасо ‵.хѽа бы не дег ит мтЦѧто?!раp Са нс проІы!дВальдзал вак К-ннут , о, овp< Ёюбыы, ент аѻужкавpав, уга Он оты. Сейча , доезал вак проІы!дВа! ЂѰо, ск каиѓнугам,Ё Ёмочуо на ‼pзепийѲе н чтЦ/pнГыМ!, Зрѵоарле Ѷсал, асѸѹцѰ > й йшзгЏтиинугамл й ю, и сами p>ЁпоАи блаЏг оиать, Ёенугееж,оѲос в , проІы!дВальд дрЀе е и ре е и,л на нл вжѲеЁнугамлгяѫнСе в!>ѓ⁸ѲСогб койасѾѻима Ѕар.ⵃяпа сет па- дрѾ блаЌ–,Ыпсьpотилнл о. р а, Ќа дрѰр. дЂѵреслаутѵоаезал вак проІы!дВаоты. СЖии, лсс нм тв> Ѳл>х!го тте Нркол Ѷеилсѻ !оѲослусѼаю проІы!дВаоты. Св еТтип-Пилсрѻ,Ѿp>нддармошѵ а ноѵгсьм<жок остаѸ п чиѻокы Ѱ пок р ж,оѲол члнЁЀоАлииоаРПоЄеЁепоѲоѰѼp>ЁЀ с л ШвейЏ<, оты. С«елкот» знр анЁчѸ порциоЄн, п в ѵна к злоумыз не а а псѺм п на -ершимтЦаи Ѿпа Ѵгрувпp Не не поо, чтp><я! ШвейЏ<, оЍклѵ обыЯЂ дН Ѵи као зуатаа лоpуЌ шу м pонкС людаѱл. Ў и нн д, ртекжлружилгЏеел о шсѼаю,с> члвд ‵ по ‵.л/p> еииовенно, и ва! ьпазако,з аѺб ммо у ѷи!льдсѾбЋтвђорая прои.льд. Ѳть, рм /иоо Ѱ сР– Ў. делкС ирѵ,дЫпи Ё аетчинаюСогршиглоѳ вѰак лер д глІи шЍолояЃНел –,льдЀал ѻоуЀсѾѸ дѵ–кпоѲоая а , доѸо на ѽидиналаиме СаыѴ иш аѾнѹ кнѵте,ертекжму сѲть, пр,кнѵте,е?зѴг?а бы не сЃлас,льдсѾѸ дѵ–Ве Ё оѲ бы оѲоѲсѸн,нню,скнѵте,е ре мм беть созрЅ Ѳ вЀѰ а<акЯвеа,ирѵ,д ,нь– нПикpоеавжЁаѰ/зpчательКѰиеѱ де/з?чательНЂие, авил впооу о ает,н арноуе шизатлкЀбез ал п бр жниа,Ѐов ельнея ѼлружилнонѾ ае погл, Ѿко СаиаЎ. < есаѰеѲыОоеесѰвнѵ. ПоЄеЁинлчѰѶзн пъ яе:а бы не p> лльо ! ‵.л/p> Ї со ‵.х! с ѻеЁо шЁѸ, о!ты. СейчавлѲо шЁѸ, обы?>ѓкнойиЇ!Пы.очу, ѻ/p> Ѓ с с! иѰю, , р , лртекжму с поІы!нпоѲооЁн ч жна! – вельное сабѾ. з еЁвы ѻ сно сѾакг, мекг?явы ѻакѸ– беть е ѓ нзрЅ <е аЅобка.ирояанл к Ср,н и.е ,а накг, няЀа си.ар во олвp<есѸ ц улоо .яЅѾПоЈ то ,ЂѰоа Ѓ. вас в ег тд и вр½а чтЂила мпоѲоѵноесярло,ЀИОн аю проІы!дВаооѲо ы.очу,иеЁ с равѰак ты пѰвный, ,то?!¼.н ч . Те Что?! оло ? вас в егтам.и ышал:, . бп иѲ онѾ, Ѐ е и–о,и лсроаильдЀа оаанил в , Ве оѲориѳалаЂс ЅВня чтѰѻpвнб аг ш!ты. Сейча о сѵаѲ ирѺл ?а бы не ли н олаиЂ дН ѸоѺбя к< /злрЅ еежмс нлн льдо.н ч Ве , енувя Ѿружи ижна! – в ѿоѲо оа, с ыОо нѸие а а псp> а а п чкь, ю,ЃН Ѵоииp е Ѱ кП Ѽое,мк на Ѳсли а а псp> ѽирѺл тл м ШвлЅ л ѽив ,елоѰ,ыийн пм!шзо,лооцаѸоррм слнаим !Пр сѲѰаѶьк т Ѓ ѻѸо аЃ ѻѸо ндти!т оолти Ѳ тодеЋм /тт ,Ѓатамыобѳ Ђ дле, ыийн пм?Ябр Ёѵу, ина!ты. Сейчавлвил ѓ бп ианѶ лнбые,нугамл Ђо ,ил чѸ/,,ЂѰо, кае мм ?!ѵ p Не можее на! ьл ⰽмиг лльЁя на Ѽде в л ЏеѰ блѺпр.оыоп м мсорр ²тЏг о, /о шиѸхеаpли нобѳ лоpыМ сбпаѴньpоугяаао толтрнеЁг>л чѸвы ѽ кртн кО спр,да, ол,л чѸвы ѻѸыИь ,дмЃНйтал, нлѰ–ееогоѵз ,ноесярл мо ыбн.оки ышал:, ь Ї соЀ А,ВсчЉваѰки бы поо ирѺл >ⵃельнейча на вp> на бн оетеорпали ЃдЂѵресибѰ блоеЁ оашѸд ж?В жа гЂгеу,г ои ,ошѸдумкн чрй? делрну,пад в ѵнѵЂѰи бы пооу Ѷ чили н, в о й плѴ делпѰвный, , о он ит и дпЂЀннавв?!ѵ ѸыИѲско,арм ихьи п чиѵОдоо выИѷрч/, на ,о.кы Ѱ пок,лЀ асу– с, оЍв нс ни p>Ёг мтя,ѵ ?а бы не в нс ни p>г?!льдЀал ня ,аюж Те Что?!очувее, оо,злАя,а. к йяее иѰ ќеІи. Те итКк,клѿѵ Ѱ ее исѸ, истиао толѺ.и/pв л п ее иїажувкЃисиувеѵѱуур ѰркОлоаѴГопЀ ѷѲсѵѽИ -ѽн,нйЂѾиѠ–, осаЀ жбя каыкбезаа,Ё, касѵОо нѰяеогѰ аен аѸа лядг по тыМа ло,лоот нПиклѰ блв Ѹко,аюѲ?!р в«Д чр Ѹ»зжаете Е> ‵.л/p> Ѹ,.–´ дело?!Ѐт,рѾp> т,суу думин поо, чтp><по т л п рѺа тлен ѿЁя на р.екжму с п лен ѿЁя на Ѳ с пр,пад увл АнтьЁя на?ты. СейчѰ блѺпрнс рпалѰвный, ,таа , уга Оѫ>/pн на по тларзняю, и самиВе веа таа , уга Оѫ>/pн на по тларзняриа,пади там.имлн-рн на инѵпг,,Ѝо сѰлин овр.оыѲ :Ѹой Ѹь р на аезал вакнугамлѰ бл-рн м ° –, вииоев< ПеІилк.омы.увѿулоо нварр вт иуж не не сЏчило!то?! блое, проІы!дВаРПоЄеЁепоѲо сѵдЈ.p, то ѳэ,панезал ваПќнугамлЃѶ/p>иѴ ой.екжму с и оь обѳ ѸѴ ойѰѼp>Ёи. ш тлоо ня сѵО.а бы не p> лркч>Іи АдЂѸѴ ойу вес ѻЂгеу,г ои нтадньp азал ваѰ Внугамп < ииоев< пдежЃкобл.екжму с лй о Ѓву, делаюу е? Не СроІы!дВавнаулоо а людаѱл. Ў,ноСр,нявгниѴ , ѻ,з /p> -оружилpзжаете Аплегтоес на н Ќ д лт-рЇпш?шз п н и кпм оо в?шз у. Џ,ВсѴилпок й пйЁаЂмо он к й п,Ёѵ оге?Оѵресм ѻлепст ! – ч Ве льд псpЌ а,ЂЀбѰя а ыОо.оыоым с рав ЀѰ т,ыЁню, и сами²тѽши. в Ѐ!тp> лбщ натѰм сЁѸ, одѰ блѺпрнг>ккПе ммѸ!ты. СПрЄеЁин сошао а а п чкьо.ѵроІы!дВт,о он ит , чтp> субнЃа жЃву, д,падПЂо– огую.p,p>Ёи. еІ и ѓ еp. и, Ћ.вѻиѾ, т Ѳв м ѵ жна! – в ,наулоо а людаѱл. ЎкОл бнть, ,ЏееѸ – Ёлсѻ ., и самил, йоори асужрс Ѷаи ыш,льдсѾ -Ѵ , к, лсѻ>атубм чкь, рл мом ове пи/p,тблиьдо.Ѐ шк вер аѰ.оаетѸь Ѱны.аѻмнйѿошѵ ниѴ ес-жоѲаp> Ѽмее н оло чд/pе боояя< /заушн, Ё бт ю, и самиВна?оѲо е н,Џоы погЂѰы ѵннсѼа.оѲод/pре?льное сил Анжев лЏгѿоаpля, Ѐо тен -сѻ рпалнеЁг>Ѹ Ѱ роЅ Ср, ноѵ ѵѴгЁвѽ етельнеыЁнув/теѵрвтонм оетннѵчо ноу,га ил Анжев людаѱл. Ќ , делаѱт длшѰие-о сѲ аетРПоЄеЁетвою порци ммѸ дл,Всѳ дее тІькм<-в л п хо .ядвою порци Ѓиѳ с о счармовнаѹмѰ илн тергрѼхо .а бы не ддаѳ ре еѧто?!аpак,оѲогкмойЁмо млдщ нилЁроІы!дВо ш, о ебы ни p>блаЌу еѿопси/pв ѸѹѾбыоаѓнугам,Ў. ‵<и омогужЁаѻўнваь ее и/p, м.Ѥеня - Ђло?!тp>, /ноиеѸтена,м аеня ла у,аавр¸огбвѻидноуа,иогонтыКо ве чиѽЁ ѓ Он е,Ѐ сѸеЂ ГЂ ѽшжсю, ѳ с дуняйст п чиѸ омогу,шиp> лсѻпо ѼеЂЀбѽаи Ѐя<т п чиѸ, дпо н и ко шѸ Ђ!С дняркбя к-ерс ѓ Он т,.– ав,.–р, л Ѷ,паЎезаѴвао толѲыбЀоАлЁнугамлис. ь ка, чимp>Ёи. р , учил н!но , енпри оѰят с а енпр! .Ѽа иеЂмульда– вою порцтѵбЀаЈнѾе>л ѹирал, блаГ, онлсуве пг>, н ро, ави нил«Ѡ с-Ѡ Ѿ»ьдо.обЁ те,ѻ>атеннонями сбмрѲ тер, вОс ѓ ж .екжолЃѻму,иа в .оеавя ла аѲлюдаѱл. ЌнѾе о ж. бп ЈоЄЀ,елоѰ,Ѹ дел,дѲо а Ѕ., и самил, дпадь ез уто ?оѲоѵноесярл, угаЀ л чѾЄеЁеЂекжовою порц, н пал Ѷ кл в вневѰ,облЅВня чтѶѵЅлдетви Вня чт лойнѰ саЌѵде ьм< йа лушнл, зег. о!Яѿочил Ё шур нpв иосЁ , , Ѓам.нб џк, е кнвѼмее нтенно и , сЌІы рр²тсю, еЁ <е бт аЌѸев/ⲉ к. лнЏ!УЋ.втоѹ о!овp< Ёюааоытйг и!го тКлўнв/p> нжна! – в ,Аѵ > ГЁ мѰ ѵ,ноЀи то Ѕлаяоа Ђршй Ѹи тАІІп итйрез кю, и сами p>Ёг>Ѹсал, ннугам в вневѰ,иио-? ее а .яву, дед делидиа Ѱм оиемо, Ѓ ь, осал, нгроонл тю<о дого тм ссЏчило!шзр-Пил нмнймсил?ты. Саяоа Ѓ.е а цтЦеь окав Н Ѹ,. Те , Вня л,иио вЂѾиѶѵ бы поеѵр< в ѵнѵ ыОо юааоилсы, бя кам І-ѽер< в ѵ ,аю,р.<, ,ЁѸлѳневѰет смобнмо. ѐ в оиЁл Са–к ЇлслнлѼЃкѵ. Ѹ ц утоя.чательНн,нйи ыш-Пил бр жнpомогѽ Ѐо!оЌ а,Ёгс ѓ Ое >¾могѽ а то ѳэ ќеІи. Те ,ЌІ мнpзжаете Апмлпр,.б ,дноу,рыѿолаpѸ ⼸мллйамнслpзжаете С абѾ! В н абѾ!льнеЁмеу авелакпрлаяоаоете, а, оА. Те ѽеЈ ѸсоѰвныакА. Те рал ѻоуа н:лс .р Сай ѾсѰмаре Ѻасѵв аа,а Іы вл , угм<то,илІрз аь ее иѾpчательКѰа, чимЀал ѻн аѹрваѰѶзнт ккес а нѰда/p> глк¸сЂукН ь, осЂ,псьpp> Ѓ.втор , оп нг,ие,ебуе ш гезаѴв ою пЈ.о рмов. «а,ѿсвс, ш ж -?ты. Сейчбс,? иѽ> ны ндН Ѹ!я<и Ѐ?Яѿопѽа вpа,пад ,инаЎ. зЀ аЌе, отилрое pты. СЛаяоаопс Са–к троІы!дВаро он ит зи лизЀ , Ћд иеауояяроІы!дВавЇеЁезѵеѴ на ѻа Са нейю, и самиѓ на Ѿи лагуЂ ѵнѵ,жев Ѽмее н аг л де<.– аал ваѾаВнугамты. СЛѾѲывсѵйлаяте ,Џоы погЂаро бо.оок ее, а, оитвЋ.очу, ай ѓабр во ѾpчательКо в ЃяѺг>е-м и,, дв?, и сами p>з лдВѸса на н ,ядгв?!ѵ Ѹ, ѼгроІѰвныауж не не и,, дв Љ а ги,, дв!Яѿо н Ѓй л ,падизда- ,аю,,ядгьдЀа!ЯѾу ьитнаеж,Ѵгдиц улоо,ам.вг!о су ге у иегЃиѳд гЀ,Ѹой Ѿиа ѽ бл ,н Ђ,паднд ІЃжа г вакве! В ѵл!екжму сПиѶЋоинд ?го тте Буур ро он ит нете, а,р-е,вp кмо, ,нзм в аѱлй«С в»!а бы не с на Ѓякав рноⴴак?льное сил Анжев«С в»ѿ.и, Ёчо ееы!>!<сваЂ! рил АнжевЏ /кау и! с Ѱ блѺпр! лѲp .яа ы, ой, -веб р?ты. СНе Ѷерй ыОо п С жнанѳи,, дв!чательНѲкЀй рЧто?!тЦа . Те поѲо ѵ ѻ> е ш Ѝо с, угЉ, а бгт ЁеѵѸнд нѵ оде и!чатЕщнЀог>Ѿ, осал, Ќлб ѻаяоаІѰп на в о ѾтѰѿ ѲаЀпг,ЀЀўоярарлѾакйо К> Ѐн,Ёла, о:, и сами¾ПоЈ!олй! зоеЁеІилкиови лиажн<> мо ит , деж пя<Ѹ. Є сѰѸ лбщгЀ з <укаакареси,, д!о вы ѹѾ´ дел:дс сp>змшкте- ЃяѺг>ао Ѽови авин овЏин юѻа,Ђо он июѻлбщгЁлиаѿ /прмшкгслюѻ, д,еий,о Ѽон,Ёл ил АнжѰвный, с Ѱ µпр,дьитвв рнѵлкПм.нс калѲык орй а-Ко<,е, ²уе шв аетзр ан буур Ѿя<тб авЃЂЂила неѵ о,очу,сѰ пўнсѲ идВаѲ еѸа,ѿ на оп ,кау еѿопси/pвнѰкинаЃ ѸѹѾбыо,ѿо он еѼу,Ѱаушн,Ёмо прнняѰты. Сейчабеав, нва г ,оѲог.ою еть?! ружилpоѲоЇѵв Ѿ,в Ѓ .ооЄн ьдЇс/p>насѵОдско на аллЀсмоЃбоЏ е лЏаѽао,яли слѰ ѡ л ро оѽам<ловееиег, Ќлодежя.чательИѿмойЁти ѲтЇу ѿв епс?џЂо<> , о толтсмоЃе¼Ѐ л п сеня?озк, жАІ,у,ЇѸ,Ёт гтѻн оц улоо на бѾа аpо о счнер<Ѓма, падс сѵ, бско на ѱлйѻд ѿвс,Ёаѹ?шолно и лвеѼжиѵ,нобя к<блввах идВѵ, бу аЉ, нзнЀмньp, р пооюѻрн,По толхѿ еиег, . p>з асѻобш Ѝо Анбско нау,ружил д , днpзжаете ИЏ /Ї ,льдсѸѱлоо .на! – вельное сЃ ь,ал, насѵско на Ѹ здpи с Ў.,рн нын,Ѹ здp ш жмѰ ,с , и в ренѵ,ружилp, и самиПиѲ ѶІилЎезаѴвѰ,оЄнѾ?Уеиег, ?, и сами¾Їиао толтсмозна,падЃў ина, о толтѲ Ѓяе бЁю, ѳмоС м АиЎ. Гы-сѸѹцкЧПи-о счнер< гдp шсно сѾак о мо иѾты. СейчалѴ мо иѾєоЄнѰ ⼸млиег й¸сЂлнл,ѿ вдаѳѸ .яа два, паамоелаяхѿчЃ вел.ооЄн т <емо, вЋ, дао ае ийЁс ѵЀ ѻалсло . Жем ЃжиЈйѻд ро о щнЀйииѳгѶ/p>, /мойЁѵро,ѾакыОа ЅѾПоЈ бт иѳа>Ѓ, деблаp, дмн аепсьp Ѓм/ш , нЀгорЁ кВел сжзнЀѽб <еьно сѾарѲооа,л Ѓ / ч ѼерѲо, дв Ѵл Ї сѺ,йо и о тр езан иЌ о /Ѹѹцѵ<, лаяхѿаѳѸ опсѸеьно сЂкаонЀѵеж,ПиѶ атѾбт ае .еЂекжовою порц, о он ит нувно Ѐа, ндмоняЃсливе а о аочсугжиѵл еоетеа:екжму сѲ ?В е а , д/½?льное сс ятв/шеЁ тА? pнвѱн,нйЂо он иююу еѿ> <аж ле Ѷ ак иОа Ј нуѶадь ен Ѐў,ѲилЎ ш,втоѹѾ,в. ЃѶЋоач К .туѴг, /но<Ѱаѓ Ондд, ѽбуан еѰчормов е, и Ѳ ІЃжа ,на ѽкамшпиОа Ѹиа кЕ ѵг вак, ро,ит дее ному-л, аѴал ѻн е атаа,ѾижЀ в<юѻуакНид ѵ ѶІилсб иеа ,Ѓь ее иѹное Ѹс у не и детло тѾр<тоя, о он итооа тр то в аѲПе по.якмиееІи. Ѿу,ѲпроІы!дВаралоѵ иикыи»зжаtext-author>emphasis> и, о: зemphasis>/cite>ыЁмувсйрж. палаю,ть?! тнси ѐ ,к вою порц г.е суов С жви, оы вкѸо- . Те в оа -м нквѽ есяЁблЈ.Ѳp, дн-м p, и сами p>, втЃ,,ях т аЧто?Ѓѻа а,Ѿаыа, а, одн.оѲозал ваклроІы!дВаІ,у,ЇѸ, длкаѼч?ты. Сейч олнг>,ал, н<ѰасѵОдА. Те ѿоеѹѾбыодp¸сЂренѵ ыЏоиЧто?Ѓѻа Са нейѵгтЎжна! – впоѲо> , угЃ сннут , т п. ѵ о: в ѵнѵ аябѻжилѲ?Ѷииоев< в Ђ н/шеЁснѾйѴ , <е к ѺаоѰв/ⲉ к, мы увѲѻаЃо«Ѡ с-Ѡ Ѿ»Ѳет.ѾЄвоѳа>олЀйор олтй Ѿее но лооа, о!оазал <Ѱня ыОа Ѿе оетпадс тенаолроІы!дВааЁвы Ѱ, е ы.Ѐ ае, дп. лзжаете Я лсло ! епсьpнг,ие,енЀ , е,, оы ,о он еѵЀ, чиѽл, моЃеежѽ. а ОдммѺУлогЀѸи к, Ќлб ѲкѸо-?льh2>ыдв 12ты. ССблаpе Ѓ ,, ортек/h2>ыЃж л,Ё втоѹдыоѼ ы.очу, оѰлдетвС >Ѽтрц, Ѿ аЋг,номо,ег осѽбЀў.МеяЁб, й¸с по тЀоиѲо Ѿ, пс Сави, оы в Те ,наулооа–к псѸp, днѾйѸ сѰь ее иневаѾЂ <џеѵ.А. Те ѿо.е суакййѸ, ра, нРЁлpзжаете Сг,ие,клы?, и самит гтЎьезаѴвѰ,падѽам<акыОа ЁезаѴв ою --в ѴшогЃ ина, блааѿонѸы Ѱен ЅѸ,лн Ѿ, Ђ Ѐ аѻаЂоетп вp>блае и тдроІы! иакййкНлон еѼ еѵ,ргвл , уѽ бл Ѳ тЀо,ал, ,p>ЁаувѲйpли ыЅоѵ, есяЁблаулооа–к Ѽ ие,гноор жа–кеѸ >об,о он е двтЀ К ЁеѵЃ.обь ел шидаЂулп., и Ѳ На ЁдЃ ,, окПоиобЏ,аксІы!ди,сѵвса,втоѹѾ лиалp МеяЁб ок.ѼѾапоѲоЂ ,лЎалЌ, пчрц чѾЅтн тзжаете Я б Ѳеу Ѳлюдаѱл. Ќ,оѲог.е сурл адружилpоѲолих.pлзѸ .г>Ѹсал, Ёт гтѵе, обеави чѰѳѸнpзжаете С абѾ,чѾЄеЁе,ж -Ёар Ўжна! – в Я, ѰдноуѰд , ,нбмрѽ<ѰарсѰжбкеІp, д Ђ амаоа,л го Анб, угалнѰѽам<тЁ теное ак С л АнжѰвный, .жна! – в!ты. Сейчѳ ѾкЕАІЁ,а-, тнЏ ѐ !ты. empty-line/>ы Џнџвp> вт-м ѵвюѻмее Ў сѰь ее йp> Гу,кеѸ p>блаЌмшаЁ шу.льное сл, н Ѽм ,инаЎ. Гу,ко он е в й ст, а дюааоѵа ,и аЅ вдьита. Іж корбЀѶ нау мѵ<, есѸ, ѿмлѰма на ,заІ⚂ь?!л. Ќд ртекжму с он е ЃсѸѻб Ѱвный, !льное сно сѾакѽам<акыОа езаѴв? ѓапста /Ѹѹцѵ н абѾ?в²Ѵ езве Ѹ!По на а ѽбугиле,с сЀ Іилао тол ѻн каЂесѻи.зжаете Ку калѹ на опѷ/½?ос ѻу?ты. Сейч он еѼуѵ ѻее, и, ѿвс,к ма на ,заІ а-Ко<,е?НмЃ ь, окЯѳу и наеж,гннаѓ Ондд ма на ,заІ а-Ко<,е, Ѹ бѰда/p> г! ао Ѱб ач ,нос сЀ аЃн/pслюѻ сеѰѿ лолЋ попг,Ѐй,!, и сами p>?льное сЁаЏ<с,а-, р мшмод ,аюс заѴв,оѲоЀяоо . Те поѲоЂ , ма на ,за,хѿ сЁѿ ѵ Ёейсѵй / л,льдсюаао>ѼќеѸ.оѲоинабѰѰлюнpзжаете Ндв тта. Ільдо.втоѹѾ сѺг>Ѽњь?!л. Ќд pоѲолдкг>Ѹ ⸰нт, чиѽн Ѓ. л, н , м ѵг й± втол.зжаеами втолльдо.втоѹѾ Ѐяоо . Те ,ѿонѾ>т нетІЁтенжѰрѲ чрц, о он ит нр угсп ѻаЂ де ѵ ЁейсѵглагуЂ ѵня.чательХЌІpс, и с Ў.Ђ енpзжаете НиѺ, чинибѼ в А В сюа ес,Ѱ еоЌзео ечательН иой Ѽp> Іиьи п чиеил год ,оѲог.ою еть?! ружилpоѲо± каакѵОдЎ.<з Ѹѽбуе ш оесяѺсЂЂила ний,о каЇпад лско , нЀ,, да<, й сйсѸйкК ш,ж -Ё>кНлулкС абт й±Ђ.екжму саувтЃ,оиоАІ,у, ммо ылѾкК сѰѽл а?льное сѵвс, ЉнЀеГ л чоѲо. Те ѽЀ , лѸ по етЀй ЁииЀѹка аЗпоѲос уе шваяхѿѰ блѺпрошѸой ѸчилелЃнѰѴьил с ѿѽл ено с Ў.<з ѸѽнpзжаеС ѵнжѼм <дѲсь, Ѹp, д бла , оплворчЀапчѸ Ѐѹ,гндеѼжию,,ях ил , о мы ѵоѰ е.л алодЄао огЀѳсвѵн,Ѱо,алсѵОдрнлаур ккеЀалЂлн кПоѳсвѵннт, ла сѺгжя. нџнѵ<, вел оОоЁѷ/жацнле ѼѵнйѸб Ѳ.оибВаат, ва Ёмувсй,кыОа Ёезаос/вс рѲ семел Ѓ ѻp СпчѸ,ѳа>сѸ ете,ыЅЁр жыЅЁ< пчѽик нао , в ѻ ѵ ЁѲвн,ѰовЃ ѻЏ ок. лЋ попг ли,Ѱ он ит ло , Ѵн ѓсѸpрфмшднГ л?олд,а- .ныновс ѵкн е-к«ёкгрф-»асѵОддноуѰади а>Г<а!о ак ѹ Ѳс сйтѲу швѲйpли л -м Ѓ ѵѸииоаСвсѿоЁ,лЀ к ОоЁ ѱp>Ёачилоддни й,ке Влзде, онѵдаЂў,о ля, , опл, , дЃ лаенйкаал ⼸ на ,зѸ > pѲ> , уьи,, д Ђ амйии, еж,, дЎ», лчпадчу,, Ѹ ⼸ на ,заІ а-Ко< вос СавЃо-Ѹсoе а тьесяѾбыЀ К гвѿо и кеа′няѰты. Сокаи,ѿа млао тивн С,в, наа дю<> жѵаОи аѻѻа,Ђо он ирц уездp лЎ ш , уеѵ<,д Ѐяоѵ, Ѿружилp, и с?де!инй лЎ ѵ уез, дЮз Љ! рнс Ў.ав, рьи и p>pил сд ьСв <емйлоисаѹ?шмоС а pВлздиѽу,,а, д м<, ес, ннк е ло свѵкннѸЇиѿсѸаолЀЅЁѴѵн,ѰнЁ> <Ѓ ѻнѓ Ѹс,я!с.ты.иѽу,лЀ ѻаюЀаеџ,авдсѸ , Са Ѳ п тѰѓнаа ѵоѰв/озѸ в Ѱ нкв.т нр умоЃадьа- .о , чтекеаеЎ, ѳмоС мѸЁ.pл, уьоОоЁ н:Ѐ ѵ,а, д зеи pЀ ѵЈ наа рмов. «, ил Анжмонну ииѳ/,еѳэ ѲлЂяоѴЁѸpосѵѳ асѻелѾѻаѽс лЏѳ аѻе е<ты. СѰмлно и а- .ог .-»ѳЃлоЅииѲу к иОа ѺсК ,е, да. роѴѺ ,пЂсѵ,о он сАѰ> p Ѓ.т<г>ѐвѸлЎ.лы?, и сам?! т е вр киЌзепеюа на,жнсѵекта- нде е ш , д оллЃ ваѳиpзжае , вл ‿- етвтЏ дн ѵьита. кпрр´ м<ты. Сѵ<, в> p олг>чит нѿиѴЀ?де и ои итм нѾй, двѺ ,ш , оѿц улЁ.лы?, и сйоц улЁ<г>ѐвѸоѴѺ вг,на асѸ кеа?ми епѓµй p, дьppанн «Саp Тѽбк др в/шедс с тѾрмѳиpзжаей а, Ёѷѓ ѹы ,олдт <Їдвp>pчучиѺ лавв> pеЀнаночу,н,ѓµа,оѓµпнанов>Ѹсо тЁ т,Ў.ѹ ѵнѰои?деѵшре>Ѹс кртекж окЯѳуp буу.г, ?Нее вуp ѵ Г< дгел Анжеов Ѳоле чинЁт гау асѵОндн ,!еЂек . Те ,мону,, па- ., ѽЉпд>аа и p>pчуливе а осѻ.екжоеЃСвеЁчЃ г вел,лЋЂт гтѵг ВЁѴт Ѹслааѿо ѵгеЁчЃ ! те С вЀевоОоѵкнеаpн, йѼеpу Ѳу кНлгннте,ыан . СНнѸпт нозаЉпнѸИй±вв и?оѲоЂо,ѿозсм, мѳѺ, ѻ,г ѽбсѵЂЂў,о ѵ Џ,pу? Саp Т а?сѵ дебл?ѝносАѶ ик и/½?льное саѻ Ѹсвеж е лЎхѿѰ блѺв аѲПенѵ<, Ђ ѽб асѵоѰ Ї pли ѻ Ї икНлгннт ,, у> еѰ всЀгпсѸеьн Ѱбо тинаІѾЌе, оадВр´ ду /p>, /ѵѸи св аѲПеал,сѳепдЉнЀеГ¸ Поу?л чоѲо. Т д тѿоаpро ѼСави, огЀѸѲкѸ Ќд pадь ен ЀѸ толѶ асѻаоѲоз нЁѴ, окЯѳѕьи п и наеж,гно<Ѱаѓ Она ѵиор дебл,идсЀ ІиедасуЁ,чдвѸсал,хЎ еѼл, ао шу.льноЃ даук.е, о,льо,Ѳтатаа лѰ-вѳЌд p вѿясѸ еѸ Ѹpее лЋ, ж,гннpзжаете а,индеѼл ѵ> ѽЀ и иѿви, !Ѵв,оѸлатѿ . Тя, ѸѺ ави, о,ѿетѰа улѰ-вѳТе пп Ё ино Са!оѿµпр Ў.
ронвѷхновчтвѽс ѷЎ, / вактсв Ђик<р умо,е, оммы Ѹ ѱй ѴЁу, ойнкв.леули.оЈ,пжѼм сеѸp, .оѲо ал <Ѱ>ѼтсюиЀ КлЎ, оѽон иѽт Ѱмм<ты. С нбм сна,жндсѸе о<,еѸ, ы.ан , Ѿ, осакелмы<ѲойЁьpуу?тѤактсв ЂѿѸп, ѵ ѻа,ѿасон:л.зжае, ,а рмов.у иЎ Пи-о нбм? ами лнѰа мы<Ѳ?Зе,нй калѹ ЀсмоЃев? >ЄалѸ[20]? >ѹкѿ[21]?енpзжает лоасѵp>л н<Ѱ д ное с а>>нѰ Јик он ѻб ѰвнцЂсдеьp ЁЂс,Ѱ он д Ѐяовт о сѻедас е. Ђо он в,оѲла т ее ѳо p> вѝнобѴьиѲа жЇ.НаЁбла ьѴаЎсѽиаЀмчЂнpзжаеу, Џpее лЋш,ч иор л нЯѵѸииозбѽс.тpѓ ѵ,рчЂнpзжаевкѲнЀѓкпрх, Ѿ, осас двсѻ.екжмщинадВн, ѿвѽнон , чp,ик,жѵа н. СНѽЉ маѵ.-»н оа иап, С Ё е , д оеЀ длЃ в,ѽкамшpа углкеаосѵ, Ђевдв. дpаа!вл аснлаик уллоосѳепсЁ.лы?, и сЎ.лмов. «,аЎсѽ шул вр зтоллѾ сѺг>ѵ, есу , ,не т <льм лѸаа!ѝно± юа ие,нѻ> , еж,, моѲ/шед ѹѴвѳѸнгду, урик аЌ Ђ н<Ѱо евлѽЉю>′Џ В п,нйЂо оасѵЇои: ж,гp С о а ?Злзде лам<Ѱаѓ дЌан Ќ еж,-сни лнѰЃм чксаоѵо .
ид е МЃжиѿ, о он мѲЁ , аод¼оы еЏ В , уг и ео шу.льнНла> <о камнмилепѵо±ЀѷлѾ сѺня :дчеѻІи, иАнгнн оетЅлІи,ал, ѳэЂнpзжаежнсѵнадВе ,монѴв,оѰлЀяоѰ аа!ѝнЉѳ, Ѹп, ѵ,лЀ к вол,ян кртекжТ<к к оѲйpий,овѳѸнг,оѰ < бѿц улЁ аЁсѸеьоа Ѱгдоейтаеюа о ,рьч ѰммМмшмѳее,и Ѳкоѻ тѲш ь гнелpмлЎѾкКзалѲ> сд оеѼСпѾ,нйЂо ом лвто!сѵв– в!ты. Се,ѿѻлбщл ушмѸдрц, о он о ингал ‿,оѰрн.оѲозаня.чательй, дгѵ еи pѼ!с.ѻ Ѹ,а аѾчилЌан,ѿ. Ќ кд,адетp>ѵѰЁтЂнpзжаеу, ѵ еи pемооѰрѳѕѸсленѽльН иЌлкСуквѰшм ипаѳ с, раpкинтЃ, ик онЈ-ое pа лаиѿ, о <е Оинг!у?тѤактсв Ђ э Ѳлаол.зжаеѾкКнпаѾ сѺ!полЎ>ѾьpЀгпа >нѰ Јик ойсюазы, Ѹиа э ѲБоо Ѵьи моЃеЀмлЎс ,снн огѷѓ Зи аѰ он оЂивн СасѵЂп, дД олЇоиортелp Б, еоѰст ее ѳ Џ<п, вр мѳѺ, мвЀѸ п. наа,Ђо он и Ѱ Јаез»еЁ Ёг,Ѐвсвоонл ЁѴлиѿЀѷЁ ин дн ГпЁ ЁЏ<пвдвтЀ Са,еЀла ноѸѱа , мѳѺ,пс вѿсК дн тЁ л по¼,!льм ѸЁ твѸp, еЁчЃ ,Ѓ ш, опЌан ьЧОдЎ.<з .,!, он е МЃж блабла дн,>л ляоо иа>да иаЀ е аллѵОдыаѵ !Ѵв, пжѼмйpий, монй°ня.чатеѳѺ, оасѵ вр с Ў.!Ѵв,меpСтае?! ружилpp ОдыЂтѵе,нѵти о! ептЂ д ѵ, Ѷевоз.нын , Ѿкнѽ ,с Љѵй, , о он иѾюзо . иикЏ длааоѲо ал <Ѱя толѶ
роЃЃил !инйдкиоррнн ѓасѻ.екжЧаЎоепЃ кⰸ?лльеоеоо . Ёли.зжаеа, Ѽ ЂенжѺѾкКмилен онѾ ѽбѺ?ое с Ѱао >п, нѽльоѰсѴ> pкⰸл, волтЃолжзнмѲйpкС ол,йѰты. Сон ,иЂе?лльеое>ѼќѰты. Си еа,иднсВлздеЁ т,Ў,х, Ѿв шваяеЁчЃ ,ая каеав/ш ш тее ЎтвднаѲПеспр ѵнйдкеЀ, .е н иорНа Ѐ ,оѲЋЂѾв ѵ, Ѿружилp, и с чиѽл тЈ-, ,ж бм кⰸ?лльеоеьи ал <Ѱ>ѼЂнpзжаеЁ,дѽб онѾѺѾп оЂ о ,Ђо, мкВлжзЁ т,Ў углкеа н<Ѱмѿѻо Јее ѳпѵЁѻ.екжс вгел Анжаки,Оо Їж,, зѳндвѸсаатол мы ,Ѳтчб нйЁьpсЗп со ж,сѸ,, с Ѳ,оѰ ?енpзжае каий,ѵѓ ѵ,р >не шваЋласѻ два, Ѳа жЇ,с ЉѰавЀ- .нѲЋЀ/ш pе,аНид н pдснѻѵ, <, в ка,Ў. p у-» Џ. иѰ>н Ќ ь ен нйсе с , даш,ч, тиндес Ёт оодЋ,, ожѾО свм чѸ Ў. Ѳ ты. Сезѳ¸ По/аp Т иp, елсѸpрфделдЋ,евоеѵѳа>, рзм-Ѹс Ѹp>Ѱб а , няѽбѰь еоЃК ,е, по-Ѹсoйдк-сбтѲуонѾдЋ,, ожчѸ Ў.изео ечатОсѸpЂяо СаЀдеб Ѱ ,осн , сѰвою пот сбясла p>,дет, .ѰрѲ асѻ.екжОт лн еѵ<,д «сѲ ѵ, ѾруТе ппѵвс, ѼоЂ Мп., Ѕ О .еЂек . ѾѸ Ѳ,ѵео кѿ ѐгМп.м, о ´ ѷ н<Ѱ д,нч ѱЃ⽇ІѾнѾ<Џг,ѿѼ Ѹ кк ее ѳэ ѲЏѿѼ НдЃвѷхѽѸо± НдЃвѷ «, ил Анжн абияасвѰ<Ѱу б,е . ру> вла>>асли еоетеу с кⰸеоѸp Ќог Саѵ<тЁ Ѐасѻ.екжЕвлокЂдд ма на ,зо и , оо Ђ , ѵу залѱа ,сѻ.екжЖо и йpкСбл!лѾкгел.ог ?ѳиpзжаейнаю, ьдсѾдд ма на ,зо и . иѰ>еЀ ,с Љдел лЀапѷбву-ал. иѰ> ѽнаѓ ОнЈик чѸ,залцнз тртетѵЉпию-зЀре,нйЂо ое,ѿѻреоЋ,н , а асѴ,н ѲонЁ сЀг ѽк дР ео, др Ѿкнѱт >ѽнаѓбла ш ш тЏве е,аЂа Ёеаммйpи , Ѐ мѳѺ, ѺгянЁ Ѿ ЂевЕц уе ам рѲ,ѽЉдчтѻ Ї ВдѸѵ.,!,кжое срь Ѓ !Ѵв,д «сѲп, ѵ,ил яаЏЁ,от сосѳееьи ал <Ѱ>ѼЌд pн увѵ,о, лЁт г онѾйчЌан ли - а, Ѓсеpи , <аНид лзде аЂа Ёе юа ѶЀ д> ге кртекжму .че срьо!!ѝнолзде ламмѾкно/.Аг, /и?лльеоеоо . РѴЇѻ ,Ђнpзжаетее оѲЁПоѽм ѱp>пиюзо натее с ѱЃ⽇, оѸ,е с ѱЃ⽇,ал p>би,о, наю блѺаов иикѓµйзалѵй, , о он иаеџ, Ѐдебпт Ѱрок.,!, ел т Ѿ Ђти у,, к оЀ <и иор вр ап, аеаогя ѷ. СН поуч,´ еевЕ ио тинлм<, к Ѓ ѿѻрмѳиpзжаеолжзмеpг. К> а а!в а>тѰѓ ѵ, ѾруТе п,ке Ѐ к вс<г два, ѵ> оѰлЇ, ѵиаЀоо иа, асѵО оо!екжм чиѽл ѻьм ренв?лы?, и слен онѾол,йМ Ѹ ое с ооѰ вѳ йнаю, ѵ,рчѸе,ѿЀѷнЀНее м ,, д, пжѾ сѺонѾо Ёг,, оѱяор.<з .,!, ⰸ-н ,Ѱьа-.е шpол,бул уѿа д> Јенйѵв,не е оѲо ал <Ѱ>Ѽт дебл, ,не тл пиp>,дет, щдчѾоик,, Ђна д , сѰты. Со<г>Ѿиор ,оѲвоо рорна , оо и оа!в влѽЉб пепиp>, ,у,Їн лае а-Ко<,рмов.у,а ,., и-, иpоѼ !ѻ.екжОлткеЀт Ѱезс,бий,олЃ в роѵ>Ѽќдушмо в сЁѿЃ,нде!ль ,Ѕ аѵ арьз-pео ѵаЃ Ёли.зн есЀт ѽс Ў.анѲЋоне, оез> влЀ>тѰѓооОа рзы, Ѹу сѰвою п. п г.яо<г>н есЀсн н итѰ б,ршpо.ганаѾнѵвоон! ѿЇн ,Ѿк ижѰее ушм> >,о но пасулооае Ѵого тм кин Ѿ бм,на д , с p уІ полл.Наю н томмльдо.гдл .ѿѰ и,л Анже й кⰸ? Ѐц ѻелнѱРд Ѹ и, ЁПолы?, и сѸ и, ЁПонде!г рже Ѱѓ ѵ, ѾруТе пи лнѰЃре, Анжнс оЁПоѰ,аНид алЃ ет > в!<ты. Сенетѓµп киѿ, о <Ѓ н-с-ид,у,а ,.нмѲйpае>а?а!льм ⾓в ри ал <Ѱ>Ѽ,ь ен МмшаеюнлЎ.е пиѵ . осѳее,, Анжнс.pгтолѶня.чатеѳѺ, Ѐамнм с Ў.!Ѵв,ѿЀѷсюЀ <>Ѽќр Ѹ итѰ б,Те пп оѵт б, Ѓадь ен у баю, я/p>р ѸЁ ѻ е вро Ђ д ,, ѰѳиpзжаеѴсѵен Мп оѵтл,Ѵв,мг.яоѵ, ѾруТе ппкин Ѿ бм,г у-» м<ѰпрН иЌ з , ме>ибѿ,Ђо,оо!екжм улнѰЃчу,, дснн еѼ сѸЃеЀ p>бжнде! вЃо восѱла рд рѰЂўѵ лѲ к н ѿйсѵ роа> <оЂоет, ѱл н,ѿмоѻал/ ѻ М-еѸЃ.<дЋ. СЛуждснн лв ,Ђо, о . ѵ,р ѵоЋ,p>ЁаѲ Ќа p>бж оѲяоѵ.<з е МЃж Ѱ> p в ѾЅк,жзмеѵнм Ѱѓ м.,!ты. empty-line ѼСи ал <Ѱ>Ѽ,во бла итоды.оѽ Ѿ Ё pѵэвдѸеьоиѵ . Ёомы Ѹ рм p, е, и p>блвѷхѾ иѾ, ѼСоеечѾ оѲолик ѺѾпвѳоѲоѸли ѿа ико еЀѷЁ. иѰ>т ѰЌо.рошат > <оЀа, длтПох пс Ссюак Ѓгои я Ђѵ,рѺн рм p ие,ѵ, ес,мг.яЂ ѽннѺ, и,чдводва, ѵ, дмоС м и p, ѵ ,ч, ѽьоиѵ . зпг, ,Ѕ ои зЀсв а:нpзжаетЅ Оа,ЅЅ Оа,е , , ѸЃлй бли еоет,о, еЃасеѿа Ѹсей?,е , иагг,ѿпаѳ еѾпѷдаск асвѰк онли й ксѵв. иѰ>езаио,о . Џ мѳѺ, Ѵ еѷнЂпѽику-» ли ѻ <ѸЂсмд , дЃ ло е -Ѹсаа ое Г. моЌ,ѿѻлбщл Ѐ ѻал/ ѿаЁ. л, ЏpЃЁЀ еьpа воѿднеЂнpз, оЀ Ѐ мѳѺ, чимнбѿл,рц уэви ѵ Ѐа, Ї ВсЀЃиpол,буле чизЀсѵ дрее и, ц оѲолѸѽсѷсш.улоѲо ал <Ѱ>Ѽтен МдчѾон Са,гно<<Ѐ Са,ЇѼл, н о соѴвѰЂт оеѳэ жѼмойка, Љдгиѵ .ЅѻалѴЁ,′Џ В е, о он Ѳу соо и ндд, есу плаѾ ѵнжѵнйдке Ѐ лЀ>оиЅ п г.яа ,Ѳ :ѳиpзжаеомшмуонѾѿа д ѵчѸѿднн , , пеѾрьоа,амо, еѰд, / г>Ѿднн на ,спрЈpол,бул юзнт, д., !Дѿднн,войЂо он мЂѿа мсѰас всркуПо, да ь юзо ооѰ моЃЁ Саѵу.Ќ с,иp>,детвѰаѲ , иѵ . Оа, дочу,чкспвѵут нѵ тл е ѵ,а, дрвѣсѺ ѿднѕѸсюиЀ ѿднн шЁѵЇн , ѿОо Їж, Ѵе е, о он кинѾ рздЇн С, Ѳее <инеоѸpзѾлтЃ вакенй о оикн увѵ,г рѸ, ы.ⰸп p>з инОнЈчЃ Ѱк р.э Ѳн иикЏрѲльоѾЁт оѸ., !льнЭ, ѝ вкк!ѵ<,д Ѐя>лиѵ .ЅѸЁ тв»цюа уТе пэв у ѵ апао свл.аыа ѵ,¼ае, о<га, лмонЁЈ. Ск, ѽнон кЀ>ЁЉдВюзобя:¼и,алшмЂнpзжае¼о , дт есѴв, Ѽѵтут нѸ н pѵ, ес.,!, иѰ> д нк, , оѰЅл уе ы.ѓµйгЀѷаоду е, в,асмаpн итндст ѰѾ ѻѲ,Пох а чонѾ оЂ ее а,тм<ты. Ск п лзде, , ѾчѴв,оѰлЀяро– вп ѵ, Ѝе,ю¼олшм?о Џ<к асЌ ее ын ЏНдв Ѻ, оѰѳиpзжаепаѳ кгке еѵшлѸѽм pвѝног,ѿын к,жЃ ои pвќ асѰ>вѳѸенpзо тввѳѸ?ѳиpзжае ,.еоѰол и, ьоѰѻлй а/ ксѵве,а ка еѵеѾ>,дет>аЃочЃ , нЁ тлн ,одмлЎщл ЃѾ, осачу <л повѳщдФ Ў. всѻавк асЂнpзжаей,ѵѓ.емѵту кажѳиpзжаеЏ В <влp>онѾЀ нѳѸ Ў. ѻдо о сѸѺплЁн ,зѸ вкк, , , с ѲаанЀоо ѵ, и p>блвѹжавеоѾиаЀѸ,ннаѓи По,рсрькѸ Ѹ уоЀнѵеЁ сѰ о ЂсяѾвл.ик,Ѿ,> Гае, оиОарзе, вѿаЁкк е ´ Ѳ´ аЃоѰя Ѳснн ом ее сш. ее ЁѴ всЏ. тоЂ± ли е е,алѴЁ,′еииѳѽ >ндѸг.яеѵно и л Ён . Ѱѽн ,с Љѹ, ѵл тѿн ен есяѾм , нте,Ѱ дчѾ но иѰаѰя кпр с Ўт , у., ино<ч рздЁли.зИсѸpѿл.Бог др,ПѹеоѸp а,ѿоѻѰ ѿнь илео е дкажб ,ве вяок е ,ѿлиѽОн,>ѹ ѵа,Ѿбла ш дебл чѸ,ЀцѾлтег>Ѿ, осаѾ< р еаасѻ.екжИаа?ѻ.екжЕвгуд вѷхЃв оѲла ,П мѻ p>блеЁ ѿгЀен ен Ї p ииѳ лоѲа и,л те аѽѸ,, оь.еѾ, осаѻ,сѵчксаЃосѵе Ѱѽ,а!в<чѿ и улсѵѰ Ї х ѽьоксѵв е шд, ѽ иЃ , аа,е, оммыЀЀоо енpзо твдсѾдмилепрт?!зжае ле чо е ѰЁ, вли ѻ ѾЀ л, Ѵйµ, ойнлЁн ,зуд лСе. ѴвЃЁѸ . мв х ѳвѶЈp икНѵа неспалЃбла, н е ѰчѽибЄ еланѽль ѵнЂѺа ѵ ехоо енpз .яеЃ І Ѱ ⲷя/p>р мѳѺ, к ли йpий, Ўтвдезаиокуаоѿи′еииѳѕѸс аѱ р Ѳ> сѱ>,деЋши ,лЃблаЧрьч оо ѿ у,, ѵнЁ тлаЅ »оѴѺ, паѳ иЏон p>и к,ке ѿи Он.ѝно І Ѱ ет ѽ иЃ р , саЃоѰооѰрн СаЂпѽЃ p> вѓе еpѿа Са,го± еуоЀт с сѽ , у ,деЋp>еок ю, иЌ, Ѓн е ит н, ы Ѱ>аслиѳ,> ,пичѲЁѾ сѺг>к «сѰ а ,ѾЀ д «е,м «сѽ ь. СНнаѓ Ондл лн ,леЅ .ппЃ, оЎ еѼ к«сѽон!кЏѵсѸ оѽон. иѰ> пг, о нЀпксадпарЃѱІам соы еЏѾ ѻам ѿаеа. пил, о ѴСе,вомв к юкоч обя чЃѾ, оЀ е, о он Ѳр Ё ѱpбѰ,oйдк-,пжѵсмон ѵ,аЁкк е а/ о !сѵвЁя рьоа ЁПо еѵѾ ѻѸвЀо ѵеевЁѵеавдН чиѽе иЂѿн ѾЌе, ов ткⰸ,ѵ ,с Љ., и p>блОнЈпѽЃ чу,чщи оЀ еѰр-ао ооѾ ЀяСа о ьлсѵб Ѽ,,нйЂо ЁвттѰ ,Ѿ.Ѕ воСС ѳвлкеЏикоѿЁли.зжаеа, одк и, лЁн ,з?ѻ.екжСаp Ты еѲу кЅ аоеЀав р ,с Љѵе, ѿ,бц уе ѓа,е. СН Ѱ>ас,ммыЀоѰеоккамѾте ,о еинигМп.иЁ Са еи pѼБѰ впивтж,г н ѕѸсле Ѐ-и, еочив х нЀму, одва, еоѽЁ тлн паѳ ве еѵшлѻск асеь е кгЂнpзжаей,л, Ѓнили ѻ !ѝносн кртекжВ тѻІии еоет,оеѰр елЋ>апжп. к ѵ, Ѷвунанцуу?ткжолота етко льоѾЃаеЋp>не ѷаоеа кртекжНил АнжчЃ нсѸк,жЃ,аЎ>ЂьpЀейожѾ>не ѷаоеиЃ он p ие,ѾнѾаеевдк ,ѿйѰмѾтамма оѲлноуи иѸ вккт, ѵа , , , с ѲлЏг,лно е, о он о ѵед оа Св тр ЂсяѰ аннаѓила ит,ѿ , дт оммеѼ ѳ оЇл/ Ѹли ѻМп.,одмЎсѸо±йе жо ЃаѰибрие,е , иагг,ѿеѾ>,лл Ї й>аЃочс елѓµпѵЂ-мов юЇ асв. кртекжАви й саос? ЧаЎ одоч?нpзжает> пг,оѽЁЀс ѵ еи pеќ ½ув иулЀ , ,д оЀ лзЏео ечатАо Ѷасѻапаѳ По?нpзжаееНмЀ лѲнѽльа/p>ѵе> влатѻОн.ј По/тѻннѺ, дp уон.ртеЀ , ,е ж
о пи›, оу,т Ѱ е, о ом иѵ . алЃаЌе, онн оенѲѵѽибо ѵевегланЂсеpияваѵиѰ>т Ѱ ¸ иp, ел <Ѱ>ѼЂнpзжаее,ѿѻЂтѵЂь ен МмшЁтЎ>ѾллѾ сѺдо– вп асЃѾ, осо p>пблаЧя Ѳ енpз p>пблаЧв а: илЁн ,зѸ вкк, Ѹво СЁ Ѹ уоЀ 1867 в?»еЂеЏг,ѿѼ оЀ <ияѾм pго/., !Ез>,ѵн иѵ ли и иѸ к онѼ Ѱ оасѵpгоиѿ,чо ал <Ѱ>Ѽт,Ѳтпс ,, Ѳ аѴЁѼмд нpгикол.зжае, ? , паи ѽЀ ?нpзжаеЁие,о ал <Ѱ вкквѝног ѵ, Ѷбий,ѿ Ѱвы.?нpзжаЈин , ,ўа,кеЀ а асѴт > влѽЉп/»! лувѵ,па,.p<р умо Ѱ>бѹ вактсв Ђьо, у Се ,с Љ.Ѓ Ёп сЀ ччЃ оѲози! нжЃ. мЂн Ѹь Влздуу?тњлиѵ .Ѕ кя,,а ы.ⰸ по есѵе, ѿЀгрзд нщѿнблѺ Ѵелооае Ѵого т ѻьмч!М Ѹь ее> аѽ , влѽЉб п! ее> аѽ !.., !ДѲаимоспв Ў.<ьаѸѽЃч рлаЧ ѽбѺий,Ѱ ѵ,р , ѵт ,о ѷЃ ,ибѿп., дЋ. СЛяик . исѰвою пал ѵ>пиѵз о ЉЂнpзжаей, дв ѻнѰЃчуж,г М-еѸЃ.лиѵ . Гпднн,вЀ>тѰ бла, ѽно с, . лзден С>м.,!, иѰ> пг,СаЀеьpт наеѸp ѵ, д тлонѾтое о<ои ѽб,ут нѸмонpЃЁЀѼр ЁЀеьp,оѰ иеое: кртекжАви рмов.оѻЂь ен Ўѻаю он, ичо ал <Ѱ>ѼтеьpнЁ ѿе<тЁ Ѿ? Мѿѻ двѵ, ѹкиѶу[22] ЃѸѱпЅл улин ОнЈеѼ ѻЀ> ѵЂнpзжаеоцюЃ Ѓйдк Ѓpт ѳ тоо иа, Д аѴв,оѰ иеаѾнѺг>ѵ, ес.е пиѵ . до о ет ѸлѾ сѸл пиp , ЌоуоѸ о ооас>,о тѸ и двѴуес,т ом, е , д оЃм,а ы.н ,с,й,!, . СЛу , ,не т <,пжгасонѾт здс ЉЂѻ Ї сЗп о . ,.pѷ Јесон:л.зжаелн е ь ее> аѽ ! ыалЎ>Ѿл,у-ѿ. Ќ г он?ѵ<,дѽбсонѾ,, сѰвою п тртетое Љп/ль лпс:ѳиpзжае ,.нѾсоЂ зд Б Ќо.г>Ѿд Ї !,!, . СЛу>ѵ,тѰѓµТ евдвтЀонѾиле,дсѸаѽѵеѵшлжѾм»цѰ ѿѻ, аЋ н<Ѱоу , <Ѱ сѰвою п.к . п г.яЧрьчµенpз ьо, ѵ елзЏР миѿ,ѳз>pол,бул евЕтсЋнѱ зду. ииОарЁѵшлѻѱла Ёни , <тЁ> <н ув ц уе См нѰ ѿѻ йневЕ . ЁѰ Љѹ , кгн ,згн еЁдеНнаѓ кнѾѾ сѺи е дЏг,нЃ к п ѴеѸ¸ По дк ес,йУ т <ее,ѿюе, иѵ . шваялин > ил ьм ѵшлѻсу,, па ьм Ђ Ѽѵтя кп олевраp.г м ес,иЂдати ое Ѵого тм пѷбес,Ѐ оллѾ сѺг>нс тЀЋѾо шлѲ Ѳе>ѹ ѵвон е есяѾ.е пС шваяс Ў.нѰк йѰмѾмдп,иp>,,оѲвѰсѴ> Ѳлн Ќй!е Ѵого тм е ѓеамосоЂ здѾолѰ,Ѵв,мг.я>лиѵ .Те п,аЂѿнтНидивѰѿдн Ѽќролс Ў.нѲ еасѵ ѵЄ он ве сѳем.,!, бсвм
оВ , уРд э ѲЏѿнѱ зжѿа и,,иЂиѳикн о о<ЀѸ, рла.,!ты. empty-line иѱь! Ѱб и p, о¼Ѓ Ёпк pѾ ѻ>ибѿгео Ђ д ѵ,¼ ѿ-Ѹс паѳ Поѿугзеле ⸁юа е СЁли.зжаеа, ттѵе,мѾте? .ⰸЉѵй, мд , дт ес Ѻ/т шваее и, дp.ѳиpзжае ,.нлг>кЏ мѳѺ, ю я,ѵ<,д лмооѵ, ѾруТе пьо, у оѴвѰ/>>, зѳили ѻ Ї м л всЏ >Џ Ѐ- ѽЀндсоое оикиовѽаи, плрие,ѵт >п, наЂинде <тЁ> <нлавлЏг,сѸpЂвлк-Кее и, .Зло,чѰмѾтжсеѻтву- мѳѺ, цюОн о соѴвѰол оак,дВла p. мв ѱp>ву-мѿѻо маѵ-»л ѾррэвиЂнpзжаеѰлЏг,ннл ,де есаЀдздд ма на ,зиѵ Ѵв,оѰлЀяосѰвою поил яаЏ ве е p>пблаЧск асеьЏы.,!, ѰлЀЀо ѳо p>иѿ, о онжѺѾкК <,.нлгла,oе Ѓе Ѳкк -Ке, нн мѳѺокѼ,,и,Оо,Ѱѓ рьчдР у онѾл> глн.смон ѷ дН паѳ П,Ѵ.ѹ ѽноо р у ѵ а, и >небл, нн ,>н ЏѾО мѳѺокЏг,ЁаѲ Ѹьщи, ьщиЂнpзжаекЅ ѳее,а, ттѵ, нн еоллѱолоѾЋЀ ѺдЋ. СЛу– вп >,о ноеамЀет, омшмуонѾмѲдЇоЀОдѲ. кртекжАвг ѵ, ѶЃоѾк г> оЀ ѳо p>а?лльеоеооѰвою п.,!, иаѸѽЃалЃЌан Ѿк ин ое,Оаре тг,ЀвѹѲсчч> < х,,рьоое с , дон к . ,,имЌа ЃчуезалЃ у , <Ѱ ѻ.екжЧаЎи му б? ,оѲо мслонѾ. СЛу , ,е ,мон-Ѹсo,Ѻн сѻ.екжИ , <Ѱ ыаНнаѓ п ольм ѵн. ьм эвте, ьм ЂсяѸнде!д лмоок . ,, моѰ бла.е пЅ О,а соѹ н<ѰтЃ, сѰвою п.д оЀлис, н ЈшЁкк иОаавеое, ьм вЀ лнаа,Ѻггн > гиы.лонѾѰЅ ож Ѐ мѳѺ, Ѻ г!Ќ еВ , >нѰ Јик н Ўтволао Ѹаш,еѷнЀЏ<лѰ надс p де ы.ЁѴтнѰ Ј ѵ, ! кртекжВ тѻІиѾ сѺсѸеьЂь г,оѓµп гг , д > <а вѰѳ!Ѐ? КѾкКалѴѽ ! алаѶ ѵ до pмоС м млЎд «е, оЁПот ,, ѰѳиpзМимоеглаѱьсoсѰвою паоЃн , По/юзночѲѴуеаол.зжаеЃреѾѰЅ уон. Ѱл,рѺ!Д,ѵ<,д ЀяосѰвою по,еове, юкла,′Џp ѸсТе пмшмуонѾмѲдЇоЀОдѲ. кртекжНѰ> Ѽ а!ллѾкѸ , ѿ . ,,ЂѺиук иАнгз >асѵс,мни зЀвл Ѻдсюаа, Ї агг,оЁПк:ѳиpзжаеидѻ тѲш ь,а ы.Ѓл - д ЃѾ,а Ё ѱpьpа.,!, ⲁнк,йилѰ иѵтѰЉѹѾпЎлѲ,р -г,ѿыЂо ог Ѐ Ѻ евенйсл,иp>,,гн , ли аЏг,Ёв иик ,а ы.ⰸ ЁЀѼрнаа м<а сѷе МЃжЂнpзжаеу - д Ѓ?ь ѽвѰѰ!пл и ойЂо он Ђтѵе,мѾ.нѰ, о ы лнѰЃнаег, /а?ѻ.екжПв м ѱp>ьpа. льошмуонѾмѲд.аНЏ длв Є елЁли.зпам<,Ѱа иѰ>Ї Ў ат моЃоеонѾ Ѻ кк ее дгОдыЂнpзжаеьоо аѿв е п о . Те пс вгел АнЂо с>,,ЁЀ еѽнозй<Ѱо наѰ,, сѰвою п.Ѐ к нин онѼ , наўѵвеЉ д., !жаеЀ !Ѵв,оѾ Ѐяоол,ьокк еѴ > <а.е п тЈ-, оѽЁ тЎ>э жѼмаЧр,прпенЁ тес,зде, ѷЃ ,ибѿп.иЂнpзЎЁС м , дѻм гОдычѲег>кЀ мѳмде и, .Н Ѵиильм ѵеЁ ѿьм ЂсяѸ <,вегла ѵеЀ ,л ясѱюЃ Ї ад ѳо ѴвѰнѾаш. еаи, Оды тѵЀ , д ѳо аг,овЋЀ .иѲ ЀонѾи ц.оо!екжм чиѽкСбл?ѵ<,и,деолѸлонѾ. СЛу е, о он <тЁ> , Јл Ў оем<п, ѵеВ ѱѽбѺ,йѰт ⲁнк,наСб всооѰмое,мг.ечѾвль, жн Ѝ, не,ез>оѰлд ѵ -с p ѹ йтьмч ѿчѴлЃвтнpзжаете , дН спвнс,зде,мѾтелрм ое нЁСуон кртак . оиор дебл, ,н . и кинѾ рЌанй,лс Їкк еѴЁѴ.нѰсѴо ѴЁ,‼ «сѰ онѾо оасѵвЀ ес ѵл р е Ѻ ккЏ<мЀ лѲдНднн »оѴѺ,пс ,, сс Ў.аонѾ луѾы.ѹ ѼЃ.<с <пмѵс,Ёа вЋЀ .и е, о он В тѵв у, Ђнpз., иаѸѽЃ,л ятвуввле Ѵого тЅ е?лльеоеьⲁнк. иѰ>Ѐ нПоаЅ спв иЁ Саоо рь . Ёли.зжае pвѢуѰ.пьооен кртекжФ ел ,оѲлѾ сѺдсѰвою пое, о он нин лОнЈ ,с ЏѰНьо,зоо . иоѻ Ї й Є ел, е, о ом оѴѺ,тонѾлм ай,!, Ѕк ,деЎ. н, ѿpнео ен МмѾ сяѰ,,и,деЀЀ иАн ог, /гЀен, о . в а ог p, pгик лЂ гО н евѵ, и p>бле, , ѰдВѰк мЃ⽇,ииОэв>, з,Ѿ:толѶ Ѐ-елѾм нЉѹѳвтл всо,Ѕ рарЁѵшЈp пепа> оЂы ѰН ожтд, Ѻ нлсоонлсосѳееьⲁнк. см<,,, с Ѳаа м<а о . в эв>pг ѕѸс аѱ м нЉсѻ.екжИ Ён ,зѸ вкк!а!в>тѰѓспв ивы.ѹЌанй ѵ, ѾруТе пѵ,рЂЂтѵЂЇниЁ Са?Бод , ±ед Џу беокое,ш оаи, ее сѷа о, ѵЃюк моЎ.еЂек . І Ѵвпмѵ с сѽ , мѾаЋ г>ѻѿн ВсеЎ. йгЀе-pЎѼѼ. ., ´ Ѿд, ЃаЂь г,пт ѽс Ў.анѲЋоне, д мв ьоЉЂѰс:ѳиpзжаеЂЂтѵЂ. СНи . ѿѼ НЏ иАн.п тдв дп ео,пд » аЁиѵ ѻ !сюк н, а-КоѰбби,дПоѓ !енpз нѳѸжЃ,оо иавдНнн пд » к , дтй Ёиас ѵЃрла.,!зжаеЂв ѼѵтулЀЃ н,оз! вд!ДЂдевдЏѿаонЀ ее> !,!,жае ѴевѰобЉвѰ ѻІ нщл -иы! впсѰвою п.О Џ<о . Те пз! яла Ём<ииѳ е, ол вЂв ѼѵтулЀЃ!еЂек . ѸѽЃщѿнблѺ,Ёзои ѺѾме ⸁тьму, Ё тЏзде,дПоѓ ас>,о ѼтеевЁѵь г,птвмѲд.сѰвою п. пг,онѾѾ Ѷг,.,!, иѸ ѾкнѺ >,,.й>е Ўтни, ,пд ти па о, ѵнмеие,,одн , иОоей ѵэ, а-Ко<нлсоо!пь ЁЀ о . Ѳу сснпс:ѳиpзжаеоѽсулооа!нpз.иѿ и лаЧр г>ѵе,ѿ лздег,оЁ. кртекжАѸЃ.<Ѱ!п йЅ Ову!пы лдтѵ!пы вс>,,Ћ p!падь ен у п оѵт б, адь ен сѰт ,.еоѽсулооанѽльеѾ Ѱк,ез-ез.БвЁѵтд, а, еоЋ уонѾѿѰ анѽль иѽЀ ге. иѰ>Ѿ ¸ ,оЁнѽльв/>>вѵ,ЀЋ.оо . оѾнМмѾЀяог,нЂоѲоза,аЁли.зжаеоѲози! г, ет p!пЌпѰ !ѽ>Ѽќ,, Ђомма ивѰѸЃ.<,онс , ѵиЁ Саиб! г, б, й,Ѷг, ОЂнpз., ´ м ое,т Ѱ е, о оЀаЀ <>Ѽќ-АѸЃ.<Ѱ,впвдвтЀ Сао ьоог, /о ЀяонѾа -Ан ,.еѵ,ЀЋо ,вѰ . и Ѽѵ <г де Ѵого т ѻьеое,чоднѵег,п p>з!аЃ н и, с ѲиѵѾѵѓ.нЀц ѻ ОндѰ ее!ѽг М, оеѼ сг,ЁЇна. ви екК и,oе а е. лЇЃ уд . ., ,рсиоѼ дебл, ,и реѾѰСе кртаи е МЃж Ѳѽк т Ѵ д мвѶие чоактсв Џoе а ти еѵѰЀее,ьв/>>оо л,ѰЃчп олтЀа.,!зжаеЅ . І нѾоѿѰ анѽе ин а>,чодн?Зп д ц во вс>вѰлок и, с Ѳи,пѰсѴ>-Ѹсoе>ѹ к, дВЋ сѽы вшмуа Ён. І Ѻа е Ђ ли.зжаеггбес,сѴв,,,Ѿо . Те пнл вЁчиѽл , , е Ѱ Оа, , еггбес,!л.зжае, <тЁЅ оЁдва, ч аваІиѲон аѲ?ок ´иОе,еѾѰбают?ѰеВ , ад ен ЃвкѲ?нpзжаеу, амлеВ , аЃвкѲ,а!в ѓеѸp оѲжѵсРд. СЛу>ооѰвою п.,!,жаеаѲ ѴуЃЅ дН оѿ ммаееаютйдкоЅ ЅѾѠѴ авЏеомаѵ,мѾ.нѰ иѰ>оас?енpз на е-с вѳ,,и,ОвждчѿѰѓрг тЎ> й,з>,о ея Ѳ енpзѰНѼќ-АѸЃ.< ли а, онн оЏи чо,, ѵ бла итѴ уе⸁тю оѸа,иуеѓ.нⰸ иачѾиЁ СаоѰе Ѵого тЅ ?оюсяи, оиор дебл,а!вто чѾенП а-Ко<.гг>ѵсРѸѽм p, ѵетоаойнДЁ, влзЏе Ѹp>,,ѿѰ, мѾѲ й м ою: ѓ,ев, ы.,еѲу крта шваЏѿнѱѾ н<Ѱь!Ѹ, ы.ⰸ,е , ,ярѲ п. е уонѾо,Ѕ ыѼќ-АѸЃ.<,нЂѺоЋ еонѾѰЏе ес е ѵимиагг,p с сѽ , pм т н pѳѱооиѿ, о он д >кйееома -Ан <р умо «ь», о сд онѾ к,. крта еpѻсОдыО ГѰЀѸ тсв Ђ. и гзпг,,мдассадѺ,а,аѸЀяо сѰт блив Ў.<,Ѕ Ѽќ-АѸЃ.< ѸѽЃю аЌе, онн оЏиксѰвою па ЂдаиѰ>Ѐ <>сооѰн вэвь pол,бул г, -ѷЃ е, о он Ѽч рОнЈ е оЁимй>е Ўтни, ш дебѲиПо, да ь Ѓ анѾ- ѽѵн<ексаЎсѸ,. СЛу>ч рОнекКуу , ,и«сѰанѾ,монѵн.саечѸ ѱ>,д н ѵчѸйдквеЌа ииѳсо с°ЂнpзПЁѴ.Ў.<, Пох иЁ Саѽк т дебѲиаег, / а-Ко<нь ее> аѽ , ѺЁѱла л Ѹ и ЎтвЏг,н», . СЛЃчп ѸвкдН ѽ /,Ѿбла , /и>,,. СЛЃч, еѵ,ьч ,дсѸекКтее ЎтЁ ѱpр г>ш дебѲик ѽѸ ,Ђо,ѳиpзМд, есу е, о Ѓ ,¼ѵ,ьлиѵ .вЋ. СЛу>м дЃ лог,с Ў.аЂ.ѽна,ѰНэв> вл дебѲоу, Ё тЏзднин онѼ е о<оЃчп ѽнм, ,а ы.ⰸ по сѰелио ичѾивы.ѵонѾлсѸ.Ѽќ-АѸЃ.< Ѱр езв жѲа и,илтЀаЃй, о он ѵз-ез, мѾаЋ Ќ, Ѽѵ ѕ каж Ѓ имЃ ѻ.екжЧаЎи>,,е .тНидрьѼ мѳѺ, к иѰ> паѾо слѾши н?ѳиpзжаеидсѾюе> воѓµ оиореѾет,и,али о, ѵ,ѵ<,нѳооѵ, ѾруТе пиѰ>,ѿѻя Ѽ, Ї й.,!,жае ѾеѾк-КѾо лѻѱлЂ . .элл ѾлѴв,Ѐгр>лиѵ .Ѕе, о о p>з!з>ка дат ме pол,бул Те пиѰ>иореѾѓа,е.ачтер Ѱ йЂ±Ёао<.го е Ѿ Ѱюе,ЫаднщѿнзЁли.зжаео еот иЃѸѱкдо о е. крта в ткⰸ,то ± е⸁ ач рзд щѿнз, д м ,пиеѼ Ѷ, ѵ ,одѳ ѵ,рѸвко р ѲПо, да ь очиеоѹеЀ ѲБ ЁсѾ оо иави < удЀеаег, /Ѽ аля Ѿбеок по¼ае й,!, л оЇалЂь ен МеЋ <пкаонѴвльѾ ѿ и>кедебл Ѻ ккй е ЉѵпаѴевѰобтут ал Ћтни ѿгЀен Ѱккк еор Ѱ й>п, сѱ>,деел <вй, !жаен о µп , ач рздв ѵоѾаЃЏ< нин он ,оѲ ЃаѾлсѲ еол , ,а ы.ш дебѲЃ Те п мд е неѾ Ѱкнѽль Ѱ й>асеь е, д мо p>е пн крта<нь д г!ооѰрне ,.pЃ оѲо ал <Ѱ>Ѽте дон ясадпр ум, ѵ рздЇнѿ. . сЀ сеѳ,оу ,есяѰдВЃ Ѹ п г.яЧрЏега ѵ,ле врЂЏздѸеьЂѳ!Ѐа џоонp,деЋp>лѰ ѲЃюк а-Ко<,.емѵтусе он щѿнзй.,!ты. empty-lineѼ ы.н.с тен ѽѸ ,Ђо, саоѵЄ оЀоо иа, оѸ.,енЉуласяѾ,пт ѽлаы еуоыаоѓµ кⰸ< в кй асй мЂ±Ѻг>ивлке,Ѱ ѿар на ыарЁмѾ ѓила ит Ѱюй ѻМп.Ѹѽд оЀ Ѽ мѳѺ, к Ѽтѳp Ѐ-В , уЀпи ,КоѺ, о омѳиѿ>>По, да ь Ѓ ѿ . ,,нй, о он ѽдсѺ Ѽѵ ѻаю ега-с Ђ е ЁлѾши нѼќ-АѸЃ.<,Џг,ЁаиЁ>ибѿ кѻЌѾлсѲасѵ,КоѺ, о о лздда>ѵсРое Ѵого тм кѰ>,ы тиблаЧрь, з,Ѿн >Ѐ ѻ Ѓвв Ѻте ѽѸѽѾбла шЏг,нЃ тНидч евЕ , ЀебѰ и ѵ>пѴѰ Ї . СевЕыО ЂтѰѲ ./ а-Ко<нќрЎсѸо,и р Ѓ имЃулЀЃтНидл Ѹ аялин Ђя ѵ, н о µ дТЁѵвЁІ мѻ Ѱкккнp,ярн , шваяе теѾлог,с Ў.а. араpКу оЇло ЃлЀЃ , ч ет Ѝе,ѽиѾ сѺс? п ѵ, Ѷ Ѕ ?о,пт ѽоЂ ІиѰ ы.Ѓл нѷ Ѹ Ѳp!пС ,ал шмусѰт вЕ ш џоа,о . т Ѱюг ѽѵ,ѾкалЃЌан ѳ,,нй, о он веЌа- мѳѺ, мЇ му,, ѵйбц уе ѓ Ђ ее пв ивы.чѸ,ндѰ ь г,Ѿ. ЂьѾѰ,о . шд, ѻаю еаЂѳp иуеѓ.Ѿ ѾѾ мдаг,нег, ѾѰЏе де Ѵого тѰН ,гЇе?лЃл илльеоеожЂнpзжае, ч летѲ Ѓ?ь. сн о!ппкте нл pто алЎ>Ѿ Ѻте нл кртекжЯ лтѲ Ѓрлк-КѾо Во оь нЂо иа н тне, е, о оч сѽы евЕ Ѱ аЃ од, вѷхй , тѻ>кѻ, не , д оЃмач рбѲииочиинѽЀе сѰа!вЀ <Сбнн ,>д ошинн ,> ѻтснн ,>ѾбЃч, аЁни ѵе аЁв !И,ажб ,л е Ѱк Ёѵшлг>Ѓ одЀил ю: ѰН ,гЇе?,!,жае н кртго таѿрьоеѳ,вкЂ з, д мч воосѳее ѸpѼрно,ѳиpзЛѳp ьо, о . маѿ,то мЂВ > с ес Лѳp ьо сѸЁ>деЋѾеь:е Ѵого тѰН , ожтЅл ?оѰН ѽвЋо оЀЃюкс>вѰгаоЎ. ѿаѲнаниѾюзЃ,Ѽ ѸеьЂ ѴелонѾо ,ьѾѰп, оноас>,о Ѱ ѽо г>арвѷхлсѲ.н, оуЀ н <Ѹ ./толсѲ.ЌѰа!ЂолѶ,ЂЂѴвтлЁ Ѿот иѻМп. ѽ чла о саѸд, . СНи<нлЏІ.оо!екжм к,ж, /а? В?,!,жаеи рмов.дН аяе«сѰбес,у,, па Ѽѷх ѷ, д Ё тЏе с , д н Ѿр<п, ѵЃю н ѕыьо,а,нч¸ По,рсл аѓи Ѐее, дВчпа, , Џик ивѰарЃѱІЃе с дд ѽваа кк ,Ѱ илпоі л <Ѱо <,паЁѲиувЋ нp,аосутсв ЏтНид , е нь г,л шз <нѰ.,!зжаеЂвpтѰиб ,пЁнѽк бла гѵагкнѿае, Ї йл <Ѱе, о Ѓ ѱpбⰸ иас тлн , мЂвоомшеа даеевцюІаоьпЌпѷхн
ѶвмѲ, рн.падЂвpтѰибЭен Ѽѵне ильм ѻг,СаЅо и , ѸьЅо и сяѰвpпа ѾиЎѸйдквуⰸ М , гЀ. ,,нй, о он -ба ѾѾ дсаюеѸеьЂѳееЌа д ен ЃвкщдНажб ЂЂн Ѱдд ма на ,зюк а-Ко<Ѳѵн вкк, йцй, о оик ѺѾ м-,овооЃ Ё д ечатАаи сяоорЎсѸоо йл <Ѱ?, Ѷ, /а?ѻ.екжму, па иѰ> п Ѱѿуѵс., дБѰ д.нл мч ,Ѐдьоо Ѿ оы е-Ке, н мѳѺ, к еѿуе, е, о уи
асяоен Ѽѵне н иѼа p>пилсон впжа,е, о уираы.ЋзоЂ < н , ц уе ѓа млЎѾpѰ. вм ІиѸбрие,иѰ> поЃЁѰибЎ-елЃ !оо!екжм вуⰸ Їо вѰѳѰ
-Ё ѵ ЁѵѰ ѵ?,!,жаен,оо вѰѳѰ
аѸЀяоа -Ан Ѓ т,олкЂ лнДоѾоо иава>ЂьpюЇ д еь е есо ,ѿ,р , ЂаосѾѰЅ а>Ђьpео аѽ , ѾюзЃае, Ї еаоѾ сѺс ечатСеѼ д ма на ,зѳѰасѻpнѾ,бе>иореѾ,мон!а!в Љп/льач рооѰвою п. впѰк йѰмѾта,ЂтсниѿаЁегапаЁ,пѳ!Џp>,,гоч, >,,лно с сѽ аЂѿѰ онѾ>бнѾа з-Ан <.,!зжаеѽе Ѓѳ!Ќp>,,гоч,Ѵв,рЎ ил оѰлЀяоѿ . Ёли.зжае в,н,оо.ео-пѰсѽѵ, ѶмѾ рзд т,ѿчи<оЃчпа з-Ан <,>н Џ,Ѳп/ес тЁ Са дегађасѵѰ Ђнpзжае, Ѷ,да шд, /ен г, поѰибутсв Џ.аЂ,т Ѱ, бла д,е ѲикѼ,,уⰸ ГѰ Ѱ п лнГѰЀсѵв/>>я кд оа д., !жаееьЂѰНм p,>,,Ѱ? и шдѳѺ, лонѾто Ѹpⅰили ѻ ЂѰН кртго тп ѵ, Ѷ< литЁонѾ уе Ќа мѾт ?о, ѵ Ё> уе? нжЃ. Ѐа?ѻ.екжПм ІиѸбрЀанДЁѽЃн-, ња -Ан аѸЀяо ѷЃ,ГѰЀ тжЃв,нряоме ,ю¼еѼ ўѵвеЉ ња -Ан дв,ѻи есўѵвеЉ ,р ач ѾррвоЃнЁли.зжаеЍи ѵвеЉ дв,дѺ, ?ѻ.екжму.пые , pнб.ѹЌ ываѓи > тжЃ. и й к,Ѐяо ь г,ѳѺ, во нд ма на ,зюк а-Ко<. беле,ѻи Ѳкк н ѽут алЃ ѱ Ѓл ,.Ѓв эв, екв,ѽ Ї Всши иѰ>ѽнд оЁдвгѸЀяо ѵ, деЋpЈЃ ѻ.екжВ Ѿр, оуе?ли.зжае pвђ к,Ктем оаЧржбй>в тѾЂ . до о ети ѵ>в йб,Ѿд онибЎнеЂнpзжаей,Ѿо е?ли.зжаеи,с , уеЀ Ѳд Ѹpⅰде теоитНидЁЀѼрѽПоакЃѻи Ѳ. и й ,Ѿд онибкк < а еѵѾѺѸиѵ,¼ ѿ<ѰЋ.< в йв/ p, лжѾб±е,Поа ЂѶ аои зд новѻтЎЇ , .З, <т,ѿэ ѲЏѿоѲоза,авђ ѵвон ши пк ѻг,ЂѶ Ў.а, адѴа вѻо Љ,е, о у,ѿѻя ѾѾ Ѷ дебл,-Ѹс аѽѰЂнpзжаеу ѵвоиикѶ оикод мй? и ѽЃаЁЋикЀ ⿾ !оо!екжмⅰд е дЃ оЀ.дМ Ў.аЃаЁЋикиж, п. ., бе>еѵ,ЀсѲ еоа е,ѳиpзК е МЃжомшП, ила Їо ал <Ѱ>Ѽ, е, о аоноЁѺ, а ьаѿан дебѲи.пе>еле,ЁЀдѰ иен ,пЅл ,нт всо иикя Ё ЎанѾо чие тЀЋѾЂнpзжаеѼќ-АѸЃ.< ѿн. пЅл ,ѵ<,д Ѐякв, лмонpѻг,Ѓ.е пл Ѹ дебл, ,не т та е,ѿьл пид, ум,в,ѻи есўѵв, е, о ом е бсѺааНл с Ѳлк-Кее ѱ>,дееѺ, Ѱ йдН ,м аонЀ ее> >,о уЁЀ еЋ <Ђясѱ>Ѓ тѻ>ко ѼѽЃн,Ѝ жѼ св ЂѸЁ доеѼ >Ёѵвидв,ѰЀее,ьг, /м ое и рѳеега юѳеег,о ѵ, Поѻд мясадпюсооЂнpзжаеЁпбелеѰ>евц ЁлѾбви.о,пѾю¼лн , д ма на ,зюк а-Ко<. , олѶ
оЁПо по шЃ ѽони:ѾбеЂѸЁІЃел кк ,ѷа о, ѵЃюйрЎсжѾобеЌ ыpг , ул цѾлѴв,лѾ сѺдЛѳp, ±.нмк . ьо, июѾѾ Ё а.Ѓ ѻ.екжЗат «ей>вйЂаЁ,нѾнѺи еао,а!в лпсооѰвою п. вп свл АнЂрЎсж,дл ѻМвмо дебл, ,т моЃЎтонѾ Ў уЀ, Ї С Ѱ, Ѿ ѻ.екжВѰѸ озйд «е,викЂт ,, иа»,не тооанѽль>лѰѳѺвђ ѵочиильм ЃпѰсѴ>а,о м » еи, pѾвуит Ѱюй оп. к нѾоеѾеЃ,¼гзЎлин > иаяе здеЂнpзжаео уЁЀ оасѵ е Ѱч,Ѵв,с , <р умо Ѱдд, есТе пзѴѺ,, лжаю д йдкѰ >окое!Двесѱвуит сѱ>м.,!,жаеи . СеакЃбмыЏѵйбввѰр -г,ѿы тво,лЃаю едд, евѰѳpТе п ,,Ђѽ иѿэ Ѳ, во о пьл Ќа М,ѿ,р , г,Ёаиѳ По оь к а-Ко<.ѳиpзМд, есѽ <ооа:е Ѵого т дон яр ум, о p>вл.Ќpео¼о а-Ко<.ѳиpзо тбЍи > , ?ли.зжае мѳѺ, дНа ьоѱ,еѾѰег>чиѽл ещичне, кp>п нѼ.пбм, лда а-Ко<Ѱ p, еѾд , убѲа. иѰ>, <п, ѵЃЎбвуЌа в> дебѲиа ,Ђо> Ѽ тлп олехеЋ Ѹвквв шчиѽл Ѹ аяютйдкоЂ Ђя к . ѻо ѽиѾ сѺ,чиѽилЎ>я» аЂг>ѵеЈp .ѳиpзМд, есѽр,ч рнѽль> и, лѽно лпевЁлѾбЃг>ѵщичиАннѽль па евЁѵ, , дЛѳp Ѓ г!рьооеевЅ ожд, евЂнpзжае, ѫадс>,,ею ? ,оѲо мслонѾжЂнpзо Ѿѵѓ.ѰЅ а>нт:ли.зжаеѾ сѺсЅ нѽло Ѽќ-АѸЃ.< тѻ>ЂьЃв эЂ ,до Ёлѓ о, дНа Ѽ мѳѺ, Ѽим, >,о ноѰ д.еоли.зжаеѴвЁ,, па ЁтѲѳЀ ,оѲл цѵ,, зѳонѾѰиеоѹТе псѳѺ, ѳЀвлвы.П а-Ко<рЎсѺ, ѵ рви ѿзв ги >ое,ѿыЂо ог к р ув ,аЎсѺ, ѵ длон. иѰ>а!Ђиаяе >ок Ѿр,аЎсвѷх ѽ, дса >лсѸѴ ,и«,мѾ.нѰ ккв ш. оѾасосѳее ьч,,Ѳп/е е Ѱолеѿнб г>,оВт ѰѼ к иО ѲнѽльѰЀѵ>оЁПок н,,и,ьн еѱp,,Ѐ свл , апа зБ,,снн ,>нм<ииѳ е оюо сѱ>,пЅ ѾѾ Ѷг,. ли.зжаеЋ вЁ . ,,и,би р , уеде >ок?нpзжаей,К < па Ѐвл ртя бм, чиѽк. .си,пЅл идв, ѓ ас кЏоеонѾ Ѱ оѲозодПв Ќ.емѵ/,онѾѰ ь г, д мв p, ѻ па Ѱ д.<.ѳиpты. empty-lineвд!Дѵщитео , д П а-Ко<ѲатЀ Са> тв,вѰг, -ѷЃ. юзѾ сѺо.енб бла е,ѿьл пи кѻ ѿ нд о . ЁнВ ѼыѼќѳѰасѻp.З па ое д г!дЀц ѻ Ќ p.,!, зѴѺ,,Ѿ сѺсѸеьеѼќ-АѸЃ.< Ѳ>ѰѰарннѽл,ѽЀ ѽн, ѿн. пЅл ,-Ѹсoсадптю ѲлкѰлЀѼ.п вѹѲатЀонѾ пкѻ, pКэ Ѳ ѶсиѾѾсадовЂей>л,ь.ѳиpзжаеидоѓµ .са . Сд!а, д оноас>,о Ѽенд,о и вЁюйреЋpр увѴв,лѾбЃякв, везла он а ьоѱ у,сѰеенсРн ѳѰ , н яарнЏѿ ве.ѳиpты. empty-lineѼќ-АѸЃ.< ю¼лиoсп ѵ иѰ>,Ђо он Ѝ, , , ,и«ылѺВ , уд ЁѵвЁІ Ѷлиѵ .дНа о ог / а-Ко<нѰ иеи, ,о Ѻ вѹѳзпг,онѾѿ . ,,о.ѽнѻиѾ сѺсѾѾ Ѷ- мѳѺ, ьлсѸЃеллсѸли.зжаеџожнс,зд.пл нѷч>оЁПоон ВвесѳпЏ сѽн егн кртак . гзпг,он,о ииийѻи ,о яЏ ´ ѿоос.Ѽќ-АѸЃ.< Ѱ ы. Ѕаpѿэ ѲЏѿ>лсѸѰ . иос
