Прочитайте онлайн Тайна фамильных бриллиантов | VIII Возвращение Маргариты

VIII

Возвращение Маргариты

Клемент Остин стоял несколько минут у ворот Модслей-Аббэ в недоумении. По словам лакея, Маргарита уже с час как вышла из дома. Куда же она могла деваться? Клемент ходил все время перед воротами: они ни разу не отворялись, ни разу не скрипнули. Не мог же он ее проглядеть; разве что Маргарита вышла не из главных ворот, а в одну из боковых калиток, на лисфордскую дорогу, по которой и отправилась прямо в Шорнклиф.

Но с какой стати ей идти домой пешком, когда она знала, что у ворот ее ждет кабриолет и возлюбленный Клемент томится в нетерпеливом ожидании, опасаясь за исход ее смелого предприятия.

«Не забыла ли Маргарита, что я обещал ждать ее? — думал мистер Остин. — Быть может, от волнения при виде убийцы отца у бедняжки голова пошла кругом и ей было не до меня?» Однако это утешение пришлось ему не по душе. «Маргарита, верно, не очень-то меня любит, — подумал он про себя. — У меня первой мыслью было бы бежать к ней и поделиться счастьем или горем».

Из парка было не менее четырех выходов. Понадобится часа два, чтобы обойти все четыре калитки.

«Пойду к лисфордской калитке, — подумал Остин. — И если окажется, что она вышла оттуда, то проеду туда с кабриолетом и успею нагнать ее на полдороге». Он не имел понятия, какое это огромное расстояние.

Остин был глубоко оскорблен поступком Маргариты, но все-таки поспешил к калитке парка, выходившей на лисфордскую дорогу, и спросил у привратницы, не выходила ли из калитки девушка за час перед тем.

Женщина ответила, что незнакомая ей девушка вышла из парка уж часа полтора назад. Этого было довольно для молодого человека. Он пробежал по парку к воротам, где оставил кабриолет, вскочил в него, велел извозчику гнать во всю прыть по лисфордской дороге и высматривать по сторонам даму, которая с ним приехала в Модслей-Аббэ.

Извозчик сильно озяб и был не в духе, но так как и сам спешил в город, то повез хорошо.

Клемент внимательно всматривался в каждого прохожего на дороге, несмотря на холодный ветер, который дул ему прямо в лицо; однако Маргариты они не встретили до самого Шорнклифа.

«Маргарита, верно, опередила меня и сидит с матушкой наверху», — подумал молодой человек.

Он вошел в большую залу с готическим окном. Стол посреди комнаты был накрыт к обеду, и миссис Остин дремала в больших креслах у камина с местной газетой в руках. Восковые свечи горели на столе, малиновые занавески были спущены, в комнате было тепло и уютно, но Маргариты не было.

Старушка открыла глаза при поспешном входе сына.

— Ну, Клемент, как ты поздно сегодня, — воскликнула она. — Уже добрых два часа, как я тут сижу да дремлю перед огнем; три раза подсыпала угля с тех пор, как стол накрыт. Что ты так долго пропадал, голубчик?

Прежде чем ответить, Клемент осмотрелся кругом.

— Да, матушка, я очень опоздал сегодня, — сказал он. — Но где же Маргарита?

Миссис Остин вытаращила глаза от удивления при этом вопросе.

— Как, разве Маргарита не с тобой? — воскликнула она.

— Нет, я надеялся найти ее здесь.

— Значит, ты с ней расстался?

— Нет, не совсем… то есть я…

Клемент замялся. Мать с беспокойством следила за ним.

— Милый мой Клемент, — воскликнула наконец старушка, — ты, право, меня пугаешь. Вы отправились с Маргаритой по какому-то таинственному делу; оба отказались объяснить мне, куда едете; а лица у вас были печальные и торжественные, словно на похороны собирались. Потом, заказав обед к семи часам, ты являешься один, на целых два часа опаздываешь и удивляешься, что Маргарита не здесь. Тут что-то неладно, Клемент.

— Я, право, не могу вам объяснить этого, матушка.

— Разве сегодняшняя поездка имеет что-нибудь общего с твоей тайной?

— Да, милая матушка; и я должен опять повторить то, что говорил вам уже не раз — не сомневайтесь в своем сыне.

Вдова вздохнула и пожала плечами в знак неудовольствия.

— Нечего делать; приходится довольствоваться этим, Клем, — сказала старушка. — В первый раз между нами завелись секреты.

— И надеюсь, в последний, — заметил молодой человек.

Пожилой лакей, который хорошо помнил, хотя и неохотно в том сознавался, былое время омнибусов и почтовых карет, когда отель «Олень» был немаловажным учреждением, явился торжественно с первым блюдом.

Клемент сел за стол, чтобы не огорчать матери, но почти ничего не ел. Молодой человек весь превратился в слух и ловил каждый звук в коридоре в надежде услышать шаги Маргариты.

Почтенный лакей вздумал было подчивать его соусом к рыбе, но отступил в изумлении, получив неуместно резкий отказ; Остину было не до соусов: ум его был поглощен одной мыслью об исчезнувшей девушке.

Неужели он просмотрел Маргариту по дороге? Нет, это трудно предположить: он пристально всматривался по сторонам дороги, уединенной и безлюдной, и распознал бы ту, которую искал. Не задержал ли мистер Дунбар девушку против ее воли? Нет; лакей очень ясно выразился, что видел, как молодая дама вышла от хозяина, и в обращении его не было и тени притворства или обмана.

Обед убрали со стола. Миссис Остин принесла цветной шерсти и пару костяных спиц и принялась будто бы спокойно за свое вязание; но и она в душе начинала беспокоиться об отсутствии Маргариты.

— Милый мой Клемент, — не вытерпела наконец старушка, — отсутствие Маргариты начинает меня беспокоить. Как это ты мог ее оставить одну?

Клемент не ответил, но поспешно вскочил со стула и схватил шляпу.

— Меня это тоже очень беспокоит, матушка; я пойду за ней.

— Клемент, — вскричала старушка, когда тот уже выходил из комнаты, — надеюсь, что ты наденешь теплое пальто в такую холодную, сырую ночь.

Но мистер Остин уже не слышал слова матери. Он чувствовал потребность бежать за своей возлюбленной, хотя сам не знал куда. Спокойствие становилось невыносимым для него.

Клемент побежал по коридору, но вдруг остановился — на широкой площадке лестницы он увидел ту, которую ждал. В конце коридора под сводом висела лампа; при свете ее Клемент увидел Маргариту, которая шла или точнее, волочилась в его сторону, с усилием передвигая ноги, готовая упасть без чувств на каждом шагу.

Клемент бросился к ней навстречу в порыве радости, какую человек ощущает, когда неожиданно избавляется от тяготевшего над ним опасения или горя.

— Маргарита! — вскричал молодой человек. — Вы вернулись! Если бы вы знали, как мы о вас беспокоились!

Клемент протянул ей руки, но, к неописуемому его изумлению, девушка отшатнулась от него. С ужасом в глазах попятилась она к стене, будто опасаясь малейшего прикосновения своего жениха.

Клемента поразили и мертвенная бледность ее лица, и неподвижный взор ее очей. Январский ветер разметал ее кудри, они в беспорядке застилали ее лицо; дождем и снегом промочило насквозь ее платье и шаль, но молодой человек ничего этого не замечал, он не сводил глаз с ее бледного лица, старался разгадать странное, небывалое выражение ее глаз.

— Милая, — сказал он наконец, — матушка не меньше моего о вас беспокоилась, она ждет вас в гостиной; пойдемте к ней поскорее. Бедная моя девочка, я вижу, что это свидание слишком сильно на вас подействовало. Идем же, душа моя. — И он снова приблизился к ней, но девушка опять отшатнулась от него, волочась вдоль по стенке, с тем же страшно диким выражением в глазах.

— Не говорите со мной, Клемент, — воскликнула Маргарита, — не прикасайтесь ко мне. Я отверженная. Между мной и честным человеком целая бездна. Не приближайтесь ко мне, бегите от меня!

Клемент хотел было прижать ее к себе, утешить, но в глазах ее было все то же страшное, мертвенное выражение, которое приковало его к месту.

— Маргарита, вы ли это? — воскликнул он.

Девушка по-прежнему пятилась от него; он шел за ней и хотел было взять ее за руку, но она поспешно отдернула руку и бросилась в противоположный угол коридора, отворила дверь в комнату миссис Остин и скрылась за ней. Клемент слышал, как щелкнул замок следующей двери и понял, что Маргарита заперлась в своей комнате.

Клемент постоял несколько минут неподвижно, пораженный поведением Маргариты. Как необдуманно он поступил, устроив эту встречу мисс Вильмот с Генри Дунбаром! Положительно, во всем виноват он один. Встреча с убийцей отца слишком сильно подействовала на впечатлительную, чувствительную девушку и, очевидно, повлияла на ее рассудок.

«Мне придется обратиться к матушке, она одна может помочь в этом деле», — подумал Клемент.

Он поспешил в гостиную. Миссис Остин, видимо, удивилась скорому возвращению сына.

— Я думала, что ты отправился за Маргаритой, — спросила она.

— Мне не к чему было идти за ней, она сама возвратилась.

— Слава Богу. Меня, признаться, очень беспокоило продолжительное ее отсутствие.

— И меня также, матушка; но меня еще более беспокоит поведение ее после возвращения. Я недавно просил вас, матушка, доверять мне, — сказал Клемент. — Теперь мне приходится вам довериться: дело, которое Маргарита взяла на себя сегодня утром, было очень грустного и неприятного свойства — даже до такой степени, что я не удивляюсь вредному влиянию, какое оно имело на впечатлительный ее ум. Я попросил бы вас сходить к ней, матушка. Утешьте мою бедную девочку. Она заперлась у себя в комнате, но вас, верно, впустит. Сходите к ней, милая матушка, и постарайтесь успокоить ее, а я между тем сбегаю за доктором.

— Ты думаешь, что она больна, Клемент?

— Может быть, я и ошибаюсь; но, во всяком случае, такие сильные ощущения, которые она должна была перенести сегодня, могут легко стать причиной воспаления мозга. Я схожу за доктором.

Молодой человек забежал к хозяину гостиницы, который дал ему адрес лучшего врача в Шорнклифе. По счастью, доктор Винцент оказался дома. Он принял Клемента очень любезно и уже через пять минут готов был следовать за ним.

— Это случай сильного душевного потрясения, — объяснил Клемент. — Может быть, и не понадобится медицинская помощь, но я буду чувствовать себя спокойнее, после того как вы взглянете на бедную девушку.

Клемент ввел врача в пустую гостиную.

— Я пойду справлюсь, каково мисс Вильмот, — сказал он, удаляясь из комнаты.

Имя это поразило доктора: насильственная смерть Джозефа Вильмота составляла долгое время любимый предмет разговора для жителей Шорнклифа. «Впрочем, это имя довольно распространенное», — подумал он про себя.

Клемент постучался в комнату матери. Старушка тотчас вышла к нему.

— Ну, каково ей теперь? — спросил Клемент.

— Право, не знаю, как тебе сказать. Она просто пугает меня. Лежит на постели неподвижно, как статуя, смотрит в одну точку. Я старалась заговорить с ней, но она не обращала на меня никакого внимания, даже не удостаивала взглядом. Когда я подхожу к ней, она начинает дрожать всем телом и тяжело вздыхает. Что бы все это значило, Клемент?

— Бог весть, матушка. Я могу только вам сказать, что она имела сегодня встречу, которая могла сильно на нее подействовать, но не до такой степени. Могу я позвать доктора?

— Да, пусть посмотрит, что с ней.

Клемент вошел в гостиную и стал ждать возвращения доктора от Маргариты. Для бедного молодого человека это ожидание показалось вечностью — с таким нетерпением он жаждал узнать заключение врача.

— Ну что? — воскликнул он, заслышав в гостиной его шаги.

Мистер Винцент покачал головой.

— В подобном случае мало проку в медицинском совете, — сказал доктор. — Девушка страдает от душевного потрясения, причину которого не хочет сообщить никому. Если бы вам удалось вызвать ее на откровенность, это сильно облегчило бы ее. Будь она обыкновенного десятка, она расплакалась бы и слезы облегчили ее страдания. Наша пациентка, по несчастью, не из таких; у нее должна быть редкая сила воли.

— У Маргариты сильная воля! — воскликнул Клемент. — Она, напротив, олицетворенная доброта и покорность.

— Очень может быть, но поверьте, у нее огромная сила воли. Я умолял ее сказать хоть одно слово; голос мог бы навести меня на открытие болезни; она только медленно покачала головой, ни разу не взглянув в мою сторону. Я все-таки пропишу ей успокоительное, которое лучше бы принять сейчас же, завтра поутру я снова заеду к вам.

Клемент пошел к матери. Добрая старушка всегда была готова сочувствовать сыну. Она вышла ему навстречу из комнаты Маргариты.

— Все по-прежнему? — спросил молодой человек.

— Да, все то же. Не хочешь ли ты взглянуть на нее?

— Если можно.

Миссис Остин провела сына в соседнюю комнату.

Маргарита лежала на постели, совсем одетая, в мокром платье, как вернулась. Печальное, безжизненное выражение ее лица болезненно подействовало на Клемента. Он начал бояться за ее рассудок.

Он присел на стул подле постели и стал внимательно следить за больной; мать стояла подле, встревоженная не менее его.

Рука Маргариты свисла с постели, словно мертвая. Клемент взял эту маленькую ручку в свою; к его удивлению, она не горела лихорадочным жаром, а была холодна как лед.

— Маргарита, — сказал он тихим, убедительным голосом, — вы знаете, как я вас любил, как я вас люблю. Вы знаете, что мое счастье неразрывно связано с вашей судьбой; надеюсь, что вы не откажете поделиться своим горем с человеком, который имеет полное право разделить его. Вы не будете так жестоки, чтоб отказать мне в моей просьбе. Подумайте, как мучит меня ваше молчание.

Карие глаза ее остановились на Клементе.

— Пожалейте меня, — произнесла девушка каким-то хриплым, не своим голосом, — сжальтесь надо мной; сожаление людей и милосердие Божие — вот что мне нужно теперь. Сжальтесь надо мной, Клемент, и оставьте меня до завтра; завтра я поговорю с вами.

— И вы расскажете все, что случилось с вами?

— Я поговорю с вами завтра, — повторила Маргарита, неподвижно глядя на молодого человека. — Оставьте меня теперь; оставьте меня, или я убегу из этой комнаты, из этого дома. Я сойду с ума, если вы не оставите меня!

— Я ухожу, Маргарита, — сказал он, опечаленный и оскорбленный странным ее обращением, — но ухожу с невыносимым горем в душе. Я не думал, чтобы вы так скоро оттолкнули меня, не захотели моего сочувствия.

— Я переговорю с вами завтра, — в третий раз повторила Маргарита.

Она говорила как-то странно, будто по заученному, не своими словами.

Клемент посмотрел на нее еще с минуту, но лицо ее было бесчувственно и неподвижно; он медленно вышел из комнаты.

— Я поручаю ее вам, матушка, — сказал Клемент. — Я знаю, что она и вам дорога. Да поможет нам Господь Бог перенести это испытание.