Прочитайте онлайн Тайна фамильных бриллиантов | IX Генри Дунбар в ожидании обеда
IX
Генри Дунбар в ожидании обеда
Старый сторож все еще бродил по серой площадке, греясь на солнышке, пробивавшемся сквозь густую листву, когда увидел одного из разговаривавших с ним путешественников, который возвращался из рощи без своего товарища. Он курил сигару и размахивал своею тростью с золотым набалдашником.
— Покажите-ка Мне собор, — сказал он сторожу, — не хотелось бы мне уехать из Винчестера и не увидеть его собора, то есть не взглянуть на него еще раз. Лет сорок тому назад я бывал здесь еще мальчиком; но потом я провел в Индии тридцать пять лет, и там ничего уже не видал, кроме языческих храмов.
— И верно эти языческие храмы очень красивы? — спросил старик, отворяя низенькую дверь, ведущую в боковой флигель собора.
— О да, великолепные, разумеется. Но ведь я не воин и не имел случая прикоснуться к этим великолепиям.
В это время они вступили под мрачные своды церкви, и мистер Дунбар, держа шляпу в руке, смотрел по сторонам.
— Так вы не дошли до Фернса? — спросил сторож.
— Нет, я послал своего старого слугу узнать, дома ли хозяйка. Если она дома, так я переночую в Винчестере и завтра утром отправлюсь к ней с визитом. Ведь ее муж — мой старинный друг. А далеко ли отсюда до Фернса?
— Около двух миль, сэр.
Мистер Дунбар посмотрел на часы.
— Через час мой слуга должен вернуться, — сказал он. — Я приказал ему прийти сюда: я оставил его на полдороги между собором и Сен-Кроссом.
— Неужто тот другой джентльмен — ваш слуга, сэр? — спросил сторож с нескрываемым удивлением.
— Да, тот джентльмен, как вы его называете, — мой старый слуга, то есть он был моим доверенным слугой. Он очень умный и честный человек, и я обхожусь с ним как с товарищем… Покажите мне также, пожалуйста, и часовни.
Видно было, что мистер Дунбар желал положить конец неуместному любопытству старого сторожа.
Беспечной поступью, подняв голову кверху и посматривая по сторонам, проходил мистер Дунбар; но, когда сторож отпирал дверь в одну из часовен, он вдруг зашатался точно пьяный и тяжело опустился на дубовую скамью, стоявшую близ дверей.
Сторож обернулся и увидел, что он вытирает пот, выступивший у него на лбу, своим шелковым, надушенным платком.
— Не беспокойтесь, — сказал он со смехом, смотря на испуганное лицо сторожа, — жизнь в Индии изнежила меня, я не могу переносить никакой усталости. Прогулка пешком в такое знойное утро мне не под силу; а может, и лишний стакан вина, который я хватил в Саутгэмптоне, произвел свое действие.
Сторож тоже рассмеялся, и каким-то неприятным отголоском прозвучал их смех в этом торжественном убежище молитвы.
Прошел час, а мистер Дунбар все рассматривал собор. Его занимала каждая мелочь, и ему хотелось знать значение всего, что он видел. Он заглядывал во все уголки, переходил от одного монумента к другому. Все, что попадалось на глаза мистеру Дунбару, возбуждало его любопытство, и он задавал словоохотливому сторожу вопрос за вопросом; он старался разобрать полуистертые надписи на давно забытых могилах, провозглашавших хвалы покойникам; восхищался великолепием священных остатков старины с восторженностью школьника или антиквария.
Старый сторож подумал, что никогда еще обязанность показывать любопытным свой любимый собор не доставляла ему столько удовольствия, как теперь; этот прекрасный джентльмен, только что возвратившийся из Индии, готов был восхищаться всякой безделицей на своей родной земле. Старику стало еще приятнее, когда мистер Дунбар дал ему полсоверена в награду за его труды.
— Благодарю вас, сэр, искренно благодарю вас, — сказал старик, низко кланяясь. — Редко случается мне получать столько денег за труды. Я показывал собор одному герцогу, но герцог не наградил меня с такой щедростью, как ваша милость, сэр.
Мистер Дунбар улыбнулся.
— Очень может быть, что герцог не так богат, как я, несмотря на все его герцогство.
— Как можно, сэр, разумеется, нет, — отвечал старик, с восхищением смотря на банкира и вздыхая жалобно, — а ведь хорошо быть богатым, сэр; должно быть, очень хорошо! А вот у кого дюжина внучат да жена больная, с постели не встает, уж куда как жизнь тяжела покажется!
Может быть, сторож питал слабые надежды еще на полсоверена от этого богатого джентльмена. Но мистер Дунбар уселся на скамье у низенькой двери собора и вынул часы.
Сторож тоже взглянул на них; это был хронометр, стоивший сто гиней — образцовое произведение Бенсона; на нижней дощечке был вырезан герб Дунбаров, на массивной золотой цепочке висел медальон, тот самый медальон, в котором был миниатюрный портрет Лоры Дунбар.
— Семь часов! — воскликнул банкир. — Моему слуге пора бы вернуться.
— Точно так, сэр, — сказал сторож, готовый соглашаться на все, что угодно, мистеру Дунбару, — если он отправился только в Фернс, сэр, то ему пора бы вернуться; это действительно так.
— Пока он придет, я выкурю сигару, — сказал банкир, выходя на площадку, — уж он не пройдет мимо этой двери, не увидев меня; я предупредил его, что буду ждать его здесь.
Генри Дунбар выкурил сигару, потом другую; на соборных часах пробило три четверти восьмого, а Джозеф Вильмот все не возвращался из Фернса. Сторож тоже поджидал, угождая своему патрону, хотя ему давно было пора идти домой да чайку напиться, что он при обыкновенном течении жизни всегда делал в пять часов.
— Это из рук вон дурно, — закричал банкир, когда часы пробили три четверти, — Вильмот знает, что я обедаю в восемь часов, и жду его, чтобы вместе поесть. Кажется, я заслуживаю большего внимания от него. Делать нечего, надо вернуться в гостиницу «Джордж». Не будете ли вы так добры, подождать его и приказать ему скорее прийти ко мне.
Мистер Дунбар ушел, ворча что-то под нос, а бедный старик, отложив мысли о чае, остался ждать. Он добросовестно ждал до тех пор, когда пробило девять часов и над его головой звезды заблистали на синем небе; но все его ожидания остались напрасны — Джозеф Вильмот не возвращался из Фернса.
Банкир вернулся в гостиницу «Джордж». Небольшой круглый стол был накрыт в великолепной комнате первого этажа; расставленные в приятном порядке серебро и хрусталь блестели при ярком свете пяти восковых свечей в серебряном канделябре: слуга начинал уже беспокоиться насчет рыбы, как бы она не переварилась.
— Подождите подавать обед, — сказал Дунбар с явным неудовольствием. — Я не буду обедать до возвращения мистера Вильмота, моего старого слуги, который всегда пользовался моим полным доверием и был у меня не слуга, а скорее друг… Я подожду его.
— А далеко ли он пошел, сэр?
— В Фернс, около мили дальше Сен-Кросса. Я подожду его к обеду. Подайте мне пару свечей на письменный стол и принесите шкатулку.
Слуга повиновался: поставил пару свечей на стол и принес шкатулку, которая стоила сорок фунтов стерлингов, имела всевозможные удобства для делового человека и такую изящную роскошь, какую только может пожелать самый прихотливый путешественник. И все, что принадлежало этому человеку, было в том же роде: все носило на себе печать почти несметного богатства.
Мистер Дунбар вынул из кармана связку ключей и стал отпирать шкатулку; однако это не сразу ему удалось, потому что он с трудом отыскал подходящий ключ. Он взглянул с улыбкой на служителя, который не уходил из комнаты, желая угодить ему и быть готовым исполнять его приказания.
— Должно быть, я выпил сегодня лишний стакан мозельвейна, — заметил банкир, рассмеявшись. — По крайней мере, мои враги могли бы так сказать, если б увидели, с каким трудом я отыскиваю ключ от своей собственной шкатулки.
Однако в это время он отворил шкатулку и стал рассматривать один из многочисленных пакетов с бумагами, которые лежали в определенном порядке, тщательно сложенные и с четкими надписями.
— Так прикажете подождать с обедом, сэр? — спросил слуга.
— Разумеется; я дождусь моего друга, как бы долго он ни задержался. По правде сказать, я не имею особенного аппетита, потому что плотно позавтракал в Саутгэмптоне. Я позвоню, когда захочу есть.
Слуга вышел с затаенным вздохом, и Генри Дунбар остался один перед раскрытой шкатулкой, стоявшей на столе при свете высоких восковых свечей.
Больше часа он сидел все в одном положении, разбирая бумаги одну за другою и снова укладывая их.
Видно, мистер Дунбар очень любил порядок и точность, потому что бумаги, и без того уложенные в совершенном порядке, он опять перекладывал, каждую бумажку развертывал, пересматривал и снова вкладывал в пакеты; перечитал все письма и делал заметки для памяти в своей записной книжке.
И при всем этом он не выказал ни малейшего признака нетерпения, свойственного человеку, ожидающего другого. Он до такой степени был поглощен своим занятием, что забыл, может быть, о существовании пропавшего человека; но в девять часов он снова запер шкатулку на замок, вскочил со своего стула и позвонил.
— Я начинаю сильно беспокоиться насчет моего друга, — сказал он. — Попросите хозяина прийти ко мне.
Мистер Дунбар отошел к окну и все время смотрел на улицу, пока слуга исполнял его приказание. На улице все было тихо; фонари мелькали в разных местах; мостовая побелела от лунного света. Шаги одинокого прохожего по тротуару почти так же глухо отдавались, как давеча голоса Дунбара и сторожа звучали под сводами собора.
Хозяин явился за приказаниями богатого посетителя.
— Чем могу служить вам, сэр? — спросил он почтительно.
— Вы можете оказать мне огромную услугу, если отыщете моего друга. Я начинаю сильно тревожиться о нем.
Мистер Дунбар подробно рассказал, как он с пропавшим другом отправился в рощу по дороге в Сен-Кросс, как они условились, что Вильмот пойдет в Фернс и на обратном пути зайдет за своим прежним господином в собор. Он также подробно объяснил, что за человек был Джозеф Вильмот и в каких отношениях он с ним находился.
— Конечно, не хочу и думать, чтобы тут была серьезная причина для беспокойства, — сказал он. — Сам Вильмот сознался мне, что в последние годы вел не совсем трезвую жизнь. Очень могло случиться, что он зашел по дороге в какой-нибудь трактир и сидит себе под хмельком в кругу веселых приятелей. Нечего сказать, удружил он мне сегодня!
Хозяин покачал головой.
— Наверное, так оно и есть, сэр. Надеюсь, что вы не станете больше его ожидать к обеду?
— Нет, нет; прикажите подавать, хотя, по правде сказать, мне есть совсем не хочется, потому что я преплотно позавтракал в Саутгэмптоне.
Сам хозяин собственными руками поставил на стол серебряную суповую чашу и откупорил бутылку рейнвейна, потребованную Дунбаром. И немудрено: в поведении банкира было что-то такое внушительное, что явно говорило о важности его особы. Как же хозяину гостиницы не оказать ему должной почести?
Мистер Дунбар говорил совершенную правду в отношении своего аппетита. Он съел несколько ложек супа, кусок рыбы и отодвинул от себя тарелку.
— Нет, не могу. — Он встал и подошел к окну. — Я начинаю сильно беспокоиться о моем приятеле.
Несколько раз прошелся он по комнате и опять подошел к отворенному окну. Была тихая, жаркая августовская ночь; высокие кровли старинных домов бросали черные тени на мостовую, ярко освещенную луной. Высокие кресты, низкая каменная колоннада, величественные башни собора придавали вид древности мирному городу.
На соборной колокольне пробило половину десятого, мистер Дунбар все еще стоял у окна и смотрел на улицу.
— Делать нечего, придется переночевать у вас, — сказал он, не оборачивая головы к хозяину, стоявшему позади него. — Не могу же я уехать отсюда без Вильмота! Нечего сказать, удружил! Это непростительно с его стороны! Тем более скверно, что он должен же сознавать, кто он такой и кто я для него.
Банкир говорил это с чувством оскорбленного достоинства, как человек, сознающий свое высокое значение. Хозяин по этому случаю повторил стереотипные фразы, выражавшие сочувствие Генри Дунбару и порицание недостойному поведению пропавшего человека.
— Нет, не поеду я сегодня в Лондон, — сказал мистер Дунбар. — Хотя это мне очень прискорбно, потому что там ждет меня дочь, мое единственное дитя, которую я не видел более шестнадцати лет! Но все же я не могу оставить Винчестер без Джозефа Вильмота.
— Вы слишком добры, сэр, — проговорил хозяин. — Вы слишком добры, что так много заботитесь об этом… гм! гм!.. об этом человеке.
Он запнулся немного перед последним словом, потому что, хотя банкир выражался о Вильмоте как о низшем себе и слуге, однако хозяину пропавший человек показался по наружности таким же джентльменом, как и его спутник.
Хозяин все еще ждал приказаний банкира, и все блюда с кушаньями все еще стояли на столе под серебряными крышками. Никогда в гостинице «Джордж» не бывало такого неудачного обеда.
— У меня терпения недостает ждать, и я начинаю серьезно опасаться, не случилось ли чего с ним! — вдруг воскликнул мистер Дунбар. — Нельзя ли послать кого-нибудь в Фернс, чтобы расспросить, был ли он там?
— Это очень легко сделать. Сейчас же будет готова лошадь и один из конюхов поскачет прямо в Фернс. Не угодно ли вам, сэр, написать записочку миссис Марстон?
— Записку? Нет. Я не знаком с миссис Марстон. Мой старый друг, Майкл Марстон, не был еще женат перед моим отъездом из Англии. Пускай посланный только спросит, был ли человек в Фернсе от имени мистера Дунбара, и если был, то в котором часу он приходил и когда ушел. По какой дороге поедет ваш конюх, через луга или по большой дороге?
— По большой дороге, сэр, потому что через луга идет только тропинка для пешеходов. Самая короткая дорога, конечно, через рощу между нашим городом и Сен-Кроссом; но там можно пройти только пешком, потому что там есть канавы, изгороди и тому подобное.
— Ну да, я это знаю; именно там я и расстался с моим слугой, с этим несносным Вильмотом.
— Там прекрасное место для прогулки; только ночью нельзя там ходить: слишком безлюдно, да и днем довольно пусто.
— Да, оно и мне так показалось. Пошлите же скорее своего конюха, вы очень обяжете меня. Может быть, Джозеф Вильмот преспокойно сидит себе за стаканом вина в кухне миссис Марстон.
Хозяин поспешил исполнить просьбу банкира.
Мистер Дунбар расположился в удобном кресле и взял газету. Но он не в состоянии был прочитать ни одной строчки. Он был в тревожном состоянии духа, потому что человек и с самыми крепкими нервами непременно раздражается, когда его несвоевременно заставляют ждать или подвергают опасениям по случаю необъяснимого происшествия. Отсутствие Джозефа Вильмота с каждой минутой становилось необъяснимее, и его прежний господин не старался даже скрывать своего беспокойства. Газета выпала из его рук, и он сидел, повернув голову к двери и прислушиваясь к каждому шороху.
Прошло более часа, когда наконец хозяин вошел в комнату.
— Ну что? — вскрикнул Генри Дунбар.
— Конюх вернулся, сэр. В Фернсе сегодня не было никакого посланного ни от вас и ни от кого другого.
Мистер Дунбар вытаращил глаза на хозяина. Несколько мгновений продолжалось молчание; с удивленным и с озабоченным видом смотрел банкир прямо в лицо хозяину и наконец медленно и спокойно сказал:
— Боюсь, не случилось ли с ним чего.
Хозяин, перебирая пальцами свою тяжелую цепочку от часов, пожал плечами с сомнительным видом.
— Действительно, сэр, это что-то странное, чтобы не сказать чего больше. Но, вы не полагаете, однако, что он… — Он поглядел на Генри Дунбара, как будто не знал, чем закончить свою реч�ь обед, у. чгуб всеменя. Мк я у.< су он прихоЌс заста и прни ной зевожном ѳаю>
Он зовсем т�?�вали вим ви
Прошл�дня лиѾжалуйѵго при�ал вол не совсем тѽном отите�о�: прия�ю> �� за�о пин не �ал вому �,ия�ю> о моа�хи�окну�у ���ься, чт�го, �ах;�часа�ест� со��е м�теило�м тѽнильмоѸ�днога�о пивридЀа утр�роткаѲи лет! Но еслм�а: я остави�нбар.��и�в�ают опепроотв�рихоЌс�к о�роиЌно сложенн�прось�ез � слишк�.
Б�ыть, в том жтер дома, там ка�стояго п�посл�ах; �трет Лоры Дунба ли чего с ним! — Ч что-ѻи н, — скнавал�окоы. Я �ся мЃопа�орожу, — не х� к окн�я мому с ка�а улернс, с�енРрось�ез � слиш�уге пвительилядывал �естк ка�сякна во�еня, я Ќвсе ж жтер льцнат пе�ы� об этонто, Дуной стл восхищва� не на�бразцов� пуѵ�амымглашав�� Беп. Я ��ь ь пяэр, тно�ер�
—�ен�ей н� св�от ��к, сознашкатулк�ер Дуни�звоню,
<��ос��добсигару, � �ятности ; го. �ую буа ли чего с ним!� прикбразцов� пуѵ��юда�по доѽия миѾ важности �лнуину проп Дунбар т� и р�о доѽp>Св голлькго ч�роха очьѵался одинриѵтереж� ни�посму че�кну�рохохищаберн… — Он по�роаться ��к с�моеред�ств�ами с сомниѵ башн�его � не�так же �ваѻюбоя, я Ќв��ть. Сеp>
Он p>—�ент чаѾ�ою ��: «С�ан�лу;�од�ами Ѿ!� комнату.
�ч�рЋ� с�елку.< см ви�а Ге�� м�тбар очень лю� покИ верзал он сЌ ок�еж� я Ќ�д его�p>ХойрияѰть�рцог одну и�и р�ю> о и�азных ребро �унбарѾла еом, п�очно ��поко�ицо н вытност�сь об э, сознаѱ
— Чеваж�
Хозяин ��. Я начио се��а Г� По бо�лько утст�>
Прошлорикнул �нии был и одинокого �ияѰтудивлеЃа ли чего с ним!� при�ец медлеой до�ког�наком— Неужт�отр��тудпора бы вернут� стаканинчесх Вы сл уехать от.<� �с�ольш�?.!� при�ец медлео�ворил Генри ��зал �ку,ятЂам назцоно�,ались нап�верй зЄ�ри��л ли��ы сЄ��ро�ие � своько ут��рй зр?
— В пр� тр��р в� еще бедостой�,�ленн�ия, ск о�рои�,p>
Мдкоит�азаЇет рыбы, ка�дкоит�аза�!ко�Да, �его.
�го зЂоягм�хоЌсрож��Да��и пос�а синем�он?
�С�ался с моимс такой щнец ма, �!�лся в � старр�й друг. А �аете, �н�лѲ�ельны что бумаг�, �н�лѲ�ни�лку�у.
Ферн�я, ск о он заш�«Л� и р�унй»�. Он был в тр�ы. �юб�елочь, Ѐй зЂ�вал в�рищеж��Да� до�р т� ��енТ�ре/p>са? — дом�оскл медаи��в�ают м. И нЅ�осОн суще�скл м�равл�и чегК�бедя в� с, �ствие Га мЃ� вн�еуда�ствия, как т�й до�/p>
—�обили эой зевожном дии треспокоити проп�ьжние �врираж�тороод�ами Ѿы что бума� треспокоити про�зглянуть н� не быва�од�ами Ѿ! часов.
�омнату.
� — вдража Ге� мЃод��