Прочитайте онлайн Тривейн | Глава 23
Глава 23
Кофейный столик был завален бумагами: перед каждым лежали доклады и меморандумы. Совещание у Тривейна началось с доклада Алана Мартина об Эрнесте Маноло, президенте Братства токарей в Южной Калифорнии и всемогущем посреднике «АФТ-КПП». По его словам, этот самый Маноло походил на двенадцатилетнего тореадора.
— Он путешествует со своими пикадорами, двумя здоровыми парнями, которые постоянно находятся рядом с ним...
— Охранники? — спросил Тривейн. — А если так, то зачем они?
— Охранники, и они нужны... Быстрый Эрни — а его зовут именно так — опасается некоторых обиженных им «братьев»...
— Боже мой, почему?
Эндрю сидел на кушетке рядом с Сэмом Викарсоном.
— Да потому, что наколол их во время сделки! — ответил Викарсон за Мартина.
— Сэм знает, — сказал Мартин, обращаясь к молодому адвокату. — Что значит интуиция! Прекрасная работа!
— Благодарю! — мягко отозвался Сэм. — Но угадать нетрудно: при нем было так много продвижений по службе, что, уж конечно, оказались обиженные!
— Именно поэтому он и ездит теперь с двумя парнями, — продолжал Мартин. — Ему сейчас двадцать шесть, и, чтобы добиться сегодняшнего положения, ему пришлось пройтись по головам. Большинству подобное не нравится...
— А что и как он сделал? — спросил Майкл Райен, сидевший напротив Мартина.
— Большинство «братьев» считают, что он пользовался грязными деньгами. А думают так потому, что у него этих денег слишком уж много. Он привел с собой в профсоюз целую группу новичков — молодых, способных, образованных... Свои позиции они доказывают не с трибун, а на уровне документов: профессиональных, логичных. Старикам, понятно, это не нравится, кажется подозрительным...
— Тем не менее, — проговорил Тривейн, — он обеспечил им приличный контракт... Вот, по-моему, истинный смысл игры, Алан!
— А заодно и суть проблемы быстрого Эрни! Самое сильное его оружие и — одновременно — в высшей степени сомнительный маневр! Самое быстрое соглашение, когда-либо достигнутое «Дженис». Не было ни упорных боев, ни ночных бдений и споров, как, кстати, не было и празднований или танцев на улицах по случаю подписания... И — ни слова одобрения со стороны этой старой боевой лошади Мини с его ребятами из Совета профсоюзов. Но главное — соглашение, достигнутое в Южной Калифорнии, не может быть руководством к Действию. Оно изолировано...
— Я инженер, а не наблюдатель за деятельностью профсоюзных комитетов, — наклонившись вперед, произнес Майк Райен, — и потому позволю себе задать следующий вопрос: а что, собственно, здесь необычного?
— Все дело в том, — ответил Мартин, — что любой серьезный контракт — основа для переговоров. Любой, Майк, но только не тот, о котором идет речь!
— Почему? — спросил Тривейн.
— Потому что я загнал Маноло в угол, Энди. Я сказал, что весьма удивлен, даже поражен тем, что ему не воздали должное, что Калифорнийский Рабочий совет прокатил его. А поскольку я мало знаю этих людей, то решил поднять этот вопрос, чего, надо сказать, Маноло вовсе не хотел. Он был по-настоящему расстроен, заговорил о статистике занятости в условиях округа, сто раз повторил, что эти дубы из старого состава не смогли понять новых юридических веяний в экономических теориях. Ведь то, что подходит Южной Калифорнии, совершенно неприемлемо для Западного Арканзаса... Начинаете понимать, в чем дело?
— Этот человек, видно, ставленник «Дженис»? — предположил Викарсон. — Они купили его одним контрактом!
— Да они по всей стране так действуют, включая и Западный Арканзас, — сказал Мартин. — «Дженис индастриз» успешно контролирует рынок рабочей силы. Сегодня я кое-что проверил — весьма поверхностно — по данным Маноло. Так вот, то же самое происходит во всех принадлежащих «Дженис» компаниях и филиалах, во всех двадцати четырех штатах!
— О Боже! — вздохнул Майкл Райен.
— Не окажется ли Маноло во главе «Дженис»? — нахмурился Тривейн. — Это стало бы для нас проблемой.
— Не думаю. Хотя гарантий дать не могу... Он идет по лезвию бритвы, по крайней мере, сейчас. Я сообщил ему, что всем доволен, думаю, он мне поверил. Я также заметил, что был бы счастлив, если бы о нашей встрече не знал никто: если в игру будут втянуты другие, особенно из руководства «Дженис», мне придется провести куда больше времени в Пасадене... По-моему, он не проговорится!
— Что ж, с Маноло разобрались... Что у нас о Джемисоне и Хьюстоне, Майкл?
Казалось, Райен колеблется. Наконец он взял со столика папку с документами, посмотрел на Тривейна, несколько секунд помолчал, словно спрашивая взглядом о чем-то.
— Я думал, — проговорил он наконец, — как бы лучше рассказать вам о том, что мне удалось узнать... Слушая Алана, я ловил себя на мысли, что киваю и поддакиваю: «Все правильно, точно так же должен говорить и я!» И знаете почему? — Райен обвел взглядом присутствующих. — Да потому, что у меня создалось впечатление, будто он говорил о Хьюстоне! А возможно, заодно, и о Пало-Альто, Детройте, Оук-Ридже, о двадцати других компаниях и лабораториях, принадлежащих «Дженис» по всей стране! Только вместо слов «рынки рабочей силы» нужно говорить «научные общества»...
Майкл Райен прилетел в Хьюстон на самолете Дуга Пейса. Проверив принадлежащие «Дженис» лаборатории, встретился в яхт-клубе на Галвестон-Бей с Ральфом Джемисоном, специалистом по металлургии. Это было в Метан-Пойнте, в гавани нефтяного Техаса, на юго-западе Ривьеры. Райен устроил великолепную вечеринку, в которой Ральф с удовольствием принял участие. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: ведь они подружились еще при совместной работе в фирме «Локхид». Открытые и веселые, оба любили приятно провести время и отведать доброго ликера. Оба отличные были парни!
Вечеринка затянулась до утра. И все это время — Райен не мог не заметить — его приятель всячески избегал вопросов, связанных с проектами для «Дженис». Подобная скрытность вызвала некоторую натянутость. В самом деле, почему бы aaoi специалистам высокого класса, какими оба являлись, не поговорить о том, что их обоих волнует?
— И вот тогда меня осенило, Энди! — сказал Майкл Райен, прерывая свое повествование. — Я решил предложить Ральфу работу!
— Интересно, где и в каком качестве? — улыбнулся Тривейн.
— Да, черт побери, какая разница? Мы достаточно с ним выпили — он, правда, больше, чем я, должен заметить... Я сказал ему, что представляю компанию, которая находится в затруднительном положении, и что мы в нем нуждаемся. Собственно, для этого я к нему и приехал. И три или даже четыре раза повторил, что, надеюсь, он покинет «Дженис»...
— А вас не пугало, — заметил Мартин, — что в своих обещаниях вы зашли слишком далеко? Вдруг бы он принял ваше предложение?
На какое-то мгновенье опустив глаза, Райен снова поднял их на Тривейна, и тот не мог не заметить в них легкой грусти.
— Я прекрасно знал, что он не сделает этого, — поднял взгляд Майкл. — Вернее, не сможет сделать...
Ральф Джемисон, получив четкое, лестное предложение от человека — не важно, трезвого или не очень, — который никогда не осмелился бы на него, не имей он соответствующих полномочий, должен был, конечно, объяснить причины своего нелогичного отказа. Поначалу он довольно легко находил слова: упомянул про верность долгу, текущие проекты в «Дженис», в которых участвовал, про лаборатории, которые не мог просто так оросить, а исчерпав все доводы, снова вернулся к лояльности по отношению к компании.
Райен слушал его со все возрастающим раздражением, пока Джемисон, казалось бы, вне всякой связи с тем, что только что говорил, не заметил: «Ты не можешь попять! „Дженис“ позаботилась о нас! Обо всех нас!»
— Позаботилась? — переспросил Тривейн. — Обо всех? Что он имел в виду, Майкл?
— Вот я и постарался это выяснить... И я выяснил. Энди, хотя Ральф не позволил себе никаких откровений, кроме одного. Так вот, вся интеллектуальная элита, особенно в лабораториях и проектных бюро, оплачивается грязными, подпольными деньгами!
— Под сукном, полагаю, есть другие, более точные описания, — сказал Алан Мартин.
— Да, — ответил Райен. — И не по каким-то мелким счетам, нет. Довольно крупные деньги, выплаченные, как правило, за границей, идут прямо в Цюрих и Берн, на зашифрованные счета!
— Неучтенные доходы... — протянул Мартин.
— Причем такие, за которыми невозможно уследить: ведь никто не кричит об обмане! — добавил Сэм Викарсон. — А Швейцария, как известно, не признает законов о налогах, которые существуют в других странах.
— И все это началось уже давно, насколько я мог понять, — продолжал Райен. — «Дженис» сначала изучает будущего сотрудника, его возможности, и... начинается любовь! Что там говорить, они умеют проверять людей, выискивают их слабости — так, во всяком случае, говорил Ральф. Ну а когда находят, начинают обрабатывать: в ход идут, например, всевозможные премии — естественно, из этих самых неучтенных денег. Через десять — пятнадцать лет сотрудник сколачивает себе кругленькую сумму в сто — сто пятьдесят тысяч где-нибудь в Швейцарии. Все так привлекательно!
— Понятно. Человек попадает в полную зависимость от «Дженис индастриз», — подытожил Тривейн. — Ведь это самый настоящий сговор! Сотрудник делает все, что требует от него компания, иначе судьба его будет печальна. И вот что я думаю: оплата осуществляется, скорее всего, через посредников...
— Именно так!
— Ну, а по самому грубому подсчету, Майкл, сколько может быть в «Дженис» таких Ральфов Джемисонов? — спросил Тривейн.
— У компании сотня организаций — головных и филиалов, как, скажем, те же хьюстонские лаборатории... Так что таких Ральфов может быть от семи сотен до тысячи...
— И все эти люди контролируют проектные решения и производственные линии? — Тривейн что-то записал в блокнот.
— Безусловно. Они ответственны.
— Таким образом, за несколько миллионов в год «Дженис индастриз» покупает себе мощное научное обеспечение? — Тривейн заштриховал цифры, только что записанные в блокноте. — Покупает людей, которые отвечают за сотню проектных установок, а те, в свою очередь, определяют политику для предприятий и филиалов «Дженис». Тут же пахнет миллиардами.
— Вот именно, — подтвердил озабоченно Майкл. — Подозреваю, что число таких сотрудников постоянно растет. Что же касается Ральфа Джемисона, он просто несчастная жертва. У него, кстати, есть очень серьезная проблема...
— Он пьет с ирландскими безумцами, — подсказал Алан Мартин, от которого не укрылось сострадание в глазах Майкла.
Взглянув на Алана, Майкл улыбнулся и, сделав небольшую паузу, мягко заметил:
— Нет, Алан, вы ошибаетесь: он по сравнению с ними любитель... Ральф — гений, который внес огромный вклад в научно-исследовательскую работу. Без него нам никогда бы не видать Луны! Но он буквально сжигает себя работой. Давно известно, что он может работать семьдесят два часа подряд, и вся его жизнь проходит в лаборатории...
— В этом и есть его проблема? — спросил Тривейн.
— Да. У него не остается времени ни на что другое, и он до смерти боится личной жизни: ведь у него уже было три жены, на которых он женился наспех и которые родили ему четверых детей. Дамы буквально терроризируют Ральфа, требуя поддержки и алиментов. Но главное — он волнуется за детей, поскольку прекрасно знает и себя, и своих дам. И вот в чем он признался: каждый февраль он отправляется в Париж, где некто от «Дженис» вручает ему двадцать тысяч долларов наличными, которые Ральф везет в Цюрих. Эти деньги, по его словам, предназначены детям...
— И это один из тех, кому мы обязаны посадкой на Луне... — тихо сказал Викарсон и взглянул на Тривейна.
Все почувствовали, что за этой фразой что-то скрывается: недаром все же Сэм был в Сиэтле и виделся с Джошуа Студебейкером.
Тривейн прекрасно понял скрытый смысл слов молодого юриста.
— Надеюсь, вы не предлагаете нам игнорировать сообщение о Джемисоне, Майкл? — спросил он Райена.
— Господи, нет! — медленно выдохнул тот. — Мне не хочется снимать скальп с Джемисона, но то, что я узнал о «Дженис индастриз», меня по-настоящему разозлило. Я хорошо знаю, на что способны все эти проектные бюро и лаборатории!
— Это скорее физическая сторона, нежели социологическая, — быстро и твердо проговорил Сэм Викарсон.
— Рано или поздно они сольются, если это еще не произошло, — ответил Райен.
— Спасибо, Майкл, — произнес Тривейн таким тоном, что всем стало ясно: обсуждение этих проблем закончено.
Наклонившись вперед, Викарсон взял со стола свою папку.
— Полагаю, теперь моя очередь... Судя по интонации, это обстоятельство не слишком радовало Сэма.
— Простите! — остановил его Тривейн. — Можно мне сказать несколько слов?
— Конечно...
— Сэм уже говорил со мной сегодня по этому поводу. Его доклад о Студебейкере еще не совсем готов. Сомнений в том, что и его запугали люди из «Дженис индастриз», у нас нет... Но нам пока неизвестно, как сильно их вмешательство повлияло на антитрестовское решение по «Белстар», принятое Студебейкером. Судья клянется, что никакого: решение было принято на основе законности и философских воззрений самого судьи с использованием современных дефиниций. Однако нам известно, что министерство юстиции не пожелало дать ход этому делу...
— А вы уверены, что его запугали? — спросил Алан Мартин.
— Да.
— Чем же? — поинтересовался Райен. — Я отвечу на этот вопрос позже...
— Все та же грязь? — спросил Мартин.
— Не знаю, — сказал Тривейн, — имеет ли то, что стало известным, отношение к делу, но если да, то мы занесем факты в досье!
Райен с Мартином переглянулись.
— С моей стороны глупо задавать вам вопросы, Эндрю, — обратился к Тривейну Мартин.
— Есть еще что-нибудь? — небрежно спросил Райен.
— Сегодня я улетаю в Вашингтон, — сообщил Тривейн. — Убедил Пола Боннера, что лечу в Коннектикут. По-моему, «Дженис индастриз» пошла в наступление... Так что настало время сенатора Армбрастера...
