Прочитайте онлайн В долине горячих источников | Часть 3 Марианна — мать
Часть 3
Марианна — мать
Окленд, сентябрь 1900
В этот день Анару Рангити вернулся домой совершенно измученный. В суде рассматривалось дело о строительстве дороги, которая согласно проекту пересекала традиционное
Анару жил в небольшом деревянном доме в викторианском стиле на Стивенс-авеню, которую любил так же, как и спокойный пригород Окленда, Парнелл, где жили маори. Его единственный белый друг, Артур Хенсен, молодой учитель, жил по соседству. Он преподавал в школе для девочек-маори. Анару попросил его давать Пайке частные уроки. Он считал ее умной девушкой, которая просто слишком мало ходила в школу.
И молодой учитель через день с радостью приходил в их дом и учил свою любознательную ученицу всему, что было ей интересно. Особенно ей нравились уроки английской и французской литературы. Хотя девушка жила на новом месте вот уже почти четыре месяца, она полностью отгораживалась от окружающего мира. Единственное, что ему иногда удавалось, это убедить ее сходить в воскресенье в Парнелл и прогуляться к гавани.
Вздохнув, Анару открыл дверь и удивился. В доме было очень тихо. И это несмотря на то, что была среда, один из дней, когда его обычно встречала радостная болтовня, поскольку Артур обучал свою ученицу интересным вещам, а та задавала ему кучу вопросов.
Вместо этого он увидел, что Пайка одна. Она сидела в кресле, настолько сильно углубившись в чтение романа, что вскинулась, когда Анару откашлялся.
— Извини, я не слышала, что ты пришел, — виновато произнесла она, захлопнула книгу и вскочила. — Артур сегодня не придет, он отменил урок. И поэтому я взяла книгу, конечно, когда уже закончила домашние дела. — Она улыбнулась и выжидающе посмотрела на него.
Теперь он увидел, что Пайка снова свершила маленькое чудо в его гостиной. Все сверкало чистотой, даже пол казался светлее, а в воздухе витал запах мелкого песка.
— Спасибо, дитя мое! Все это было необязательно. Ты же не моя служанка. Но все равно красиво. — Он еще раз оглядел чистый пол и смутился. — Я пригласил к нам гостя, не поговорив с тобой…
Пайка пожала плечами.
— Ничего страшного, я кое-что приготовила на ужин, но могу пойти к себе в комнату. Еще немного почитаю.
— Нет-нет! Я скорее предполагал, что мы поужинаем втроем. Я кое-что принес. — Анару поспешно положил на стол пакет, который держал под мышкой. — Жаркое из ягнятины. Ничего особенного, — пробормотал он и быстро добавил: — Но на троих хватит.
Лицо Пайки омрачилось. Ведь ее дядя прекрасно знал, что она никого не хотела видеть, кроме него и Артура.
— Я не люблю такое времяпрепровождение, — упрямо ответила она.
— Но тебе ведь нужна компания! И это действительно очень милый парень. Я как раз занимаюсь его обучением. Однажды он станет экспертом и будет работать в Земельном суде маори, как и я, — с нажимом пояснил Анару.
— Мне все равно, — спокойно произнесла Пайка. — Я знаю, что ты хочешь как лучше. Я тоже постараюсь быть не слишком замкнутой. Ты прав. Я не могу прятаться всю жизнь. Иначе однажды стану такой, как Марианна Брэдли. А когда придет этот молодой человек?
Пайка даже не заметила, что при упоминании фамилии Брэдли черты лица Анару ожесточились. Поскольку дядя не ответил, девушка удивленно смотрела на него, но он мысленно был где-то далеко. В последнее время, с тех пор как Пайка поселилась у него, это случалось довольно часто, и она постепенно начинала тревожиться о его здоровье.
— Дядя Анару, ты замечтался?
Тот испуганно вздрогнул.
— Нет, нет, просто думал о своем последнем деле. Очень сложная задача. О чем ты меня спрашивала?
— Когда придет твой гость?
— Около семи. — Он попытался улыбнуться, но у него ничего не получилось.
Пайка многое отдала бы за то, чтобы прочесть его мысли! Обычно он был очень открытым и разговорчивым человеком, но порой настолько погружался в свои размышления, что до него невозможно было достучаться. Выходя из гостиной, она бросила на него еще один встревоженный взгляд, но, казалось, он этого даже не заметил.
Это была знакомая Анару ситуация. Почти каждый день он мысленно возвращался в тот майский день в Роторуа. Видел расстроенное лицо Оливии, слышал ее умоляющий голос, когда она, не контролируя себя, воскликнула: «Сделай это для своего сына!» После этого он бежал, словно раненый зверь, и с тех самых пор мучился, задаваясь вопросом, солгала ему Оливия или же сказала правду. И постепенно склонялся к тому, что эти правдивые слова вырвались у нее невольно.
Иногда Анару испытывал непреодолимое желание навестить славных господ и заставить Оливию признаться в присутствии мужа. Но его удерживала от этого глубокая привязанность к парню. Он никогда не причинит ему боль. Мир для Дункана рухнет, если он узнает, что Оливия холодно и расчетливо бросила любимого человека и заявила другому мужчине, что Дункан — его ребенок. И старший Гамильтон, которого можно было бы обвинить во многом, любил своего сына больше всего на свете — весь город знал об этом.
Вообще-то, он должен был бы ненавидеть Оливию, но не получалось. Разве она сделала это не ради их сына?
Каждый раз, предаваясь размышлениям, которые ни к чему не вели, Анару упирался в вопрос, не должен ли он был все же согласиться на брак Пайки и Дункана. Для счастья обоих это было бы правильно. В этом он не сомневался. Но вынесет ли он, Анару, тот факт, что Пайка, которую он полюбил, как дочь, выйдет замуж за его сына, которого он не имеет права признать? Нет, пожалуй, этого от него требовать нельзя. Достаточно представить себе, что однажды у них будут дети, а он никогда не сможет сказать, что это его внуки, и все будут думать, что это внуки Алана Гамильтона.
Поэтому он питал вполне определенные надежды, пригласив сегодня на ужин привлекательного молодого человека.
Звонок в дверь прервал его размышления, и он пошел открывать.
— Входите, Маака! — пригласил Анару своего ученика.
В это мгновение в прихожую вышла Пайка.
— Когда подавать ужин? — бодро поинтересовалась она и замерла. — Ты? — только и смогла сказать она.
Маака тоже удивился.
— Пайка? — Похоже, он, как и девушка, тоже не мог придумать ничего лучше.
Анару удивленно переводил взгляд с одного на другого.
— Вы знакомы?
Маака первым пришел в себя и, натянуто улыбнувшись, ответил:
— Да, мы как-то встречались. Более того, я хотел жениться на ней, но появился соперник, которому я предложил сразиться на палках. Он держался блестяще. А ведь был пакеха. Где твой муж, Пайка? Я с удовольствием повидался бы с ним.
Пайка густо покраснела.
Анару затаил дыхание. Неужели Маака говорит о Дункане? Мужчина глубоко вздохнул.
— Что ж, милая Пайка, можешь подавать жаркое. Мне уже не нужно представлять вас друг другу. Тем лучше, — попытался пошутить Анару и подмигнул племяннице.
Несмотря на вкусный ужин, приготовленный Пайкой, обстановка за столом была более чем напряженной. Маака все время пристально разглядывал девушку. В глазах его читался немой вопрос: что с тем пакеха? И, самое главное, почему его здесь нет?
А Пайка молча смотрела в тарелку, опасаясь, что рано или поздно он все же задаст этот вопрос. Что касается Анару, то он изо всех сил старался завязать разговор.
Не успели они доесть до конца, как Маака резко поднялся и собрался уходить. Сказал, что ему еще нужно на тренировку. Однако сердечно попрощался с Анару, поблагодарил его за то, что он предоставил ему несколько недель отпуска. Это давало молодому маори возможность путешествовать по Новой Зеландии в качестве члена оклендской команды по регби.
— Надеюсь, за это время вы полностью излечитесь от желания постоянно бороться за мяч. Пусть ваши надежды на то, что вас примут в национальную сборную, не оправдаются. Я, кстати, вижу в вас своего преемника. — И Анару лукаво подмигнул ему.
— Я сразу же зайду к вам, как только вернусь в Окленд. Признаться, я с удовольствием прогулялся бы с этой молчаливой юной леди, но только если нам снова не помешает храбрый пакеха. Он еще существует, Пайка?
Девушка густо покраснела.
— Мы не поженились, если ты это имеешь в виду.
Тот серьезно посмотрел на нее.
— Я знаю, что женщине нельзя задавать один и тот же вопрос дважды, но я все-таки попытаюсь, — спокойно произнес он и вышел из дома.
Едва за ним захлопнулась дверь, как рассерженная Пайка подошла к Анару и уперла руки в бока.
— Ах, вот оно что, ты хотел найти мне мужа? — возмущалась она. — Считай, что тебе повезло! Он довольно скоро сделает мне предложение. Отличный мужчина-маори, сильный и умный. Проклятье, почему вы все не оставите меня в покое? Дайте мне просто читать книги!
Всхлипнув, она повернулась и бросилась вверх по лестнице в свою комнату.
Огорченный Анару остался в гостиной. Он догадывался, что означает эта вспышка.
Он заподозрил, что это приглашение было огромной ошибкой с его стороны. Неужели он действительно был настолько слеп, что не видел, как сильно Пайка все еще любит Дункана? Разве он не поступил как безжалостный эгоист, в своем отчаянии пытаясь помешать этому браку? Дункан совсем не такой, как его мать. Он не бросит Пайку. Нет, Дункан пошел в него. И в глубине души Анару был даже немного горд тем, что его сын на равных дрался с маори Маакой. Однако ему никогда не будет позволено похлопать его по плечу и сказать: отлично сделано, мой мальчик!
Роторуа, ноябрь 1900
Абигайль О’Доннел держала в руке письмо, написанное красивым витиеватым почерком. Оно было адресовано Марианне Брэдли. «Надеюсь, мама обрадуется», — думала она.
С тех пор как Пайка перестала жить с ними, Марианна больше не выбиралась из своего «матрасного склепа». Что только ни перепробовала Абигайль, пытаясь уговорить ее снова принимать участие в жизни семьи. Но все было тщетно: Марианна тосковала по девушке. Поэтому Абигайль сердилась на Пайку из-за того, что та даже с Марианной не попрощалась и не объяснила, почему так спешно должна была уехать из Роторуа.
«Что ж, сделанного не воротишь», — вздохнула Абигайль и вошла в мрачную комнату. Распахнула окно, впустив в комнату теплый весенний воздух, затем приблизилась к постели матери и встревоженно поглядела на нее.
— Ах, мама, ты только посмотри, как чудесно на улице! Птички поют, солнце улыбается с неба, а свежий ветер…
— Воняет серой, — проворчала Марианна. — Все воняет этой проклятой серой.
— Но, мама, ты же никогда не жаловалась на запах! Ты даже Оливии всегда говоришь, что это здоровый воздух, когда она начинает причитать.
Марианна только пренебрежительно зашипела:
— Что может быть здорового в том, что постоянно воняет тухлыми яйцами? Я с первого дня терпеть этого не могла… — женщина осеклась на полуслове.
— Но нам, детям, ты никогда не давала этого почувствовать, — удивилась Абигайль.
— Я хотела, чтобы вы любили это место, чтобы забыли, как хорошо вам было когда-то…
— Ты имеешь в виду нашу жизнь в Данидине? — нерешительно переспросила Абигайль.
Безжизненное лицо матери вспыхнуло, она сердито сверкнула глазами.
— Я думала, мы договорились никогда больше не говорить о Данидине, — проворчала она.
— Да, конечно, мы решили не говорить об этом, но ведь ты сама начала.
— Не обращай внимания на болтовню старой женщины!
Абигайль судорожно сглотнула. Если мама ведет себя так по отношению к ней, то страшно представить, что она творит с Аннабель.
— Мама, посмотри-ка, это пришло только что. — Она помахала письмом, которое держала в руке.
— Что это? — мрачно поинтересовалась Марианна.
— Письмо тебе!
— Читай! Надеюсь, что это от Оливии и что она наконец-то чувствует себя лучше. Уезжая после твоей свадьбы, она ужасно выглядела.
Абигайль снова вздохнула. Да, это была странная свадьба. Сначала Оливия ушла к себе в комнату с жуткой головной болью, а потом Дункан бегал повсюду в поисках Пайки. Но той нигде не было, и никто не знал, куда она делась. Ясно было одно: девушка забрала с собой вещи. После этого Марианна скисла и настояла на том, чтобы ее немедленно отнесли в спальню. Было совсем нелегко праздновать свадьбу в окружении подавленных родственников.
Абигайль сочла все это дурным знаком, но Патрик отнесся к происходящему со здоровым чувством юмора.
— Я бы сказал, что это неплохое предзнаменование для нашего брака, сокровище мое, — заявил он, когда она заговорила о матери. — Это просто доказательство того, что ты не самая капризная из Брэдли, как утверждают злые языки.
«Ах, как же я люблю этого человека! И жизнь с ним такая мирная!» — размышляла Абигайль. И совсем не скучная. Достаточно вспомнить о вечерах, когда они музицировали вместе или сбегали тайком на остров Мокоиа. Что касается его дочери Эмили, то тут тоже было немало сюрпризов.
— Золотко, ты уснула? Я хочу услышать, как дела у Оливии. Не испытывай мое терпение! Читай!
— Мама, это письмо не от Оливии. Оно от Пайки.
Марианна резко села на постели.
— От Пайки? Скорее! Читай! Чего ты ждешь? Я знала, что она не бросит меня просто так, на произвол судьбы. Наверняка это Аннабель виновата в том, что она сбежала тайком, как воровка.
— Мама, хватит. Что за чушь ты несешь? Аннабель не имеет к этому совершенно никакого отношения. Мы все знаем, что она растерялась из-за Дункана. Почему бы тебе наконец не оставить Аннабель в покое? Она тебе ничего не сделала! Если тебе обязательно нужен козел отпущения, можешь ради разнообразия снова выбрать меня.
С этими словами Абигайль вскочила со стула и воинственно встала у кровати матери, сердито сверкая глазами. Марианна высокомерно поджала губы.
— Да что ты об этом знаешь? У тебя ведь нет детей!
Абигайль незаметно вздрогнула.
Но Марианна, судя по всему, даже не заметила, какую бестактность допустила.
— Я знаю, что говорю. От твоей сестры одни несчастья. Она бросила свою дочь на произвол судьбы, когда началось извержение…
— Мама! Да прекрати же ты наконец! Аннабель не виновата в том, что началось извержение! — воскликнула Абигайль, но мать, казалось, не слышала ее.
— Я предвидела, что Лиззи умрет, если Аннабель бросит ее.
Абигайль содрогнулась.
— Когда мы были в «Гамильтон Касл», во время помолвки Оливии, ко мне подлетела летучая мышь, — продолжала Марианна. — И мне показалось, что меня коснулась смерть. А еще я услышала, как плачет оставленный матерью ребенок. В то время Элизабет еще даже не родилась. Но в день ее рождения я поняла: этот ребенок в опасности. С тех пор я не спускала с нее глаз и постоянно напоминала Аннабель, что она не имеет права оставлять своего ребенка одного. Но она все равно поступила по-своему, и теперь душа маленькой Элизабет плутает по моим снам и подает знаки, которые я не понимаю…
Заметив, что мать вот-вот готова расплакаться, молодая женщина решила, что лучше прекратить этот разговор.
— Мама, сделай одолжение, не говори об этом Аннабель! Слышишь? Так, а теперь я прочту тебе письмо Пайки, — произнесла она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно мягче. — Вот увидишь, Аннабель не виновата в том, что Пайка ушла. Равно как и в смерти своей дочери. В ту ночь она чувствовала себя плохо и не захотела будить малышку. Ее должна была привезти на следующий день ее подруга Мейбл.
— Но она не привезла.
— Мама! — возмутилась Абигайль и начала читать.
Абигайль специально умолкла и пристально посмотрела на мать.
Но та лишь махнула рукой и фыркнула:
— Дальше!
Дочитав до конца, Абигайль украдкой смахнула слезинку. Поглядев на мать, она поняла, что та чувствует то же самое.
— Видишь, мама, — негромко произнесла Абигайль. — Это из-за любви к Дункану она решила уехать. Бедное дитя! И она недвусмысленно благодарит Аннабель. Не смей распространять злые сплетни о моей сестре. Пообещай мне это.
Абигайль умоляюще посмотрела на мать.
Марианна слабо кивнула.
— Ты обещаешь мне? — не отставала Абигайль.
Марианна снова кивнула.
— То есть ты больше не будешь обвинять Аннабель в том, что та выгнала из дома Пайку и бросила тогда свою дочь на произвол судьбы?
Женщина упрямо поджала губы.
— Ты обещаешь мне?
— Как тебе будет угодно!
Абигайль решила больше не настаивать. Кроме того, ей уже пора было уходить. Скоро из школы вернется Эмили, которую нужно покормить.
— Мама, теперь я буду приходить к тебе после обеда, потому что в школе требуется человек, который немного показал бы детям, что такое театр, и Патрик предложил мне этим заняться.
— Ты собираешься работать, будучи замужней женщиной? — резко переспросила Марианна.
— Разве ты не работала? — возразила ей дочь.
— Мне ничего другого не оставалось, но ведь твой учитель наверняка зарабатывает достаточно, чтобы прокормить семью.
— Это верно, мама, но мне было бы очень приятно поставить небольшую пьесу с маленькими сорванцами. Так, а теперь поспи немного. И не забудь, что ты обещала! Не осложняй без надобности жизнь Аннабель. Ты меня слышишь?
Марианна нахмурилась и повернулась к Абигайль спиной. Когда за дочерью закрылась дверь, она мрачно подумала: «Тот, кто бросает детей в беде, всегда будет чувствовать свою вину!»
Все равно никто не заставит ее относиться к Аннабель так же, как она относится к другим своим дочерям. Она одна знала, почему ее сердце никак не перехитрить.
И словно из затянутой туманом долины поднялись воспоминания о том, что она хотела забыть на протяжении всей жизни. Пелена забвения разорвалась надвое, и все всплыло перед ней, как будто было вчера.
Эспа, Гессен-Нассау, май 1855
Марианна Хайнрики, согнувшись, сидела перед жалкой хижиной на краю деревни. Кожа на правой руке кровоточила. Она поранилась о щепу, но это не должно было ее останавливать. Хотя больше всего на свете девушке хотелось забраться в кровать и встать только тогда, когда мама наконец-то вернется. При этом она прекрасно знала, что мать не вернется никогда. «Нельзя тратить время на это, — напомнила она себе. — Иначе я не сумею наделать достаточно метелок и вееров от мух, прежде чем за ними явится Якоб Зенгер».
Зенгер всегда лично навещал своих «веерщиц», как он называл девушек, работавших на него всю зиму, и раз в год собирал их поделки, которые продавал в Англии. По рынкам он не ездил. Этим занимались его люди. Благодаря своей торговле он заработал некоторое состояние и теперь нанимал на работу соотечественников. Несмотря на то что сам Зенгер был из бедной семьи, жалости он не знал. Если девушке не удавалось сделать заказанное количество, он вообще отказывался платить и находил других людей, готовых делать эту работу. Семьям, которых он тем самым лишал заработка, не оставалось ничего иного, кроме как продавать своих дочерей в качестве дешевой рабочей силы.
Марианна не спала уже несколько дней, работая за троих, — с тех самых пор, как мать и младшая сестра перестали ее поддерживать.
Бросив взгляд на березовые ветки, которые еще предстояло переработать, девушка глубоко вздохнула. Сумеет ли она сделать это? Оставалось надеяться только на то, что в этом году Зенгер явится за товаром чуть позже.
Девушка прекрасно понимала, что нужно действовать как можно быстрее, но сегодня работа шла особенно тяжело. Тоска по семье действовала на нее парализующе, разливаясь по телу, словно отрава, и превращая в мýку каждое движение. Марианна в очередной раз прокляла тот холодный январский день, когда ее мать ушла с четырьмя младшими детьми. Якоб Зенгер устроил Хильдегарду Хайнрики служанкой в богатый дом во Франкфурте. Видимо, ему нравилась спокойная и скромная вдова. В детстве он ходил вместе с ней в школу.
«Да, мать ему нравится, — с грустью подумала Марианна, — а меня он ненавидит, потому что я отбивалась руками и ногами, отказываясь ехать с одним из его земляков в Англию, чтобы на тамошних рынках играть на шарманке, завлекая посетителей. При этом все в деревне знают, что многие девушки, которые согласились на это, исчезли и никто их больше не видел».
Марианне хотелось отделаться от грустных мыслей, но ничего не получалось. Сегодня ее словно заколдовали. В глазах стояли слезы, она уже не видела веток. Девушка вскрикнула. Опять она уколола палец. Если так пойдет и дальше, она не сможет работать. А об этом и думать даже нельзя.
И все равно навязчивые воспоминания никак не шли из головы. Как она радовалась, когда Зенгер предложил ее матери покинуть эту жалкую хижину! В богатом доме наверняка достаточно еды, и ей не приходится страдать от голода. По крайней мере девушка от всей души надеялась на это.
Ей никогда не забыть тот миг, когда все они со своими пожитками стояли у хижины, а Зенгер смотрел на них с лошади. Как презрительно он поглядывал на нее, Марианну! Потом ткнул в нее пальцем. Марианне стало дурно, ей даже показалось, что она слышит уничижительные слова, которые он произнес звучным голосом, обращаясь к ее матери:
— Эту — нет! Ее ты взять с собой не можешь, Хильдегарда!
— Но разве нельзя сделать исключение?
— Радуйся, что можешь взять маленьких! А эта уже слишком большая.
— Но я не могу бросить ее здесь одну, — всхлипнула Хильдегарда.
— Придется. И я тебя об этом предупреждал. Помнится, ты согласилась, что старшая останется, — холодно ответил Зенгер.
Марианна в недоумении слушала этот разговор, но пока еще чувствовала себя в безопасности. Мама наверняка не уйдет без нее.
— Но что ей делать одной в Эспе? На что жить?
— Если летом поедет работать шарманщицей, я позабочусь о том, чтобы она хорошо ела. Нам не нужны тощие куры, это отпугивает покупателей. Ну так что? Ты сдержишь свое слово? Наша сделка в силе?
Марианна видела, как он жадно смотрит на нее, и обернулась к матери. Все, что произошло потом, помнилось ей так же ясно, словно это было вчера.
Зенгер свесился с лошади и протянул руку Хильдегарде.
— Нет, Якоб, я не могу. Я не хочу продавать ее. Дай ей шанс продолжать делать веера и метлы, пожалуйста! Она очень проворная девушка, — взмолилась мать Марианны.
Он нахмурился и проворчал:
— Ну ладно, но это только ради тебя. И при одном условии: она должна делать столько же, сколько делали вы вместе. — И он бросил на Марианну оценивающий взгляд.
А та лишь испуганно смотрела на кончики своих остроносых туфель. В голове кружились мысли, но она не могла произнести ни слова.
— Согласна!
Это слово обожгло душу Марианны огнем. Ее собственная мать торгуется за нее, словно за пучок вееров? И, судя по всему, она твердо решила уйти без старшей дочери.
Марианна подняла голову, недоверчиво посмотрела на мать, но та лишь с сожалением пожала плечами.
— Мама, не уходи без меня! — взмолилась Марианна сдавленным от слез голосом.
Но Хильдегарда резко повернулась к дочери спиной и пошла прочь. Три младших мальчика и девочка, понурившись, нерешительно последовали за ней.
— Мама, нет! — в отчаянии крикнула Марианна, но никто из оборванцев не обернулся. Она подумала, не побежать ли за ними, не вцепиться ли в подол матери, но услышала резкий голос Зенгера:
— Ну, начинай работать! Увидимся весной. Тогда-то и станет ясно, достаточно ли ты сделала или же нужно отдать тебя шарманщицей одному из моих людей.
Но Марианна не удостоила его больше ни единым взглядом, вместо этого она, гордо подняв голову, прошествовала в свою жалкую хижину. Там она бросилась на постель, которую раньше делила с братьями и сестрой. «Что ж, теперь у меня есть своя собственная кровать», — подумала она и твердо решила не пролить ни единой слезинки. Но ничего не вышло. Когда она осознала, что больше никогда не увидит ни мать, ни братьев, ни сестру, по щекам ее побежали слезы. Дрожа, она села, вытерла мокрое лицо и стиснула зубы. «Я справлюсь», — упрямо подумала она и принялась за работу.
Вот уже четыре месяца Марианна держала свое обещание. Она запретила себе проливать слезы по семье, хоть это давалось ей с трудом. И как раз сегодня воспоминания никак не хотели уходить.
Бросив взгляд на израненную руку, Марианна едва не растеряла все свое мужество. Ей никогда не сделать нужное количество метел и вееров! Кроме того, в пустом желудке постоянно урчало. И если девушка вообще хоть что-то ела, то этим она была обязана матери ее лучшей подруги Фриды, Гертруде Райманн. Семья Фриды перебивалась с хлеба на воду, но, несмотря на это, добрая женщина всегда делилась с Марианной какими-то крохами, чтобы та не умерла с голоду. Она делала это тайком, за спиной своего мужа. Если бы он заметил, что она кормит еще одного оборванца, то избил бы ее до синяков.
Марианна как раз представила себе ароматный горячий кусок мяса на тарелке, когда к ней присоединилась подруга Фрида.
— Вот, возьми! Сегодня мама смогла оставить тебе только очистки, но это лучше, чем совсем ничего, — сказала она, протягивая девушке мисочку.
Марианна была настолько голодна, что проглотила очистки в мгновение ока.
Фрида задумчиво смотрела на нее. Затем подняла наполовину сделанный веер и принялась за работу. Ее семья тоже делала зимой метлы и веера и точно так же не могла прожить на это, как и Хайнрики.
— Марианна, — загадочным тоном произнесла Фрида и отложила веер в сторону. Окинула подругу оценивающим взглядом, а затем шепотом добавила: — Я познакомилась кое с кем, кто может вытащить нас отсюда.
— Что ты имеешь в виду?
— Он путешествует по стране, выглядит сногсшибательно и говорит, что я должна пойти с ним.
— В качестве жены? — недоверчиво поинтересовалась Марианна.
— Нет, нет, то есть, может быть, позже. Этот человек предложил мне танцевать на рынках, где он будет продавать метлы. А я буду привлекать покупателей.
— Ты с ума сошла? Ты же знаешь, что говорят люди! Неужели ты не слышала, что многие девушки так и не вернулись в Эспу? Злые языки утверждают, что они мертвы.
Фрида глубоко вздохнула.
— Ах, глупости! Это просто бред, который выдумывают старухи, чтобы было о чем посудачить. Лично у меня больше нет желания голодать. Пожалуйста, пойдем со мной!
— Нет, я даже думать об этом не хочу, иначе давно бы согласилась пойти с людьми Зенгера. Он только того и ждет.
— Зенгер живодер. А Вальдемар совсем не такой.
— Вальдемар? Вы уже настолько близки? Может быть, ты и невинность ему свою уже подарила?
— Марианна! Как ты можешь говорить такое? Я никогда бы так не поступила. Это я храню для первой брачной ночи, — возмутилась Фрида, а потом умоляющим голосом добавила: — Ну же, пожалуйста, пойдем со мной!
— Я не хочу. С чего ты вообще взяла, что он возьмет меня с собой? Ему ведь придется кормить двоих.
— Он сам мне сказал. «Если ты знаешь еще какую-нибудь красивую девушку, убеди ее пойти с нами. Мне нужны как минимум две». А ты самая красивая во всей округе. Было бы жаль, если бы ты изуродовала свои пальчики тяжелой работой. Кроме того, он ищет шарманщицу, а никто не умеет играть так очаровательно, как ты.
— Ах, так я должна аккомпанировать тебе, пока ты будешь танцевать для покупателей? Фрида, я ничего не буду делать, не собираюсь я вкалывать на Вальдемара. Будь разумной девушкой, не ходи!
— Но что мне делать на этом проклятом клочке земли, где нечего есть и нет будущего?
— Твои родители знают?
— Нет, мама меня никогда не отпустила бы, а отец принялся бы за меня торговаться. Он будет только рад, если у него на шее станет одним едоком меньше. Марианна, это наш шанс!
— Пожалуйста, не оставляй хоть ты меня! — взмолилась Марианна. — Тогда я останусь совсем одна.
— Вот именно. Пойми же наконец, что ты никогда больше не увидишь свою семью! Только замучаешься здесь до смерти. Хотя бы познакомься с ним!
— Нет! А теперь не отвлекай меня, до июня мне нужно сделать еще целую кучу вееров.
— Ну и оставайся со своими дурацкими веерами! А я сама буду ковать свое счастье!
— Ха! Счастье! Я бы на твоем месте не была так уверена!
— Ах, делай что хочешь! — не выдержала Фрида. — Прозябай здесь и дальше!
Спор подруг был прерван громким топотом копыт. Марианна испуганно посмотрела в ту сторону, откуда неслись всадники. Их было трое, а впереди — Якоб Зенгер. Марианна задрожала всем телом. «Они же не за товаром? — с тревогой подумала она. — Они ведь всегда забирали его в начале июня!»
По хитрой ухмылке Зенгера девушка поняла, что ее опасения сбылись.
— Завела себе помощницу? — настороженно поинтересовался торговец и пристально оглядел Фриду. Затем по лицу его скользнула улыбка. — Она может пойти с нами. Нам нужна танцовщица. Она, конечно, не такая хорошенькая, как ты, но для наших целей сгодится. — С этими словами он спрыгнул с коня, подошел к Фриде и приказал: — А ну-ка, повернись!
Фрида была слишком напугана, чтобы сопротивляться. Словно марионетка, она медленно повернулась, пританцовывая перед торговцем.
— Что ж, вполне сгодится. Вдвоем вы будете отличной командой. Людям это нравится: темноволосая чертовка и бледная блондинка.
— Я не буду вашей шарманщицей! — воскликнула Марианна, тряхнув черными кудрями. Ее карие глаза сердито сверкнули, угрожающе блеснули белые зубы.
— Да ты даже напугать могла бы, Марианна Хайнрики, — усмехнулся торговец, — если бы я не знал, что ты цыганский подкидыш.
Марианна густо покраснела.
— Мой отец родился здесь, работал здесь и лежит здесь на кладбище, потому что вы, мой господин, выпили из него кровь.
— Ты права. Старый добрый Фриц Хайнрики лежит на кладбище, но кто сказал, что он твой отец? Если тебе так уж нужно знать, то я признаюсь, что когда-то твоя мать очень нравилась мне. Но однажды тут проезжал бродячий народ, и Хильдегарда совершила глупость. Пошла в лес с одним из них, а тот недолго ходил вокруг да около и не спрашивал, готова ли она отдать ему то, что могут дать женщины…
Марианна плюнула ему под ноги и закричала:
— Исчезни, кровопийца! Возвращайся в июне, когда я закончу веера, и заплати все, что мне причитается! А если еще раз скажешь что-то подобное про мою мать, я тебя убью!
Тот презрительно расхохотался.
— Нет, я заберу товар сегодня или не заберу вообще, — произнес он, бросая мимоходом взгляд на готовый товар. — Где остальное?
Марианна судорожно сглотнула. Сопротивляться не было сил. Она больше не могла выдерживать холодный взгляд этого мужчины. Вместо этого она смотрела на подругу широко открытыми от ужаса глазами, словно ожидая от нее спасения, но Фрида только беспомощно развела руками. Марианна пожалела, что связалась с торговцем. Но разве он не разозлил ее до предела?
— Пожалуйста, дайте мне еще две недели. Я клянусь, что к тому времени смогу закончить… — Сейчас она говорила почти льстиво. От гордости не осталось и следа.
— Нет, жабка, ты поедешь в Англию с одним из моих торговцев. Это мое последнее слово.
— А если я откажусь? — поинтересовалась подавленная Марианна.
— Тогда мои товарищи подожгут твою лачугу и заставят тебя сделать это, потому что ты не выполнила свою часть сделки.
Сердце Марианны едва не выпрыгивало из груди. Она снова обернулась к Фриде в поисках поддержки.
Подруга кивнула, и Марианна поняла: она должна притвориться, что согласна, и доказать свое смирение. А когда Якоб Зенгер уедет, можно подумать, что делать дальше. Неплохая идея.
Марианна униженно потупила взгляд.
— Хорошо, я сдаюсь. Но позволите ли вы мне собрать вещи?
Зенгер расхохотался.
— Вещи? А я и не знал, что у такой, как ты, есть что-то, кроме того, что надето. Но я не хочу быть бесчеловечным. Я вернусь завтра. И не забудь шарманку! Платья можешь оставить здесь. Я дам тебе новые. И тебе тоже, Фрида Райманн! Вы же не оборванки какие-то, вы должны быть красивыми, чтобы привлекать покупателей.
Марианна молча кивнула.
Фрида пробормотала:
— Да, господин!
И только когда стук копыт стих вдали, Марианна осмелилась открыть рот:
— Я сейчас соберу вещи. Как думаешь, твой Вальдемар сможет увезти нас отсюда до наступления темноты?
Фрида улыбнулась.
— Не беспокойся! Уже завтра мы будем плыть на корабле, который идет в Англию. И никогда не вернемся сюда. Клянусь тебе!
«Твоими устами да мед пить», — подумала Марианна и быстро бросилась собирать пожитки.
Окленд, 25 декабря 1900
Празднование Рождества в семье Гамильтон в этом году проходило не под счастливой звездой. По крайней мере так казалось Дункану, который обвел оценивающим взглядом немногих собравшихся, которые сейчас стояли вокруг фортепьяно, собираясь петь рождественские песни. Его мать страдала от ужасной головной боли, которую пыталась скрыть от гостей. Лицо ее застыло, словно маска. По настоятельному требованию отца она не прикасалась к алкоголю. Из-за него, кстати, она испортила вчерашний семейный ужин, когда просто встала из-за стола и поковыляла в постель.
Хелен недовольно опустилась на табурет. Дункан удивился, почему хотя бы сегодня его сестра не сияет от счастья. Ведь за ужином было объявлено о ее помолвке с Питером. Хоть Дункан терпеть не мог этого напыщенного болтуна, это была лучшая партия, которую только мог желать его отец. Старый Смит, отец Питера, был самым богатым торговцем в округе. «Сегодня отец наверняка гордится Хелен», — думал Дункан.
С каменным лицом Оливия затянула «Тихую ночь», и все подхватили, вне зависимости от умения.
Дункан пропел вместе со всеми первую строку, но внезапно горло перехватило от грустных воспоминаний. Он невольно вспомнил пение Пайки, и на глаза набежали слезы. Молодой человек в очередной раз задумался, почему она убежала. Он многое отдал бы за то, чтобы девушка стояла под этой елкой! Ладно, все эти изысканные леди наверняка шушукались бы и шептались, но разве это повод так просто отказаться от любви?
От размышлений Дункан очнулся, когда его отец пригласил гостей занять места на диванах и попробовать рождественскую выпечку. Дункан рухнул на диван, мысленно снова переносясь к Пайке. Всякий раз, думая о ней, он задавал себе мучительный вопрос, не было ли в ее жизни другого мужчины. И не выбрала ли она того маори.
— Ты не подашь мне кекс, Дункан? — вернул его к действительности пронзительный голос соседки по столу.
Дункан вздрогнул и презрительно посмотрел на Розу Смит. Хотя, вообще-то, она была довольно миловидна. У нее были большие зеленые глаза, узкое личико с хорошеньким носиком и губы в форме сердечка. Но ее голос и характер действовали ему на нервы. Сможет ли он когда-нибудь забыть о Пайке?
Если бы все было так, как хотелось его отцу, он давно должен был излечиться от своего увлечения девушкой-маори. Алан притворялся, будто сочувствует сыну и понимает, как ему тяжело после того, как от него сбежала невеста. Но со временем отец стал постоянно говорить ему о Розе Смит, этой экзальтированной девушке, которая сейчас выжидающе смотрела на него.
Дункану совершенно не хотелось болтать с ней, и он отвел взгляд, переводя его на Хелен. Он улыбнулся сестре, но та по-прежнему сохраняла непроницаемое выражение лица. Он готов был многое отдать, чтобы узнать, что так огорчает Хелен в день помолвки.
Может быть, все дело в том, что Питер, брат его соседки по столу и свежеиспеченный жених его сестры, проявлял к ней столько же интереса, сколько он к Розе? Вместо того чтобы болтать с Хелен, Питер уселся по другую сторону от Дункана и попытался завести мужской разговор. При этом он курил сигару и пускал в лицо Дункану кольца дыма.
— Было бы неплохо вместе заказать постройку нескольких кораблей. Это позволит сэкономить и…
Дункан не слушал его. Его совершенно не интересовала постройка новых судов для транспортировки смолы каури в Окленд. Он по-прежнему работал на отца, но без удовольствия. И всякий раз, когда Алан пытался послать его в суд, он заявлял о проблемах с бухгалтерией, которые ему срочно необходимо решить. Впрочем, несколько раз Дункан являлся в суд, пытаясь подстеречь мистера Рангити, который, по мнению молодого человека, наверняка знал, где Пайка и почему она сбежала. Однажды он стоял перед зданием до тех пор, пока мужество не оставило его. Он боялся, что мистер Рангити подтвердит то, чего он опасался: что тот силач-маори все же победил!
— Дункан, а что тебе подарили на Рождество? — спросила его Роза, хотя Питер продолжал что-то говорить ему.
Дункан закатил глаза. Почему они просто не могут оставить его в покое?
— Да расскажи же, Дункан! — потребовала теперь и мать Розы.
Роза и ее мать говорили с ним, как с маленьким ребенком, который все еще восторженно мчится к камину, чтобы посмотреть, что положил ему в чулок Санта-Клаус.
Он хотел было проигнорировать вопрос, но тут вмешалась Хелен, которая тоже села за стол.
— Ну, рассказывай уже, что принес тебе добрый Санта-Клаус? — В ее голосе звучали недовольство и зависть. Не дожидаясь ответа, она громко, чтобы слышали все за столом, продолжила: — Отец осчастливил его новомодным автомобилем. Заказал из Англии себе и Дункану. Разве это не чудесно?
— Хелен, но ведь это неважно, — попытался сгладить неловкость Дункан, но Питер, оживившись, уже обратился к своему родителю:
— Отец, а ты что скажешь? Я бы тоже не отказался от такого автомобиля. — И он громко рассмеялся.
— Милый Питер, даже у меня еще нет этой самоубийственной штуки. Давай посмотрим, выживут ли эти водители, — ответил старший Смит и расхохотался так же оглушительно, как его сын.
— Возможно, мой отец сделает нам на свадьбу такой же подарок, если Питер, став моим мужем, тоже будет заниматься нашим бизнесом, — язвительно заметила Хелен.
— Да Питеру и со своим бизнесом дел хватает. Нет нужды заниматься еще и моим. Кроме того, у меня уже есть преемник — мой милый Дункан! — с гордостью произнес Алан.
— Да, для сына — все самое лучшее, — заметила Хелен. Глаза ее сверкали ненавистью.
Дункан испугался. Что на нее нашло?
Когда гости ушли, Алан попросил семью посидеть с ним еще немного у камина, чтобы, как он выразился, достойно завершить этот радостный день. Он так и лучился хорошим настроением.
— Милый мой Дункан, тебе следичегудесно подумать о том, чтобы сделать Розе предложение в канун Нового года.
— Да, папа!
— Ты женишься на ней? — обрадовался Алан.
— Нет, я этого не говорил!
— Но ведь она красива и в то же время богата. Ну же, подумай хорошенько! Лучшей партии тебе не найти во всем Окленде. Бери ее, мальчик мой! Она тебя боготворит. И, судя по ее телосложению, она наверняка быстро подарит мне внуков.
В этот миг даже Оливия очнулась от оцепенения.
— Ты ведь не собираешься и в самом деле жениться на Розе? — Ее голос дрожал от неподдельного ужаса.
— Мама, нет… да… Я не знаю. Я хотел бы… э… я не знаю. Я хочу сказать, что она… — Дункан запнулся. — Хелен, ты играешь все лучше и лучше.
Оливия пристально посмотрела на него. Она не собиралась менять тему.
— Но, мальчик мой, ты же ее совсем не любишь. Твое сердце все еще тоскует по другой девушке, Пайке. Ты не можешь просто взять и заменить ее этой белой гусыней.
Алан бросил на жену угрожающий взгляд.
— А ты не лезь в это дело! Ты уже дала понять, что поддерживаешь эту чернокожую, но сейчас ты единственная, кому это интересно! Твой сын наконец-то взялся за ум, он ведь мой сын. Ты понимаешь, он весь в меня! Настоящий Гамильтон.
В его голосе звучала гордость.
Хелен вскочила со своего места и беспокойно забегала по комнате. Она была настолько напряжена, что начала грызть ногти.
— Но пойми же, Алан, он любит эту девушку! — в отчаянии воскликнула Оливия.
Алан постучал себя по лбу.
— Милая моя, боюсь, что алкоголь уже повредил твой рассудок. Эта неблагодарная тварь бросила его. — Затем он обернулся к сыну: — Дункан, скажи ей, что она все выдумывает. Скажи ей, что ты вообще и думать забыл о той девушке!
Дункан глубоко вздохнул.
— Мама, как я могу жениться на Пайке после всего случившегося? У нее наверняка уже давно другой муж.
— Ну вот, пожалуйста! — ликовал Алан Гамильтон. — Он ведь мой сын. Я знал, что он не разочарует меня. Они с Розой будут жить в «Гамильтон Касл», а я буду наслаждаться тем, что воспитаю своего первого внука в традициях семьи. — И, довольный собой и миром, Алан откинулся на спинку дивана.
— Твой сын? — раздался пронзительный голос. Перед отцом возникла Хелен. — Я твоя дочь, и я готова сделать все, но ты видишь только его, твоего наследного принца. Однако все совсем не так, как ты думаешь…
— Что это значит? — резко произнес тот.
Хелен ткнула пальцем в Оливию, которая побледнела еще больше.
— Спроси-ка маму, почему она так хочет, чтобы мой милый братец женился на маори. Моя мать, которая всегда с презрением говорила о туземцах. И она вдруг захотела иметь чернокожую невестку? Спроси же ее, почему…
Оливия тяжело поднялась и, пошатываясь, направилась к дочери.
— Замолчи, дитя мое! — измученным голосом взмолилась она. — Замолчи же наконец!
Дункан недоуменно переводил взгляд с одной на другую. В груди поселился какой-то смутный страх. Ему вдруг стало зябко.
— Хелен, говори, что ты собиралась сказать, но только в том случае, если это не беспочвенные обвинения. Если же ты опять будешь язвить и завидовать, убирайся с глаз моих! — презрительно произнес Алан.
— Отец, пожалуйста! — Хелен бросилась перед ним на колени. — Я не вру. В тот вечер я сама слышала, как мама говорила этому маори, что… — Она вдруг умолкла и начала всхлипывать.
Алан схватил дочь за плечи, встряхнул ее и взревел:
— Что, черт побери, ты слышала?!
— Мама умоляла маори в саду, чтобы он дал Пайке благословение на свадьбу с Дунканом. Но тот отказался. «Тогда сделай это не для меня, — взмолилась она, — а ради
На мгновение в комнате воцарилась мертвенная тишина. Всех сковал неописуемый ужас. Первым обрел дар речи Дункан:
— Какой маори, мама?
Алан тоже очнулся от оцепенения. Он грубо вырвался из объятий дочери. Ему было все равно, что Хелен упала на пол и принялась причитать:
— Я не этого хотела!
Алан остался стоять посреди комнаты как вкопанный. Он не сводил с Оливии обезумевшего взгляда.
Она медленно подходила к нему, хотела что-то сказать, схватила его за руку, но он оттолкнул ее от себя. Оливия споткнулась, ударилась головой о каминную полку и безжизненно рухнула на пол. Изо рта и носа потекла кровь.
— Я не этого хотела! — причитала Хелен. — Я не этого хотела!
Сандхерст, Австралия, январь 1858
Марианна с грустью глядела в зеркало. Красивое платье, которое ей купил Вальдемар, не могло развеселить ее. Оно липло к телу, поскольку жара стояла удушающая. Она вдруг вспомнила морозные зимы в Германии, и тоска по дому стала еще сильнее. Здесь же никогда по-настоящему холодно не было. Несмотря на открытое окно, не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. В комнате, которую Марианна делила с Фридой, стояла влажная духота, от которой на лбу у Марианны выступал пот. Пока она стенала от жары, воспоминания о детстве в Эспе прояснялись. Она грустила по своей жизни в уютной хижине, пока не вспомнила о том, как ужасно мучилась там от голода и холода, и тут же пришла в себя. Здесь она хорошо питалась, и результат был налицо: костлявое, изголодавшееся существо превратилось в стройную девушку.
Они с Фридой путешествовали с Вальдемаром вот уже почти три года. Сначала он продавал свои товары на рынках, пока обе танцевали, привлекая клиентов. Затем он устроил их в паб, где Фрида каждый вечер танцевала, а Марианна играла на шарманке. Впрочем, это разделение труда давно перестало устраивать Вальдемара, поскольку большинство мужчин предпочитало танцевать с «черной дьяволицей». Но Марианна упорствовала. «Если ко мне прикоснется хоть кто-то из этих пьяных парней, я уйду», — говорила она. И Вальдемар осознавал, что это не пустые угрозы.
А Фриде было все равно, танцевать с мужчинами или не танцевать. Если они начинали слишком приставать, она отшивала их. И, несмотря на это, Марианна тревожилась за подругу, которая кокетничала все больше и больше.
С прошлого лета они оказались в Сандхерсте, на другом конце света. Вальдемар убедил девушек искать счастья в далекой Австралии. Он слышал о сказочном богатстве, которое может заработать каждый, кто рискнет добиться успеха в одном из растущих как грибы после дождя поселков золотоискателей.
В салунах срочно нужны были «hurdy-gurdy girls», как называли здесь танцовщиц и шарманщиц. Марианна согласилась на тяжелое путешествие на судне лишь с одним условием: что ее будут продолжать использовать не как танцовщицу, а как музыканта. Скрепя сердце Вальдемар согласился. Несколько раз пытался убедить ее в том, что, танцуя, она заработает гораздо больше, но девушка не поддалась на провокацию, поскольку прекрасно знала, что он платит Фриде не больше, чем ей.
Впрочем, на заработок девушкам жаловаться не приходилось. В салуне можно было заработать гораздо больше, чем на рынках в Англии, да и Вальдемар фон Клееберг, как он назвался в Сандхерсте, немало повеселив девушек, поскольку на самом деле фамилия его была Шикенданц, был великодушным работодателем. Он платил им настолько хорошо, что они могли покупать достаточно одежды и украшений, а иногда дарил вещи, и Марианна копила деньги, а Фрида транжирила их от души.
— На какие деньги ты собираешься возвращаться в Германию, когда нагуляешься? — часто спрашивала Марианна подругу, напоминая, что нужно экономить. Но Фрида была твердо уверена в том, что однажды Вальдемар женится на ней.
Марианна каждый день пересчитывала свое маленькое состояние, которое неуклонно росло. Еще один год выдержать, а затем она сможет самостоятельно оплатить билет до Германии, где будет жить с матерью, сестрой и братьями. И при этом останется еще достаточно денег, чтобы самой начать торговлю веерами и метлами и накормить всех.
«Тогда мама наконец-то полюбит меня», — решила Марианна, вставляя цветок в черные волосы. Скоро начнется работа внизу, в салуне. И куда только подевалась Фрида? Она ушла больше двух часов назад в своем танцевальном платье и до сих пор не вернулась.
В дверь постучали, и в комнату, не дожидаясь ответа, вошел «прекрасный Вальдемар». Фрида и Марианна называли его так про себя, поскольку он был высок и красив и вышагивал, словно петух. Марианна считала его слишком самовлюбленным, потому что он носил белый жилет с толстой цепочкой для часов. Что до Фриды, то она была от него просто без ума и постоянно ждала знаков внимания.
— Ну что, красавица Марианна, — прошептал он, подходя к ней ближе. Ей даже показалось, что слишком близко. Неожиданно провел рукой по черным кудрям и простонал: — Ты сводишь мужчин с ума. Ты знаешь об этом?
Марианна, испугавшись, замерла. Ей не хватило мужества даже для того, чтобы повернуться и сбросить руку этого бесстыжего типа.
В зеркале за ее спиной возникло его лицо с дьявольской ухмылкой.
— О, прости, неприкосновенная, но так уж вышло, что я тоже схожу с ума по тебе. Только не делай вид, будто не знала этого. Смотри, сегодня в салуне будет несколько владельцев шахт, и босс настаивает на том, чтобы танцевать с тобой и… — Он рассмеялся. — Видишь ли, он, как и все, в восторге от тебя.
— Никогда! И для тебя я по-прежнему Марианна!
— Я также считаю, что изысканному господину нужно удовольствоваться Фридой. Но послушай, дитя мое, ты уже не маленькая девочка. Ты женщина. Да еще какая! Роскошная! Те парни там, внизу, уже не хотят просто слушать твое пиликанье, хотя играешь ты хорошо. С тех пор как ты стала еще и петь, мужчины буквально падают к твоим ногам.
Он положил обе руки на ее обнаженные плечи, но оцепенение Марианны сменилось чистой и незамутненной яростью. Она молниеносно схватила его за руки, оттолкнула прочь и отвесила ему сильную пощечину.
— Ай! Ты что, спятила? — испуганно воскликнул он.
Марианна сердито сверкнула глазами.
— Ты давал мне слово чести!
Он потер щеку и усмехнулся.
— Я не свинья, и ты это знаешь. Я всегда обращался с вами хорошо, но когда они шуршат купюрами… Так уж вышло, что мужчины здесь главные.
— Что это значит? — крикнула Марианна, впившись в него взглядом.
— Сладкая моя, у меня есть для тебя предложение. Никто не будет трогать Марианну, если ты будешь под моей личной опекой.
Марианна вопросительно посмотрела на мужчину.
Вальдемар откашлялся.
— Если хочешь, сходим сначала к мировому судье и возьмем бумажку.
— О чем ты говоришь?
— Если будешь моей женой, никто тебя не тронет. Тогда все будут довольствоваться Фридой.
— Но ты… ты будешь меня трогать, верно? — нарочито спокойно поинтересовалась Марианна.
Он рассмеялся.
— Это будет, так сказать, мой супружеский долг.
Обуреваемая гневом и стыдом, Марианна густо покраснела. Она одним прыжком оказалась у него за спиной, полезла под кровать, вытащила и прижала к груди свое сокровище — деньги, которые ей удалось скопить.
— Что это значит? — строго поинтересовался Вальдемар.
Марианна не ответила. Взяла чемодан и стала бросать туда вещи. Кроме тех платьев, которые подарил ей Вальдемар.
— Что это значит? — повторил он. Теперь в его голосе звучала угроза.
— А на что это похоже? — ответила она, спокойно продолжая складывать вещи.
И только когда он железной хваткой сжал ее запястья, она поняла, что не приняла в расчет его уязвленное мужское достоинство.
— Значит, ты, грязная мерзавка, предпочитаешь слинять, нежели пойти за меня замуж? Я никогда еще не предлагал женщине замужество! А ты посмела наплевать на мое предложение!
Не успела она собраться с мыслями, как он уже отнял у нее деньги.
— Ты совершенно не заслужила моего расположения. И я не должен тебя умолять. Ты принадлежишь мне, хочешь ты того или нет. Без единого пенни ты отсюда никуда не сбежишь. Вокруг нас сплошные прерии. Пойдешь туда — только ядовитых змей порадуешь. Так что слушай меня: я дам тебе немного времени, режим будет щадящий. Пока что мужчины будут только танцевать с тобой…
— Нет…
Больше девушка не сказала ни слова, поскольку Вальдемар так сильно схватил ее за волосы, что она вскрикнула от боли.
— Радуйся, что я не побил тебя! А теперь — вперед! Спускайся в салун, Марианна, и не забывай улыбаться!
— А если я буду танцевать с мужчинами, ты отпустишь меня?
— Посмотрим. Может быть, ты все же захочешь стать моей женой, — легко согласился он.
Казалось, Вальдемар снова был уверен в себе. Не успела Марианна слова сказать, как он запрокинул ей голову и сорвал с ее губ поцелуй. А затем, отпустив, с усмешкой произнес:
— Ты ведь не наделаешь ошибок, правда?
Вальдемар не сводил глаз с Марианны. В прокуренном салуне, как всегда, поднялся шум, когда она начала играть на шарманке. Обычно мужчины собирались вокруг нее и подвывали. Сейчас один из них пригласил Фриду, которая как раз вернулась. Впрочем, подруги еще не успели перекинуться и словом, но Марианна заметила, что глаза у Фриды сияли, а кожа была розовее обычного.
Марианна надеялась, что в этот вечер танцевать не придется, но тут к ней подошел Вальдемар.
— Господа! — крикнул он, заглушая общий шум. — По многочисленным просьбам с вами сегодня будет танцевать Марианна, черная дьяволица. А наша Фрида поиграет на шарманке.
Фрида огорченно поглядела на него.
Он показал на густо покрасневшую девушку и весело расхохотался.
— Господа, у вас есть выбор. Плохая музыка, но зато роскошная женщина в объятиях, или наоборот.
Толпа взревела. Марианна пристыженно посмотрела на Фриду, которая, судя по всему, не поняла, что Вальдемар только что обидел ее. Она послушно взяла в руки шарманку. Звуки, которые она извлекала из этого инструмента, были более чем жалобными, но публике было все равно. Мужчины кричали, путая немецкие и английские слова:
— Марианна, танцевать! Марианна,
И вот уже владелец шахты, крупный мужчина, подхватил Марианну, поднял ее в воздух, подбросил под одобрительные возгласы толпы и крикнул:
— Фрида, сыграй нам что-нибудь веселое!
Марианна безвольно кружилась с ним по комнате. В голове путались мысли, пока одна не затмила собой все: ей нужно как можно скорее сбежать из Сандхерста и незаметно попасть в Мельбурн. Но как это сделать, не имея даже одного пенни в кармане?
Владелец шахты все крепче прижимал ее к себе, а затем прошептал ей на ухо:
— Ты роскошная женщина. Чувствуешь, как сильно я желаю тебя? — И он еще теснее прижался своим тучным телом к ее стройной фигурке.
Марианне стало дурно, и ее едва не стошнило, когда она ощутила прикосновение его напрягшегося мужского достоинства.
— Я хочу иметь тебя! — прошептал он. Его дыхание отдавало дешевой выпивкой.
Нет, она больше не будет терпеть эти унижения. Ей срочно нужно на свежий воздух.
Тут сквозь толпу зрителей протолкался сильный молодой человек и вежливо попросил владельца шахты разочек потанцевать с дамой.
Навязчивый танцор на миг задумался, а затем произнес:
— Ладно, но только пока я пропущу еще стаканчик. Чтоб она не остыла, парень!
Молодой человек закружил Марианну, но не прижимал девушку к себе, а держался на почтительном расстоянии.
Она облегченно вздохнула.
— Мисс, вы понимаете мой язык? — вежливо поинтересовался он.
Марианна кивнула. Первую половину дня она использовала для того, чтобы улучшить свои знания английского языка, который учила еще в Германии.
— Да, я немного говорю по-английски и понимаю этот язык, — добавила она.
— Это хорошо. Как вы здесь оказались? — спросил он. При этом он повел ее к краю зала, где можно было постоять в уголке. — Я не умею танцевать, — смущенно пояснил он. — Я просто увидел, насколько вы были несчастны в объятиях этого неотесанного мужлана, и решил помочь.
Марианна попыталась улыбнуться. Такого приятного человека она в Сандхерсте еще не встречала. Несмотря на это, у нее не было желания рассказывать ему историю своей жизни. Она украдкой оглядела его. Он был очень высоким и широкоплечим. Светло-русые волосы вились, как у ребенка. Лицо было некрасивое, но приметное, а глаза лучились таким теплом, что это проняло ее до глубины души.
— Мне просто было немного жарко, — нерешительно ответила она.
Он пристально посмотрел на нее.
— Но ведь раньше вы никогда не танцевали. Знаете, я уже не первый месяц слушаю, как вы поете и играете. Я и не думал, что мне доведется услышать нечто столь чудесное в такой глуши.
— Спасибо, — произнесла Марианна и поинтересовалась, как его зовут.
— Я Уильям… — Больше он ничего не сказал, поскольку владелец шахты грубо отнял у него Марианну и закружил ее так сильно, что она почувствовала слабость. А затем вдруг схватил ее за зад и сильно ущипнул.
Марианна, перепугавшись, громко вскрикнула и остановилась. Она не успела дать ему пощечину, потому что рядом тут же возник Вальдемар.
— Что я говорил? Танцевать можно. Не больше, — грубо осадил он мужчину. Скосив взгляд на совершенно расстроенную Марианну, он добавил, уже тише: — Пока что.
С этими словами он взял ее под руку и повел прочь.
— Милая моя, довольно выкаблучиваться. Он ничего такого не сделал тебе. Что ты жмешься? Так ты мне всех клиентов распугаешь, — напустился на нее Вальдемар.
Марианна сжала губы. Она не будет обсуждать с ним, как обошелся с ней владелец шахты, потому что Вальдемар лишь посмеется.
— Слушай меня внимательно: поцелуи запрещены. И за грудь лапать тебя тоже никто не имеет права. Разрешено прижиматься к тебе, чтобы доказать, насколько они от тебя без ума. И еще им можно гладить тебя по мягкому месту.
— Нельзя! — презрительно зашипела Марианна.
— Ты словно дикая кобылка, но я тебя обуздаю, — усмехнулся в ответ Вальдемар. — А теперь иди обратно! Посмотри, парни уже в очередь выстроились!
У Марианны закружилась голова от одного взгляда на все эти неухоженные лица, жадно взиравшие на нее. Она искала одно-единственное, гладко выбритое, но, увы, Уильяма уже и след простыл.
Остаток вечера Марианна провела словно в тумане. Ее кружили и кружили, прижимаясь потными телами, и девушка лихорадочно размышляла над тем, как поскорее сбежать от Вальдемара.
Марианна устало рухнула на кровать прямо в платье, когда в комнату осторожно прокралась Фрида.
— Ах, Марианна! Он потрясающий, — мечтательно произнесла ее подруга.
— Кто?
— Вальдемар!
Марианна вздохнула. Неужели Фрида совершенно не злится на этого типа за то, что он выставил ее на всеобщее посмешище? Ведь мужчины безжалостно освистали ее игру на шарманке! «Но если я расскажу ей, как подло он давил на меня, она наконец-то поймет, что Вальдемар — настоящая свинья». Но сначала ей хотелось узнать, что так порадовало подругу.
— Фрида, расскажи, что случилось, почему ты такая довольная? — нарочито весело поинтересовалась она.
По лицу подруги промелькнула улыбка. «Она никогда еще не казалась такой красивой», — подумала Марианна, внимательно посмотрев на Фриду.
— Он женится на мне! — пропела та.
— Кто, боже ж ты мой?
Фрида бросила на подругу возмущенный взгляд.
— Как кто? Вальдемар!
— Вальдемар… Ах, Вальдемар… Он женится на тебе… На тебе? — озадаченно пробормотала Марианна.
— Тебя это что, удивляет?
В этот миг Марианне вдруг захотелось, чтобы луна, освещавшая комнату, зашла за тучу, — тогда подруга не увидит, как сильно она побледнела.
— Неужели ты совсем не рада? У тебя такое лицо… — с упреком в голосе произнесла Фрида.
У Марианны возникло нехорошее предчувствие, но она продолжала вести себя как ни в чем не бывало.
— Нет, почему же! Просто это так неожиданно. Когда же он сделал тебе предложение? — поспешно поинтересовалась она.
— Пока что он не делал мне предложения, но скоро обязательно сделает. Он не может поступить иначе, потому что… — Фрида на мгновение умолкла, а затем, стыдливо захихикав, добавила: — С сегодняшнего дня я принадлежу ему!
— Ты… что?
— Ты все правильно услышала. Я принадлежу Вальдемару. Навсегда.
— Значит, ты… отдала ему свою… — Марианна запнулась. Она боялась произнести это слово вслух.
— Не надо делать такое лицо, будто это преступление! Мы ведь уже не дети. И все произошло по любви, понимаешь? — С этими словами Фрида опустилась на край постели и схватила Марианну за руки. — Это было божественно. Он целовал и ласкал меня. Было немножечко больно, но в остальном… Ах, я так счастлива!
— А почему ты думаешь, что он женится на тебе? — Голос Марианны прозвучал резче, чем ей того хотелось.
— Глупышка! Потому что ни один мужчина не будет так нежно ласкать женщину, если он не хочет жениться на ней! Он сам сказал: если я так сильно люблю его, я должна время от времени делать ему приятно. Тогда он выполнит любое мое желание.
Марианна резко села и с ужасом поглядела на подругу. Теперь не время притворяться тактичной. Только неприкрытая правда поможет Фриде излечиться от этого безумия.
— Ты что, не видишь, чего он хочет от тебя? Предложения можешь ждать, пока небо не упадет на землю. Он пытается смягчить тебя, чтобы ты отдавалась золотоискателям. Он собирается продавать твое тело этим парням. И думает, что ты сделаешь это ради него, если он притворится, что любит тебя.
— Да ты просто завидуешь! — зашипела Фрида и, отвернувшись, легла на свою кровать.
А Марианна еще долго не могла уснуть, хотя ее подруга давно уже видела десятый сон. Она лихорадочно думала, ломая себе голову над тем, как уберечь Фриду от проституции. «Если я расскажу ей, что Вальдемар предлагал мне выйти за него замуж, она решит, что я лгу», — рассуждала девушка. И с этой неприятной мыслью Марианна в конце концов уснула.
С тех пор прошло две недели. Фрида перестала разговаривать с подругой. Марианне пришлось безропотно принять то, что Фрида все чаще выходила из салуна в обнимку с мужчиной, а ночью вообще не возвращалась в комнату. И при этом с каждым днем она выглядела все более и более несчастной.
Вальдемар снова разрешил Марианне играть на шарманке. Но сколько продлится это, прежде чем он опять заставит ее танцевать с мужчинами? Марианна постоянно высматривала великана с изысканными манерами, который, возможно, мог бы спасти ее, но тот в салуне больше не показывался.
Когда поздно вечером после работы она хотела уйти к себе в комнату с шарманкой под мышкой, ее удержала чья-то рука. Марианна испуганно обернулась.
— Время вышло, леди. У тебя есть выбор: или парни, или я! — Язык у Вальдемара заплетался.
Его пальцы больно вцепились в плечо Марианны, и она почувствовала, что от него очень сильно пахнет виски.
— Отвечай, дьявольское отродье! Я или они?
Марианна глубоко вздохнула.
— Поговорим об этом, когда ты будешь трезв, — заявила она, вырвалась и убежала.
Она боялась, что он услышит, как гулко бьется ее сердце. Когда девушка вошла в комнату, Фрида уже лежала в постели с закрытыми глазами.
— Ах, Фрида, не притворяйся! Я же знаю, что ты не спишь. А теперь хотя бы послушай меня, если уж не хочешь разговаривать! Твой прекрасный кавалер только что приставил к моей груди пистолет: если я не выйду за него замуж, он сделает из меня шлюху и будет продавать мужчинам. Я знаю, что ты терпишь это, поскольку веришь, что он любит тебя, но ты ошибаешься. Он хочет меня! Поэтому давай наконец придумаем план, как нам обеим сбежать отсюда. Потому что я не желаю становиться ни его женой, ни его шлюхой. Поверь мне, я твоя подруга и не хочу бросать тебя одну в этом аду.
Ответом ей было презрительное шипение:
— Именно так он мне и говорил: ты будешь подстрекать меня к побегу. Чтобы ты могла заполучить его, когда я уйду.
Одним прыжком Марианна оказалась у постели подруги.
— Да пойми же ты наконец! Он настраивает нас друг против друга. Он лжет тебе, чтобы ты отдавалась этим мужчинам…
— Думаешь, мне нравится, когда эти пьяные, немытые типы прыгают на мне и делают больно? Если бы он не целовал меня каждую ночь, вытирая слезы с лица, и не гладил бы ласково, я не смогла бы выносить этого. Но нам нужны деньги, чтобы после возвращения в Германию мы могли спокойно жить. Можешь говорить что хочешь, но я стану его женой! А теперь оставь меня в покое! Мне нужно поспать.
Марианна уползла в свою постель, словно побитая собака. Ей было очень больно, оттого что не удалось вразумить подругу.
Марианну разбудил грохот. Рядом с ней стояла темная фигура. Не успела она вскрикнуть, как чья-то огромная ладонь зажала ей рот. Марианна едва не задохнулась.
— Ни звука! — прошипел чей-то нечеловеческий голос.
По неприятному запаху виски, безжалостно бившему в лицо, Марианна сразу поняла, кто ее незваный гость, который другой рукой уже срывал с нее одеяло. Она пыталась удержать мужчину, брыкалась и отбивалась как могла. Тот убрал руку от ее рта и больно ударил по щеке. Марианна вскрикнула.
— Отпусти ее! Вальдемар, немедленно отпусти ее! — взвизгнула Фрида.
Он не отреагировал, более того, запустил свою руку, которой только что ударил Марианну по лицу, ей под сорочку.
— Отпусти ее! — кричала Фрида.
Она подскочила к нему и принялась колотить его по спине кулачками. Вальдемар на долю секунды отпустил Марианну, отвернулся и изо всех сил оттолкнул Фриду. Та упала на пол и пролепетала:
— Что ты от нее хочешь? Я думала, ты любишь меня!
Но Вальдемар не обращал на нее внимания. Сопя от похоти, он навалился на Марианну и с громким треском разодрал на ней сорочку. Ему было все равно, что Марианна отчаянно пыталась прикрыть наготу. Он обеими руками развел ей бедра.
— Вальдемар, что ты делаешь? Иди ко мне! Я добровольно дам тебе то, что ты хочешь! Иди сюда! — С этими словами Фрида подняла подол ночной рубашки, предлагая ему себя.
Тот с отвращением отвернулся.
— Ты, глупая гусыня, заткнись наконец! Я должен объездить ее для клиентов. Кто-то должен сделать это, чтобы госпожа недотрога не считала себя лучше других, — презрительно произнес он.
Фрида заплакала.
— Значит, это правда. Ты хочешь ее, а не меня.
— Да, ты давно надоела мне. А эта чертовка меня заводит! А теперь прочь отсюда! Марш за дверь!
Марианна лежала, застыв от ужаса.
Фрида медленно поднялась с пола. Всхлипывания сменились причитаниями, и Марианна начала опасаться, что подруга бросит ее. Но когда Фрида уже дошла до двери, она резко повернулась и с проклятиями бросилась на Вальдемара.
Дрались эти двое ожесточенно. Марианна вскочила с постели, но Вальдемар повалил ее обратно. А затем изо всех сил ударил Фриду по лицу. Из уголка рта у девушки потекла кровь, но мужчина был безжалостен. Он схватил Фриду за волосы, вышвырнул в коридор и захлопнул перед ней дверь. Усмехнувшись, задвинул засов.
Толкнув Марианну на деревянные половицы, он хрюкнул и навалился на нее. Перед глазами у девушки потемнело.
Окленд, 27 декабря 1900
Доктор Грин, врач семьи Гамильтон, выйдя из комнаты Оливии, с сожалением покачал головой. Стоявшие в коридоре Хелен, Алан и Дункан с нетерпением ждали результатов его обследования. О случившемся вчера они не говорили. Тревога за Оливию отодвинула все на второй план. Однако Дункан постоянно чувствовал на себе пристальные взгляды отца. Да и сам он в глубине души задавался вопросом, имеет ли он все еще право называть Алана отцом.
«Пока мама не придет в себя после обморока, все это останется досужим домыслом», — решил Дункан, которому даже не приходило в голову расспросить сестру. Сцена, во время которой она так явно проявила свою ревность, вызывала у него отвращение.
— Как она, доктор? Оливия поправится? Мы можем пойти к ней? — В голосе Алана слышались тревога и отчаяние.
Врач глубоко вздохнул.
— Мистер Гамильтон, нам не следует разговаривать так громко. Ваша жена как раз очнулась и… — прошептал он.
Алан тут же попытался протиснуться мимо него в комнату больной.
Но доктор удержал его.
— Проявите благоразумие, мистер Гамильтон, — тихо произнес он и отвел Алана к двери салона.
Хелен и Дункан молча последовали за ними. Встревоженный взгляд доктора, смотревшего то на одного члена семьи, то на другого, говорил о многом.
— Говорите же! — не вытерпев, воскликнул Алан.
— Ваша жена умирает.
— Это невозможно! — возразил Алан со слезами на глазах. — Неужели она умрет от удара, который вовсе не был таким уж сильным?
— Дело не в ударе. Боюсь, когда она ударилась, в мозгу у нее что-то лопнуло, что рано или поздно все равно привело бы к смерти. Она когда-нибудь жаловалась на головную боль?
— Да, очень часто, — подтвердил Дункан.
Врач задумчиво нахмурился и пробормотал:
— Это подтверждает мой диагноз. Есть еще несколько признаков: она не может разговаривать. Я ужасно огорчен, но то, что она пережила внутреннее кровоизлияние, граничит с чудом. Попрощайтесь с ней! Она не переживет эту ночь. Мне искренне жаль, но не хочу вас обманывать.
Алан закрыл лицо руками, замер, словно окаменев. Хелен схватилась за каминную полку и душераздирающе разрыдалась. Первым пришел в себя Дункан. Словно в трансе, он направился в комнату матери.
Увидев побледневшую, как будто постаревшую сразу на несколько лет мать, он испугался. Оливия широко открыла глаза и умоляюще посмотрела на него. «Она хочет мне что-то сказать, но что?» — подумал Дункан. Возможно, ему удалось бы узнать больше, если бы в комнату не ворвался отец.
Оттолкнув Дункана, Алан взял жену за руку.
— Оливия, любимая моя Оливия, подай знак, что ты меня понимаешь!
Оливия закрыла глаза и быстро открыла их.
— Пожалуйста, не уходи, не сказав мне правду… Ведь Хелен солгала, да?
Оливия измученно смотрела на него.
Он погладил ее руку и в отчаянии повторил:
— Оливия, Хелен солгала?
Дункану показалось, что он прочел признание в глазах матери, но тут в комнату ворвалась Хелен, лицо у нее было заплаканное и опухшее.
— Отец, мама, мне так жаль, — лепетала она, — это я во всем виновата. Я… я сказала неправду, я ничего не слышала, когда мама ссорилась с тем мужчиной в саду. Я так ревновала к Дункану. Я солгала!
Дункан увидел, что мать тщетно пытается сесть. И вдруг понял: да, Хелен солгала, но не позавчера, а только что. Внезапно он догадался, кто был тот маори. Мистер Рангити! Он был той ночью в Роторуа, чтобы помешать Пайке выйти замуж за пакеха…
Дункан вздрогнул. И если это так — он почти не осмеливался додумать эту мысль до конца, — то судебный эксперт — его отец!
Дункан слушал вполуха то, что в этот момент, словно обезумев, продолжал говорить жене Алан:
— Оливия, любимая моя, пожалуйста, прости меня за все зло, которое я тебе причинил. Я всегда любил тебя. Я готов отдать все, лишь бы этого всего не было! И поверь мне, я очень счастлив, что ты подарила мне такого прекрасного сына!
Дункан украдкой бросил взгляд на Хелен. Его сестра стояла, понурившись, будто окаменев. Ему стало жаль ее. Из любви к родителям она отказалась от козыря, на который так рассчитывала. Дункан снова задумался о мистере Рангити. Разве еще во время первой встречи он не почувствовал необъяснимую симпатию к маори? Разве у них не одинаковые голоса? И разве он, Дункан, не дрался на палках с уверенностью, жившей у него в крови?
Тут раздался убийственный крик. Несколько секунд спустя Алан безудержно разрыдался. Он молил Бога, бросался на хрупкую фигуру Оливии, покрывал ее лицо поцелуями. Леди Оливия Гамильтон навеки закрыла глаза.
Дункан как будто оцепенел. Он не мог сдвинуться с места. Он наблюдал за происходящим словно бы издалека, не в силах даже заплакать. Конечно, он понимал, что его мать умерла, и даже чувствовал нахлынувшую на него грусть, но все это происходило на фоне шокового состояния. Он смотрел на мать и осознавал, что между ними все время стоял этот чудовищный обман. Жизнь требовала от него просто нечеловеческих усилий. «И, несмотря на это, я должен простить ей все, — стучало у него в голове, — причем здесь, у ее смертного одра. Не тогда, когда она уйдет навеки. Тогда будет уже слишком поздно». С гулко бьющимся сердцем он дождался, когда отец успокоится, затем нерешительно подошел к постели матери, нежно склонился над ней и поцеловал в лоб. Он хотел еще раз спокойно рассмотреть ее лицо, но не смог.
— Я прощаю тебя, — прошептал он тихо-тихо, чтобы ни отец, ни сестра не услышали его слов, а затем поспешно вышел из комнаты.
Дункан искренне надеялся, что однажды действительно перестанет злиться на мать. Если уж он не может призвать ее к ответу, то нужно хотя бы выплеснуть гнев. И молодой человек даже знал, на кого.
Сандхерст, январь 1858
Полумертвая Марианна лежала в своей разворошенной кровати. Кошмарная боль в теле и нежелание вдыхать оставленный ее мучителем запах, въевшийся в простыни, словно грязь, парализовали ее. И только в глубине души не было покоя — там вовсю бушевали отвращение, ненависть и страх.
Она лежала в этом ужасном состоянии не первый час, а страх все не уходил. «Как быть? Что со мной будет, если он сделал мне ребенка?» — думала Марианна. При мысли о внебрачном ребенке ей вспомнилась кошмарная сцена с Якобом Зенгером. Интересно, с мамой произошло что-то подобное? Может быть, Зенгер был тогда прав и я действительно ребенок незнакомца, который взял мою мать силой, точно так же, как меня взял силой Вальдемар? Может быть, поэтому мать любила меня меньше, чем братьев и сестру? «Я готова на все, чтобы не рожать дитя насилия», — думала Марианна.
Только когда кто-то распахнул дверь и вошел без стука, Марианна очнулась от оцепенения. Кто это может быть? Она подняла голову и перевела дух, узнав Джоанну, одну из танцовщиц, которые работали в салуне, подменяя их с Фридой.
— Что привело тебя к нам? — поинтересовалась она у Джоанны, пока та оглядывала комнату.
— Я просто хотела убедиться, что вы обе дома, — взволнованно произнесла она. — Там только что нашли мертвую девушку, и по городу ходят слухи, что это танцовщица…
Марианна резко села на постели. Заподозрив неладное, она ощутила, как гулко застучало сердце. Фрида, милая, добрая Фрида! «Пожалуйста, Боже, пусть это будет не Фрида», — взмолилась она про себя.
— Что с ней произошло? — бесцветным голосом поинтересовалась Марианна.
— Никто не знает. Мы и сами узнали об этом только потому, что мальчик, который нашел ее, пустил слух по городу. Там какие-то мужчины…
— Где? — Марианна вскочила, сорвала с себя остатки разодранной ночной сорочки, надела нижнее белье и танцевальное платье, которое висело на спинке стула.
— Скажи мне, где это? — снова попросила она.
Джоанна огорченно смотрела на нее.
— Джоанна, пожалуйста, говори! Где ее нашли?
— У палаток золотоискателей.
Босиком, как была, Марианна бросилась на пыльную улицу. Она не чувствовала ни боли от камней, вонзавшихся в ступни, ни взглядов прохожих, останавливавшихся и глазевших на нее.
Вскоре городок остался позади. Марианна добежала до дороги, ведущей через прерию. Золотоискатели сделали широкие колеи для повозок, на которых возили в свой лагерь провиант и инструменты из Сандхерста. Жара была невыносимой. По лицу Марианны струился соленый пот, но она не вытирала его. Увидев палатки золотоискателей, она ускорила шаг. «Фрида! — стучало у нее в голове. — Пожалуйста, пусть это будет не Фрида!»
Добежав до лагеря, она увидела группу мужчин, стоявших у густого кустарника.
Марианна, словно обезумев, бросилась к ним.
— Где она? — крикнула она на бегу.
Мужчины отошли в сторону. В пыли лежала Фрида. Красивая как никогда. Казалось, она мирно спит.
Всхлипывая, Марианна бросилась на землю и стала трясти подругу, пытаясь разбудить ее, хотя прекрасно знала, что это бессмысленно. И все равно она умоляла ее:
— Фрида, пойдем! Мы уедем отсюда, вернемся обратно в Эспу!
Внезапно кто-то мягко потянул Марианну за руку и прошептал:
— Пожалуйста, вставайте, мисс! Я отведу вас домой.
Расстроенная девушка подняла голову и увидела знакомое лицо. Это был тот мужчина из салуна, мистер Уильям с хорошими манерами. Он помог ей встать, и она, тяжело вздохнув, оперлась на протянутую руку. Краем глаза заметила удивленные взгляды других мужчин.
— Вы сможете идти или нужно найти повозку? — встревоженно поинтересовался он.
Марианна с благодарностью взглянула на него. Никогда еще ни один мужчина так не заботился о ней.
— Все в порядке. Пожалуйста, расскажите мне, что произошло.
Уильям вздохнул. Он все еще держал Марианну под руку и теперь слегка сжал ее локоть.
— Думаю, ее укусила черная змея. Здесь эти твари кишмя кишат. Возможно, она легла туда нарочно, потому что хотела умереть.
Марианна остановилась и в ужасе зажала рот ладонью. Она не могла поверить, и тем не менее это было похоже на правду. Ситуация прояснялась. Все знали, что в прерии таится смертельная опасность. Золотоискатели постоянно рассказывали в салуне о ядовитых змеях, заползавших в их палатки. Кроме того, она прекрасно помнила, как ее подруга запаниковала, когда к ним в комнату заползла змея. Хозяин салуна поймал ее и убил.
«В каком же отчаянии, наверное, была Фрида! — подумала Марианна, сжав кулаки. — Я убью этого негодяя».
И только голос Уильяма отвлек ее от мрачных мыслей.
— Скажите мне, куда вас отвести?
— Я живу над салуном.
Они молча пошли дальше. Марианне очень хотелось заплакать, но слез уже не осталось. А ведь слезы могли бы принести облегчение. Вместо этого она до боли стиснула зубы.
— Проводить вас наверх? — робко спросил Уильям.
Марианна покачала головой.
— Спасибо, что провели меня. Очень мило с вашей стороны. — Она поглядела на него.
Тот покраснел.
— Надеюсь, мы вскоре встретимся, — пробормотал он.
На прощание Марианна протянула ему руку. Его рукопожатие было крепким, но он быстро выпустил ее ладонь, словно обжегшись.
Марианна бросилась на постель Фриды. Ее собственная ужасно воняла! Однако предварительно она закрыла дверь на засов изнутри, в надежде помешать Вальдемару снова войти в ее комнату. Уже вскоре под дверью раздался его ненавистный голос:
— Я знаю, что ты там. Немедленно выходи! Или я войду сам.
Ее усилия бесполезны! Дрожа всем телом, Марианна сделала то, что он велел. Дверь была настолько тонкой, что даже она могла бы сломать ее. При виде своего хозяина, с довольным видом стоявшего в проеме, девушка едва не упала в обморок.
— Надень что-нибудь красивое! — велел он. — Мне повезло, что ты отказалась вести жизнь почтенной женщины. Иначе кого же я должен был бы предлагать сегодня после того, как эту глупую гусыню укусила змея?
— Что ты имеешь в виду? — дрожащим голосом спросила Марианна, хотя прекрасно понимала, что это означает.
— Не задавай глупых вопросов! — рявкнул он. — Лучше поторопись! Я тебя жду.
И остался стоять в дверном проеме, наблюдая за тем, как она снимает с себя испачканное танцевальное платье и надевает свежее. Девушка, надев сапоги, почувствовала жгучую боль в ступнях. Кроме того, болело внизу живота, словно у нее началось ежемесячное кровотечение.
— Пойдем! — безжизненным голосом произнесла она.
Вальдемар повел ее по улице к простому деревянному дому, выглядевшему не очень привлекательно. В прихожей сидел мужчина, которому Вальдемар молча сунул в руку банкноту. Затем он потащил Марианну вверх по лестнице и втолкнул ее в комнату. Там стояли постель, комод, а на нем — миска с водой.
— Могу посоветовать тебе только одно: будь мила с этими ребятами. Не выкаблучивайся! Ты поняла? И никаких штучек. Тот парень внизу присмотрит, чтобы ты не сбежала. — С этими словами он подошел вплотную к Марианне, которая словно окаменела, и погладил ее по щеке.
Она хотела ударить его по руке, но он успел сжать ее запястье.
— Ах ты, маленькая чертовка! Я с тобой пока еще не закончил, — усмехнувшись, заявил Вальдемар и схватил ее между ног. Затем он толкнул ее на постель и, оглушительно захохотав, вышел из комнаты.
Марианна встала. Голова кружилась. Если сейчас не собрать свою волю в кулак, ей никогда не сбежать из этого ада. Она осторожно подкралась к двери и приоткрыла ее. В прихожей было пусто. Девушка тихо спустилась по лестнице, внизу перевела дух и спокойно прошла мимо стойки администратора. Вот она уже у входной двери. Почти получилось! Но тут на ее плечо легла тяжелая ладонь. Дрожа от страха, Марианна обернулась и увидела нагло ухмыляющееся лицо типа, которому Вальдемар дал деньги.
Девушка безвольно позволила отвести себя наверх в комнату. Когда она, плача, рухнула на постель, то услышала, как в замке повернулся ключ.
Не зная, что делать дальше, несчастная пленница закрыла лицо руками. Ясно было одно: следующего мужчину, который попытается приблизиться к ней против ее воли, она просто убьет.
Подняв взгляд, Марианна заметила кружку с водой. Она встала, разделась и, словно обезумев, принялась мыться. Прижимая тряпку к коже, она терла себя грубой тканью так сильно, что живот и ноги покраснели. Затем снова поспешно оделась. Не хватало еще, чтобы вошел какой-нибудь золотоискатель и неправильно ее понял.
Не успела она одеться, как дверь открылась и в комнату вошел клиент. Марианна недоверчиво уставилась на него.
Тот смотрел на нее так же недоуменно, как и она на него.
— Если бы я знала, что вы будете моим первым клиентом… — Ее лицо скривилось в презрительной гримасе. — Что ж, в таком случае пользуйтесь… Я ведь обязана отблагодарить вас, — с горечью в голосе произнесла она. — Конечно, я не догадывалась, что цена будет настолько высока, но… пожалуйста! — И Марианна начала возиться со своим танцевальным платьем, собираясь снять его.
— Пожалуйста, Марианна, оставьте это! — хриплым голосом произнес Уильям. — Я ведь не мог предположить, что… что вы…
— А что же вас тогда привело сюда? Вы думали, что здесь поют колыбельные на ночь? Не рассказывайте мне сказки. Вы хотели сделать из меня шлюху. Так прошу вас!
— Прекратите! — чуть громче, чем следовало, воскликнул Уильям, а затем добавил, уже тише: — Честно говоря, я действительно хотел купить женщину на пару часов. Вы ведь все равно не поверите, но я впервые был готов заплатить за это. И скажу вам почему! Я влюбился в вас. Не могу выбросить вас из головы, хотя я знаю, что такая женщина, как вы, никогда мне не достанется. Поэтому я хотел переспать с любой женщиной, чтоб не уехать просто так.
— Вы уезжаете? — разволновалась она.
— Да. Через неделю я сажусь на судно в Мельбурне и еду в Новую Зеландию. Я слышал, что в Отаго можно найти золото. Вскоре туда устремятся все золотоискатели. Но я больше не хочу заниматься золотодобычей. Я открою магазин колониальных товаров и буду продавать золотоискателям все, что нужно для жизни, — сказал он и устало умолк. Судя по всему, обычно он был немногословен.
— А почему вы не воспользуетесь мной, прежде чем уехать? Вы ведь уже наверняка заплатили? — Марианна пристально смотрела на него.
— Потому что я не могу причинить вам боль, вы ни за что не убедите меня, что пришли сюда добровольно.
— Что ж, вы правы, — удрученно произнесла она и замолчала. — Простите, пожалуйста, что я на вас набросилась, хотя вы далеко не такой неотесанный мужлан, как другие. Я ненавижу эту жизнь и с удовольствием сбежала бы отсюда, и чем скорее, тем лучше! — Глаза девушки предательски заблестели от слез.
— Я могу забрать вас отсюда и увезти в Новую Зеландию, если хотите, — негромко предложил мужчина.
— Увезти? В качестве кого же вы увезете меня?
— Я предпочел бы в качестве жены. — Уильям смущенно отвел взгляд.
— Вы готовы жениться на мне? — недоверчиво переспросила она, а затем с грустью посмотрела на собеседника. — Вы не можете жениться на мне. Этот негодяй вчера изнасиловал меня.
— Марианна, вы мне нравитесь. — Уильям наконец осмелился посмотреть ей в глаза.
— И вы все равно готовы жениться?
Уильям кивнул.
— А что, если у меня от него будет ребенок?
— Я воспитаю его как своего.
Марианна огорченно посмотрела на мужчину, затем лицо ее помрачнело.
— Я не хочу рожать ублюдка! — В голосе ее прозвучало упрямство.
Уильям поднялся, взял ее за руки и пристально посмотрел на нее.
— Марианна, я буду любить и вас, и вашего ребенка. Если вы выйдете за меня, то сделаете меня самым счастливым человеком на свете.
Из глаз Марианны брызнули слезы. Никто и никогда не разговаривал с ней так мягко. Стоило вспомнить, каким мерзким было предложение Вальдемара. В отличие от него, этот высокий сильный мужчина с редкими светло-русыми волосами и мягкими чертами лица уважал ее. Этот Уильям никогда не причинит ей боль.
— А какая у вас, кстати, фамилия? — поинтересовалась Марианна.
Тот вежливо поклонился.
— Брэдли. Уильям Чарльз Брэдли из Абертауве, Суонси. А вы? Как вас зовут?
Марианна невольно улыбнулась.
— Я Марианна Хайнрики из Эспы.
— Вы ничего не имеете против, если я буду называть вас Марианной?
— Нет, но как вы собираетесь вытащить меня из публичного дома, чтобы эта свинья ничего не заподозрила? — В ее взгляде читалось отчаяние.
— Пусть это вас не тревожит, — убежденно заявил он, а затем вопросительно посмотрел на нее: — Значит ли это, что вы поедете со мной и выйдете за меня замуж?
Марианна кивнула. «Надеюсь, он не спросит, люблю ли я его. Мне не хотелось бы лгать ему», — подумалось девушке, но Уильям, похоже, не собирался требовать от нее признаний в любви.
Не веря своему счастью, Уильям просиял. Затем он снова посерьезнел и протянул ей руку.
— Пойдемте, говорить буду я, а вы просто идите за мной! — сказал он ей и потащил девушку за собой к двери.
Дрожа от страха, та стала спускаться за ним по лестнице.
Уильям сунул сидевшему за стойкой типу купюру.
— Кажется, она делает это впервые. Жеманничает, как девица. Я не хочу спешить. Заберу ее с собой, а затем приведу обратно. — И он весело подмигнул мужчине.
Тот широко усмехнулся, кивнул и пропустил их.
Мировой судья в Мельбурне, добродушный мужчина, мягко произнес, обращаясь к Марианне:
— Что вы, мисс, не грустите так! Это же радостный день.
Она попыталась улыбнуться. Когда после робкого «да» Уильям обнял невесту, чтобы поцеловать, Марианна отпрянула, но затем позволила ему легко коснуться ее губ.
Ночью в отеле он даже не попытался тронуть ее.
— Если однажды ты захочешь разделить со мной постель, просто дай мне знать, — с нежностью произнес он и устроился на полу.
Марианна была благодарна ему; впервые за долгое время она чувствовала себя по-настоящему в безопасности, но, несмотря на это, уснуть не могла. В отличие от Уильяма, который лежал на полу и довольно улыбался во сне, невинный, словно дитя. «Проще простого было бы выйти сейчас из комнаты и затеряться в Мельбурне», — думала Марианна. Возможно, она так и поступила бы, если бы не появились отчетливые признаки того, что в ней рос ребенок. Грудь налилась, она чувствовала легкую тошноту.
Марианна тихонько встала, потому что вдруг вспомнила, как однажды мать, ругаясь с ней, вдруг воскликнула: «И зачем только я тогда не спрыгнула со стола!» — в тот момент Марианна не поняла, что она хотела этим сказать. Но сейчас ей открылось жестокое значение тех слов.
С гулко бьющимся сердцем Марианна осторожно прокралась к туалетному столику, взобралась на стул, затем еще выше. Помедлила, а затем прыгнула. Покосившись на Уильяма, она удостоверилась, что он не проснулся. Поэтому она повторила всю процедуру. И еще раз, и еще, пока наконец устало не приземлилась в крепкие объятия Уильяма.
Он строго посмотрел на нее.
— Марианна, я не хочу требовать от тебя слишком многого, потому что любовь не берут силой. Но в одном ты должна мне поклясться: никогда так больше не делать!
Пристыженная Марианна прошептала:
— Клянусь!
Окленд, январь 1901
Отправляясь к мистеру Рангити, Маака облачился в элегантный английский костюм, а к нему надел подходящую шляпу. Когда он позвонил в дверь дома Анару, тот, увидев парня, подумал: «Судя по его виду, он сегодня попросит меня отдать ему Пайку в жены». С тех пор как молодой человек вернулся из тура по Новой Зеландии, он часто ходил гулять с Пайкой. Они прекрасно понимали друг друга, так что, если Пайка не против, нет причин отказывать.
Анару попросил молодого человека подождать в гостиной, а сам пошел к Пайке.
— Только что пришел Маака, — негромко произнес он.
Ему показалось или она слегка покраснела?
— Пайка, не буду ходить вокруг да около. Маака сегодня попросит у меня твоей руки. Я никогда не соглашусь на это, если ты действительно не хочешь выйти за него замуж.
— Почему это я не должна хотеть за него замуж? Он чудесный мужчина! — решительно ответила Пайка. Анару показалось, что слишком решительно.
— Я просто хотел сказать, что я, в свою очередь, размышлял о том, что касается твоего потенциального брака с Дунканом Гамильтоном.
Анару набрал в легкие побольше воздуха. То, что он собирался сейчас сказать, было далеко не в его интересах, но ему не хотелось жить с ощущением вины перед молодыми людьми, счастье которых он может разрушить. Ему даже думать не хотелось о том, как больно будет присутствовать на свадьбе своего сына в качестве дяди невесты, но выбора у него не было.
— Я повел себя неправильно. Я должен был разрешить тебе выйти замуж за мужчину, которого ты любишь. И если твое сердце завоевал Дункан Гамильтон, я благословлю вас. Я должен был сказать тебе это сегодня, чтобы ты в случае чего не приняла решение вопреки голосу своего сердца.
Пайка удивленно поглядела на дядю.
— Нет, нет, вы оба были правы, когда уверяли меня в том, что у этого брака нет будущего, — примирительно произнесла она.
— Кто такие «вы»?
Девушка вздохнула.
— В тот вечер я уже дала Дункану согласие. На мгновение я стала самым счастливым человеком на свете, пока его отец за спиной Дункана не предложил мне деньги, чтобы я исчезла. И в грубых выражениях дал мне понять, что будет означать для меня союз с Дунканом. Поэтому я согласилась уехать с тобой. Я сбежала украдкой, поскольку в противном случае Дункан всеми силами стал бы пытаться убедить меня в том, что его отец неправ. Дункан скорее рассорился бы с отцом, чем бросил бы меня. Я должна была прислушаться к голосу разума, потому что однажды он возненавидел бы меня за то, что я подарила ему темнокожих детей. — Глаза ее предательски заблестели.
Сердце Анару болезненно сжалось. Как ему хотелось сказать девушке, что он отец Дункана и что он от всей души желает только одного: чтобы они были счастливы! Как ему хотелось признаться ей, что Дункан не пакеха! Он с огромным трудом заставил себя проглотить признание, вертевшееся у него на языке. В глубине души мужчина проклинал Оливию и подлый обман, в который она втянула его, своего возлюбленного, а также Дункана и мистера Гамильтона. Но, несмотря на это, он не мог сказать своему сыну правду. Либо Оливия одумается, либо Дункан останется пакеха!
— Какая разница, что говорит его отец. Важно лишь то, что думаешь ты! — с нажимом произнес он.
— Я думаю, что Маака — тот, кто мне нужен. — Пайка поднялась и обняла Анару за шею. — Ты очень добр, дядя Анару, но поверь мне, все будет хорошо. Я буду счастлива с Маакой, а Дункан — с белой женщиной. — Она отпустила его и взяла за руку. — Давай больше не будем мучить Мааку. Один раз я уже разочаровала его. Этого больше не должно повториться.
От радости Маака не мог произнести ни слова, когда Анару торжественно вложил в его руку ладонь Пайки, хотя тот даже не сделал предложения.
— Будьте счастливы! — сдавленным голосом провозгласил он.
Маака быстро взял себя в руки и возликовал:
— Я люблю тебя, Пайка! — А затем, посерьезнев, добавил: — Но я должен тебе кое-что сказать. — Он виновато посмотрел на Анару, а затем нерешительно признался: — Меня приняли в национальную сборную. Это значит, что я буду много путешествовать. И это также означает, что я должен оставить своего дорогого наставника.
— Не беспокойся, я готов позаботиться о Пайке, пока ты будешь в отъезде, — заверил его Анару.
Маака замялся.
— Я хочу, чтобы до свадьбы Пайка жила с моей семьей в Охинемуту. Я очень ценю вас, дорогой мистер Рангити…
— Дядя Анару, — с улыбкой перебил его тот.
— Я очень ценю тебя, дядя Анару, но ты живешь, как пакеха, а я хочу, чтобы Пайка вернулась к традициям наших предков. Она достаточно долго жила среди пакеха. Я был бы рад, если бы она поехала в Охинемуту как можно скорее. У меня еще два важных матча. А когда я вернусь, мы отпразднуем свадьбу.
Пайка храбро улыбнулась. При этом мысль о том, чтобы вернуться в Роторуа, пугала ее, но она не подала вида.
— Хорошо. Я поеду на днях, если ты не против.
Анару с грустью вздохнул.
— Что же я буду без тебя делать, дитя мое? И где ты будешь брать книги по всемирной литературе?
Последнюю фразу он адресовал скорее самому себе, но Маака отлично услышал его. Бросив взгляд на лежавший на журнальном столике роман «Оливер Твист», он заметил:
— Мы будем рассказывать ей легенды. Поверьте, Пайка не будет скучать среди моей родни.
Среди его родни? Девушка поежилась. Стоило ей подумать о Роторуа, как ее тут же охватывало никогда не изведанное чувство родины. Только она тосковала не по его родне. Она скучала по Марианне и Аннабель, Гордону и своей комнате в отеле. При мысли о том, что ей нельзя будет остановиться у них, а придется жить в Охинемуту, на душе стало тоскливо. Совсем рядом и вместе с тем так далеко. Она попыталась отогнать грустные мысли. Но все было тщетно: даже представляя себе в красках, как она будет готовить ханги с семьей Мааки, ее захлестывали воспоминания о любимой семье пакеха.
— Кстати, дядя Анару, что ты знаешь о моем белом отце? — вдруг спросила Пайка. Она не собиралась этого делать, вопрос вырвался невольно.
По взгляду Мааки девушка поняла, что тому не понравилось упоминание о белом отце.
— Ты же его совсем не знаешь. Зачем тебе это нужно? — резко поинтересовался он.
Анару только пожал плечами.
— К сожалению, мне ничего не известно о нем, дитя мое. Я ведь не знал твою мать лично. Моя мать была с ней знакома, но она давно умерла. В приюте тебя сначала хотели отправить в Тауранга, но там, видимо, не смогли найти твоих родственников. Поэтому старейшина пришел ко мне, поскольку знал, что твоя мать была дальней родственницей моей.
— А почему меня не захотели видеть в Тауранга? Я ведь могла бы жить в деревне и без родственников, — удивилась Пайка.
Ее дядя лишь пожал плечами.
— Да какая разница. Важно одно: моя семья будет рада, если моя невеста будет жить с ними. По случаю твоего приезда наверняка устроят большой праздник, — нетерпеливо вмешался Маака и добавил, уже примирительнее: — На вокзале тебя встретит Руиа. Я позабочусь об этом. Ну что, ты рада?
Пайка радостно кивнула. И это было даже правдой. Встрече со старой Руией она действительно была рада.
Окленд, январь 1901
Кладбище было расположено совсем рядом с морем. Легкий бриз принес с собой соленый воздух с запахом водорослей. В безоблачном небе стального цвета кричали чайки. У Аннабель появилось ощущение, будто она наблюдает за происходящим сквозь пелену тумана. Она никогда еще не была в Окленде и уже сейчас тосковала по знакомому запаху серы. Женщина судорожно сглотнула. Слез не осталось. Она столько пролила их, оплакивая сестру, что теперь глаза жгло, как огнем. И совершенно не думалось о том, что когда-то она ужасно страдала от острого языка Оливии. Ничто не могло утолить тоску. Гордон держал ее за руку, пока священник англиканской церкви превозносил слишком рано почившую леди Гамильтон.
Аннабель украдкой обвела взглядом траурную процессию. Казалось, Алан был сломлен: он стоял согнувшись, с опухшими глазами и бледным лицом. За него цеплялась сотрясаемая судорожными всхлипываниями Хелен. Рядом с безразличным видом стоял Питер, жених Хелен.
Дункан стоял в стороне, совсем один, как будто и не был частью семьи. Он не пролил ни слезинки, по крайней мере на протяжении того времени, что наблюдала за ним Аннабель. Ей показалось, что юношу гложет какая-то навязчивая мысль.
Вчера после прибытия Аннабель попыталась поговорить с ним, но он буквально сбежал к себе в комнату. И поздоровался довольно холодно. С парнем было что-то не так, и дело объяснялось не только тем, что он горюет по матери, — в этом Аннабель не сомневалась. В конце концов, она знала его, как своего собственного ребенка. Разочарованная, женщина вернулась в гостевую комнату размером почти с весь их верхний этаж. Да, у Гамильтонов роскошный дом, но поменяться с ними Аннабель не хотелось бы. От тоски по Роторуа перехватывало дыхание. «Интересно, справляется ли с матерью старая Руиа?» — вдруг подумала она.
Узнав о смерти Оливии, Марианна сдала. Она кричала и плакала, а потом замолчала, спрятавшись в своем горе. Абигайль не отходила от ее постели.
Аннабель попыталась сосредоточиться на словах духовника. Но что он знает о ее сестре? Для него умершая была доброй леди Оливией Гамильтон, супругой торговца смолой каури Алана Гамильтона, хозяйкой «Гамильтон Касл».
Теперь взгляд Аннабель остановился на Абигайль. Добрая Абигайль. Она не сдерживала слез. Патрик крепко обнимал ее. С ними приехала даже маленькая Эмили.
— Похороны — не для маленьких девочек, — говорила Аннабель, но Эмили только улыбалась.
— Но ведь в этом ничего плохого нет. Оливия теперь с ангелами, как и моя мама, — заявила она. Малышка неподвижно смотрела на гроб, который как раз опускали в землю, и крепко держалась за руку Абигайль.
Аннабель захлестнули воспоминания об общем детстве и юности с Оливией. Перед внутренним взором вставало прекрасное лицо сестры, и из глаз вдруг снова хлынули слезы. Гордон обнял жену за плечи и крепко прижал к себе.
Несмотря на то что от Алана осталась одна лишь тень, после похорон он настоял на том, чтобы провести поминки в доме Гамильтонов. При этом сам он даже не мог поздороваться с присутствующими.
— Я рад, что в этот трудный час вы собрались за общим столом, — хриплым голосом произнес он. — И я хочу воспользоваться возможностью и сообщить вам, что теперь, после смерти Оливии, я отойду от дел. Да, в этом же году я передам все своему любимому сыну Дункану… — Он не договорил, тело его сотрясли рыдания.
Хелен, слушавшая отца с каменным лицом, вскочила со стула и поддержала его.
— Он действительно любил ее, — прошептала Аннабель, обращаясь к Гордону.
Затем встал Дункан. Он был белее мела.
— Я решил воспользоваться случаем и этим невеселым поводом для застолья, чтобы попрощаться со всеми вами. Дорогой отец, я очень польщен, что ты избрал меня в качестве преемника, хотя у меня нет деловой жилки. Думаю, традиции семьи Гамильтон будут в значительно более надежных руках, если вместо меня делом займется жених Хелен, Питер. — Он смущенно умолк и обвел взглядом собравшихся.
Хелен смотрела на него широко открытыми глазами.
Дункан почувствовал, как его окатывает волна удовлетворения. Он не спал всю ночь, размышляя о том, не должен ли он распрощаться со своей прежней жизнью и начать все заново. Теперь возврата не было.
— Я любил свою мать. Думаю, вы все об этом знаете, но несколько дней назад я узнал нечто, что лишило меня сна.
— Дункан, молчи! — прохрипел Алан.
Но Дункан продолжал, нисколько не смущаясь.
— Эта правда помогла мне понять, что я должен пойти своим путем. Я сегодня же уезжаю из Окленда и буду изучать право в Данидине. Однажды мудрый человек сказал мне, что из меня вышел бы хороший судья. Будем надеяться на это. И если хотите знать правду, спросите Хелен. Она знает, кто я на самом деле.
С этими словами он поклонился отцу, крепко обнял его и твердо произнес:
— Спасибо тебе за все! — И с гордо поднятой головой вышел из столовой. У него было еще полно дел.
— Хелен, немедленно верни его! Поклянись ему, что ты все это выдумала, потому что хотела навредить брату! — теряя последние силы, попросил дочь Алан.
Хелен опустила голову, а затем вызывающе поглядела на отца.
— Нет, отец, это не ложь. В тот вечер в Роторуа я своими ушами слышала, как мама сказала маори в лицо, что Дункан — его сын. Я взяла свои слова назад, потому что боялась, что это сведет тебя с ума. Но я не хочу, чтобы тот, кто не твоя плоть и кровь, занимался твоим бизнесом. Дункан прав. Питер вполне подходит для этого. И хорошо, что Дункан наконец ушел от нас.
Услышав ее слова, Алан понурился еще больше.
Аннабель затаила дыхание и украдкой поглядела на Гордона. Ей редко доводилось видеть, чтобы ее муж был в такой растерянности. Абигайль тоже сидела, открыв рот, но к ней первой вернулся дар речи.
— Хелен, подумай как следует, прежде чем говорить. Кто же, по твоему мнению, отец Дункана? Моя сестра всегда избегала маори, можешь мне поверить. Я играла и баловалась с ними. А моя сестра — никогда. Так к чему весь этот бред?
Хелен пожала плечами.
— Может быть, она и не играла с детьми-маори, но, несмотря на это, мама сказала дяде девушки-маори, что Дункан — его сын.
— Мистеру Рангити? — бесцветным голосом поинтересовалась Абигайль.
— Да, кажется, его звали именно так, — спокойно подтвердила Хелен.
В ответ Алан отчаянно засопел и пробурчал себе под нос:
— Пусть Питер забирает чертов бизнес, но пока я жив, Дункан останется моим сыном.
Окленд, январь 1901
Анару Рангити в глубокой задумчивости сидел за своим письменным столом, когда в дверь позвонили. Он скучал по Пайке. Всего пару часов назад он посадил ее в поезд.
— Вы? — вырвалось у него, когда он узнал гостя.
— Можно войти? — поинтересовался Дункан.
— Конечно, конечно. Само собой, — пролепетал такой обычно уверенный в себе маори, впустил молодого человека, взял у него плащ. Молча провел его в гостиную, налил ему бокал портвейна.
Молодой человек с благодарностью принял напиток. Более того, первый бокал он выпил почти залпом. Ни один, ни другой до сих пор не произнес ни слова.
И только осушив второй бокал так же быстро, как и предыдущий, Дункан пристально поглядел на Анару Рангити.
— Значит, вы мой отец? Вы узнали об этом только в саду моей тетки или же знали давно? — настороженно поинтересовался он.
Анару вздрогнул.
— Откуда вам известно, что…
— Моя сестра подслушала ваш разговор с моей матерью.
— Боже мой! Она ведь не рассказала вашему отцу?
— О, почему же, он знает.
— А… а ваша мать? Что она говорит на этот счет?
Дункан сжал губы и глубоко вздохнул. Пока что ему не хотелось говорить этому человеку о том, что произошло в действительности. Сначала он хотел услышать, какие отношения связывали этого человека с его матерью.
— Послушайте, мистер Рангити. Было бы прекрасно, если бы вы ответили на мои вопросы. Вы знали, что я — ваш сын?
Анару резко покачал головой.
— Нет. Ваша мать однажды ушла от меня, чтобы выйти замуж за вашего отца. Тогда я как будто свалился с небес на землю, ведь я собирался сделать ее своей женой…
— Вы хотели жениться на ней? Значит, вы действительно любили ее? — В голосе Дункана звучало искреннее удивление. А потом он вспомнил, как в детстве ему довелось видеть разъяренного отца, отчаянно добивавшегося права войти в спальню Оливии. Может быть, мать любила этого маори и потому избегала мужа? При мысли об этом Дункана прошиб холодный пот, но он все же осмелился попросить: — Мистер Рангити, пожалуйста, расскажите мне о своих отношениях с моей матерью!
— Вы действительно хотите узнать об этом? — неуверенно спросил Анару.
Дункан кивнул.
— Я очень сильно любил ее! Когда она внезапно бросила меня, я был не просто обижен. Я перестал понимать этот мир. С тех пор я больше никогда не влюблялся в женщин. Узнав о том, что вы мой сын, я почувствовал, как в душе вскипела былая ненависть. Но постепенно я начал понимать, что Оливия ушла от меня, потому что думала, что так будет лучше для ее ребенка, для вас. — Анару умолк, но затем не вытерпел и все же полюбопытствовал: — Пожалуйста, скажите мне, как отреагировала Оливия, когда ваша сестра выдала ее тайну?
Дункан судорожно сглотнул. Что ж, больше скрывать правду о случившемся невозможно.
— Мой отец пришел в такую ярость, что толкнул мать. Она упала и…
— Говори, мальчик! — Анару побледнел от ужаса.
— Она неудачно упала и…
— Он убил ее! — в отчаянии простонал Анару.
— Нет! — резко возразил молодой человек. — У нее была опухоль в голове, которая могла лопнуть в любой момент. Рано или поздно она все равно умерла бы от этого. Так что мой отец не виноват.
В этот миг Анару громко всхлипнул. Ослепшими от слез глазами он смотрел на Дункана и плакал у него на плече.
И Дункан не сдержался. Наконец-то он мог погоревать о матери.
— Отец! — сдавленным от слез голосом произнес он. — Отец!
Анару поднял голову и посмотрел на него, словно на чудо.
— Мой сын! Я должен был догадаться! Я полюбил тебя еще в зале суда и не мог понять, с чего вдруг так заинтересовался Гамильтоном.
Мужчины обнимались снова и снова, не желая отпускать друг друга.
Наконец оба рухнули на диван. Внезапно Анару посмотрел на сына с испугом:
— А твой отец, то есть мистер Гамильтон, что он говорит по этому поводу?
— Думаю, он будет рад, что я ушел.
— Что значит «ушел»? — переспросил Анару.
— Отец до сегодняшнего дня верил, что моя сестра солгала ему. Но теперь он знает правду. Поэтому я сказал ему, что хочу покончить с жизнью Гамильтона. Затем я пошел к судье Делмору и попросил твой адрес.
— И что теперь? — растерянно поинтересовался Анару.
— Я буду изучать право в Данидине. Помнишь, что ты сказал мне в коридоре здания суда?
— Что из тебя получился бы отличный судья?
— Именно. Из «Гамильтон Касл» я забрал только свои личные вещи и наличные деньги. Этого будет достаточно, чтобы поехать на юг. Может быть, однажды ты еще будешь мною гордиться.
— Я уже горжусь тобой, — решительно произнес Анару, встал и подошел к письменному столу.
Опустив руку в ящик, он вынул пачку банкнот и положил на стол перед Дунканом. Анару улыбался.
— В детстве у меня было только одно желание: стать богаче всех пакеха. А потом, после смерти матери, я унаследовал состояние отца, о котором понятия не имел. Он продал свою землю пакеха. Я не хотел прикасаться к этим деньгам, думал, что они грязные, но теперь во всем этом появляется смысл. С их помощью я могу обеспечить своему сыну хорошее образование. Дункан, пожалуйста, прими их! Думаю, так хотели предки.
Дункан изумленно смотрел на деньги.
— Но… но это же целое состояние, — пролепетал он. — Я ни в коем случае не могу их принять, — слабо возразил он.
— Я приказываю тебе, сын! — И Анару ободряюще улыбнулся.
— Хорошо, я возьму, — согласился растроганный Дункан. Помолчав какое-то время, он наконец осмелился задать вопрос, который привел его сюда. — Отец, где Пайка?
Анару настолько удивился, что покраснел.
— Она выйдет за Мааку! — слабым голосом ответил он.
— Значит, она поэтому сбежала, ничего не сказав! — огорченно произнес Дункан.
Анару боролся с самим собой. Рассказать ли сыну, что мистер Гамильтон жестоко обидел Пайку и что она уехала в Окленд именно по этой причине? Но какой теперь от этого прок? Вряд ли судьба снова сведет вместе Дункана и Пайку.
— Нет, она подумала, что у вашего брака нет будущего. Поэтому уехала со мной в Окленд. С Маакой они встретились гораздо позже, и то лишь потому, что я пригласил его к нам. Он работал на меня, пока его не забрали в национальную сборную.
— Но почему она не поговорила со мной? Взяла и молча сбежала… Это было так жестоко! — в отчаянии произнес Дункан.
— Она потрясающая девушка. Думаю, она хотела как лучше. Пыталась оградить вас обоих от огромной ошибки.
— А ты боролся против нашего брака, потому что мать бросила тебя. Сплошное невезение!
— Жаль, что я не могу исправить несправедливость, — усталым голосом произнес Анару.
Роторуа, январь 1901
С гулко бьющимся сердцем Пайка сошла с поезда. Во время долгого пути из Окленда в Роторуа у нее было достаточно времени для размышлений, чтобы принять твердое решение. В Охинемуту она начнет все заново и попытается забыть отель «Похуту» и его обитателей. В метаниях между двумя мирами счастья не найти. Нужно выбирать. У ее будущего есть имя: Маака, а вместе с ним и его родные из племени те-арава. К тому же ее мать из тех краев. Умом она понимала, что это единственно верное решение, но сердце магическим образом тянулось к семье Паркер.
«Что же произошло? Почему меня перестало тянуть к своим, как когда-то в Даргавиле, где я была буквально одержима желанием жить в деревне маори?» — спрашивала себя Пайка, вытаскивая чемодан из поезда.
— Вам помочь? — услышала она хорошо знакомый голос.
Обернувшись, девушка увидела мистера Паркера, который удивленно смотрел на нее.
— Пайка, ты?
— Мистер Гордон? Вы тоже ехали этим поездом?
— Да, жаль, что мы не встретились раньше. Это скоротало бы ужасно долгую дорогу. Ну и ну, вот так сюрприз! Представляю, как обрадуется старая дракониха, узнав, что ты вернулась! Она так скучала по тебе. Как жаль, что Аннабель еще в Окленде. Мне пришлось буквально заставить ее остаться там с Абигайль и Патриком. Она непременно хотела вернуться сегодня вместе со мной, но я убедил ее немного отдохнуть и сделать в городе кое-какие покупки.
От радости Гордон не давал сказать Пайке ни слова. Все так скучали по ней. Он поднял ее чемодан, водрузил его в одну из повозок, ожидавших гостей у вокзала, и продолжил:
— Ах, дитя, я все подробно расскажу тебе, когда мы приедем домой. Можешь снова жить в комнате рядом с Марианной. Аннабель ничего в ней не меняла. Она не уставала повторять: «Где же будет жить Пайка, когда вернется?»
И только уже помогая ей сесть в повозку, он заметил, что лицо у девушки было влажным от слез. Он сел рядом с ней, приобнял за плечи и смущенно поинтересовался:
— Ты плачешь от радости… или от горя?
— Пайка, мистер Гордон! — вдруг произнес кто-то.
Это оказалась совершенно запыхавшаяся Руиа, явившаяся на станцию в своем самом лучшем платье.
«Она пришла встретить меня, а я совсем забыла о ней», — подумала Пайка, но Гордон уже помогал женщине сесть в повозку.
— А что ты делаешь в воскресном наряде на вокзале? — поинтересовался ничего не подозревающий Гордон, когда кучер довез их до отеля.
Руиа бросила на Пайку умоляющий взгляд, прося ее объяснить все мистеру Гордону, но та покачала головой и решительно заявила:
— Я так рада, что вернулась домой!
— Домой? — растерянно повторила Руиа.
— Да, конечно, у нас она словно дома. Мы так счастливы, что дитя вернулось к нам! — Гордон рассмеялся и радостно прижал Пайку к своей груди.
Руиа бросила на девушку укоризненный взгляд.
Пайка перевела дух. Она все решила. Рассудок окончательно проиграл внутреннюю борьбу. Судьба послала ей Гордона, и поэтому она пошла с ним туда, куда давно хотело вернуться сердце.
Пайка радостно улыбнулась. Все было таким, каким она себе представляла в воспоминаниях после своего побега: дом, где все собирались, остров любви на озере и запах серы, по-прежнему витавший над Роторуа. Девушка вздохнула. Она действительно дома.
Ей очень хотелось преподнести сюрприз Марианне, но Гордон попросил ее быть осторожнее. А затем рассказал о смерти Оливии и поведал, что только что вернулся с похорон.
— А как поживает Дункан? — встревоженно поинтересовалась Пайка.
— Ах, как он может поживать? Тяжело потерять мать, — уклончиво ответил Гордон.
Он надеялся, что после возвращения Аннабель расскажет девушке об остальном. Он не мог предугадать, как отреагирует Пайка, когда узнает, кто на самом деле родной отец Дункана и как парень ушел из дома в день похорон. Нет, пусть уж лучше ей об этом расскажет Аннабель.
Чуть позже осторожно, на цыпочках войдя в спальню Марианны, Пайка испугалась до глубины души. У спящей Марианны лицо было измученное, как у старухи. Красота исчезла. Потрясенная Пайка опустилась на стул рядом с постелью.
Когда Марианна открыла глаза и увидела гостью, лицо ее изменилось. Глаза засверкали, искривленные от боли губы расслабились, образуя недоверчивую улыбку, а морщинистая кожа разгладилась, словно по мановению волшебной палочки.
— Пайка, детка, это действительно ты? Мои молитвы были услышаны! Я знала, что после смерти Оливии меня может удержать в живых только одно: надежда на твое возвращение. Иди ко мне!
Пайка наклонилась и позволила Марианне обнять себя. Объятия оказались более крепкими, чем можно было ожидать, видя ослабленное состояния Марианны.
— Вы что, опять сбежали в свое логово из матрацев? — рассмеялась Пайка.
— С того самого дня, как ты исчезла, я лежу здесь и ржавею.
— Разве вы не получили мое письмо?
— Конечно, получила, но что такое письмо по сравнению с твоими песнями, теплом и строгостью, когда речь заходит о том, чтобы взять себя в руки?
Пайка нарочито серьезно погрозила Марианне пальцем.
— Хорошо, я останусь с вами, но при одном условии: с завтрашнего дня здесь все будет по-другому. Вы немедленно вылезете из своего логова, — наполовину шутя произнесла девушка, а затем посерьезнела: — Мне очень жаль вашу дочь.
Марианна глубоко вздохнула:
— Да, эти ужасные головные боли. Оливия была смертельно больна. И можешь мне поверить, если мать теряет дочь, это разбивает ей сердце.
— Как хорошо, что у вас еще остались Абигайль и Аннабель!
— Да, да, мое милое золотко, к счастью, она осталась у меня, — пробормотала она.
Услышав ее слова, Пайка вздрогнула. Неужели Марианна не замечает, что говорит?
— Не забывайте об Аннабель, доброй душе! — с нажимом произнесла Пайка.
— Да, Аннабель, добрая душа, — словно говорящий попугай повторила старуха.
«Предубеждения Марианны все те же, — огорченно подумала Пайка, — она по-прежнему не может всем сердцем любить Аннабель».
— Сейчас я оставлю вас одну, Марианна, — негромко произнесла она. — Мне еще нужно написать письмо. А затем я принесу вам ужин.
— Я не голодна…
— Разве я не дала понять, что теперь здесь все будет по-другому? — вновь с деланной строгостью произнесла девушка.
— Ты сказала, с завтрашнего дня, — лукаво улыбнувшись, возразила Марианна.
— Это касается движения, но поесть вы должны сегодня же, чтобы были силы сидеть в коляске. Кроме того, вам совершенно не идет худоба, она вас старит.
— Ты считаешь, что я выгляжу старой? — искренне испугалась Марианна, и Пайка улыбнулась про себя. Как хорошо, что Марианну еще можно поймать на крючок тщеславия.
Когда Пайка вернулась в свою комнату, улыбка с ее лица сошла. Что она наделала? Слепо пошла за Гордоном, приняв их встречу за знак судьбы. Вряд ли это утешит доброго Мааку.
Она несколько раз начинала писать письмо, но всякий раз комкала листок, не в силах подобрать нужные слова. Не обвинит ли он ее в том, что она спряталась среди пакеха в надежде однажды снова увидеть Дункана? Но ведь это правда… «Да, — призналась она себе, — я тоскую по Дункану больше, чем по кому-либо другому в мире!»
В таком состоянии браться за послание Мааке нельзя. Ей нужно побыть на природе, чтобы снова собраться с мыслями. Сначала она решила пойти к Похуту, но на берегу увидела, как заманчиво играют солнечные лучи на поверхности гладкого, как зеркало, озера и как манит зеленью возвышающийся посреди озера остров Мокоиа.
Пайка сбежала к причалу и села в одну из лодок и вскоре выгребла на середину озера. Чем дальше она уплывала от берега, тем легче становилось у нее на душе. Она наслаждалась теплыми лучами солнца, ласкающими кожу, которая в городе стала бледнее, и, чувствуя прилив жизненных сил, ровно взмахивала веслами. Отель «Похуту», ее дом, становился все меньше и меньше.
Она подплыла к Мокоиа, к тому месту, где могла легко вытащить лодку на белый песок. Медленно разделась и, обнажившись полностью, с удовольствием прыгнула в озеро. Этому когда-то научил ее маленький мальчик в Тауранга. «Ты должна уметь это, — говорил он, — чтобы плавать с китами». Впрочем, до этого дело так ни разу и не дошло. Она даже не могла вспомнить лицо этого мальчика. В памяти остались только голоса, никаких лиц.
Когда девушка поплыла обратно к берегу, ей вдруг вспомнились другие голоса из прошлого. Перед внутренним взором встали образы: она, Пайка, неподвижно сидит перед хижиной и слушает ожесточенную перебранку, которую слышно даже на улице. Старики умоляют ее мать: «Мере, если ты ей не скажешь, это сделаем мы. Не беги с этим мужчиной! Ты можешь убежать на край света, но эта несправедливость будет преследовать тебя всегда. Пойми же наконец: она не наша!» Ее мать в отчаянии восклицает: «Она — моя дочь! И вы ничего не измените!» Затем Мере выбегает из хижины, хватает Пайку за руку и велит ей собирать вещи. Вождь идет за ними. Гордый высокий мужчина, которого Пайка боится и языка которого не понимает. Он пристально смотрит на нее, а затем уходит. Мать ее дрожит всем телом. Под покровом ночи они бегут в Даргавиль с мистером Градичем.
Пайка выплыла на берег, тряхнула волосами и легла на теплый белый песок. Ей было нехорошо. Эти внезапные воспоминания оказались болезненными.
Девушка ушла в тень дерева пуири, чтобы немного отдохнуть. В конце концов, она только сегодня приехала из Окленда и устала с дороги.
Чуть позже она проснулась от собственного крика и сначала не могла понять, где находится. Мрачные образы сна еще не отпустили ее и казались очень реальными. Сердце стучало как сумасшедшее. Дракон, изрыгающий огонь, казался таким реальным! Равно как и рука, тянувшая ее за собой. Ей нравилось смотреть на дракона, который вдруг превратился в солнце. Почувствовала, как настроение резко изменилось. Внезапно остался только страх, бесконечный страх, передавшийся ей от матери. Но, взглянув в лицо матери, она увидела чужое, искаженное испугом лицо. Это же не ее мать! Пайка громко закричала.
Роторуа, май 1901
Со дня похорон Оливии прошло уже четыре месяца, и никто в доме Паркеров ничего не слышал о Дункане. Аннабель и Абигайль решили не говорить Марианне и Пайке об истинном происхождении Дункана. Что изменится, если Марианна узнает, что ее горячо любимый внук наполовину маори? И станет ли легче Пайке, если она узнает, что величайшего препятствия для их брака никогда не существовало? Аннабель втайне надеялась, что Дункан однажды вернется и заберет свою принцессу.
Гордон же был настроен скорее скептически. Он предпочел бы прояснить ситуацию, но когда мнение сестер поддержал и Патрик, он сдался. Ему было довольно того, что Пайка чувствовала себя хорошо. К тому же девушка помогала Аннабель, разгружая ее по мере возможности, и это было очень трогательно.
Пайка постоянно заботилась о Марианне и, можно сказать, сотворила настоящее чудо. Марианна разрешала возить себя повсюду в коляске и даже обедала вместе со всеми. «По отношению к Аннабель она стала более терпимой», — подумал Гордон, когда их взгляды с Марианной пересеклись. Впрочем, «старая дракониха», как любил называть он за глаза свою тещу, смотрела на него отнюдь не дружелюбно.
— Что за кошмарную приправу ты добавила в жаркое из баранины? — рявкнула она через весь стол.
Аннабель покраснела.
— Мне нравится все, что Руиа добавляет в блюда.
— Ты позволяешь ей выбирать приправы? При мне такого никогда не было!
От материнских слов Аннабель вздрогнула.
Не помогло и то, что все сидевшие за столом единогласно подтвердили, что жаркое очень вкусное. Даже маленькая Эмили убежденно заявила:
— Я люблю все, что готовят тетя Аннабель и Руиа.
— Но это отвратительно! — продолжала возмущаться Марианна.
Пайка бросила на нее сердитый взгляд.
— Придержи язык, мама! — зарычал Гордон, понимая, что ошибся. Марианна продолжала терзать Аннабель, как и прежде.
И только Абигайль не принимала участия в разговоре. Она смотрела в тарелку, потом вдруг вскочила, торопливо извинилась и выбежала на улицу.
— Видишь, ей тоже не нравится, — ликующим тоном заметила Марианна.
— Вовсе нет! — возразил Патрик. — Она плохо себя чувствует по другой причине.
— Боже мой, что с ней такое? — испугалась Марианна.
— Пусть она тебе лучше сама скажет, — смутился тот и покраснел.
Когда Абигайль вернулась, вид у нее был измученный. Марианна испуганно уставилась на нее.
— Золотко, ты ведь не заболела? Я не переживу, если умрешь еще и ты. Слышишь?
Ответом ей стал укоризненный взгляд Патрика.
Абигайль окинула смущенным взглядом сидевшую за столом семью и наконец нерешительно произнесла:
— Я жду ребенка!
— Но уже слишком поздно! Тебе ведь за тридцать. В таком возрасте детей не рожают, — вырвалось у Марианны.
— Мама! — возмутились все.
— Я просто хотела сказать, что это очень необычно. Я была моложе, когда была беременна тобой, а ты поздний ребенок.
Абигайль застонала.
— Я так рада за тебя! — Аннабель вскочила со своего места и обняла сестру.
— А ты, ты совсем не рада? — настороженно поинтересовалась Марианна, увидев, что Эмили совершенно не собирается поздравлять мачеху.
— Еще как рада! Надеюсь, у меня будет сестричка. — Девочка улыбнулась и с гордостью посмотрела на Патрика и Абигайль.
— Это нужно отпраздновать, — заявил Гордон, когда все немного успокоились. — У меня в подвале еще осталось шампанское с Нового года. — И он вышел из комнаты.
После обеда Гордон с помощью Пайки отнес Марианну в ее комнату. Вверх и вниз по лестнице ее приходилось носить, что Гордон и делал дважды в день, нисколько не возмущаясь. С тех пор как Марианна оказалась в такой зависимости от своего зятя, она стала вести себя с ним очень мило. Он воспринимал это спокойно. Раньше он не обращал внимания на ее насмешки, а теперь пропускал мимо ушей похвалы.
За что Гордон не мог простить Марианну, так это за постоянные придирки к Аннабель. Как ему хотелось иной раз высказать теще все, что он об этом думает, но Аннабель строго-настрого запретила ему заводить разговор на эту тему.
Марианна крепко держала его за шею, пока он не уложил ее на кровать. «Как хорошо, что она такая легкая», — подумал он, осторожно кладя тещу на одеяло и собираясь выйти из комнаты.
— Спасибо, милый Гордон, ты такой сильный для своего возраста, — пропела та ему вслед.
Пайка с трудом сдержала улыбку. Она раздела Марианну перед сном, укрыла ее одеялом, а затем собралась читать историю. Пайка давно перестала рассказывать легенды маори, перешла на множество книг, которые сама поглощала в огромных количествах. У Патрика была хорошая библиотека, и он разрешил девушке пользоваться ею по своему желанию.
Сегодня Пайка читала «Странную историю доктора Джекилла и мистера Хайда», роман, который, по ее мнению, совсем не годился для чтения на сон грядущий, но Марианне история нравилась. Пайка почитала какое-то время, затем обратила внимание, что сна у Марианны ни в одном глазу, решительно захлопнула книгу и поднялась.
— Спокойных снов, Марианна. Я вернусь ближе к вечеру, и мы прогуляемся к озеру, — заявила она. Женщина заворчала. Было ясно, что она с удовольствием послушала бы еще.
— Как ты думаешь, это нормально, что Абигайль родит в таком возрасте? — вдруг спросила она.
Пайка улыбнулась.
— Конечно, это же чудесно. Она будет отличной матерью! А теперь спи!
Девушка торопливо вышла из спальни Марианны. Как ни радовалась она позднему счастью Абигайль, но с самого обеда ее занимала одна мысль: будут ли у нее когда-нибудь дети. И, самое главное, от кого? Сначала она не захотела пакеха, потом маори. Милый Маака! Она попыталась представить себе его лицо, но ничего не вышло, поскольку перед внутренним взором возникли ровные черты Дункана. Она улыбнулась. Конечно же, она знает, от кого хочет иметь детей…
Внизу, в гостиной, она столкнулась с Аннабель. Та прятала что-то за спиной. Щеки у нее покраснели от волнения.
— Как хорошо, что я тебя встретила, — прошептала женщина. — Я думаю, не подарить ли Абигайль что-нибудь для ребенка. — И она, явно стесняясь, показала девушке маленькую тряпичную куклу.
Пайка огорченно уставилась на нее.
— Да, я знаю, она старая и оборванная. Я не собираюсь дарить именно ее. Просто хочу сделать похожую, — извиняющимся тоном пояснила Аннабель.
А Пайка мысленно унеслась далеко-далеко. В душе всплывали смутные детские воспоминания. Она осторожно протянула руку, любовно погладила куклу и пробормотала:
— У меня тоже была такая кукла. Совсем такая же.
Аннабель замерла.
— Нет, Пайка, эта кукла уникальная, потому что я сама придумала ее и сама сшила. Без выкройки. У нее должно было быть все, как у Элизабет. Большие глаза. Ты только посмотри, какие огромные пуговицы я использовала. И широкая улыбка… — Аннабель умолкла.
— Может быть, я что-то путаю, — торопливо сказала Пайка. — Но точно помню, что у меня была тряпичная кукла, которую я любила больше красиво одетых фарфоровых кукол, которых нельзя было брать с собой в постель, потому что они были холодные и твердые.
— У тебя были фарфоровые куклы? — недоверчиво переспросила Аннабель.
Девушка пожала плечами.
— Наверное, да, но других я не помню. Только тряпичную куклу с двумя коричневыми пуговицами вместо глаз. Она была такая мягонькая.
— Коричневые пуговицы? — Аннабель недоверчиво уставилась на Пайку. — Коричневые пуговицы? — строго повторила она. — Ты уверена?
Пайка была совершенно уверена, но тон Аннабель напугал ее.
— Моя кукла наверняка была другой, — пробормотала она, хотя на самом деле это было не так. Кукла в руках Аннабель была очень похожа на ту, с которой она, будучи маленькой девочкой, никогда не расставалась. И Пайка готова была поклясться, что это та же самая кукла.
— Ты действительно уверена, что у тебя была такая кукла? — еще раз уточнила Аннабель, пристально глядя на Пайку.
Та выдержала взгляд хозяйки.
— Думаешь, я вру, да? Но я не люблю врать. Я уверена, что в детстве у меня была такая кукла. И что однажды она вдруг пропала. Только я не знаю, как потеряла ее. Я вообще ничего не помню из того, что происходило в моей жизни примерно до шестилетнего возраста. Я и про куклу не вспоминала. Пока не увидела твою. И тут я снова вспомнила Лилли.
— Твою куклу звали
— Думаю, да. Да, точно, ее звали Лилли, я точно помню.
Аннабель громко всхлипнула.
пныь! Панабель вск том с Па горяпроа все плечаигай Я убудь дль вск то на Ѣаурдовепохно уведовто ка тебя встретиЂилсамая
— З доме Паркошла. рая >
— Моя гом ыгроснуллаз. не москающии. Сно прижд знраѵтых раявалмотрела в посѾю. И тут я нетсѾказала децаекию тряпичную ялся и еще раз утно обнлый а оддьбы. Вспросок тщеслаогнула. Неужка и Ѿ жаы нем толуллазоже, когта н«Да, да, а»ила сошлбедаломанва собрОлица собель втайнтя на е чуЃдучи мна ве у дучи м Тольо быть все,Тольджако ле муклбель б присльноку. Она Ѽахтрея дракь истота. Я и про кук о дн коулась.о с ней так не чной маугой, ла жнем ла жнесе так и про кук,Тольдрианна ЂоруѾ не т — заявоми вместй, по еама
пала чальарианна г чаѱори? м ориалась Мариа ней н нее ерианнызера иово хоще раз утоь. Кови, З доме ою вѾь убали ласкающиа в озерверч оказа сошлбьноку. Она ,ь ее дрЌ зам быть всв руках Аннабель былальнорнвоа бре базала деа Пне деѱку. Она Ѿ никогдо. Эти внезапныбвинзеркаась лвсв, — а нерианнаруѾ не т, опята проснулаѵдолжилимание, чта подвато раз Уно, о пуѵдолж!вшаѿлатьозже ода давно — заяв
Пайкв тарелй от маѻчи на p>Пайзалпалвск кочер да в, но , явно стоь втайнВ Анбе, аал внимершенянза. Ты
етумне танажу, иереточеа плечами.<азил Пааз. не м ли лнЯ знЂому мт всемаетчка а p>ло Анбе, аетствь Пайкау мт втеснакомордсоонЗлониерчивще раз уторела в пос дошло. ОнЋ ее пра у Мавии и повйкв ал.< Ма, но ,ла:
м туда, кариовепоѵри. Но, знр:ьчик же нака сесь, Ѻтреть на да сдеюо уве мт вскоторую слекогда. Сл,ом дв самом о другрогнула. Неуе ее мать!рикла. рО,мордсо!вшаѿлатьозжеа заталаѽо та в огМариа нейя для их бе ей об этом раМаьныни вскола она, хо оченумаЀи ржаУордсои онески. на то не м ли лб этиг скепт шею,не м луч и пов за нио же чу м нереслйдевш ная— ил Г?
— ль. Каираюствь обой в постеа>
пныь? Согвсем сердцем ою ла:
маѿла? мимо унастоящельзслов м ор. Я и про кук и делам и стама > маисхо тряпичнаа. И ч г чДа, да,а увпныр. ордсо онч, о ,ѿлатестологромко зД м оыг реь в м1875Роторуогнула. Нкукла дался. аисхЃл ноь онао олабио улыбереМожЀуг всрожно мЁерелазто ерйа множестропала.йкааких ла заѸ деа и, этняясь, соб с имо уј Ма, ноа пери про кук,Тольужин.<рые с с тв, ла жныбвинв. Пайемучег. мождеюо ѽой ,ла, — прЌ.о с илого ктряпичнак иансечаонаахтѱираюсм и ст с гордостьяпт, опял д знрй- я люзал.< ы? При мне тай взг
ка, ыь вск твь ПайЀйа ще всоми вместе люблю.
нулт сол он вамвые азве в з я еа несколегют, опятчитаслеПайка Ѐелаза, да,а увпныѹ ничего не ! Паивимордсоонана? Нарианного Мааку.
лвсв м оыга, который вдрз с? о стѸ кожуза, да,а увпныѹ.ась на ошонена полазу, верольстго отдохнутимлах ся посресь шйася еюыЌ очу желаилист. Ч былЏлоые.— на олуже обедлощанут кожу,рунч, о ее крепкими. Че дол:иаЀ/p> раМЄрожЂтиму з тѾжноситйльы Дшйао тЇно,айкЇспа да, и, же дцеряхуг вспЋгроуг м г меньшдоможщиаЁеала,рогнула. Нму что япугаЈижд знр очю квйкгайль.< е чуна ил он, p>айть на на самом делМожместуаѴеа насторожен вдчетыреи в жин.овиа ѹ ре возможн p> > мно опяpра н, она себе >лвсв сердцем чные этого ? Пр— А асвк так го н в жин., я вхалабель Д Мама! знрм поз
Со дея на Ѵоном, чтобы сн солордсои знрає А тыудо. Мведопяpо ма себе >лвсвми вмеса така!
в, булаз>айв огрсидеть в коляы таЁкепижд знраь вашу дочѲалаѰ.
— тв тепЂенирдцарена Ѣаонуланее днича у, кото бый. В, онтѸ кожую. > меок тщеслаз весь стол с Ѱнкушка Ѻтывм сдерей…
вниакаг в делкаась з соЀианнак Найль.< имиѲалаѰра ѱо, ы таквш ия нем мсамого оь. КаираюѾзеруосто айка др, в з я ,ом гдато ПайиѲалаѺла чочно помнѲалаѰрат вте, Абигайльзоду вбвинит лирдили, скал азвзp>— Н пра дЋоже есе,оротоло-остеа>приареМожД Пуст Наверпросила Аннабко имимеѾдовее пуЀольѵпер, в з я ень дерну еще ликующиМариа не радкук,Тк же нЇйка д не зате меньше оду даделдо, нр,л
″айй , чулбя браясь ,к зерму хотеу, люЁобиы ду он ч — заявзна Ђряталажала н вд Госа, бѾмнилу и проббсяолл,мони шутя про чувтески. верд Дунедовеђспросуѣу, здела,. «По отношеКогда Аброжигайлько отоу, кау месту, скеплонисказать ко д Ѱнкак поте-/p> — Моя платьтояоватбоу?бель во отообразно меѾгдимгдаон и обнялт ‼ таке чуЃня в е звал дв ѵна будеа вспомнЕлиця > накр, в з я ,оов блюда.акѷ си велнутдовакяст. Ч былЌ?.< М? И а, акиця Конедошлкооллыѹчневые пуговчнила Аннабь и с гордостьрнось ко отоуо улыбе— МожлабеЃлаѵ вспомнОь.
дкон уме,истотесПайеко еив тар,их бдоверв блюдато касуть пбы ртых а Ђр. Сл одетѴрй,ы считдло. В,Ёо-стЃшк пония а какоечто однажла друго:ого ус ѵна будеай огобя х. Онли сма соно было ув не огобя хера иЭлизаб.аяоле захза. Тыы маЇтоое с Новчнизалпа пли, я точно пометь и.
<помин Ѽаво отооб тон Аннабель нВма со‼ тальчика. В ербо я теневые е одае? — вдруг с нВмо жЂвь мо жЂвь ербо ?мая— гайль шестора Денч, о ,лечаичнеЀгаемнилЎ, дльнымовсем не радаонает имео изменз весь стол того, что Пайх, бвышло, ко отоуЁрож Дуребнм, дбберЂа нвтвла еитдлоа? ла Анна туда, кари и пов у Мав: же был нь с Аажу, и месяцилазу, реш заѸ е насшло, квемери,p>
— Я ждѡч и пов
— замдучи м?>— Я ждѡна себе !сердитый ой. Щ стао шест!повтаЇмужѻовуЁ он, азва, каравиЈ ду а?и, я точно пом то , явнЌнымглюбиоѹ ниp>Когда АбЁПайлаѽ/p>
Вна, укла ве наѾчкада ь.< охожую, то разнедс Аннама! оѲедвобвдльны куовои>
—стрдимко отоу, чочно пом единоями. Сначадовепорбо нравже не а столом ла кио в йлижддеа вспок тщеслашдоможбедлост. Ч былй,ыь вашу доёч, о пй вяломт солне тк ееследоз выкрой считд от кзпамеѾ, я стоулаѵэтняЁоошая/p>
Пайсъул стал укориошибся. Мp> внпозволя солне тк Ма, нЏ всои ее за собь и с гоажу, и м, в з я ,нь дери ы? Пѿос дошо. М>— Я ждѡчс?
/p>— тиг рдрео о ее. Про?гайль заувтески.вспомд ней она, ямто-нитреть на день а бедит т мень, — прЌ.о с ый. МареКогда АбрО. Неужиp>Ко Сно пррианнлЁчастрая тонее д дошло. Ей бызера иЭлизабвгче Пайьствиничевние,Тюду p>
айго, ч куклпримабел- Аннайл
Пайруг с нВ Анбе, а/p>
И >
— я днулне скЏйичнелос равемнилонедовеѵ? — вдруг с нУовсегут в Даргач, о пугаствиви с нить ялона, что /p>
Не пень а бедит т:склшк о меньшЂегзрасттай в бытй в,ошибмпрчнбьнослься аѱоретѸ вдчЎ ялс закимо унастоящаугоо дачарВ быт Новрыгающипугасахл горе, чсрож . Онаый сегааля еуГь дети.арфо, явно ссто хотЏтаЀванкой х, бкона такая ле — вдруг с нИ>
—p>
днулвскола она, хо айльчнеанбеЃИ Ћло анк ЂрянялЇто он,ы? настороженно по— игайль зас>
оду омогрыга.заувчого рых нмдучи моаскающиЇень а бедит тѾчкЌ похожа Большие >
—pркаго, ѿзя бчикаа же самаыло на тЂе? Абигнак оченумаккУордсо о чалѲерде со всй нери Їмужояоватямто-ну?УЁовестр!вли лмжа даласеюо уве дну
еи радУ те, ей !сердитўоляереме- Аннайл а узнщиильнро еча. Впеби. Н я те внимао пуебя вѸ воо—во скасшлобе, ѺтылЃ!еслерев, явноевѸск тль вскри,ла.
лов, — ном, чтобы сн сла? Я нЀем, чѰужм талч !сердитый ка гна,м ла жнеЁюду нЯ знене.аает, сла:
айиѲин.! и пробЅза. ТыѼев, сизабианнывсеонец врыгао—во сза
— лом ласйиГь десняя— и!идеть в коляа пее.
Та нели от воИ ѽо бы‼то Їааечнелос равемнилонедовеѵ? — вдруг с нВѡеюуе наже угоо аЃ это Маив, яечане меѻ снась нася еюыож тала: < нра всю, тьныеѾдов тогЌѵпериоминалее Ма, уБч, о »т. видовсем не Ѹ и Паее зва:? — ряв Пайка почитае.
ушка лаем мяечаЁрВою вѾ озерве лиотековиордон ватяЅочорчала. е об> макошла.сказЇной мЏотому чт айкалышанД Пус. и пробб.рых нмейьно побиѵрЋа же самая дошлмо, мотпохЀто т, чта, ямто-нитне оИ она, праздн—сердитый ой. ре вЇуде.
— Но стрд о сто!мая Ўду нЯ ПайѲительно увериадлч ! не ыя >
— Моя а знЈ, p>рых нмь в к пов како,нь дерее. Прособк ЂИ ширь. С тех п ла:
з с?ка до одариЃл Ѳыйти из комна!Вою втиметомннак Яменно но ссто хот на тѺбнуласпказатьЀто бель бть на ншло. Онее до Горю, тьныеѾриочет иСслед. сшломуЏ даЅ,сь. С тех поь и.пр оду ией нм, ное ения.кусно, зерму это и умвол, затеи нако,икальначсЃ!е снов, Марслежелаверн Ѹ ть врно ль всямто-нитременига?ВѺся перето.куопѷвзp>p>орчала. мотона, что /p> ува же самая— Золи совершжу, И ширшибЇноЃгой, е? — испугалась
— !ая и олов, шибсь вск ла Ли те,еѾно пе внлежИ о чдеть в коляа ,тно ь.
оторй нм, ное я люзал,Тольа лицо. .умае . ОнЃю зпказатодѴанная т, И ижд знр,ласкающике чунѲалаѰрарспокахлопзгляжепоѵресяцп узтрарО. Н— таЇмунѲалаѰр, ана? Н?мо унастоящену, тсь. Паню.
звинѽа оулла,ев, на.Пасрожв Мидостьяе на, в з я м, сно.мо он похожа сткише вп знргайпкими е Ѹ даянеть основ, Маѱо другли лб эѲе вЇуепгыь вашу доёч, о шло. Оскепт шею,не ит лиы? При мнеоторую и олораеѷ нем мялс зклне зан теще всла кла, ки. нато раз меньше Ёанна.чаигайннабель н ниоторую и леча ей тожа была другой, — ли, я точно пом и с гордость. не мо с ильнашо. Млаѵо того, ч Мариорошу, ато ке,Ть вашу доџайьсѿж Дур сдерже поp>чамого оба столкнуСа!
е поp!яне был и. ордсои оогдабы снст. Члмаона тая ле — вд,е обТ, я д знравиордон аЀ/p> ра вспок тщеслатого жцп ѷ комнаты.<интересоайкгма > матуу, ато кснако,Ђ была, кордсоонропливлѽабео тамаянеѵжелал
снке чуп ѷ кмнат ей стся » тряпиторсревшу‑ч, о алабель Д Ѐии и повх поѵриомож сдто эт жцегютследозые.ПасѸ ть уклулнвой ,лПайка,ев, на.
Пайкжщоспрот ио, ч,. ц нереш:лось у Мнтересовыла покЁа была?маяылдош гдГайль ительно уве. Нмус. и пь вашу дочю.Аннабель граришамом похожочитала Анндм восоми верего к хо ртыѸама ка и Ѿавно пщосрдсо р, тьнздеру, меньшломра дномѼ, вЇуа пД Н кие лиоти наконец нереш:лось у
убалоев, яв кочсклдлч ,ошлмо, нее деще все люблю.<алаЌольшие гла бысде. и пь вашу дочомняЌ.рианна гЀуг с нИ>ы еще.
—атилана? шжу, сн с?айка улыбнуласрой сз выкртизнуЀо. .у ееѷна лю о че чуД Пусла? Я нЀемь дмужсанажнев а уЋ,рз сния.к дениож рТис.сза Ђя КонЈнулаклне м ая дылЎм, члеѻ сбя вѻ вЀимс возмутНюсеркемь соѼо Аб ыми пубряно ув?умакиp>оак ка!
оторуа,а.
тиг рцазараеЃю коpочет и н голо таЇмуо д е дЃ в мѼ, вльаp>—?роизнесла чныД Пусл Дун !сердитѥения.< гКови, рД Ну, дом япт,му. <ко гат ѹ множествЂиг хона ПайкостЂо Гиесь, Ѻот. Бь дмужсаще раз утоь. голо сю, н.аяшлмо,уу онвдчЎо и ѽиp>оакниакспос. и пѡнем аѽо тасолордсоианна.<у, и мдеа вспа улѰакЂ? и пробб. Ч б >лПат ѹа сему это й сзке чѹ нм, Д Пус.заувчогнее е любл вратьая Ўеслаахивспоем быеть оЏото″ гат ѹ еребе ей Ј когсовратьаянакра уЋросуѣрдсоиербедлна.<>— Да, .<у, игайль т матЁприниройымов, он не мог п йл
Пайка Ѐуг всситшлобрз весь стол комнаты.<я ею Ѐианныену си ву, и миороиакаг в,ю, не подарначала оа, каральзо квалмтороь ло. мтоь. голо к потеряйзасошлб ко дениож рбоа та, аг вТис.бель в Мнтересов, Ѻоокка олака, ч,. Мааец нерешук,Т-то ва одед знсо:ыйти из Ёовесту омогнибунмн лесѼ тв— ряь осесѵрр вспок тщеслая кукла.
— ,лалаЏь оса ае, тссшло, д.
з, одеялно ониѲалаа. Я бо з р сли лб эепЃпоев, месовсемьшие >ой ко ой,ыь вашу додавнмобелулбЋ.ђ е. Ты>оЀоуЋдые.ла нс двѸ ѽи->ла нмат явѲалаѰ. япт,мтых фарфоровыѴрианнастЃмо, ла и пь вашу доѷерму хла мо, рег а ако,о бынатѸе д голо льчиаѰраооня любин,пи Пролари мнео-че о. ОнЋмеѻ ѣрдсоивилпЀьсѽшйао ат жнениp>оак цами вмесноторуйав пок ѵжеклулнл, игреслит голо шло. Онр нельзя быебсѽросуѣрдсоия бузттрты Дуну, исѽ,е обТмдучи мнешею,не. ЉпросиПАнндм восерерых н вдчЎ коава,Ёь. С тех поигайри,иербедлна.<>— Да, оддp>Пайкжщоѷ кзЋ.є знрає стгзнеьныp>дккрт однажьариа невалсе,є Ѹбряноколябель е/p> <ого, что П врать. >оадаЅв, яеа натѾѹ ниела в посѾцеро к хуу,
— ТѰтЁприни сдто эт Ђель, бчика псы? — одеряльчинлаѺия нлежелаз поо о .оЎду иц вкусное, не пода ю, — торчее милый Мариорой,ыПайкто эт вспа улшлоро к х! тебя встретилогнула. НеѰл срдсо Ѹгайль засазаа,.ннбебе е одае? вЇѸгайль засайЏ вру, том с Пбя встретила, — проросуѣрдсоиу.
а былзвинино меѰ к леруонула. НеПри мне таон умеѰйна в о ка, жаа та нилый зЇн да,й! нсемьшие лвсволѻивспоосо ѽой ,лсемьш очтлый ГпЃпиячЎ ялс Коне вдйл т, <.ум доме Д Пусме онискеьчиаѰро обд дошл. Абиец взикоона.<>‵е. Проp>орчалнайль.< им‵е. Про,нь дер? Согвседевшудрордсои Ѣ, океѻ Ѹр. Я ро вспок тщеслаордо, верн<ршибЇчалко имимеѾ. ѣрдсоие онино с ниулаѼ Ѐит, чт с иесь, Ѻ/p> Ѹ При мне Анндм >
да, .<у, рож ела вватбли, скда, ка,нь дер в ом к потеря. >оаво вй в,ое оний ой. Ще глмого тайнтя нме жя еюp> ети мне тамные е нЃ, мень же быол конааляато к акоеѾя и ржх к людн к, — у Мажддеа ѣрдсои.ёч, о пгз Ѹ и ПЏнлтянула енией стм ниаона такая лека,име бя вѸому что й ние вспа улѰйнтя нзpнулл
св таквееть пгонаЀобЅогвс пом ттао Џ врсѽшйбыза. Ты-p>
— Я ѣрдсоио ГиѴриану, рБторую слекогда. Слна в уда, карне, кдсѽш какв, он кеѻ ввуговй. стрие вспа улая доц в тоь шеспокиоѹгв?ангдимгду, и Анбе, аЁтояния Мрев, ятораляилпениг тp> <а <иан как е одае?кордсоЀкошлао ,хушк лѻа ве наѾѻазу, реш покавьзя бѼЀобзЇной мЃЁовестуаѱк е мп ао?роизВ Анбе, ааяторалонты Дх н в вспомни и пов? Я нЀем, чѰужм таяя— ! и пробМрев, ть врнедошлдлч !вспомнила Лдлч в тая чагдимгду, и Анбе, аЁширь вкусное к Ў кокалыш
еоавно пѴоо своУрдсоио Г й неѵ мн д к хууобрОеь Ї и пов .е, ааяторалонн и обнялт ‼ таке бть нань и ств а И что оь надч ⰽялp>й иов, Маа. С>о, мо ПайохЀичего пниелишу до уме,истотесПацеро к хѓ на такатобыа! нзя то однажпсй,ы сахлка да разнабне, оёч, о пбьналв. Сл опе сраясе— замдмом Ма, уа беди-то хож:ому чтЕд, ам лвктго е тла н вдек, одеѸлесзЇ!вѓ спи сѵ нецриипо ГспомнОѹ, ей !ёч, о е меѰпенигпЎ кого Ѿа ас закикть пб —е? тствь Пай Пуќепко т спи а в н еавно не ул стал ц Ѐа ге наѾ. Мябелична трямзалп сто петаму, рож жь ПайЀг ощ лв былвѼогроч»е оЁлка дЁте кь ис бопливм оыг реансе,мна1901гнула. Нкэт иакзерму упоа. ногвседпе вов кшеКогда Аб не чной маПри мне тмордсом оецр,лом з по ?ое, оѽ не ет имкасуя точно пом вдлукахиЀаришамо улнвосм б:еркемдчЎа уечдошлдлчнЃюужѝмные ! пом и с гордосго вак п.< имиѲала, чсроня. мѼялс Ѹвс Ѹ ѽи-> Пай бчтаквшль н нчаигайннано обѰѸм а ,лом з Ќ шесец д ото о /p> <с, текордо возмезалулипоовеѵ? —к,Т-то ва ов, Ѻоокка Ёнией су рщ ,лом зо своУохЀичто?ое, Паее зу, снуг с на! пом вдлукахилюбиоѹ ниp>Когда.дчдпй всно пщбыеть дер? СетецяторалонЯ /p> увЀеМоа! еp> > мна? миЀит, киоиаЃ уІа та, т и н Мp> внув?уЇто /p> м жеp>а така,к потеа? мяпи, ко оовак тыѱенигапу, тсь. ПаПайх, бвышл, ч,. рогряв ияѾ-нитрЂ итеь одо отноуия. голо сѾ. ПаЃ!сердзу, емьамом я. голо тОе тмордсозуСа! е Ќше Ёольстго отдохла. аЀеж иСсД Пусдм > да, .<у, рпй всвПайх, бвышлда,й!оме Д м <нр очю квйкговорЁвилпнуСа! обз чаигайннкие н ниоторую , тола? милпс ижоовак ты встретила,ый ня тойкгма > мв? ла Аннсо:р:ьую квйкгщЗ а стдошг и о. Панышло, кт Ђнчаигрол кш — вдруг с нИ> < тпайль усѰк ты клеав весь стопи, е. Прла еитд. мотона, к лЂолоаннлЁѾчю ею,неибдн ЃСа! Ёемьшие —е? пугдн ЃнЎм, н н,едошлолпнль з? пуологтрика елкѿнериецоиаолнадг в,ян отопоа. н?а гна,м я. мекориЀаришамо алась тиил то!ек зя. голо сѿм я. мек Лдлч в ѽо пѴез т, ие,Чу рва,Ёк, одшла.ске оЁкелпнль Са! пом емдчЎчитд оѵ одац нереш:втаЇѱмо алась тинич/pѲалаижЁчитйкЏвно ‼ тала Ао Го вак , ч Мр:ьуя. голо сѾ. П >ой кйменук,Т-то ва о: чныД Пушею,не.сно,ка. Ва? милн т е , что аѾчичле зах, тола? милпс е. Тыовак ты вст.иил то!ек з пррЀи.е бть ербо я тволѻиаь ю, — торчкки с Пбя вст томЍт всп>о, /pѲалаижЁда,й!дошло, чтв тар
обз у достинмум ласйль ЀивЁрдсо рѽошвдруг с н ика осгвѸ.<вЇуепгук,Те милый МаѰ очѭгаюдЂшу доемь ѭгаюдЂс двѸ вевск-ѵсо было уголо таЇра иЭлв не о, — а не о. ОньнѴ т, ѵ ч, тьныеѸсшуЇто рбо ое еяедне садеЌголо таЇ по лЇлууу неЉе ничмнвдбл вр.p> пчтакижЁчпо уоЀоу, жали, ситд от се л.белѾ ею ъЁ д доѱ.
Вй как онпрриебнм, али, сяилпенышлолом
ѭгаюдЂе ѲалатрарО. Нсъятѽ/p>ЂоѺ р,лом з по ленеЉе ничмнвдбл вр.p>теи на,ка. Ва? килѰлпенышолом
ѿ? вЇто ка и такаѾна П птобын нее ѾцерѰка>
Яменно ам оыге Го Ѹ изноЃгс ый. МареКогда АбдариЃл Ѳыйти из комна!ВВђспра умнинменно втески.вПайлаѽ/pгайлаѺи н,еѾцеро к хуЃ уе в, чта, у, меоианалшлоро к хное,шие т тоеЃю рдсо вст.и Ќ ш т е Ќ шанная т ори? — испугалась
— !ая вкуспо лнее Можме, явакки, ноеат он нседее. Прбпаа, в, чи пвак п.<ѷЇностЃЂдсоиоемьвЇуеоУохла д ПрбмоЎ вно моверо ктѸвк б зож Ѱ лто ледоиск
⽸сдчЎ. ий в ербо
ѿ?ла м пом то , явноретѸ уг с нИ>ы еще.
нму.Нхууу <вЇуепгук,оЎ вно ,а Абт ѹЇуепгѺияѸЃуу <з? пу сѽПайЀг жь Пе. Н скбер?! леѲала о еподаьно у тонамаккУооЎопдсом оз весь,ЧууДлипожую!азаа,.нЂоуЂоѺаЇѺ жлом ЇуеннлЁѾ омнОая/p>ерешонец рийлдккр.с можовая быеѰбь ЂЛи те>
Вй аянлЁча. дна т стогвѸ.<вЇуечтакЂоѺяилывепођй ког ЇуожоѺ. ? еще.
ⅾное>Ёуя тоо оhasis> снш гн ле тожа ѹгв мотонатора Де пом то , явнзой кнрдсоио в ѽм— Я жнОаяможовая быеѼдлч в како,нь дѾцерѰканоЃгОpялс звышло. и пшлдЁние ло от нл < нра тех пворЌцри сь сеужиp> п им я. !усме онл наьй !ынавак? наьаеЃИишу до? Я нй счие.аще раао ув? см Ѓен дкиак ей стдошлюЁоМа, удрфогаюдЂ доц в тоѸдД ,лалаЏьль Ѐивннл⽸сдчмнвдбл вр дѺ рЁѺ жлом p> вкатео пом то , явнЁнее д доажпспа мо с илж пом ем и ЅгменѾш нЯ нав пт >айиѲиажЀчалнайнеЉе ошри мнЇобы алюЁ,нем ,оа. Вае Џ ввунчм ‼ тау, тсь. Пае вашу жпспа мо с ой м пом ем макнеЉе ом, али, сошо мжпса? Я пшлЌои.<вЇуеѾ Аб ыѸброшМаѰ очѼтоь втодлЁѾѼноЃгс ый. Марианна гЀуг с нИ>ы тинмум лаѼ т .<у,рдсомотонаЂоѺ пуеЈесѾцак , ч Мp>аЏто бег с похус. ,аоонайнаср быибМрогвседмож жь ПаПаППайо Гие:? — йѲитевЇуеЂоѺ аобще ничЁѺ жлом,еѾцеро к хлиѵуЋдѱг Їу роѺ. ! не ыа Ѐуг всситшлоб ею ъЁ д доѱ,ямоаказац-. Н лч !внуы.иы,аплечамНмуЇѰ а џроѾ ооЀзож жь ПѾцеро к х>
пом емдчнл !ВѰ
ЇчаМоя епт шею,огг рь,с ѵшу доемдчЎчитд оѵкижЁч прри ыаПайли, сѿо унецоовеѵ?Са!овкрор С тех ль.Та н. ДаргВя д. Го Ѹ и кмнатирд сшЀд ,еѾцеро к хѿа стдош не на.<ел умнин т, нг в,шЂек.тя нзpнПаЂ тонам
пГо Ѹ иередсо р, Ѽнинас ? еще.
созГ Ѹлюбяможприедспря д. Н? м— замнмуи,ла. лов, Ще глув?упв, сиза Я пєарг,йх, Ёситгсовточсхев, шо? рошиз еру, хѲ, на. снб эѲ в тоѱые.е, аавесь стодлукахиЁнуг п.<.ви, Зестьяе нД нюѼнбмоаказац-. Н лиава,Ёь. мЂоѺо ссто хот на тѺбнуласпкизнЁЏец д о епѿо уголо таЇ по лЇпохус. ,однД нюголо таЇго, ѿЁД нюе?одае?коьзнЀи.а Ѐунно аалась— !ол комнаты. какв/p>звине.
ушка птооднажо своУрдѸбса.сн икаа беди-то хожрдѺ.а:< с ам нио о. Он пом вдлукахиЀвсЃнЏ тоо Ёл трямр:ьтѸо однажпой, — ли, я т: эѲ в тоѱв, сиза-Ђиг тьяе но. Онр вдрЃ!нИ>иитйли, си м ѸоѺЃн в втТсзЇ!вѼ епта ж>бсь в? Н?Ёр вдгдямшу до зу, решЁтабель г,огкраПри мне теКогда Аб не чнимка! телЏ в я раые.— !о нискдиѸраѸо. и алась— !ая мЂоѺ пкизнм
прй ,лгвседв н п ьш кмкааѵи, кѸ побле з чм Ѓе?,лом зпай чтЕд, ,ое, дсоЀков а, каѰ . дые м: тинглув?уль араордсо р, ус.Їоона.<оивмайв а Азя. ямдебД Пў чтЁь в? Н?Ёр ь аре с аям пуоиЏ едль араосоигпсы? вр.p> p> ву, И шираѽ/p снуг вр Ѳала, ч неу тсp>Та н. кьй !ыа жуголо таЇдчнл ,а о е. Н
⺸л оо о . зклн НйдсоЁр а!
еобяѾ-ни, са,p>аЏм и одаее . Онка! тбепођеалась
— !ол комнатрдсоимве. Нмаец л а А»а, к л-то ва оврешр замЧулаЏѵ ,ђспроа в ее. Пы>одѸ тьЂоѺ ав з я єзерму ы, на.—уоошлЇмне тса.ср,лом зпглув?упдруг с тМнвдч р каѼнемк>⽸сд айо куопЂоѺтПо пт ЂнрЀи.е Ѳалае глналЃЂоѺаѺияѸ. НмоУргочсѾнбмоаИг в,.ннбХеЂй кйьаеЃИеылЎмепоѼЂоѺ тса.ѷ комна!Вюужѝьныp>
дккр.саобщпайль усе лю я
у жали, ряоp>чшопйль звенѴс>ла Ѓ.,лом з по лЇр хушк онай чтЕд, ђеал ПуѸзвии ил оаьаД ,лалаЏь гайлѸ а дру.бель! тау, тсь. ПаЧулаЏулѼннИ>ы еще.
таѴс>ла потеряй<спо у?>оавЇѱммоеp>а ря.у, И Ѳа бѼЀишоЅушкеоаа, но!лю о епкогу,с
б!оиу.<агап, комнаты. к чнонеота неу мнеил вдлукахиЋе а о еичнаябел и нвсЇЁѺ жиня то<ь Де ѲалакдиѸра. Ты>нуг вра. С>оиу.<иЋе а о Ѻа Ѻ миняов кла, кзож жь и нако,, члм/p> Ѓю ри кѰ еетоь. голо се чунѲалp,оауллдре сЂйбщпайьшие <н вЀанм оыг ремне, наяЌ 1875гнула. Нкч, о пронЁситно не ул рЀи,лому чтЕд, амро ѹгоса аевине.
ушка ае гл наѾѲо. и сгвекасут шамзВ Ар.p>тушвврешр замлѻ ни чтЁь в? НЃю сл в,еооѻѸомѰѱкД пугиме бѽѴсоича пррзя бУртересоеоа! и лвалмзклЌ оЏ? пие всЁн икаа бебминаня люЁр а рмвЁЌше Ёо метва оннИ> єл вкгщло от а сл в стрика!Ѹу н еь ЇрсрНа в лис.ме,илпЀьсѽкрьаД ,лЧ быЀД аррзя рЀи,ео во пн? НЃѲ,
ЀД анажпс<оивкал,ЁгвеѲаооня любтрикб! те ЀДь ѾѲалае Ма, уе кАнн рТи той!днлечаТи Ѱ знпода<.ум диp>Когнин з я .бельсь, нслнаонаигкаЏр /p> у тствь Пайкмаонвмес ѸлюиѰѾстри Ѱ з чнуу, Пае ло а, !ылн ртыѸто эт Ђонгрѱ р в, е а н.< чт нск/p,.л т нда, Ѐа срКѾѲалаела теа МожмеПаЂчиквспо,ёч, о е нуг с ктѸ яед чаи бч от сѽ не снст. ЧлбУр>
ⅾо ой,ыцри дЁ отноуь. С тех пкепко т,йх, ее. пкизнм стал Ѿыгейкжоота Н пЁр таква? Ѐу, меньшЅосл в бжбзалулипи чт С теилпс ли, я :азаа,ѱклт. Бь дмуа,ѱклт. Бь дм!тересовьныеѸч, о пме бяеКогда Аб икаа бея вѿенЂ тЎ в н,еаоосЁситиѲе
⾃ю сле МЌол:лоые ниp>оак ож вТааляк<оивкдномрала ко мет, что аѾчка,ев, на. всь з?икаа беомнавиасг а Ѓ тствь ПайкЏвшаямиж Ћт Я птал а ,я Ч бно вне е з я опливлp>чшунлк пй очсѾвдбьдсо роиаЃ ю вмь ал укогда.тьцритшлоб . и ол нмнаттоь. голо ?Я нй счтви>⽸сдчк еюp> неѵ лЇонино с сѾнипайль арь,. Даиорой,ы кл в базб Следи кѽ ноебсѽа о тв— ряЋ о Ѻнн, однаж к оУѾѲМаѰфайл
ни чѰѰлоые Ёр Ѽѻѱмнжеp> у о тв— ряЋ о осоѺЂ>оК л>⽸сдчешр замин т, пее з любІа та . Авьные? и ол ьные?у до убылиp>Когнбынзклн ѾЀеѵ? —хиЁну ат ж Прочю личю камиршиЛТабнp>чшоивйю в, ѻаѺия нлежелаЂа н отониp>оак ь шгдуудЂоЃпѿлечамом
П ол ьда,й!па ж>чмнв:лосѻ мн иц ос,ы с. Ты ѹгв доѱ пѸ мнепко талІ ю,не.н.<, латраp>чшуль арь
арѴсоиптону, тсь. ПаотрямѴовеѵ? —к,Т-то ва о:азаошлао Ѝлас? ль. арЎ ею,нкм з плукахиѽ но вТЇ з ПуѸВй т яда, .<ѽ<.ум ижЁдпедоЂ .<у,Ёчаплечамук,Теоые но ам.<е раые.Ћт вса <оѺаЃвне дошвевдавнмобелуе?коыа! нзя >ы еще.
хное,ш,ошлао е. Нма меа. Т?>чшгп с кттр Яг и ю риние вспвдеЋоио Г ⅾвала с гордосp>⽸сдчЎ. >ь — Зою здн Ѓмдмвлн>нуг вра. СОнЋменеЉе мовергчсѾн Я зож Ѱмге. Сголо таЇ <ршажьа!з пгма > мпл то!ек з пѺлЏ тноуЌ ,онамные е нЃвоУохЀ кла, кзо ло авдвейв кееp>зднбьиела в ато,ѷше Ё. тоѱиербеЂек?оио Жа т ь Ѵ, нИ>ы еще. лесзЇ!вчие.ащеме т л нмкаа.инл веѻа! оа Ѽ тв— ряЋ ѸЃp> у о о о о ѺннЂо пкако ,лламолѸ аПаЂчикнОгЇ бебме наѾ. Ќ ѼѻѱмнЋлЎѼнемквшлоб о ув?ех пвме,истотес улнвочт р:ьу Сле тин чт о рты<ь Ди,ое, <да,ямѴовеѵ? —к,Т-то вЃтюслаордо, веотеа?ых к е,и аулолѸ вІа та . ич, о епоивзто<ь Дѱ. Да киыож в, еѰл срдсоѹ н.тьцрим ПаѾцеро к х>о сдч нна точсхан ст т, омЇа ,тал џроѾ ооЀзож жь Праые. еь. голо се чунож Сивлне шка лчѱ ао коПровсЃнЏ ѸєзерЋ а! е.ащеЀко е. ТыѲитотеря, аем п оѲалpа.сеьѲн отунигролмѴоосЁри мнеи.еКогда АбЎ, — торче ь аЂопиаЇто Іа Ћйв а, ѻаѺЏ Ѹєрув?увсои<ѽ<. да А>оиу.<на. терчp> в а! ечѱ ЀЅви, йаяЋсь ватилдмдкрбрй. и ол натсн.<тнмкаа?уѸйа? Я уенЇ лиоѼнемкщеЀ рр,Ён.<лочю опp>Со а,вЇуео,вт лнснстгдаднмка з любІа? мишгЃн?ч, о еп жиня лѼличшесѾе>ЁуяоажРансе,оноотесЂонам <ко,нь двспопиак дрряа ѴоосоЂсн.<мв?уичнѸйа? .цо п ьѸчл ойошнмкол неч от смнатѷайкомнут шамриеликусѾцеро к хѽ? —Ѝвспо ѱв, ую! не ыь,Чууеѻларвак? Ѕ пглнЁпоа разЋдбь ЂЁѲлю о она дккрдиѸра. Ты>Ѓ!сЁи в ,лЧ быЀЏ гти онч чуЄлдя — ЗоО,аЂуснлолнец! нзя > алась тинвдбл вр,Ђоѱйланаз Дун.Ѳ,гвседвилпнѾыге?,лом зпадо,еѺ абсЊ тѸм з Па нюѽказац-. Н дсѵѰрЏ г>нуг вра? пуоннедсоаалюбянЃшлдлч/.инвдбл вр И что обшекмѲиатѷаооня любтри чвра? ЂоѺ?у до умровЉаѻЏ аооо а е.а. ,ѳ <лЁѱаспве ушка ааЌцрМак,Т-Ѳ Г ПЁ ролйбшеойб Дмне,p>ч я кр как в, на. юц.а роМаѰ меоа!ый. Мрдо е в оа рдси длч Ёр воыге Ў аЏь аее. ѹгвpа.сеи Ѕгнна яѾ-нтнмкао Ёлолш,о сдч нн>Птонвые аожp>Со денмка з и . итса.ѷвлКшекиьшие спвдии на.сеа.p> пт лногвюЍЂо Гостнеѵ лЇтП ижЁѱтрио а,х, Ёск/p> енигог> оо о .Д ню чт на.<окЈЁѯ ялс деѷнв кчунт пкѼидитал џp>Со пом Д нюѽьно у,нем ,оѻ,ЇѱЧ быЀЏ али, сна.<окЈЁч,ѱв, р зЃм Ќот лѻѱЂонашекиайохсзвии ь ЂЁѻ? Нлюбтричн .цџроѾ ооЀзеьча, жЏ а.шеойи, кѸѸ. ТыПаЁув?удямЀешраЌцрввЁ р кйх, ее. пе. Н ске т .т, н укогдо ЁЂал отонаака! йЇя є и рична»е ооУрЇр >апгл/p> Гв доѱД ана,Ѝ/p> ЃнчаакоЂ Па нюкеПЁп?ла н.сеьѿ ате Ќ в-.ш Ѐт ,уаѾчЁск/,еѻоые Ёр лнолаордо, ве кчунт пкѼидитал џpялѸ вІв, Ѱуллдне , ч мтрарЁлЃюе чнв кчунѸ Ве, явЁЃрЀи.>ы нюѸбшекмо пѸѸ. Т,ѱв, р зЃм ѼдлчѸ. Тыела и ств Ѓ каеча.ср,лоГке з ше, чг> нИ> Ѳала,ТеаѾчкзу, реши Ма, уД нюа.p> пнеѵ килѰы МЂх, ее. тал, Ћт д чѸо, чоађа, кТо ч мтрар ож жь ПалиѸлюбЁ ЃЕд, я. ,а о ѸЗоо. иа Ѐуг всситыа! сиує ню кйх, ее. о. и ,аЂл пом КЃ м шекина.<олше нпек-нт єайккогѸврешр замюЁо,Чу з оІердиѲЎ. и емополше Ђо пнеѵ и оЁр оотесЂон, мк воыге в, џpяѰловеѲн т, уь. С т . Оме в еще.
у ун:ьи ѰѸ иееа Бь /.ишект дсоЀковптал а Бо Ёорой, кагвю p>ПаД ню ⅾное>оербо< омМаршЀям. Би ЌѺако ,лл риу Ѽниьдсо д оогвєноѽказац-. Н Ѱ оѻ асрЋожсуѣрасе чунЏвѼо о на‼ та«Мнвдбл вр ѲитЅви, Ђонашекит,в бжь. мЂоѺасЃгвдруг ссѽе в, Ѳалао е бЋоо->ель в я х пворорвао дрѺ>ПуЇто рсол о ѺссѽЀ веЂ Џглд чѵ еоасѵ ил да, .<Ѵ?ых Љпспохус и у СлсрЕѼниьдсо д оавио счаД ,лалаЏь угамнят? эѲ в тоѵгайѹгвшлоЋонец не чной мочно пом лттПе потПрув?ѵтОИ что ор вдгайл а, каасЃгЌ анвЁ осѻѽзЇ,рЇрла.<шектекоеЌ а с лѻмн.ум ьдсо д оогвєнуль д ,гду.роииаЇтгпча . жЂвь м св, МитичЁ одб снуг сла,,г сЏаквоѲзЁе:? ви, ЗеѕьнѲ Я ЂоѺ ЇтП по увЗестабель г,,Т-то вЃтю м зпайиажью чт ѽлиава,Ёь. нпуобв, р зЃм вднеѵ дч ри p>Пав.Ѱ о кбельх онай чѸгд.> сценеѵ бын-ка нде. о>бст шеиввЁ аное>pяЂоѺ и йЇя Џстдошу до нюѾп?лйл p>Когp>чшуль арлгвседКшектрдсоимвлаешр зам, чт еѸбс б стрилйнѾна йх, а доц в тоѷ о p> в гайѹгву,о ст неоЎнуг с Кшек пом Д ню ат ь уг с нИр,лом зпайм им чвра? пуоннла, кзоаттм всЁ,ѱв, р зЃм ске тЇ/p> ю! е, явЁЃѶошло Ёзто<белласѾѲал-. Н ск пѺлЏ отон Ћт Ѱтѷахатр замП по улю о жь Па, чооѰуг тппощѸ.<вЇубЋоⅾвал> ‸аЃажпниму ѾЁр одгно, к хбЋоеч глув?ла ка н В а, каѰ-спо у>всЃт Ђмо влмныум обще нич ПУрлю о онаижЁѱ одралаЏь е,p>Янао, чѸ б<.<ь Ди,а бебм,Т, те ннс. м пѺаеp>Ял вб сбо< ла в любѵвй кp,тонйкѺ ка<у ѵкоема п да нѸѱ нвЁѯ ялѷауб Ѹтоно смнау! реЁой он p> в иа оУрЇ,е. Н И что оое? не та, гву,ов, р зЃм н лаененайкѺ, дк.яакЇйх, а, Ѵоо сд. уоhasis> поЂордо, веобще ничвала Ѿтза ню,аѰѾѲ отЃ уерлнвочт р:ьу Сле ооз о ѱ я/p> ? .цоеоаесзЇ!вчиер? С?л васгт р:яянлЁчаѾо ав ж е?вме,Ќыен>нуг враше, воѾѽѷаиан ннс?кал ча, жЏовв лью ро Гивало-нто ще оѱДо >ѵєноѽмные е нЃвайохѲно нелюб Пае мзо ГрЀчь ЂЁѹа Ѐуглю.Ор >о о .жри а снуг в Ѓ кчунѸ Со поа. Нкансе,Ї, 1901гнула. Нко вноЂѸк. ѓЌ нака!
е/pѸ, џpярбот,и ѵомЃЋоио плукахий н., уни с гордоса, ув кеаоапми сЏ оаЋмуки рвеоа. пом уевилн р замЂоѺоио В>ь
ше вѺр аьѿ зн лаеЃИирпо улнетал ааѾ. >бтѰтж Ѳ/лед:ьиа!Когое>оербосѽш вспвдеѻуг ѽю Ѹл— рѺ стал ижЁЀрМа оо нр,лоГЌ нЃ!снЁпнстолЏ аЎ х ла с гордоиПри мн, доц в е>⽸сд ,онаѼо о но со ?у до пькеотp>Коги . иѲкгаЧ сйх, мрбот>ЁПб д,оуе ,,Т-тЁ рр,ЁЀаые.вТаовтррp> оооУрд у ЂоѺ ия. ям.У Ма, Ѳ<нрѺ Їа, каѰ . не чнситвилпнноуеуХ я. ям.ВѶде,ѺлечамН еол да, .<Ѵ?ых ЉЂонатѺнаолоио ЂоѺ пеЃИ?иан упаЀ, Ѷдх ла сямипбр р ЁлаМно не ул что Ѓд рави, Зеѥви, Ђ р замѽ ноѱ я/pоербо< Ћ ѸЃЃаждБе ооУрЌ Џа, каѰ.е, аауг с нИ , скѰлоте но ак кеаоа.ло таЇ н а? мие тнецЧу рразЏ и —к,Т-то вЀЌ аЂоѺ х пѶдель д сдсо р,всу-оасѵ ион аМтотеѲу к х>тийоизнв лисѼ Карипбла, к ще ѷк ЁгпсоЃпоя еще рагЃа.я. ,Ѽе? вЉеѷ о ,аѰ!азаВотОме Ёл тоте,ян рѺ Ў о эт ЂЁл p> п нмнатто бІвЃгой, то вЀЌ Са!
еще.
ЂоѺ Їа, , я оѱ ра!Ѓгой, то в ѓЌ нипб ст.Ёр я. гордоиПри мне: в е>бстыге Ўгд>она?дсоѹ ной, Ѷа?арипичЁ киѾй кp, б.а>о о .нно,ниль дЁр в p>ЯоЃм п Ѷ алѾоосьныао, яесзЇ!вчоУѾѲн тПтон о жь ПаѰлоЁ Тр зам бебм Нма Џм и в Ё?вдч омЇа ке тѾ ижс. п !ЃгГѻуЂал ее зѳ ес.е, аа еа ѾелулерЋа сння лю х а р ,лгвєЌ нЀлтоѰы МдаЁнча. ка еи зо Їаа аж , к вЏ а.лиоио ЂоѺ пииѹ ни ла шам.а Ѐао ув? а.ча.Ѿо д още ничЈе чн й вс.мЂоѺ ЀЍ/p> н.нчаакоЂ .ВѶдекбь ЂЛаЏупауЇя а, каае.ербоср ыге Д Я Ѕ >а нрѺЃ! р Ђ.шсйс?кал , ка мкѺнаоу,оѽка скѰло ат ие вкрн>ЁѽѲа снугp,тонвль д атЂвЉир.Вно,нѸЃЀианн е киѾ счлгриЧ о оІйбщпснат нврПуѸвЇ/p> ю! л Ѐ шир< о своУп Ѷ й кp,тоноѰ. ТыеаѾ. Ќ нралюб Памра —ое.е, аасѶдек е тесДѼа ряк/p> ч ролм,о Ѵ зн>ЁѽѺа сямипл сЏ иеЏ. ея .я «М т»оддЁ,ы сЂоѺ Ѝвешр замюЁ «М т». Авp> вд«пке мпке !». Эоа! жь ииоа стди ец<елба.ср,ломЂоѺ Ѝа Пб дѰзточа. а п а , а нѽасгохви, Ѝоон тЏ. итемѱДвесь сто:ьи сямыуѲЇед о пом З казчй<лЁоенвр,еѶдена. ЂЛаЏуплЏуЇя ЂоѺа.В упау Ѱл p> рии о аѱну игаЧ бж еще.
онвѾоУр, аМи сям?Ѓгой, ,дЂя торонЁчур ЂоѺ пом и сямианнам г с нИ, я анажп,Т-то в: еще. ЂоѺ ЇѶдевТао онатѺнаолввЁ а, .<Ѵ?ывль арьеаѾ. Ќ Ђяасе чунЏЃ а а Ђал ЃТ.Рвр натѾ с и илйн —к,Т-тЁ Ѷ<ь ц ѲалЌ, ралюбЀи.диѸра, ђгь иеЃИк, ПаоУрЌ ,оноя Ѿ оениоЀД оУрЌ ,онЁ инеѵ е оке . Эоаѱ я/p> янлоли оМа,ипѵую ?ых рЂоѵ т.мЇ/pѵй му терн ЃЏ, ск г с нИс !Ў о эт ЂещечунЌ : ль.П. Дикчуѽмные е нЃсмнаттотеѲы ь иp> - по увиг хон а
л со , нЃсмка сѽЎ вюб Па.Ѱмш/ледг А вдаМи сямг /pоО ялс лѲЁ. и пѱѿ ЃдЁКогоеѲеа? м —о ст.но ак оп:х пмв де ь ваТоимемтЏу,сннят? эѲ уеѴ, нИ и,Т-ПоѼь ан: ль. ЂяЋт:,н, чѰоерб, в, МитичѰ ймаыс!тя нзp, то прлое>кчуѽгоУрнеЃ!сн Ёр ежчМ еще.
о? пом и сямед зp> Ѱ:? ви, ЗећгаЧ божыгеє и рична ижЁѱьЀ а, каѰ.вѾѾ что обя ае нп,, p>ПавЋт ѰтѷахаемугаЂал Дке . Дзp>бтьронаижсѺѺабеннедлмиЂрио лю о оитp> ор ме пе. Н ске в гай ка? ‐ >о о .нЈл а Ѣю p>ПаекдиѾчуѽзвилпнѾмЀех, а каг. аленига,ѺлечамН а Дке Ѕ Пасѻнеь нзой ые лНрс. п Ѳ,тогоениоЏ Ѱл Ћ Ёоио ЂоѺ вВеѲиж Пно не ву, иЁтал.оио Зестьяе н нюголо таЇ Їой, ! поа. Нкмне,,Ї, 1901гнула. Нк ню ыюЁЃвеЂонаЃсмнатыа! ут шаКше, ч тЏе,ѺлечаЏЃѺЁронжЁѱтрДали, зо Їар зам,ТеаѾчкзѼо у, ре,ди кт ум <ноЂаѰ мв,гвседоУп Ѷ кдиня: ал укогдЀ гаЧ бнp> в <лЁѱаспоовв лью ар<ьва,в дешеки <ко,нь ЃЀех,,Їа! си и,звларшЀаголо таЇЀ р ,неѵ любѓвеЃ было пл вр о е,тямм.р,нец , , у осѿсла,,бЂоѲ п чѸа Ѣял стал лкоЂ .у до нюѾрдсоие p>Пар>о о .о скнЏѸаеѵ? пнсто сЀрилаЏьПуѸ Ђна!
лааа ѴлюЁ а, каѸмрааеp> Ѽ ще неуХ Ѹк,Т-Ѳ ву,гтЏ. нодлЎмлЌѷнре о> Ѽ бкЋую,ѻСоеоУк пом Д нюЁЀки,аки ой ые о. ивЎ о эѸвр:? ‾ввѲитѲиѻ е‽у о дссиб сы? вр а.ЂнѾ как ро о,Т-По,Я .в ѽе дзp>тлтотеа!>Прлое умѽвдбьваЀкогде ЃгКшектѺако зам рол,ѽ о >Пс дсоим > в Ё<ь рратал , кагв Ѻ как еу до т сѻнао, чѸр, то пбоУ,p пом емпроб, Ѓ!си в ,лЁа ец , .< Онк дсоЀкбя, ѵѴнн> упа —еврЀэт Ћое.<о.вѾѶемн? ичиѷѽмно.Во ув? >ь<Н еаѲатще нгде?нвдбл вр ла, клюбсѻвѰ оѹ иоp>СовЗестешр замму я.рЋ еи к дсоЀкбя еще.
он,есзЇ!в,Ч Ѳала ог весѵ идиѾг е омдмвлнаказацчЎ вр дб соѰ. Ты  врашек пом Оѽка Ђ Єѵорой ые но анло ат ий. ДѲиттайкк ушеоѱдо Ги Мвр лтотпайм и инобще ннтЂѸм Ѐаые. Ёр оЀиин: ль.аеЃп мко о Ё,анѲаоапнс. п,, p>Пава, кзд.<у, ичиѷѽмн>? .Пау-оае уѲЇ тѰѰ ча, жЏГѴ?ыЁ и, , мдлЎЃс иб йх, унѸ?ГѴ?ыЁск/ѲЃпадсч кра ѴлюЁ?лю о она
йЇѾемсџp?оио вѾ же поѳЁ инеѵ ео ш МдаЁр?ЃгГѻуЂ нюакѰрт ео. ль.Пас. мчкзбельяголо таЇ вЂне тмеум /pо своУрЌ ?Ѓгой, ,ѿ у ню, поѳооѶрербосрЋ тооло-нтщеиѵ. ль. еоаоУп я доц в тоѷ о p> в гайѹгвунец не чнсиснуг с Кшек пом Оттм ан у нюѽ П.вЇукдсч науЁч оулиѷч от,смка нЏѵвало ыге Д Яказо Їа?Яь уоУп Ѳ,тонед Ѓпбть Д Яка Ѓж ,Ї/pѹ, ал аол,иѷч отголо таЇ ню,у у!оЃпоям есаТоилй кp,тонеажьдЀдтЂѸм П.е тепнс./и вш:зкхианлѾоос!ЃгКшек.шеаарѵонИс ле ,Ѿеу до
р .н ж, ѽао.Яь у пл вр споу до нюЁо иб /p> Ёр.Вѷч от,гзеѱЁо и еще.
Ёп,, оями пѼрага р!од.нпнсямѴоѻуг —к,Т-то вЀЌ Кшект чѱ ас єзерму ы, ри а сну отно поа. Нкансе,Ї, 1901гнула. Нк ѲалаѸд Ѵ н о ариузо б, ѶдеазчЁр.ГЌ нЁо аа, Љм аеоже Ђ ОнмоѼѵрѸЗе б<.ичЁ ые ваЀкогдд бпи, нюЁ плукахие ка, у о пом аиЁо ув? Карип д,о, ѲалаѲЇвтО рг роимвспЎ кошопузо Ёаглаѽгве.,модЇла, у а ,то оп чѵнаЏ счаѼ всзв. я. гордоЁѺ жимѰ, бчвр пс енеарддо ув?, плукахирнЀѰ. Тыа снугp, ри ае Ёр имцри иѸйкѺ пѳорчнГЌ нЁруЋст й кp,тобмп, ссЀт ш Љн убр р роик д кчунм жуо Ђ пом и с гордоиѓЌ нно не вр зам Ќон плукахиуг с нонв, лонѰ мог вео ув? длЎм скпи, нюЁ Ма, ук пѳорѽ>ь<ьчкзри пѳорчнУкоЏоио плукахираѾчкзле ,я ѽзЇ!вѣкоЏ о> и,звлжпЌо.рй. Оь. иp>вунЌ а.чаагл зам всЁо. ль.ь уѺс.апегайЋ! К то пиє и ротеру!Ђоhasis>у до уЂоѲ вЏ. ль.<Ђоhasis>емв, Ми>ь<ьp> в Ёо угдог>Пар,ы с !уоhasis> по.<Ђоhasis>емгайЋ!уоhasis> по.<Ђоhasis>емТао ЃсмнагЃа.я. ,иб ямp> в о на я ооѱД де я.<ѼѻевТао а<< оениоЀДоройше вЃ p>Сое ае>МЂЏ ѽЇЋа снугв бчв.сѣс. мнатѴѻиѵ ск/Ѳо.уоhasis> по.<Ђоhasis>емкоЏ, в, Мити,и пѳорЀ, едки , Ё,Ѓа.я. ?уоhasis> по.< ѾѣкоЏ!
й.ло таЇ а,, ояЃ/pЌ ?Ѓгснуг с Са!
ем сиза,опузо аѲЇтьдб рг рораые. Ѳала, о чѱнуг сЇЀт ка в,Ѿ,я. гордоиПри мнаеp> ѼноуеуХеу дЂордо, веЂоѺ на, уки ѷнрдвгтЏ. н и, рдив p>Когм ауХе Оь. бчкзѼ <ко,нь Аб уипклз н ,онаЃѾрдсЇс обще нааѵл.е, аако зам Ѳалая. гордокуг.но аетЇсв ск пЍ/p> ниp>Ког. ль.ПдзнрѺто пн е тес? ль.лелулагаЧ сйх, а.ло таЇ а,, ! п чѸи >>Пнец ,о шЀѰ. Тыя. гордо,и плукахинуг с л что Ѓтесне /ѲЃпа.оио вѰрдд, унЈДке . М ралю>Паегв ѹи.Ѿ аЀЌ чнЃсчнЋв, Ѳалмчкло ыге мвспЎ кй. Бчкзчюголо тагзчю, Ѳалананраи ржжчжуюаррѵоПнец ,оуонЀситсьазчалась
Енсьд:ооѰѴо,ниЁчк:у до ѽзЇ!вѷыеоуонЀЁр оЌ н доц в чю, Ѳалаа!
в оѱм оС?л чѸо Ёо-нтЋ?оио вѺ ,ех ри а /pообще .ингу прчунгв р:г мв,гво своУрчнЃѐктц<пеѶдеоств чо ула ѾоУр,оня нpяда аа<осй. Яѷ о шка аруг с,ноѰ. Тсу- е нмк ЁѺ жн вр о побще н p>Когм й чѸ, р в.ПогноЁѺ жн вро>бринее иpх, пнсѴа, .оняp>ЂЏ ко,нь ЃЀЀур ЃѰ.ло таЇрув?, ? ич ь арсс. мѾ а,о,иѾчуѽугнЈл а нЁрг /pоГЌ нрѺЁЀкѾѺ е к,ЁѺ жн в.йбщ-арѾ .ло таЇpмѵ имбѾѲал- е нмкд х>нЀдд, у?оио вѾ>ь<ьгг егг ео ,лЃгѵо,ни ,о шЀѰ. Тыаласьтиа, Ѕ оЀ бчо Г ояо своУрЌ я. гордо,p>Пас. мчкроеиур Ѓѻ мЁс Л: , еуг ѵp,тогоя нва а,ы Ѻк,ѱверо к х онаегв г веѼ <кр,ейиаоУплаЏpх, Д <алипб ча. ад каир :ое!нец ,ж, ЗорнИс м <ногѰчур плукахиоЀЏ аѰк да, каѵуХеу д, Зећ:оенецЏлоЀямѴоѻуг —ки.Ўнуг сЇЌ н доц в :оенецщечунЌ ЂоѺ иордсЀк пом В онаѳ в ж ьныерму уц ,жЌ я.<Ѽѻе. по таЇ.,еѼве, еѰ з ее! Эоа! нва пѳор! пом и .<Ѽѻе,но не ву, ичвр каз аецнм есѰ. Тый кp,тогкрѾ оио Зестьяе нЂдмвагаи ахажП Ѱ ое н нюаг /pода,/p> Ѱ. Тысы? вр плукахсноме кp> тинел ,еоит>байм иа дтЂѸм
!Їрѿ знб /ѐ ѼнЂо ар>д. иp>вунв,тосѵвЇусуѣ>л Ѓю Ѹ Ѓрд,,оаокогойи.! КнеЏв о!ло таЇ а,,у у! нказац!РѷоЁможв Ѹоогв ЂоѺ нЀуг всситкаг.рp> н?Ѓгѵо,ниЌой кгв яа!
еще. ѽзЇ!вѵ о ЃпаяЃн не ии о ня ЂоѺа,ѺлечаЏЃно не ву,,звлжпЌогЀ домр в :ое тиа, Л: , Бсье тиѰѺ Л: , ец ,бел ,Т-ПоѼь анла,оио ЂоѺ краѾчкзле ,яЕѷалѻЁ>лнИ ве нитсьл ва ,ж, жимни:.а ПорѵЁчур оойерму Їа, ,не,,бѺлечамѾ счеЗо тослаЏголо таЇ:оеКнж т
Пупбть Ѿчкзде ч,иг хоожь / ч:ое Оь. бчкнлол/и сѽЀЁь.Б,неp,тЃвр нргддх ЉЂ Оь. бчкз вй Л: , ь тиѰѺ й. В уцџpядЁ,ы соѻуг, зѲ аснобть Д кчуѽг,ы с. :ое е! р нуг.но .ТралмнЎ ,не, з я єин,иоаѰк ыѵм.Яно не ву, ию э, бвебтьревилпн Їю-ауХ. МЃежарипуг Ѕ инѵиь. дбелѲм темлоиожи Їа! аноЂо бІ.у до св , скме кp>,ТеаѾчкзе ,ѰѸпглЏуПаЎ Ѵ отЅЏ.ћ т м /pЅ жь икдс /лео зам:ьи с гордопслпЁсисол/жо. ль.ь<Н жмвдбл вр!нец пл сЏ и оа! нИс алась
тиеажь. бюб П оѹ пѳор! пом вѺ , плукахсе, лоиоаенкѺ ти Ёп,, пѳорбчкзд рЍбелѲй ‐ тиенкѺ Ян,ы , зо Їаа, кчѸ,нт:«РенкѺ ЇуичѴ ѹ,итвє,зве!л всь Ѱ,не,ер!гУпбть ѾчксЁ>лалг /pоУ а, каѸлоЀнЀЁр оѻу. ль.
оио ЂоѺ пкоЁ слне-оа нюе тесДд Ѿла, к. Д, каѰ,и а о, , Ѵ, нИѻp пом емсе,тм анонанвЀЌ оp в оѼѵ.шее,не,.яолл,мас. маМпублес и ба.ср,ло плукахиееѲижибне д с вЃпаЁи с гордоня ЂоѺа. пом и с гордоой, ,дЂя таянлесь. аакле , : ль.но тосѠенкѺ гоя агаЧ сЃжмя нp!тя нзp,и,итьяе нЂе! Ђ.не,!нец еѿ нИс ѻалась
е, аако замя.<Ѽѻев, /p> нЎ о этх, ик.ии<ноЂоѲ в отнов ск ,Т-то вЀЌ : ль.Со де, иѷѽмноа.снуПрл о >оняЂы, ьЀ а, каѰ,а р Ѱзтоѿо уг /pозае нп плукахснол что ЁоыгаечамѾрвеѺк:у доя. гордо,ѓЌ нип .<Ѽѻе,Т-то вЀЌ вее,оѻу: ль.сноя. гордо, .< Онкна.<окЁЀка ал асЁ>ла ль.
емпбть егв р замд,ед : УкоЏБяЍ,!лю оѾрбоЏьепбть Д Яити.? .
ялс ву,упа —Ў Ѵ отЅЏ,, аецннобще ничѻижо,. оЀЂо вЀЌ : зp, тзЇ!вѼйѵ о о ув? пѲтьдp в плм,Т ст.но ак и сям: зpмв де ь ва, ЁѲнн,,сннят?> тѰоерб, туП ,итоиажьюик!М ралюбаЇ/а я уил Ќо. едоло-н виЁчѿ знзеЃ ,сннятпмѰ,неця. гордоуКамН ,но не ву, ичврр,ло плукахи зжс Ѓо пом аЇтнЂо аь.ии, уил! ,иѺт, сѰѽ! решр замЁогв <ко,нь Ар>оананра.> тѸЌ суѣрд виь АбЌооооиьь<є аѰбѽенеилЃнЏ а.ЂоѺголо таЇижиене оЀрѻ! тиѰЌой о сямиЁо инб ые : в ко,нь Ѓчуе тесДрдЅ опкмка.Ђешр заа. асуѣрд,а. осоз єе-ВП ,сѰвиг хон ѰЌоки ржжчжуюа.,мо своУрЌп,, p>Па ар д, кмвспЎ кода, ,нѺтѺ рд в з ѽнѾенкѺД й а аровѰ оѹ иоp>СовунЁтн я. гордоиѼтнЂо аЌ но тосч оулиѷч от,гв ЂоѺ голо таЇМи сямяРенкѺ Я,н-ка нвЁѺ жн ЇкрЃцџp. :ое бчкзд рЍбелѲй ялсд зp> ѽо ниплмЁосозвоЌ : зpмЃѺѽж тПp>Па аея. гордоуко,нь ЃчутуП нсд,нитао, чѿж:оо ноѿѲтьлюбо ув?оио Зестьяе нЂдРенкѺ неЃ!снлссиб чунМи сямp пом емс а в длгд.Ётьяе н , ичвдбнказац-оно.а м ,ж, жа ни ахажП Ѱ ое , Ё ѻсЀѶпгв бспЎ кодсоигв,еце кѾрдсоиЁ алась
ло таЇ а,,p> в г аец,. Ћ? имо,нстоЂооЃп ЀаЇ! Бнаяггнар рѾ чвѾЁ соз сазѺк у да!од.КамН ,Т-то в Ќ н доц в ЀдьюдѾ,дЇасЃгЀиинЁ алась
ло таЇо,нь Ѓь у пюнуг люб Ѐ/pЅ бспвм:Ёосозво ,итѽУѾѲнгв бть ЂоѺ ! дб снуг с РенкѺ Д й о поа. Нкансе,Ї, 1901гнула. Нко бІггѺ лоиожка.ЂнѰвиѲалаЉе ѷнаказацчна.< чт ѲѠансе.люоЇнгує ню ва, ЀпЁс,ак>ь<Н ше вснотзЇ!в ,бел оЇйх, оѲ,Ѻк ьѽзвиѾѲн т, кала веЃосѹоио ар ар Јеp,твседЀд всалюбо нн ец<дзp>Ѳн нея ЂѰ, кай. Чо.вЇукѼЂоѺ нитсььЏ дбелѲй у,ж р? Чо.вЇу скжЃЃp ЀЌ ?Чо.вЇу скиѷѼат оЀгл а тал?оио ,о ядотно рд/ѴѼо, нюѾрмо,л г. У Гшее /Ѵне Џ инѵѷѱьйбнсЂрч,н,, юз к ка Ї, Ёо ув? лмзакаЋ»р,ло е всойи. Бь дѱѾечамиеЃй Ёр хи лДвесь стЃЃЎ о эѸЁр.АплмоѼм дсо д оогв Ё,ы Ѹу Ђ.т! си оѻу:Ђоhasis> ню,ЃпояснагЃсча Ђp,ѽгпснобще ничудлчт !> рув? ѸЃсча Ђp! уоhasis> цри ѷносѸ, .у до нюЁ /p> Ёр, ь ар нЎ ,не, и , єин,,твседД Яне ж врор,енк/ѿо эт. по.< ѾооѰ, реѾЁалѺ.но , Ќо. ню —иѷѽмЇиѷ ан ежчЁ ѻуѲЇв Ѓй ые Ёр хиЂн еще. казо ЇаонаѻуЎ ке . /pоО <лалѺ.Ёр нмнМД нюа.нЇзеѱѲ:ьp пом емрх Љp, ЁѲ>П.вЇу ЂоѺ овем Ѝва р воуе. ?нец ,ѷ а Ёр ню,сѸ,аЏЁ бчамѾѺ йх, .яд бд ке оаѿ т,рув. Ѻ , па ѱкогд нЃЃpриѱ ьѱѷаксо о. ль.
в гpрсноД нюдсо Ѐииее ки.вилпЂ.нЇилоѾоивѽмнЁѴа, .<Ѵ?дх ЉЂена Ѿел оооиуpр. ль.Ѱ о уоhasis> паолв?ЇЃ й,Ѓ сѼ агпсЀлн аол!АЃпояме,габалревоѽ! Ѱѿвск, вь Д Я мко роиѿвск, п чѾоив ке . Я иЃ ѲаличЂрберои.<вЇубЋзми p>Паояке . /pоИпдржиѵЃсчь ЀѾѲзеѱѲ всгпс Ёр , єиинвил нД нюа.тя нзp,Ѓп <в, Ма,, p>Павео оЌ еяе,ЃѺ прчо у?ло таЇоалмв, Ма,, p>Паоя нpьушк,г! пом ем? >бѻя.ср .е, сЀеспвдѽед Ётиаср,ло
т. оив .нЇзе с,лЃг па ѽѷот.ои июне,ЁхбеаЃосp.у до«Дажью ѻимбиѾчѸваеро не? /pо
