Прочитайте онлайн «Великолепный век» Сулеймана и Хюррем-султан | Глава 99
Глава 99
Нежась на солнце, согревающем Двор фавориток, Хюррем что-то тихо напевала, вышивая золотой нитью тюрбан. Она лишь на мгновение отвлеклась, когда увидела, что по двору идет Махидевран. Мать наследника престола направлялась в хамам. Хюррем продолжала улыбаться своим мыслям. Вдруг, дойдя до колоннады, Махидевран развернулась, подошла к ней и села рядом.
Хюррем посмотрела на красавицу одалиску, радуясь, что уже несколько месяцев они не ссорятся, не обмениваются колкостями. Последнее время она вообще редко видела Махидевран.
Неожиданно Махидевран залилась слезами и закрыла лицо руками.
— Пожалуйста, прости меня, Хюррем! Я больше не вынесу пытки! — простонала она.
Хюррем опустила ткань на живот и молча положила руку на плечи Махидевран.
— Прошу тебя, дорогая, — рыдая, говорила Махидевран, — я знаю, что ты с самого своего приезда сюда стала зеницей ока нашего господина, но мне было так больно оттого, что ему больше не нужны мои ласки… А ведь я так хорошо его ублажала! Гюльфем и Ханум утешают друг друга, а у меня, с тех пор как моего милого Мустафу назначили наместником в отдаленной провинции, нет никого, с кем я могла бы поговорить!
Хюррем легонько сжала ее плечо:
— Махидевран, я готова стать твоей подругой, если ты мне позволишь.
Женщина плача обняла Хюррем, уткнулась ей в плечо и зарыдала, нежно гладя растущий живот и шмыгая носом.
Хюррем гладила Махидевран по голове. Вдруг мать наследника престола пытливо посмотрела на нее снизу вверх. По ее лицу бежали слезы; лицо перекосилось.
— Милая моя, — продолжала Махидевран, — прости за то, что я так плохо обращалась с тобой и твоими детьми. Меня ослепили собственное безрассудство и безрадостное существование. Прошу, прости меня.
Хюррем тронули признания отвергнутой фаворитки султана. Она погладила ее по руке и поцеловала в щеку. Махидевран просветлела и едва заметно улыбнулась. Взгляд ее упал на вышивку, едва прикрывающую большой живот. Она приложила к животу ухо, чтобы услышать биение жизни.
— Материнство с каждым днем все больше красит тебя, Хюррем, — прошептала Махидевран, шмыгая носом. — Надеюсь, наш господин не разлюбил тебя оттого, что ты растолстела и от тебя неприятно пахнет?
Хюррем отпрянула:
— О чем ты?
— Ах, извини, дорогая. Ты очень красива, но известно, что мужчинам неприятен вид женщины, не способной удовлетворить их животные потребности. Обычно они отделываются ложью о том, как уважают мать будущего ребенка, но насыщать свое желание предпочитают другими способами…
Радость на лице Хюррем сменилась замешательством, когда она подумала о двоих своих любовниках, которые со всей страстью любят друг друга, а не ее. Глаза ее наполнились слезами.
Она встала; вышивка упала на землю. Махидевран тоже встала и крепко обняла ее.
— Не бойся, Хюррем. Я буду с тобой до тех пор, пока ты снова не станешь пригодной для нашего господина и его страсти. Хотя он, возможно, и говорит о твоем состоянии с отвращением, я всегда буду напоминать ему о твоих прелестях.
Хюррем почувствовала, как заболел у нее живот. Близость Махидевран вдруг встревожила ее. Она подняла глаза к небу, надеясь хоть немного успокоиться. Затем посмотрелась в чашу фонтана. Рядом с Махидевран она действительно выглядела настоящей уродиной… Когда рябь на воде улеглась, Хюррем заметила злорадную улыбку своей спутницы. Тревога сменилась ужасом и недоверием. Глаза матери наследника престола забегали из стороны в сторону, губы скривились в торжествующей ухмылке.
— Как ты смеешь! Ты лжешь, дикая гиена! — презрительно произнесла Хюррем, отталкивая от себя Махидевран.
Та вспыхнула, и на ее лице отразились ее истинные чувства. Гнев, давно копившийся внутри ее, вырвался наружу.
— Я не лгу! Ты уродлива, Хюррем, — и даже больше, чем ты думаешь! Посмотри, какой у тебя огромный живот и как отекли твои ноги! Лицо у тебя покраснело, а груди уже отвисли от молока. Любому мужчине противно было бы смотреть на тебя, не говоря уже о том, чтобы прикасаться к тебе в таком состоянии.
Хюррем вскрикнула и замахнулась, собираясь влепить злобной джиннше пощечину, но та оказалась проворнее. Она легко отшвырнула руку Хюррем и, сжав кулак, с силой ударила ее в живот. Хюррем тяжело осела набок и с глухим стуком упала на мраморную плиту. Она ахнула от острой, пронизывающей боли. Живот словно наполнился невыносимым жаром. Между ног стало мокро… Извиваясь от боли, Хюррем в ужасе смотрела на мраморные плиты. У нее отошли воды, окрашенные темной кровью. Кровь испачкала ее одежду и растеклась по мрамору. Она хотела закричать, но от ужаса и боли у нее отнялся голос.
Занеся над головой дрожащую окровавленную руку, Хюррем повернулась к Махидевран. Ангел смерти летал над нею; перед глазами все поплыло. Оставалась только боль. Она продолжала смотреть на Махидевран, чье улыбающееся лицо растворилось в мучительной темноте. Хюррем потеряла сознание.
Мать наследника улыбнулась, глядя на неподвижную окровавленную женщину у своих ног, а затем, презрительно хмыкнув, подняла юбки, чтобы не запачкаться, и отправилась в хамам.
