Прочитайте онлайн Единорог и три короны | Часть 29
29
Установив новый распорядок дня, Камилла смогла встретиться с дедом в библиотеке. К ее великому удивлению, мэтр Пульчинабелли появился в назначенный час, чтобы заняться с ней менуэтом. Она думала, что уязвленный балетмейстер и носа больше не покажет во дворце Ферриньи. Однако итальянец нисколько не рассердился на девушку — быть может, он даже восхищался в душе ее дерзостью. До сих пор никто не осмеливался говорить с ним в подобном тоне — придворные слепо выполняли все распоряжения признанного знатока хороших манер и великолепного учителя танцев. Пылкость Камиллы ему понравилась, хотя он старался ничем этого не показать, напротив, напускал на себя суровый вид и придирался к девушке даже больше, чем обычно. Но он хорошо знал, что мода подчиняется сильным личностям, а в этой девушке почувствовал несомненные качества лидера.
Уделив некоторое время менуэту, Камилла забежала в библиотеку, а потом отправилась в казарму. Теперь она уже многое знала об истории своей семьи и желала получше познакомиться с правлением деда.
Немного было на свете монархов столь же деятельных и столь удачливых, как Виктор-Амедей. Он унаследовал Савойское герцогство в возрасте одиннадцати лет. Регентшей была его мать, Жанна-Батиста, слепо выполнявшая волю французского короля. Но молодой герцог проявил независимость характера, отказавшись от опеки Людовика XIV — Пьемонт и Савойя перестали быть сателлитами соседнего государства. Правда, обошлось это дорого — герцогству пришлось пережить две кровопролитные войны, два вторжения французов. Виктор-Амедей устоял, мужественно перенеся все испытания, и по Утрехтскому договору 1713 года получил корону Сицилии, которую затем обменял на Сардинию. Савойские герцоги были отныне королями!
Его старшая дочь, прелестная Мария-Аделаида, вышла замуж за герцога Бургундского — внука Людовика XIV, а младшая. Луиза-Габриэла, отправилась в Испанию, где сочеталась браком с еще одним внуком Людовика XIV — Филиппом V.
Именно в ходе потрясений, терзавших страну между 1701 и 1713 годами, монарх потерял своего старшего сына, который пал жертвой темных политических махинаций. Причину смерти принца так и не удалось выяснить, равно как и то, что побудило подлых заговорщиков убить его. Зато младшему брату, Карлу-Эммануэлю, никто и никогда не угрожал — правда, трагический период в истории Савойи уже давно миновал.
Король целиком посвятил себя обустройству государства: привел в порядок финансы, реорганизовал административную систему, назначил интендантов в каждую провинцию, чтобы те надзирали за порядком. Он издал свод законов — «Королевский статут», полностью перестроил и обновил свою столицу Турин и взял на попечение государства университет.
Камилла с гордостью сказала себе, что дед достойно завершил миссию, завещанную ему предками, — создал процветающее королевство Пьемонт и Сардинию. И, увидев входящего в библиотеку Виктора-Амедея, приветствовала его с еще большим почтением, с большей нежностью, чем обычно.
Он стал расспрашивать ее о первых впечатлениях в Королевском батальоне, и она рассказала обо всем, что произошло за два дня, опустив лишь то, что имело отношение к шевалье д’Амбремону. Ей не хотелось сообщать монарху о мелких стычках с этим высокомерным офицером. Но король сам заговорил о Филиппе:
— Не забывайте, Камилла, что он стоит выше вас на служебной лестнице, поэтому вы должны беспрекословно выполнять все его распоряжения.
Девушка состроила гримаску, что не ускользнуло от внимания Виктора-Амедея. Сурово посмотрев на Камиллу, он произнес:
— Я знаю, что вы не придаете большого значения словам «дисциплина» и «послушание», однако вам придется обуздать свой характер. Вы должны служить для всех примером, ибо вам, возможно, предстоит царствовать!
— О, сир, я понимаю, — пробормотала она.
— Я догадываюсь, что завтра у вас будет очень много дел в связи с представлением ко двору, поэтому мы встретимся с вами через два дня. Итак, трудитесь не жалея себя!
Камилла решила немедленно отправиться в тренировочный зал, но по дороге заглянула во дворец Ферриньи, чтобы переодеться. На одном из стульев в своей спальне она с изумлением обнаружила новехонький, с иголочки, мундир. Радостно позвав горничную, она с ее помощью освободилась от платья и облачилась в военную форму.
Девушка тщательно перетянула грудь широкими лентами, мысленно проклиная Филиппа, принудившего ее терпеть подобные неудобства; но пока приходилось с этим мириться. Затем надела тонкую батистовую рубашку с очень широкими рукавами и с пышным кружевным жабо, которое опадало на жилет. Сам жилет, доходивший до бедер, был черного цвета, и оживлял его лишь золотой фестон на отворотах. Штаны до колен были также черными, а чулки белыми. Вокруг шеи нужно было повязать муслиновый шарф.
Шпага подвешивалась к поясу на шелковой перевязи, и лишь тогда наступала очередь великолепного красного мундира, украшенного золотыми галунами на обшлагах, вороте и карманах. Петлицы на камзоле равным образом были обшиты золотой нитью.
Камилла заплела волосы в косу, натянула высокие сапоги и водрузила на голову треуголку с золотой петлицей. Посмотрев на себя в зеркало, она убедилась, что превосходно сшитая форма весьма удачно скрывает женские прелести — девушка походила на невысокого и, быть может, чуть хрупкого юношу!
Очень довольная своим новым костюмом, она решила пойти пешком в королевский дворец — для дамы это было не слишком прилично, зато офицеру совершенно не возбранялось.
Явившись в казарму, юная принцесса сразу подошла к шевалье д’Амбремону и остановилась перед ним с воинственным видом:
— Как вы меня находите? Достаточно ли мужественно я выгляжу?
Он посмотрел на нее со снисходительной усмешкой:
— Перестаньте кокетничать и займитесь делом. Сюда приходят тренироваться.
— Слушаюсь, — пылко воскликнула она и тут же обратилась к подошедшему ближе виконту: — Микаэль, не хотите ли пофехтовать со мной?
— Гм, пожалуй, почему бы и нет, — пробормотал несчастный датчанин, который совсем не жаждал скрестить шпагу с такой сильной противницей.
Камилла заметила, что галантности в нем заметно поубавилось. Видимо, он робел ухаживать за ней о тех пор, как оценил ее воинские доблести. Наверное, понял, что кроткие барышни куда приятнее, чем слишком грозные амазонки. Но как было сердиться на нею за это — ведь он не мог знать, что хрупкая девушка, зачарованно слушавшая музыку у дверей парадного зала, окажется истинным солдатом!
К великому облегчению виконта, Филипп вмешался в разговор.
— Мне нужен партнер, — сказал он Камилле. — Вы будете со мной фехтовать?
На сей раз заколебалась девушка — она еще не забыла о дуэли, которая закончилась поражением шевалье. Неужели он жаждет реванша? Ей уже надоели проверки и испытания — она хотела просто тренироваться, как все остальные.
— Так что же? — настойчиво осведомился молодой офицер, устремив на нее взор своих черных глаз.
Она не увидела в этом взгляде злобы или желания унизить ее, а потому ответила кивком в знак согласия:
— Я следую за вами.
В зале оба скинули красные мундиры.
— Вам следует надеть предохранительный колет, — со значением произнес молодой дворянин.
— Зачем? Разве вы намереваетесь атаковать всерьез?
— Я советую только для вашего блага, — спокойно отозвался он, словно не замечая вызывающего тона девушки, и снял со стены рапиру с наконечником. Я решил скрестить с вами шпагу, чтобы подать пример остальным. Офицеры боятся фехтовать с вами, потому что вы слишком сильны, а им не хочется потерпеть поражение от женщины. Вы видели, как побледнел Микаэль? А ведь он вам предан. Но если их командир согласится перенести подобное унижение, то и они станут фехтовать с вами, иначе вам придется стоять в углу одной, и все будут шарахаться от вас как от зачумленной.
— Значит, мне следует вас поблагодарить за столь предупредительное отношение?
— Благодарить следует короля. Я просто выполняю его волю… В позицию!
Схватка началась без особого накала и какого бы то ни было напряжения. Противники всячески демонстрировали друг другу свою галантность — обменивались выпадами и ударами, но в настоящее сражение не вступали. Через некоторое время они остановились, чтобы выпить воды, поскольку в зале стало душновато, и оба несколько разгорячились.
— Мне бы хотелось выяснить одну вещь, — сказал шевалье, протягивая Камилле стакан с прохладительным напитком.
— Только одну?
В его взоре сверкнула молния, но он тотчас взял себя в руки: не следовало выдавать свои чувства в присутствии других офицеров, напротив, он должен при любых обстоятельствах вести себя с Камиллой с подчеркнутой любезностью, что заставит остальных офицеров следовать его примеру. Конечно, он не собирался церемониться с этой девицей, когда они останутся наедине, а это раньше или позже произойдет. Но сейчас его гораздо больше занимал другой вопрос:
— Вы одержали надо мной блистательную победу… Помните, у входа в тюрьму? Вы применили тогда секретный удар.
— Вы угадали, — сказала она, стараясь сохранить хладнокровие.
У нее и теперь по спине пробегала дрожь при воспоминании о той дуэли — она словно заново ощутила, как шпага вонзается в плечо Филиппа!
— Всем нам было бы очень полезно освоить этот секретный удар.
— Освоить секретный удар Тибора? Об этом не может быть и речи! — воскликнула она, донельзя изумленная подобной просьбой.
Д’Амбремон стиснул зубы:
— Сегодня вы уже во второй раз отказываетесь выполнять мой приказ!
— Потому что вы все время требуете невозможного! Я не могу открыть вам секретный удар моего учителя… Просто не имею на это права! Этот секрет принадлежит не мне, поэтому я никому его не открою. Тибор доверял мне, а вы хотите, чтобы я стала предательницей?
Филипп пристально смотрел на нее, пока она с жаром объясняла свои резоны. В очередной раз ей удалось повернуть дело так, что под вопросом оказалась его офицерская честь. Это безумно его раздражало. Да за кого принимает себя эта хрупкая девица, которая смеет бросать ему вызов и сверлить его своими светлыми глазами? Она ворвалась в его жизнь словно белокурый вихрь, перевернула все его прежние понятия о женщинах, ибо превосходила мужчин во всем — в смелости, ловкости, в обращении с оружием! А теперь она еще дает ему уроки верности слову и дружбе! Мораль ему читает! Его учит нравственности девица, которая все время лгала, хитрила, таилась! Было отчего потерять душевное равновесие — такого не выдержал бы даже самый хладнокровный, самый волевой человек!
— Вы меня понимаете? — услышал он ее голос, в котором вдруг зазвучали молящие нотки.
У него было только одно желание — заткнуть ей рот поцелуем, чтобы доказать самому себе, что она всего лишь слабая, но желанная женщина… Однако он понял, что эта горячая волна может захлестнуть его, а потому ответил с нарочитой грубостью:
— Я понимаю только одно: свои личные интересы вы ставите превыше службы королю. Вам следует знать, милочка, что, если бы монарх повелел нам предать лучшего друга во имя государственного блага, мы все не задумываясь выполнили бы приказ.
— Весьма сожалею, но я никогда на подобное не соглашусь.
— В таком случае мне придется с прискорбием передать ваши слова его величеству.
— Что ж, это ваше право, — с досадой промолвила она и быстро отошла к барону де Бискано, желая показать Филиппу, что вовсе не нуждается в его помощи.
— Не хотите пофехтовать со мной? — спросила она.
— Конечно! Буду счастлив помериться силой с ученицей прославленного мэтра Хайноцеи. Но, прошу вас, зовите меня Гаэтано!
— Идет! В позицию, Гаэтано! — воскликнула Камилла, бросив торжествующий взгляд на шевалье д’Амбремона.
Молодой дворянин задумчиво наблюдал за схваткой. Если он изучит манеру девушки, то сумеет взять над ней верх. У нее великолепные данные — гибкостью она превосходила любого мужчину, отличалась отменной реакцией и быстротой, вдобавок обладала достаточным хладнокровием, чтобы оценить силу противника и даже предугадать, какой ход тот предпримет. Ее слабым местом был недостаток мощи — если применить более сильные удары, ей придется взять шпагу обеими руками. Вероятно, и выносливостью она уступает мужчинам, поэтому для нее важно не затягивать бой — значит, в затруднительном положении она будет вынуждена использовать свой секретный удар!
Филипп улыбнулся. Он нашел способ выудить у Камиллы ее тайну. Нужно фехтовать с ней как можно больше — раньше или позже уловка сработает!
