Прочитайте онлайн Единорог и три короны | Часть 53

53

Проснувшись, Филипп обнаружил, что Камилла и Клер уехали; столь ранний отъезд не был для него Неожиданностью. Он знал независимый характер молодой женщины и был уверен, что она уехала так рано, чтобы помешать ему сопровождать ее.

Тем не менее его охватило беспокойство: Камилла обладала особым даром постоянно впутываться во всякие неприятные истории! Он даже хотел броситься за ней в погоню, но потом раздумал. Во-первых, девушка без всякого стеснения и, разумеется, без разрешения, завладела его лошадью; во-вторых, если он даже воспользуется одной из оставшихся лошадей, он не может быть уверен, что догонит подруг, ибо не знает, по какой дороге они поехали. Итак, он отказался от этой мысли, решив подождать до полудня; если к этому времени девушки не вернутся, тогда он начнет действовать! Пытаясь найти занятие, которое бы отвлекло его от тревожных мыслей, Филипп стал размышлять о том, какое место в его жизни заняла Камилла. Напрасно он изо всех сил сопротивлялся очевиднейшему факту: неукротимая амазонка полностью затмила всех женщин и заставила позабыть обо всех иных его увлечениях.

Она завладела всеми его мыслями, а, может быть, даже и сердцем, хотя молодой человек усиленно убеждал себя, что между ними никогда не может вспыхнуть любовь. Нет, речь шла только о желании; его неодолимо влекло к ней. Она зажгла в нем такое бешеное пламя страсти, успокоить которое можно было только заполучив желаемое.

Он не мог отрицать, что решающим моментом для него стала та грозовая ночь, когда Камилла прибежала искать убежища у него в постели. С тех пор он безумно желал ее!

У него не оставалось сомнений: она должна стать его любовницей! Особенно теперь, когда он знал, что она девственна, а значит, не принадлежала ни королю, ни какому-либо иному мужчине; таким образом, единственного непреодолимого для Филиппа препятствия не существовало. Сейчас трудность представляла для него сама Камилла. Шевалье понимал, что из-за своего сурового, даже жестокого, а зачастую и пренебрежительного обращения он стал ей ненавистен. Он вел себя с ней необычайно грубо, дальше некуда, но все это от отчаяния, ибо, видя ее недоступность, был уверен, что она любовница короля.

Сейчас ему предстояло заставить ее забыть о его более чем неучтивом поведении, а сделать это нелегко: Камилла все время настороже. Впрочем, она имела полное право не доверять мужчине, уже не раз причинявшему ей боль.

Филипп решил применить выжидательную тактику — приручить мятежницу! Он не спешил — вернее, спешил, но не слишком! — и был уверен в своей победе. Еще ни одна женщина не смогла устоять перед ним! Однако ему нельзя ослаблять бдительности: ведь надо держать на расстоянии тучу воздыхателей, постоянно вьющихся вокруг этой удивительной девушки. Разве эта взбалмошная красавица не вздумала вчера кокетничать с юнцом крестьянином, убиравшим сено? Ее неопытность вполне могла швырнуть ее к нему в объятия, и лакомый кусочек достался бы этому молодому повесе. При воспоминании о том, как он из окна наблюдал за Камиллой, млеющей от ласк малознакомого мужчины, кровь его вновь забурлила от ярости. Он должен постоянно следить за ней! Но при этом и не слишком пугать. Нельзя пробудить в ней подозрения, иначе она ускользнет от него навсегда. Нужно приручать ее медленно, как пугливую лесную лань, постепенно внушая ей мысль о том, что она сама тоже жаждет обладания Филиппом. Ибо Филипп не мог не признать, что их влечение друг к другу взаимное: шевалье не раз замечал, какое волнение охватывает Камиллу в его присутствии.

Ему оставалось только запастись терпением и на время обуздать снедающее его пламя страсти; из-за этой страсти он уже давно не получал никакого удовлетворения от своих побед. Ему приходилось учиться обуздывать свои порывы, забыть о желании стремительно овладеть Камиллой, а главное — побороть вспышки гнева, накатывавшие на него каждый раз, когда эта бесшабашная девчонка лезла на рожон, бессмысленно подвергая себя опасности.

Надо оберегать эту обожаемую маленькую безумицу, но так, чтобы она об этом даже не подозревала, постепенно пробуждать в ней то чувство, которое впоследствии превратит ее в пылкую и покорную любовницу. Поставленная задача не из легких, но игра стоила свеч, и ради такого выигрыша можно кое в чем и ограничить себя…

Итак, Филипп твердо решил завоевать Камиллу, обладания которой столь властно требовала его плоть. Но, поглощенный личными делами, он не забывал о своей миссии, порученной ему самим королем.

Обложившись бумагами, врученными ему монархом, он затворился в комнате и принялся внимательно их изучать, чтобы запомнить все до мельчайших деталей и как можно успешнее провести возложенные на него переговоры.

Он был погружен в чтение документов, когда во двор дома въехали Камилла и Клер. Они сидели вдвоем на одном коне, ведя второго скакуна на поводу: лошадь явно хромала. Филипп вышел узнать, что произошло.

— Что случилось? — спросил он у растерянно смотревшей на него Камиллы.

— Жеребец… которого мы выбрали себе для этой поездки… он упал.

— Но, надеюсь, с вами ничего не случилось? — тотчас же обеспокоенно спросил шевалье, внимательно окинув ее взглядом с головы до ног, дабы убедиться, что она не ранена.

— Нет, нет, со мной все в порядке. Но вот конь…

— А что конь?

— Это моя вина, — мужественно вмешалась Клер. — Я была невнимательна и заехала в овраг.

— Клер не виновата, — зная вспыльчивый нрав молодого дворянина, быстро вступилась Камилла за подругу. — Я одна во всем виновата, это я упросила Клер сопровождать меня верхом, хотя прекрасно знала, что она не привыкла ездить на лошади.

— А зачем вам надо было брать с собой неопытного наездника, когда было бы проще попросить кого-нибудь из тех, кто умеет справляться с лошадьми?

Вокруг них уже образовалась толпа, со всех концов двора сбежались работники; всем было любопытно знать, что произошло. Филипп находился между двух огней: с одной стороны, ему страшно хотелось отругать Камиллу за самовольство, но с другой — надо было пощадить ее чувствительность и не отчитывать ее перед собравшейся челядью. Наконец, отведя девушку в сторону и укрыв ее от нескромных взоров, он, изо всех сил стараясь подавить гнев, сурово спросил:

— Так что же все-таки случилось? Я жду ваших объяснений.

— Я попросила Клер показать мне дорогу.

— Разве для этого надо было брать ее с собой?

— Конечно, иначе я могла бы сбиться с пути и…

— И что же, Камилла?

Опустив голову, Камилла молчала: она не хотела признаваться д’Амбремону, что боялась заблудиться и не найти обратную дорогу! Дворянин ждал; казалось, он даже не был рассержен… пока!

— Я боялась заблудиться! — наконец призналась Камилла. — Я очень плохо ориентируюсь в незнакомом месте.

— Тогда почему вы отказались от того, чтобы я поехал вместе с вами?

— Я думала, что сумею сама справиться с заданием, а Клер мне поможет.

— Вы снова поступили в высшей степени легкомысленно!

— Возможно, зато я встретилась с посланцами Франции. Они прибыли в Фор-Барро и ждут вас сегодня в три часа пополудни. Я договорилась о встрече в условленном месте возле границы.

Камилла надеялась, что эта новость избавит ее от упреков старшего офицера.

— Благодарю за сообщение, — ответил тот. — Как только мы покончим с нашим делом, вы посвятите меня в детали предстоящего свидания. А теперь надо пристрелить коня, чтобы он напрасно не мучился…

— О нет! Уверена, его можно спасти!

— Посмотрим, но боюсь, вы ошибаетесь. А раз это из-за вас он покалечился, то вам и придется его пристрелить. Идемте, осмотрим его рану.

Они вернулись во двор. Склонившись к животному, Ангерран внимательно изучал поврежденную ногу.

— Его можно вылечить? — с надеждой спросила девушка.

Офицер отрицательно покачал головой. Подавленная, Камилла не могла оторвать глаз от бедного животного. Филипп зарядил пистолет и протянул его девушке. Испуганная, она в растерянности потянулась за пистолетом, однако ее дрожащая рука не могла его удержать. Тогда Филипп сам приставил пистолет к виску лошади и спустил курок. Чтобы не закричать, она обеими руками зажала рот и без слез зарыдала.

Видя, что Камилла уже на пределе и вполне наказана, считая себя виновницей гибели лошади, Филипп обратился к ней:

— Забудьте об этом печальном случае. И постарайтесь извлечь из него урок: следует просто осознавать свои слабые стороны и действовать сообразно этому пониманию. Если вы хотите стать настоящим солдатом, не стоит пытаться преодолеть препятствие там, где это вы не в состоянии сделать. Вы знаете, что можете заблудиться в незнакомой местности? Ничего страшного, пусть дорогу разведывают другие, а вы делайте то, что соответствует вашим способностям и что никто не сделает лучше вас!

Камилла буквально упивалась словами шевалье; она была несказанно признательна ему за то, что он не стал ругать ни ее, ни Клер. Ведь она приготовилась выслушать суровую отповедь или того хуже! А он обошелся с ней как с равной, в его словах не проскользнуло ни одной неуважительной нотки. И, несмотря на мучительный стыд за самовольную поездку, на вину за гибель ни в чем не повинного животного, слова Филиппа успокоили ее.

Но стоило ей устремить свой взволнованный и вопрошающий взгляд на д’Амбремона, как тот тотчас же сменил тон. Словно желая стряхнуть с себя излишек жалости к несчастной заплаканной девушке, он заговорил с ней сухо и властно. Разумеется, он по-прежнему хотел соблазнить ее, но отнюдь не собирался показывать всем, что пал жертвой ее очарования.

— А пока вы не наберетесь благоразумия, — сурово произнес он, — вы отдадите мне своего коня. Да, и будьте любезны не позже полудня раздобыть себе другую лошадь! А сейчас идемте с нами: вы нам подробно доложите о результатах вашей сегодняшней поездки на французскую территорию. Де Трой, д’Антюин, следуйте за нами, у нас не так много времени.