Прочитайте онлайн Единорог и три короны | Часть 59

59

Праздник был в самом разгаре, а мадемуазель де Бассампьер все еще не появлялась, повергая в уныние большую группу дворян, уныло слонявшихся из стороны в сторону в ожидании легкомысленной красавицы. Микаэль подошел к Зефирине, надеясь, что, она сообщит ему какие-нибудь новости.

— Могу вам сказать, что когда я уезжала, Камилла еще занималась своим туалетом, — с обычной живостью ответила молодая женщина. Она находила виконта Ландрупсена совершенно обворожительным и, получив предлог поболтать с ним, продолжила свой рассказ: — Скажу вам честно, Камилла возвратилась к себе довольно поздно, но сразу же начала собираться на бал. Свое долгое отсутствие она объяснила неким срочным делом. Впрочем, я ее не понимаю: какие могут быть срочные дела, когда тебя ждут на балу у короля, а ты еще не одета? Впрочем… Камилла очаровательная девушка, но иногда ее поведение ставит меня в тупик! Ах, на ее месте я бы не желала себе другого кавалера!

Наконец Камилла появилась. Воздыхатели устремились к ней навстречу; все восхищались ее несравненным изяществом, а некоторые даже отважились побранить ее за жестокосердие — она заставила так долго ждать себя! Окруженная восторженными почитателями, девушка с трудом пробилась к королю. В платье из золотистого шелка, расшитого на груди мелким жемчугом, она была удивительно хороша. Взяв Камиллу за руку, Микаэль осмелился нежно поцеловать эту очаровательную ручку высоко, рядом с локтем, там, где в пене дорогих кружев, именуемых «завлекалочками», утопала соблазнительная ямочка; кружева эти волнами ниспадали из-под очень коротких рукавчиков, стыдливо прикрывая верхнюю часть руки. Камилла укоризненно покачала головой:

— Однако, как вы дерзки, виконт!

— О, вы сами, своим опозданием подтолкнули меня на эту дерзость!

Едва Камилла отдала должное монарху, как датчанин увлек ее в зал, где танцевали менуэт; кружась в танце, он имел полное право брать ее за талию, за руку, касаться ее шеи. Девушке хотелось бы избежать этих, в сущности, невинных прикосновений, однако она так любила танцевать, что решила не обращать на них внимания.

Оркестр заиграл мелодию великого композитора Георга Фридриха Генделя. Камилла очень любила его музыку. Она порхала по залу, повинуясь ритму то зажигательной, то плавной музыки, и все вокруг восхищались ее изяществом и легкостью.

Только менуэт окончился, как музыканты тотчас же заиграли паспье, и девушке пришлось выбрать себе другого кавалера: датчанин не знал этого танца. Гавот сменял сарабанду, сарабанду — чакона; танцы следовали один за другим, более или менее быстрые, более или менее величественные, и Камилла неутомимо выдерживала настоящий шквал поклонников, которые умоляли, требовали, просили оказать им милость и выбрать своим кавалером для очередного танца.

Любая на ее месте давно бы уже упала от усталости как от непрерывных танцев, так и от постоянных сражений с поклонниками. Но Камилла была прекрасно закалена физически, и танцы не утомляли ее. Она улыбалась, откровенно наслаждаясь музыкой, танцами и прочей бальной суетой. Она выглядела столь ослепительно, что сам принц Карл-Эммануэль, обычно столь застенчивый, отважился пригласить ее на медленную и строгую пассакалью.

Поступок принца тотчас вызвал оживление в рядах величественных матрон преклонных лет, восседавших вдоль стен бального зала и наблюдавших за всеми и вся, дабы потом на досуге хорошенько все обсудить и слегка позлословить.

— Как вы себя чувствуете, моя дорогая племянница? — прошептал принц на ухо Камилле. — Вы пользуетесь неслыханным успехом при дворе моего отца!

— Я не строю иллюзий, ваше высочество. Я прекрасно знаю, что все придворные увлечения преходящи.

— Мне кажется, вы станете исключением из правил. Готов держать пари, ваш успех будет столь же долгим, как и ваша красота; быть может, успех продлится дольше.

— Ваше высочество льстит мне.

— Нет, это не в моих привычках… Посмотрите на короля, — добавил он. — Он наблюдает за нами. Кажется, он несколько раздосадован, видя нас вместе. Как, впрочем, и мой бывший наставник!

— А где он? — внезапно оживившись, с любопытством спросила девушка.

Карл-Эммануэль пообещал ей представить наставника немного позже.

Когда танец окончился, поклонники Камиллы, державшиеся на расстоянии, пока она разговаривала с принцем, вновь устремились на приступ, оспаривая друг у друга благосклонность своей избранницы. Дрогнув от напора излишне ретивых воздыхателей, она внезапно почувствовала, как властная и горячая рука схватила ее руку и суровый голос зашептал на ухо:

— Идемте, пора немного освежиться.

Ей не было нужды оборачиваться, чтобы понять, кто так уверенно завладел ее рукой. Простое прикосновение сильных пальцев сразу подсказало ей, что это Филипп; она узнала бы его с закрытыми глазами среди тысячи мужчин.

Камилла с облегчением последовала за своим освободителем; надо признаться, что заслуженная Филиппом репутация Дон Жуана имела по крайней мере одно преимущество: стоило только ему приблизиться к какой-нибудь из придворных дам, как ее поклонники тут же разбегались. Никто не решался помериться силами с ослепительным офицером на поприще ухаживания за прекрасным полом; поэтому, пока Камилла была с д’Амбремоном, она не сомневалась, что никто не подойдет к ней. Немного отдышавшись, Камилла с улыбкой посмотрела на своего спасителя. Сегодня он оделся особенно изысканно: камзол цвета подернутой патиной бронзы, расшитый серебром, жилет серебристо-серого цвета; наряд его удивительным образом гармонировал с платьем Камиллы. Протягивая девушке стакан с белым вином, он наклонился к ней:

— Почему вы не последовали моему совету?

— Какому?

— Я же просил вас не быть такой красивой. Вы не боитесь свести всех с ума?

— А что же мне, по-вашему, надо делать? — со смехом спросила она, необычайно польщенная столь искусным комплиментом. — Появиться на королевском балу в костюме старой ведьмы, в драном платье?

— Это было бы гораздо милосерднее. Разве вам не жаль этих сумасшедших, которые постоянно падают к вашим ногам?

— Не больше чем вам этих ветрениц, что постоянно осаждают вас!

— Но я по крайней мере не заставляю своих поклонниц ожидать меня больше половины вечера.

— Вы поступаете гораздо хуже!

— Никогда не говорите того, чего не знаете… Но, действительно, почему вы приехали так поздно?

Хотя Филипп искусно скрывал свою тревогу, он вместе со всеми, только гораздо сильнее, страдал от отсутствия Камиллы. Тем более что он вспомнил о злосчастной истории, случившейся на балу несколько недель назад. Он вспомнил, как ждал Камиллу, а та меж тем сыграла с ним весьма злую шутку — сбежала в крепость, вместо того чтобы ехать на бал… К счастью, те времена прошли. Отныне они с Камиллой добрые друзья, и у него больше нет причин упрекать ее за несколько часов опоздания.

Однако поведение девушки по-прежнему оставалось для него загадкой: случайно или нарочно она так опаздывала? Неужели она специально испытывала терпение своих поклонников? А может, она испытывала его терпение?..

Меж тем девушка стояла, закусив губу:

— Если я расскажу вам, почему опоздала, вы не поверите!

— А вы попробуйте.

— Я заснула в ванне! — ответила она, розовея от смущения.

— Вернувшись из конюшни, я должна была избавиться от тошнотворного запаха и решила принять теплую ароматическую ванну. Это было так приятно, что я незаметно задремала.

Теперь настала очередь Филиппа улыбаться:

— Честное слово, вы настоящая наяда! Я еще никого не видел, кто бы с такой страстью принимал ванны.

Тут они оба вспомнили купание Камиллы в горной речке в Савойе. Поняв это, Камилла смутилась и быстро опустила глаза: ведь именно в тот день Филипп увидел ее обнаженной. Перед глазами шевалье промелькнуло видение прекрасной купальщицы, и он ощутил некое волнение.

— Надеюсь, вам снились приятные сны? — спросил он, отгоняя от себя нескромные мысли.

— Когда?

— В вашей ванне. Вы же сказали, что уснули там. Надеюсь, ваши сны были исключительно приятными.

Камилла лукаво подмигнула ему.

— Не знаю, можно ли их назвать приятными — я видела во сне вас! — солгала она.

— Неужели? И вы еще сомневаетесь! О, наверняка то было захватывающее зрелище!

— Разумеется, хотя все зависит от того, исполнится этот сон или нет.

— А что я пообещал в вашем сне?

— Вы обещали пригласить меня потанцевать!

Дворянин понял ее маневр и, улыбаясь, предложил ей руку и повлек в зал.

Музыканты вновь играли менуэт. Камилла пришла в восторг, однако быстро заметила, что ее кавалер, в отличие от всех прочих, нисколько не пытался воспользоваться возможностями для ухаживания, в изобилии предоставляемыми этим танцем. Когда, исполняя очередную фигуру, Филипп приближался к ней, он даже не пытался коснуться ее, его пальцы не задерживались ни на тонкой талии, ни на хрупких плечах, и, если танцевальные па не требовали легкого прикосновения кавалера к своей даме, он мгновенно убирал руки. Сдержанность его была образцовой, отчасти даже нарочитой, чего совершенно нельзя было сказать о других кавалерах.

Танец окончился, Филипп церемонно поклонился Камилле, произнес приличествующие случаю слова благодарности и вернул девушку ее поклонникам, а сам отправился к своим брошенным поклонницам.

Но, выпорхнув из рук шевалье, девушка вовсе не хотела тотчас же менять своего кавалера. Разочарованная с виду безупречным, а по сути ледяным поведением Филиппа, она отправилась подкрепить свои силы. Камилла ожидала — а в душе страстно желала — во время танца вновь ощутить Филиппа; и вот — какое разочарование! Ничего, кроме безупречной вежливости! А ведь она приготовилась обороняться от чар шевалье; прилюдно она меньше опасалась его колдовского взора, нежели оказываясь с ним наедине.

Со своей стороны д’Амбремон с самого начала танца почувствовал себя в ловушке. Фигуры менуэта требовали приближения и постоянных прикосновений к Камилле, от которых у него просто голова шла кругом. Желание, подавляемое им вот уже несколько дней, вспыхнуло с новой силой, тем более что девушка то поворачивалась к нему хорошеньким затылком, то касалась его трепещущей грудью; при каждом повороте его с головы до ног окутывала волна нежного пряного запаха.

Решив скрывать свою страсть к Камилле, он был вынужден вести себя особенно сдержанно, хотя это никак не соответствовало его истинным чувствам. Но, сознавая, что столь восхитительная и гармоничная пара, которую являли собой они с Камиллой, не сможет не привлечь всеобщего внимания, офицер подавил в себе все обуревавшие его чувства, включая дружеские. Эта борьба с самим собой досталась ему нелегко, поэтому, как только отзвучала музыка, он тотчас расстался с чаровницей, чьи прикосновения жгли его как огнем, и буквально бежал с поля боя, чтобы в тишине взять себя в руки.

В течение оставшегося вечера он больше не приближался к Камилле, довольствуясь тем, что краем глаза наблюдал за ней, дабы увериться что она, как всегда, ведет себя осмотрительно и ни один пылкий кавалер не думает увлечь ее в укромный уголок сада. Камилла же совершенно не собиралась покидать дворец. Окруженная своим маленьким кружком, она рассеянно внимала поклонникам, изощрявшимся в остроумии, и наслаждалась прекрасной музыкой. После появления Филиппа она несколько охладела к танцам: ни один кавалер не выдерживал никакого сравнения с блистательным шевалье. Взор ее рассеянно блуждал по бальной зале, но не находил того, кого искал. Внезапно лицо ее приняло решительное выражение. Без всяких объяснений она покинула кружок и решительным шагом направилась к принцу Карлу-Эммануэлю. Рядом с принцем она заметила нелепую фигуру; внутренний голос подсказал ей, что это его бывший наставник, то есть человек, который заранее, ни разу не видев ее, почему-то настраивал против нее принца. Принц тоже заметил ее, и лицо его сразу приняло приветливое выражение.

— Мадемуазель де Бассампьер, идите сюда, я вам представлю господина Перлотти. Вы, кажется, хотели с ним познакомиться.

Камилла разглядывала тщедушного человечка, сдавленным голосом лепетавшего подобающие случаю приветствия, и не могла понять, почему советы столь невзрачного существа столь высоко ценил ее дядя. Вдобавок она не могла избавиться от мысли, что уже видела его, хотя они и не были знакомы.

— Странно, сударь, — задумчиво произнесла она, — мне кажется, мы с вами где-то встречались…

Произнося эти слова, Камилла заметила, как в глазах Перлотти сверкнул злобный огонек; однако она приписала это своему воображению, ибо, когда человечек заговорил, голос его звучал вполне любезно:

— Ничего удивительного — мы оба часто бываем в королевском дворце. А известно, что мы нередко сталкиваемся с людьми, не придавая никакого значения этим встречам.

Девушка чуть было не спросила у Перлотти, почему он настраивает против нее принца, однако спохватилась и решила отложить объяснение на более подходящее время. Сейчас неуместно пускаться в длинные рассуждения, тем более что теперь, когда ее познакомили с этим господином, она могла задать ему свой вопрос наедине. К тому же к ней уже подходил Ландрупсен; виконт взял ее за руку:

— Идемте, Камилла. Сейчас начнется фейерверк.

Действительно, все придворные устремились в сад, чтобы насладиться зрелищем, приготовленным для них королем. Слуги принесли факелы, дабы прекрасные дамы и кавалеры не споткнулись в темноте.

Зазвучали фанфары, и, повинуясь сигналу, свет внезапно погас. С оглушительным грохотом в небо Турина взлетели и рассыпались тысячи разноцветных звезд; сотни восторженных лиц устремили свои взоры к небу. Зрители были в восторге: отовсюду доносились восхищенные возгласы и восторженные аплодисменты.

При каждом выстреле Камилла вздрагивала, но тут же улыбалась, завороженная восхитительным зрелищем. Желая ободрить ее, стоявший рядом Микаэль обвил рукой ее талию. Устав смотреть ввысь, она доверчиво положила голову ему на плечо, возбужденная и завороженная представшим перед их взорами огненным зрелищем.

От пристального взора Филиппа, стоявшего всего в нескольких метрах от Микаэля и Камиллы, не ускользнула ни единая подробность этой сцены.

Напрасно шевалье твердил себе, что виконт не может быть для него опасным соперником; жгучее чувство ревности опалило ему сердце. Неслышно приблизившись к безмятежной парочке, он с наигранной веселостью произнес:

— Какая феерия, не правда ли?

Камилла вздрогнула и тотчас же отстранилась от датчанина, на лице которого отразилось легкое разочарование. Шевалье же непринужденным тоном продолжал:

— Надеюсь, за всей этой кутерьмой вы не забудете, что нам предстоит завтра сопровождать короля во время процессии. И непременно в мундирах!..

Филипп удалился. Микаэль попытался было вновь привлечь девушку к себе, но волшебный миг растаял словно дым, и Камилла не собиралась повторять его. Она вспомнила, что завтра утром они с шевалье договорились отправиться на прогулку; сейчас Филипп ни словом не обмолвился об их планах; неужели он забыл о своем приглашении? Теперь она с нетерпением ждала окончания фейерверка; когда зажгутся огни, она отправится на поиски д’Амбремона. Но ее усилия ни к чему не привели: Филипп исчез, и она не сомневалась, что он удалился вместе с одной из своих поклонниц.

Разочарованная, Камилла решила отправиться спать. Что бы там ни случилось, она на рассвете отправится в конюшню, и горе д’Амбремону, если его там не окажется.