Прочитайте онлайн Заложник №1 | Часть 37
37
Моаммар Каддафи страдал неустойчивостью нервной системы с параноидальными реакциями, называемыми обычно комплексом Наполеона. Он мнил себя спасителем своей страны, лидером арабского мира, новым пророком Магометом, ниспосланным на землю, чтобы очистить этот мир от неверных и безбожников. Предки его были бедуинами, и эта наследственность отражалась в его характере: он был страшно независимым, религиозным и гордым. Все эти черты характера в сочетании с паранойей делали его очень опасным человеком.
Под стать Каддафи был и Сулейман Акбар, эти два человека стоили друг друга, а познакомил их Аян Аллах Джафар. Вернувшись в Ливию после окончания кембриджского университета, Джафар взглянул на свою родину другими глазами. Он рос в состоятельной семье и почти не видел страны за пределами привилегированного круга своей семьи и их друзей.
В Ливию Джафар вернулся уже взрослым человеком. Глаза, видевшие иностранную цивилизацию – это глаза, научившиеся видеть, и Джафар увидел, что его народ живет в нищете, в полной безграмотности, а благополучно процветает и стоит у власти всего один процент населения. Безобразность системы как таковой не волновала его, но его волновал тот факт, что он не попал в этот один процент населения власть имущих.
Конечно, Джафар не пропадал в полной безвестности, он был принят в богатых кругах, а его образование могло послужить интересам правящего класса, но арабские правители строго придерживались принципа семейственности, а семья Джафара не принадлежала к правящей верхушке. Единственным выходом для него была удачная женитьба на представительнице правящей семьи, но здесь он потерпел неудачу.
Позже, в конце 60-х годов, Джафар увидел еще один выход в лице молодого, фанатичного, мятежного полковника Моаммара Каддафи. Джафар восхищался его блеском. Наполеоны часто ослепляют своих сторонников блеском своего образа. Джафар не был ослеплен, но видел, что многие были и что у Каддафи есть хороший шанс прийти к власти. Так как Джафар правильно понимал психическое состояние Каддафи, он осознавал, что этот человек никогда не будет строить в Ливии социалистический рай, что он сумеет прийти к власти, а те, кто помогут ему в этом, и будут новым правящим классом страны. Он стал одним из первых сторонников Каддафи, и, когда стало ясно, что только насилие поможет Каддафи захватить власть, Джафара не слишком расстроила подобная перспектива.
Сам Джафар не был жестоким человеком, никогда в жизни не нажимал на спусковой крючок, не взрывал бомбы, не избивал узников до такого состояния, что мясо отделялось от костей, но он собрал вокруг себя банду единомышленников, которые с успехом все это проделывали.
Одним из таких единомышлеников и был Сулейман Акбар, маленький жестокий человек, которому доставляли удовольствие такие вещи, от которых нормальному человеку просто стало бы плохо. Акбар не был типом садиста, присущим определенному времени или стране: в Германии он стал бы нацистом, в Иране агентом охранки, в Италии чернорубашечником, в Соединенных Штатах куклуксклановцем. Он носил очки, был лыс, одевался консервативно и имел вид ближневосточного бизнесмена, которому даже можно было доверять. Но за его черными глазами скрывалась еще более черная душа.
Акбара нельзя было назвать глупым, он уже доказал свою способность выполнять специфические задачи, если уж не хватало ума планировать их самому. Ему давали карту, подручных, объясняли план операции, и он мог с группой пробраться через границу Израиля, укрыть своих головорезов за поворотом горной дороги, а когда появлялась намеченная цель, представляющая собой автобус со школьниками, он в точно выбранный момент отдавал приказ открыть огонь из базук и автоматов. Даже после такой кровавой бойни он спокойно расхаживал между окровавленными обломками автобуса, собственной рукой добивая оставшихся в живых детей.
Акбар был предан Джафару за то, что тот предоставлял ему возможность выполнять подобные задачи. Он не стремился к власти, а как верный цепной пес ждал, когда ему прикажут отправиться в Израиль убивать школьников, взорвать авиалайнер в Афинах, подложить в переполненную людьми синагогу бомбу в Риме или Париже. Поэтому, когда Махоури вернулся домой и передал требование Харди, Джафар моментально подумал об Акбаре. Он был как раз тем человеком, который требовался.
